Иррандо брел по залам и коридорам королевского дворца. Настроение его становилось все хуже и хуже, хотя казалось бы мрачнее было уже некуда. В самом деле дела обстояли просто отвратительно: молодого лорда никто не замечал, словно его не существовало: слуги не кланялись, не отходили почтительно в сторону, придворные не приветствовали. Даже кузен прошел мимо него, словно Иррандо не существовало. Что уж говорить про бывшую любовницу, леди Мариорру: красавица с золотой косой, украшенной сеткой с драгоценными камнями, тоже его не заметила. Стряхнула на него крошки со стола – виданное ли дело! И посмотрела сквозь, словно он — пустое место! Но сейчас уколы гордости беспокоили Иррандо меньше всего.
Иррандо знобило, в голове мутилось, перед глазами все расплывалось, и стены давили на грудь. Дышать было нечем. Иррандо добрался кое-как до гигантской веранды, высеченной в скале. Присел на мраморный парапет. Цветы в каменных горшках возле него тут же поникли. Магия растекалась по телу, отравляя все сильнее, и не только его самого.
Хотелось домой, в отчий замок. Или куда глаза глядят...
Иррандо попробовал выпустить крылья одним махом. Не вышло. Кольчуга, как обида, что грызла его, не превратилась в чешую дракона, а просочилась под кожу болью и холодом. Будто прорастала в него корнями. Невыносимо.
— Да как они могли! — вдруг выпрямился и мятежно крикнул Иррандо, но в пространство над горами полетел не голос, а драконий рев.
Тело медленно и мучительно, не как прежде — за секунды, трансформировалось из человеческой плоти в драконью. Привычная сила теперь была неповоротливой, как застывающая на краю вулкана лава. Иррандо даже казалось, что он умирает.
Наконец, он полностью обрел облик дракона и, переступая тяжелыми лапами по каменным плитам, прошел к взлетному парапету. Выдохнул вместо пламени легкий дымок и тяжело взлетел.
«Хоть не дракон», — сказала проклятая землянка. И это пульсировало в голове, как насмешка.
«Ну что ж, я покажу тебе, насколько я не дракон», — зло подумал Иррандо и полетел к ее окну.
Совершенно пораженная происходящим, я рассматривала себя в зеркало. Красавица! Нет, блин, ну я правда красавица... Мечта просто. Жаль, мама не дожила увидеть меня такой красивой! При мысли о маме стало грустно. Никак не свыкнусь, что ее нет. Уже пять лет нет... И папа стал такой нелюдимый, а я будто одна на свете. Ладно, не раскисать! Папу я люблю, и пусть ему не будет за меня стыдно. Я подняла голову и смахнула слезинку. В комнату снова залетела пара слоников. Красный и салатовый. Мимими... Интересно, а котята у них тут не летают?
Только что теперь делать? Лайфхаков по сказкам не существует, да и Интернета здесь явно нет. И тут я подумала: если тот мерзкий рыцарь не актер, значит, мне придется с ним... О боже! Нет, ни за что! Я за него замуж не пойду! И спать с ним не буду! Я еще не потеряла самоуважения и достоинства!
Пусть хоть на коленях прощения просит. Мне хотелось за него не замуж, а скормить его волкам позорным. Не знаю, почему они позорные... Папа так говорит, когда злится. И я тоже с самого детства.
Между делом я вспомнила о том, что магия не магия, а говорил рыцарь прямо в зеркало. И не ко мне обращался, между прочим. Значит, все-таки за мной наблюдают. Моя напряженная грудь так и выглядывала бесстыдно из ночной рубашки. Хм... Вот еще! Буду я тут вам дефиле устраивать! Не дождетесь!
Я завернулась в непрозрачную простыню. Другую содрала с кровати — благо та была здоровенной, такую и на парус для пиратского корабля хватит. Я быстренько подставила пуфик и запихнула края простыни за зеркальную раму. Все, концерт окончен. Занавес. Можно без оваций.
В третий раз, как старик невод закидывал, так и я направилась к сундуку. Фух, моя одежда лежала там. Чистенькая и сухая. Тоже, видать, магия. Я натянула свое спортивное белье, футболку и джинсы. Шерстяные колготки, кофту и шарф в такую жару надевать — извращение, конечно. Жаль, кроме сапог, никакой другой обуви под рукой не имелось. Но босой я тоже не останусь. Я застегнула сапоги, накинула сумку через плечо, нашла свой айфон. Связи, понятно, никакой. Но одно неплохо – телефон пока не разрядился. Интересно, а у них тут вообще электричество имеется? Хотя, судя по количеству свечей, — нет.
Я обвела глазами комнату. Все, конечно, хорошо. И за то, что подрихтовали, красавицей настоящей сделали, спасибо дедушке Саурону, но, пожалуй, пора выбираться. Не в моем характере сидеть и ждать, когда меня сдадут, как утиль, какому-то мерзкому красавцу-гаду в жены. Я за демократию, равенство, братство, и если у меня никто не спрашивал, хочу ли я, и я у них спрашивать не буду. Решено!
Я дернула за ручку двери — заперта. Ага, дружелюбие так и прет — сделали из меня пленницу. Я направилась к окну. Высоко. Простыней не хватит. Даже если балдахин с кровати ободрать, и до середины не долезу. И вдруг я широко разинула рот от удивления — на меня летел дракон! Настоящий! Большой!
Серебристая чешуя местами сияла на солнце. Крылья перепончатые, лапищи с когтями, голова... Я прижалась к стене, глядя на чудище неотрывно. Оно тоже на меня смотрело. И если ящеры могут быть удивленными, то, похоже, этот был удивленнее некуда. Продолговатые зрачки под морщинистыми веками расширились и превратились в черные ромбы. Я сглотнула. Он разинул пасть, но, кажется, не чтобы съесть, а опять же — от удивления.
Позади послышался шум открываемой двери. Боковым зрением показалось, что зашел тот самый рыцарь в кольчуге. И не один!
Дракон тоже услышал входящих. Развернулся, спланировал ниже, чтобы его было не видно. Меня осенило: а ведь это выход! Другого не будет. Я летать не умею, у дракона есть крылья. Даже если он не столь дружелюбен, как слоники, все равно явно не голоден. И проблеск сознания в глазах наблюдается. Замуж за урода-рыцаря не пойду! Хоть убейте!
Не оглядываясь, я спрыгнула дракону на спину и обхватила руками противную шею.
— Лети давай! Пока не догнали.
На секунду от ошеломления дракон забыл, как махать крыльями, и мы понеслись со страшной скоростью вниз, вдоль каменной стены без окон. Я ухватилась посильнее и рявкнула прямо в изогнутое причудливо ухо:
— Разобьемся, кретин! Крыльями маши... не петух ведь!
Дракон рыкнул, опомнился, расправил свое перепончатое нечто. Взмыл вверх и направился прочь от моих похитителей. У меня захватило дух от ветра в лицо. Вау! Это было круче, чем на американских горках, но где наша не пропадала! Летим! Подальше отсюда! Куда? Да хоть к чертям на свадьбу! Я так просто не сдаюсь!
Иррандо махал крыльями и не мог поверить: КАК ОНА ПОСМЕЛА! Обозвать ЕГО! Петухом?!Первой мыслью было сделать воздушную петлю и сбросить эту негодяйку наземь. А затем, хохоча громко и ужасно, поджарить ее в пламени. Но на память пришли слова Ока, и Иррандо сдержался. Хотя до конца не был уверен, что избранница и уцепившаяся за его шею нахалка — одно и то же лицо. Голос, по крайней мере, был тот же... Поэтому дракон пока сцепил зубы и летел, чего бы это ему ни стоило. А она, проклятая, вопила восторженно что-то дикарское: «Йехху-у! О-о-о, май га-а-ад! Вау! Уррра-а-а! Офиге-е-еть!»
Перепончатые, как крылья летучей мыши, уши дракона нервно дрогнули. Рог задрался вверх, в глазах полыхнул огонь, когти на лапах заскрежетали по гранитным плитам, чешуя на клыкастой морде сверкнула на солнце.— Понимаю я! — зарычал дракон так, что я осела на что-то каменное.Фейспалм! А я думала, он не разговаривает... Вообще-то, на мой взгляд, драконы больше животные из рода ящериц, точнее, рептилий. Почти крокодил с крыльями — ну как он может разговаривать? Но, видимо, щедра природа на чудеса. И я примирительно сказала:—
«Странный он какой-то», — подумала я и медленно побрела на кухню. В голове почти не гудело. Вот что айфон животворящий делает! Даже дракон слегка на человека стал похож — красный гребень на хребте поднялся, грустные глазищи засияли, на морде наметился интерес, как у нашего Плимана при виде новенькой «мазератти» Гоглиашвили. На громадном, великанском почти столе валялась моя сумка. Рядом горсть орехов, ягод и какая-то длинная вяленая колбасень, пахшая весьма аппетитно и по-мясному. Я плюхнулась на табурет, подложив под себя ногу, и откусила. Чуть зубы не сломала — этой штуковине было, наверное, лет сто! Но есть хотелось не по-детски, так что эксперименты с голубой фасолью и красными крупами я предпочла оставить на п
Рано утром Иррандо возвращался из Госпена злой, как сотня голодных собак. Туда он добирался вчера буквально вслепую, после того как не помогла ни вода из целебного ручья, ни золотой талисман. При обращении в дракона лучше не стало. По дороге к госпенскому целителю дракон окропил слезами всех летучих мышей, полил огород храмового сторожа и чуть не утопил привязанную у ограды целителя козочку. Шутка ли! Чуть не ослеп! Только магия и помогла. И то старик-целитель до утра у себя оставил, клятвенно пообещав никому о позоре лорда не рассказывать. Иррандо приземлился на скалистый парапет и быстрым шагом направился в дом: если вернулась ведьма проклятая, он ее сейчас! И будь что будет! Глаза еще щипало. Дракон поморщился и прищурился. Не беда, вон запах ее рядом витает. «Ну!..» — сунул он морду в арку холла, собираясь от души
Я попробовала на вкус подгоревший голубой горох и тут же выплюнула: ну и гадость!Не передать, как расстроилась. Хотела, как лучше, а получился конь в пальто! Дракон голодный здесь. Дома — папа... Никакой жизненной справедливости в обоих мирах.«До обеда еще нужно дожить, а завтрак, если не съешь, тоже врагу достанется», — говорил папа и съедал все подчистую. Хвалил,
Иррандо летел, чувствуя, как Аня прижимается к его шее. И это отчего-то его волновало.«Конечно, — сам себе объяснял дракон, — от этой девицы зависит мое будущее. Как тут не волноваться». Внизу показались красные черепичные крыши ближайшего городка.— Пролетаем над Госпеном! — крикнул он. Специально спустился пониже, чуть не задевая крылом возвышающуюся над городком храмовую колокольню. Жители на площади почтительно склонились и стянули шапки.— Кому они кланяются? — спросила Аня.—
Мы летели обратно, и над Корредскими лесами я спросила:— Может, на мясные цветы поохотимся? Есть хочется, хоть бабочек жуй.— В следующий раз. Таких босых охотников они сами сожрут, — по-доброму проворчал дракон и сообщил: — Летим в Госпен.Ну, в Госпен так в Госпен, главное, чтобы съесть что-нибудь поскорее. — А другие города тут есть? — поинтересовалась я.— Конечно.— А мы полетим?
Старуха загрохотала страшным хохотом и, судя по быстрому шарканью, погналась за мной. Я вылетела на улицу. Рыцаря нигде не было. Впрочем, мне было уже и не до него. В ушах стоял каркающий смех колдуньи, и я со всех ног побежала к лавке портного. «Дракоша, милый! Ну где же ты? Забери меня отсюда», — тяжело дыша, думала я. Ночь сгустилась, но народу вокруг по-прежнему было много. Я бежала, то и дело на кого-то натыкаясь. Вдруг где-то в голове папиным тоном пробурчал внутренний голос: «Кругом одни мошенники. Всех на принудительные работы...» Он меня отрезвил, и я замедлила шаг, начиная успокаиваться. Действительно, чего я испугалась? Безумие какое-то... Старуха просто шизанутая. И я скоро с ними со всеми тоже такой стану.
Едва справляясь с эмоциями, я не шла, а почти летела в сопровождении девушек по широким коридорам замка. Мои спутницы пели что-то мелодичное и торжественное, и внезапно голоса зазвучали громче, намного громче. Я оглянулась и увидела, что девушек и молодых женщин, следующих за мной, прибавилось. Они выходили из дверей в светлых платьях и накидках, с цветами и зажженными светильниками в руках. Подхватывали песнь и следовали за мной, будто шлейф свадебного платья. От неожиданности и сотни глаз, смотрящих мне в спину, я взволновалась еще сильнее, хотя казалось, сильнее и невозможно. Наконец, мы вышли к лестнице, выведшей нас на парапет. Он возвышался, словно трамплин над площадью, на которой, наверное, уместился бы весь комплекс ВДНХ вместе с Останкино. И все пространство внизу было
В королевском дворце шушукались и сплетничали. Рассказывали на ухо невероятные, местами страшные байки и с апломбом очевидцев передавали из уст в уста истории, достойные легенд. Придворным, генералам, фрейлинам и даже слугам не терпелось увидеть своими глазами героев этих сказаний. Но прошло уже три дня, а седьмой ненаследный принц Иррандо Бельмонте Лонтриэр с избранницей Святого Ока не показывались из предоставленных им роскошных палат с отдельным выходом в сад и поющими фонтанами.Удивительно было и то, что убеленный сединами, всеми любимый король Дорризоэн Второй Справедливый временно отменил дворцовые увеселения и перенес пир в честь героев Великой Азгаррской битвы на целую неделю. Совместил пиры и всеобщие гулянья с празднеством Большого Цветения. Подобного никогда ранее не случалось! И потому все затаив дыхание, подвязав любопытный
Когти, достойные медведя, полоснули по моему плечу и бедру. Острые клыки вонзились мне в руку прямо над браслетом с такой яростью, словно целью было отгрызть кисть. Фонтаном хлынула кровь. Потеряв намерение, я закричала от боли и стала падать. Мы рухнули вместе с Иррандо, как два мешка, сброшенные строителями со второго этажа. Иррандо плашмя на спину. Я на ноги и тут же упала рядом, чувствуя, как сложился гармошкой позвоночник. Слезы брызнули из моих глаз, а веки Иррандо закрылись. Боже! Он дышит?! Удвоенная сила из браслета пропала, и я снова очутилась в вязком воздухе, который даже ноздрями вдыхать было трудно. При падении от удара отбросило в кусты кошмарного, увеличившегося втрое барсенота. Но эта невредимая зараза тут же метнулась к нам обратно с бешеными глазами и окровавленной мордой.—
Иррандо, конечно, хотелось остаться здесь, в Лиоррской Айне, и день, и два, и больше. Наедине с Аней, и чтобы больше никого! Как же легко ему было сейчас! С ней... Его Анрита выделывала в воздухе такие кренделя, что он уже устал хохотать. И, удивляясь самому себе, почувствовал благодарность Оку за то, что выбрало именно ее! Решил, что принесет на алтарь в храм самые красивые цветы и ценные дары — ведь Великое Око подарило ему чудо, о котором он и подумать не мог! Да еще и сопротивлялся! Глупец...Ей не было равных. Разве могла самая прекрасная и воспитанная леди Дриэрры сводить с ума поцелуями, а в следующую секунду корчить рожи и выдавать что-то умопомрачительно смешное и оригинальное? Да тако
В голове моей помутилось. Я точно вспомнила, о чем думала. О нас с Иррандо, о моем «люблю». О возможных детях... И пожелала летать. Я весь вечер этого желала. По разным причинам. Но для меня летать — значило быть на одной волне с Иррандо. Ведь в паре должны быть равные... А мы не были. И я пожелала! Боже...Слезы подкатили к уголкам глаз, горло перехватило. Если озеро способно считывать мысли, то оно как никто другой было в курсе дилеммы, вставшей передо мной. Будто суровая Фемида с весами, на которых ни одна чаша не перевешивала. На первой был Иррандо и все, что с ним связано. На второй — папа и мой мир. Выбор был невозможен! Я не могу отказываться, не могу! Но я пожелала летать...
Мое ухо кто-то лизал, причмокивая и с вожделением сопя. Безмятежный сон мигом сдуло, и я подскочила. Барсенот отпрыгнул в сторону, будто мячик. Вытаращился карими глазами-бусинами на съехавший с моей груди синий атлас. Ой... Я что, голая? Густо покраснев, я поспешно нырнула в платье, просунула руки в коротенькие рукава и одернула мятый подол. Как же так вышло? И что вчера было? Я не помнила ничего после совершенно нереального купания. Оно было изумительным, сказочным, но потом... провал. Возможно, из озера идут какие-то испарения, дающие наркотический эффект? Магия, в конце концов? Она тут на каждом шагу — плюнь, попадешь. И все-таки... Что-то ведь было! По крайней мере, в воду я заходила в спортивном белье. А куда оно делось? Мне стало стыдно перед Иррандо. Вдруг я вела себя неприлично? Один раз, когда я выпила на голодный желудо
Ночное небо переливалось тысячами звезд. Красная, синяя и фиолетовая луны равнодушно плыли над нами. А мы неслись прочь от проклятых скал над таинственным лесом, то искрящимся блестками лужаек, то снова падающим во мрак. Я часто оборачивалась, но зеленых прожекторов-глаз Маркатарра видно не было. Возможно, потому, что Иррандо на свой страх и риск сначала бросился между острыми зубцами и скалистыми пиками, а потом резко углубился в жуткие темные лабиринты пещерных ходов. Обратно от Дриэрры — к Земле Великого Дракона. Я надела на лоб треснувший фонарик и не спрашивала его ни о чем. Потому что доверяла. Вздрогнув от ярко-голубого луча в почти кромешной тьме, Иррандо рыкнул:— Спасибо.
Мысль пришла ко мне быстрее, чем слово. Я чмокнула Иррандо в щеку и оттолкнула, показав на противоположную стену и браслет. Иррандо понял меня сразу же и метнулся к другому краю пещеры. Я взобралась на валун и прижалась к камням спиной, чтобы быть приблизительно одного роста с Иррандо. Мы с ним задрали руки с браслетами вверх и затаились. Только барсенот метался по пещере, не зная, куда ему приткнуться. Дурашка...Мы с Иррандо вперили друг в друга взгляды и вновь ощутили силу, которая разрасталась звенящей напряженностью вдоль красной нити. Мне даже показалось, что между нашими глазами тоже образовалось какое-то невидимое поле, охватившее половину пещеры. Оно было наполнено целой радугой эмоций: решимостью, страхом, отчаянием, упрямством, азартом, надеждой и жгучей любовью, способной спалить что угодно. Не знаю, чувствовал ли это Иррандо
Проведший в безумных поисках всю ночь, Иррандо почти отчаялся, когда вдруг услышал голос. Он оглянулся, пытаясь понять — откуда? Но вокруг кишела хищная зелень джунглей и алчно тянула крупные листья к молодому дракону. Он сплюнул на особо наглую лиану раскаленной слюной, и хищница тут же убрала свои загребущие усики. Остальные лианы напугались и предпочли не рисковать, поджав листья и стебли, отползая чем можно подальше от серебристого гостя с красной линией на груди. Скоро на залитой солнцем лужайке осталась одна лишь травка, мирная и безобидная. Иррандо вслушивался в себя и в пространство, пытаясь уловить что-то еще. Тщетно! Неужели почудилось из-за усталости? Нет-нет, не может быть! Он так явственно слышал Аню! Дракон снова оглянулся, посмотрел под ноги. Солнечный луч упал на золото и сверкнул, ослепив на мгновение.