О пистолях и профессуре
РенарЧеловека, который шагнул из темноты в полосу лунного света, Ренар не знал. Он и разглядеть его толком не мог, словно лунные тени прятали лицо незнакомца.Который молчал.Вот так просто молча шел к ним с Морисом, и сердце заполошно отсчитывало последние секунды их жизни.– Беги, придурок, – шепнул Ренар, отталкивая брата.– Еще чего, – фыркнул Морис. – Ты мой уродский брат, и ты сдохнешь, только когда я так решу.– Идиот. Мы на нуле…– Плевать. – Тихонько вытянув нож из рукава, Морис резко вскочил на ноги, шагнул навстречу незнакомцу в академической мантии и загородил Ренару весь вид. Нож он прятал за спиной. – Кто вы такой и что вам нужно?Незнакомец не ответил, но остановился – и Ренар ощутил прикосновение чужой магии. Диагностической. А затем услышал характерный щелчок взводимого курка.Одновременно Морис сделал еще шаг навстречу незнак. О буднях простой студентки темного факультетаОльга– ...Итак, как вы можете видеть, «кристалл правды» является удивительно простым и надежным артефактом, доступным для использования даже самым слабым и необученным магам. Артефакт широко используется в торговых гильдиях, полиции, судах и женами, которые хотят вывести нерадивых мужей на чистую воду. – Среди студентов раздался хохот, но преподаватель махнул рукой, и опять наступила тишина. – Сейчас я изложу вам правила пользования артефактом, после чего мы разобьемся на пары и приступим к практике. Один из студентов будет задавать вопросы, второй отвечать. Правдиво или нет, нужно будет определить спрашивающему. – Преподаватель основ артефакторики обвел взглядом склонившиеся над конспектами макушки. – Записываем. Внимательно слушая преподавателя, Ольга нет-нет да и косилась в сторону Ренара. Он сидел впереди слева и делал вид, что полностью поглощен учебой. После того случая в
О ревности и шпионах, которые бывшими не бываютРенарНи к какому куратору после лекции по артефакторике они не пошли. По простой причине: Бастельеро в АМН не было, о чем Ланс Веннер злобному преподавателю и сообщил. Вежливо. И еще вежливее предложил дорогим однокурсникам перестать маяться дурью и оставшуюся лекцию прожить мирно, не нарываясь на скандал.Рене с ним молча согласился. Скандалов ему хватило. Срывов – тоже.Так что на зельях он сгреб Мориса за шкирку и утащил подальше от Ольги – с ней остался Ланс, как самый уравновешенный. Рене бы и сам не отказался быть к ней ближе…Но не сейчас. Не когда все внутри кипит и клокочет от злости пополам с ревностью.Такой своей реакции он и сам не ожидал. Чтобы он, истинный Д`Амарьяк, ревновал какую-то девицу?! Ладно, пусть не какую-то, пусть изумительно красивую, умную, талантливую и вообще княжну Волкову, но… Это нонсенс. Д`Амарьяки не ревнуют.
О вафлях, статуях и нежданных гостяхОльгаДо кондитерской «У черных лебедей» они дошли пешком. Безумно романтичная прогулка. Особенно стараниями Колина, со страшной силой обхаживающего Фифу. Правда, та не особо ценила и все косилась на Гектора – ведь он настоящий принц!Но белобрысого гэльса это ничуть не смущало. Напротив, только прибавляло азарта.О, какие комплименты он отвешивал мадемуазель! Как трогательно дарил букетик фрезий, встав на одно колено! А как расписывал великолепные пейзажи родной Гэллии – травка зеленая, небо голубое, овечки на полях – аки белые облачка, а синь озер бездонных, как очи Фифочки прекрасной…К тому моменту, как они добрались до кондитерской, Ольга сама чуть не заговорила стихами.Тьфу, пакость. Может, благородной девице и положено любить поэзию и самой пописывать стишата – но Ольгу от этого дела слегка тошнило. Вот Элизе – той было нормально. И мадри
О банках, мобилях и маленьких хитростяхОльга– Ты не вовремя, Бюсси, – угрожающе процедил Колин, не выпуская Фифу из рук.– А по-моему в самый раз, – широко улыбнулся Морис. – Фифи, дорогуша, мои поздравления! Прекрасный выбор, когда свадьба?– Ты все не так понял, Мори-ис, – жалобно пролепетала Фифа, но больше из рук Колина вырваться не пыталась.– Свадьба летом, – одновременно с ней ухмыльнулся Колин почти дружелюбно.– Какая жалость, что я не смогу присутствовать. Но обещаю прислать подарки и любоваться вашими свадебными магографиями в газетах.– Морис… ты же не всерьез! – Фифа чуть не заплакала.– Дорогуша, если ты считаешь, что влюблена в меня – проверься на приворот. Лиззи, милая, могу я доверить тебе это важное дело?Ольга с Лиз переглянулись, разом вспомнив, как планировали подлить приворотного самому Морису, и
О большой удаче и маленьком подвохеОльга– Ну, дорогуша, какие будут версии?– Версии? – переспросила Ольга, не сразу поняв, о чем Морис спрашивает.Видимо, поцелуи с ним плохо влияют на высшую нервную деятельность. Мозги то есть отключают. Напрочь.Этот же гад так понимающе и горячо на нее посмотрел, что захотелось его стукнуть. Чтобы неповадно было.Хотя стоило признаться самой себе – с ним было весело. Еще никогда она не чувствовала себя такой свободной. И даже охрана не мешала этому ощущению. Она ведь ничего плохого не делает, единственный недопоцелуй не в счет, просто ищет решение проблемы. И пусть Гельмуту не нужны наследники, у него есть сын от первой жены, но Ольге хочется детей. Нет, не сейчас, конечно не сейчас, а лет через пять или десять, когда она закончит академию, получит степень магистра, обзаведется своей лабораторией, сделает хотя бы одно открытие... И... ничего этого не будет, если она в
О наследии предков и настоящей дружбеРенарОн в самом деле был рад видеть Ольгу. Но не Мориса.Демонов братец против всяких ожиданий вел в их маленькой игре, и Рене это категорически не устраивало. В основном потому, что он понятия не имел – чего же на самом деле братец добивается. Честно говоря, с тех пор как появилась Олье, он совершенно перестал понимать Мориса.Да и себя тоже.Но главное – он совершенно не собирался ее уступать. С проклятием или без, она нужна ему. Не потому что он влюбился, нет. Любить он не умеет и не научится никогда, но… Просто нужна, и все тут. Он ее хочет. Себе. А Д`Амарьяки всегда получают то, что хотят. Это закон природы.– Отличный шамьет, рекомендую, – радушно улыбнулся братец, едва Ренар ступил в слабо мерцающий круг приватности.И замолчал. Словно не Рене явился в кабинет Штольца исключительно ради обмена светскими любезностями.Если бы не Ольга рядом с
Об игре в прятки, принцах и взаимностиОльгаДо Академии ее благополучно довез герр Штольц. Практически молча, за что Ольга была ему очень благодарна. После откровений от Д`Амарьяков ей нужно было как следует все обдумать. И успокоиться. Главное – успокоиться, чтобы случайно не убить обоих. Или не поцеловать. То ли обоих, то ли одного из них, то ли пойти и принять ледяную ванну для активизации мозговой деятельности.Проклятые Д`Амарьяки.В холле общежития ее поджидала новая неприятность в лице сиреневоволосой Фурии с неизменной сигареткой в тонком мундштуке.– А, Вульф! Вот ты где, отлично. Не придется гонять Зяму. Держи-ка, отличница.– Отличница? – скептически переспросила Ольга и приняла незапечатанный конверт.– Ага. Постоянно отличаешься. Вам четверым подарочек от профессора Бастельеро. Повезло вам с куратором.Ольга лишь пожала плечами. С куратором им в самом деле повезло, ирония ф
О формалине, вишневом штруделе и прочих деликатесахРенар– …штатная зачистка морга. То, чем вам, господа некроманты и темные маги, придется регулярно заниматься в ближайшие пять лет. Дипломированных некромантов слишком мало, чтобы тратить их время на эту нудную и долгую работу. А вам явно нечем заняться, так что вперед. Развлекайтесь.Бастельеро с саркастической улыбочкой оглядел первый курс.Первый курс старательно делал вид, что зачистка морга, в котором Бастельеро недавно поднял умертвие – совершенно обычное дело. И бегающие по полу части тел и скребущиеся по углам невообразимые мутанты студентов ничуть не пугают. Старательнее всего изображала невозмутимость Олье, и у нее даже местами получалось. Правда, от запаха формалина, смешанного с густыми некротическими эманациями, она слегка побледнела.Ренара тоже подташнивало. Не столько даже от запаха, сколько от остатков мощнейшей некромагии. Честно говоря, раньше он не
Генрих Ренар Морис Д`АмарьякДва года спустя. Владимир, храм Единого— Нарекаю тебя, дитя человеческое, Андреем, княжичем Волковым-Мортале. Во славу бога Единого, Истинного, — провозгласил Всерадетель Русийский и окропил малыша освященной водой.Малыш на руках у профессора Бастельеро недовольно заорал.— Во славу твою, Молчаливая Сестра. Во славу твою, Баргот, — тихо сказал профессор и поцеловал малыша в нахмуренный лобик; тот немедленно разгладился, а малыш заинтересованно цапнул профессора за нос.Всерадетель, отлично все расслышавший, и виду не подал, что в Первопрестольном храме творится мерзкое богохульство. Единый, что характерно, тоже не покарал богопротивного некроманта, ныне духовного отца не менее богопротивного некромантеныша Андре. Благостная улыбка Всерадетеля осталась такой же благостной, а уж когда он перевел взгляд на господина Ашша во всем его драконьем великолепии, и вовсе стала выражать н
О девичьих разговорах и пользе темной магии для дружбы народовАнриБудущее континента его безусловно волновало, а то, что он внезапно оказался одним из немногих, решающих это будущее — льстило и пугало безмерной ответственностью.Однако едва ли не сильнее его волновало состояние Олье, которую он оставил наедине с ее светлостью. Хоть та и не маг, но противник крайне опасный. Дай-то боже, чтобы они с Олье сумели как-то помириться и договориться. Анри сделал для этого все, что мог, но будет ли этого достаточно?— Спокойствие, только спокойствие. Наедине дамы договорятся куда проще, — ободряюще шепнул ему Бастельеро.Хотелось бы верить.Но еще больше хотелось быть рядом с Олье.Но Анри прекрасно понимал, что покинь он сейчас переговоры, и о Большой Игре можно забыть надолго, если не навсегда. А вместе с Игрой — и о влиянии, и о безопасности семьи…Оставалось только надеяться, что Олье пойм
О демонах, сокровищах и дружбе народовЛюдвиг— Отдавай ты.— Нет, ты.— Нет, ты.Мальчишки перешептывались и пихались локтями за спинами дракона, доктора Курта и Черного Карлика, пока те церемонно здоровались.— Трус.— Слабак.— Ты нашел, тебе и отдавать, — припечатал Отто неоспоримым аргументом.— Ладно, вместе, — хмуро согласился Фаби под насмешливым взглядом Людвига.— Идите уже, герои, — отвесил ласковый подзатыльник маленькому дракончику дракон большой, он же биологический папа.— Отто? — покончив с приветствиями, вопросительно поднял бровь Гельмут.— Э… мы тут нашли кое-что, — неохотно проворчал Фаби, приближаясь к Ольге.— Кажется, это ваше, — старательно не глядя Ольге в глаза, вздохнул Отто.— Вот, — совершенно трагическим тоном завершил Фаби и у
О кино, научных задачах и торговлеОльга— Олье, сердце мое, — сказал незнакомец, спускаясь к ней и глядя такими знакомыми разноцветными глазами. — Позволь сопроводить тебя к завтраку.Он церемонно подал руку. Ольга ее приняла, продолжая разглядывать… Рене? Мориса? В нем было что-то и от того, и от другого. И уж точно не было никаких горбов, родимых пятен, искривленных костей и прочих следов проклятия. Самый обыкновенный мужчина. Довольно высокий и атлетически сложенный, русоволосый и… нормальный. Не сногсшибательный красавец, как Морис, и не уродливая химера, как Рене. Вот только глаза — колдовские, разноцветные, и улыбка такая знакомая и теплая, и голос…— Ты Рене или Морис? — непослушными губами спросила она.— Анри. Мы тут посовещались… и я решил зваться Анри. По нашему… моему первому имени: Генрих Ренар Морис Д`Амарьяк. Надеюсь, тебе нравится это имя,
О мамах, сквозняках и монстрахОльга— Нет, не смей, слышишь, не смей! Отпусти их!..Она очнулась резко, словно ее ударили.В ушах все еще звучало недовольное бормотание монстра, требующего не орать на него, а выбрать…Выбрать…Кто умрет, Рене или Морис? Морис или Рене?Ольга села, схватившись за голову и озираясь.Было темно. Только в окно заглядывала луна. Никаких монстров, паутин и прочей приснившейся ей дряни не было. А была обычная комната: кровать, на которой она проснулась, окно, смутные очертания какой-то мебели.И тишина.Так все же это был сон? Они добрались до замка «Обсидиан», зашли в дверь… и она свалилась с бредом и лихорадкой. Наверняка. Не мог же этот кошмарный монстр быть на самом деле!Ольга вздрогнула, вспомнив свой ужас, когда она увидела трехголовое чудище и обоих Д`Амарьяков рядом, спутанных паутиной. Приснится же такое! Бредятина!
О мегамозге, процентах и чистоте экспериментаРенар— Хм… настоящий Д`Амарьяк, какая прелесть! — послышался ниоткуда мурлыкающий голос, от которого жуть пробирала до самых костей.Рене даже не сумел по достоинству оценить двойную иронию: прелестью назвали мало того что горбуна, еще и Д`Амарьяка. Ну и извращенец ему попался… то есть он. Он попался извращенцу. Голодному.— И тебе не хворать, — хрипло, с трудом выдавил из себя Рене, пытаясь понять, где он оказался.А для этого хоть зрение сфокусировать, а не вот эти вот разноцветные пятна, от которых глаза слезятся.— Что ж вы, людишки, такие слабенькие. Не можете выдержать моего истинного великолепия! Дикая, совершенно дикая цивилизация, — вздохнул все тот же мурлыкающий голос, и ослепительное великолепие слегка угасло. — Ладно, так уж и быть. Можешь полюбоваться в доступном твоим жалким органам спектре.Проморгавшись, Р
Об утре простой студентки темного факультетаОльгаУтро началось с хриплого рыка и голодного воя.— Лиззи, ну и будильник у тебя, — пробормотала Ольга, не желая открывать глаз и вылезать из теплого одеяльного кокона. Ее так уютно обнимали, так удобно и…Обнимали?Она резко села, одновременно распахивая глаза, уперлась взглядом в дырявую сводчатую крышу — и с ужасом поняла, что кошмар, превратившийся под конец в сумасшедше прекрасную эротическую грезу, был вовсе не сном.— Чудное утречко. Олье, сердце мое, иди сюда, — хриплым со сна, но от того не менее чарующим голосом позвал ее…Морис.Морис с голосом Рене. Как это? Может быть, проклятие исчезло, и братья стали одним целым? Поцелуи любви были, даже брак по любви – вот он, и… это же здорово, да?Правда, почему-то от мысли, что Рене просто исчез, отдав Морису всю свою гениальность и что там еще полагается
О богах, которые слышатОльгаТак они и сидели, глядя на огонь.— Расскажите о себе, — попросила Ольга через несколько минут. — Какая у вас семья? Вас любили? Какими вы были маленькими, так же дрались и ругались, как сейчас?— Впервые мы подрались в колыбели, — хмыкнул Рене. — Я его выбросил на пол, а он наябедничал маме.— У нас замечательная мать, — Морис вздохнул. – Любящая, нежная и понимающая. Даже удивительно, как ей это удается.— Потому что любит отца.— Да ну, — не поверила Ольга. — Если бы любовь была взаимной, на вас не было бы никакого проклятия.— Если бы все было так просто… — покачал головой Рене. — Наш прадед Жорж женился по любви. Взаимной. Ты знаешь, что он полюбил Жозефину намного раньше, чем познакомился с Матильдой? Лет на шесть или семь.— Но… — Ольга удивленно перевел
О памяти дорогой бабушки и прогулках на свежем воздухеОльга— Обсидиан и Пустоши, — повторила Ольга, глядя на пустую ладонь, в которой только что был круг-портал. Тепло все еще ощущалось, самого круга – не было. Исчез.— Странное местечко выбрала Матильда. А ты продул, братец-красавчик. — Рене криво усмехнулся. — Никакого тебе белого песочка, пальм и отдельного бунгало.— Надеюсь, ты рад выигрышу, братец-уродец.— Не очень-то. И не уверен, что это местечко выбирала именно Матильда. Может, наша дорогая бабушка Жозефина?— Ха. Ха. Ха.— Мальчики, ваши семейные разборки без сомнения очень важны. Но что делать-то будем? Для пикника тут не слишком живописно. Да и воет оно как-то…— Доберемся до Обсидиана, там наверняка кто-то есть, — спокойно ответил Рене, оглядывая пересеченную местность под холмом, на который их выбросило. — Хоть