В самом начале играющего золотыми и багряными красками октября Настя Платонова вышла на крыльцо кубического зеркального здания, расположенного в центре города. На третьем этаже высотки обитала фирма «Люкс-Консалтинг», где и работала Анастасия.
Она трудилась в отделе маркетинга. И, хотя на ее карточке уклончиво значилось «специалист», она, тем не менее, подозревала в себе недюжинные способности маркетолога. А иначе бы ее здесь не держали.
Трудовой порыв Насти внезапно угас в третьем часу дня, когда ей позвонил муж.
- Собери чемодан к восьми вечера. Я заеду, - приказал он.
Да, именно так он обычно и разговаривал - тоном, подразумевающим беспрекословное подчинение. Настя подчинялась Платонову с удовольствием.
Сейчас она заволновалась, разрумянилась. Но не спросила, что случилось. Ведь Платонов и сам посвятил бы ее в тонкости авантюры, если бы на то была необходимость.
Настя уточнила:
- А сколько чемоданов?
- Бери все, что тебе нужно.
- Два? Три? А твои вещи брать?
- Нет.
Для большинства жен подобный приказ главнокомандующего звучал бы странно. «Собери чемодан к восьми вечера!». Но сердце Насти радостно затрепетало. Она предчувствовала сюрприз. Михаил, конечно же, придумал нечто интересное. А так как лишние вопросы разрушили бы эффект неожиданности, Настя предпочла не любопытствовать…
Платонову нравилось быть оригинальным, и средства ему позволяли. Вероятно, он бы не усердствовал, если бы Настя реагировала на его сюрпризы чуть более сдержанно.
Пару лет назад Михаил приехал к ней в офис с двумя саквояжами. Он решительно оторвал прелестного маркетолога от компьютера и увез в аэропорт. Целую неделю они прохлаждались на ривьере - пили коктейли, летали на парапланах. Был бархатный сезон, и солнце пригревало удивительно нежно.
А однажды супруг изъял Настю прямо из косметического салона. Девушка лежала на кушетке, обмазанная грязью. Она воображала себя русалкой, не справившейся с управлением хвостом и застрявшей в прибрежном иле.
Но Насте пришлось смыть целебный навоз и облачиться в роскошное платье и туфли. Вечер они провели в оперном театре, где давал единственный концерт оркестр под управлением Спивакова. Михаил совершенно случайно в последний момент урвал два билета. Другой на его месте не стал бы суетиться - к началу концерта они почти не успевали. Но Платонов, зная Настину страсть ко всему прекрасному и гармоничному – будь то музыка Вивальди, живопись Тулуз-Лотрека или платье от Chanel - включил пятую скорость, смотался домой за вечерним нарядом, обнаружил и заблокировал цель (измазанную грязью Настю). Гремели литавры, волшебно пели скрипки, и в Настиной груди эти звуки отзывались мелодией счастья - она была без ума от мужа.
Да, он готовил сюрпризы, как Наполеон - сражения.
Всегда сдержанный, а порою грозный, он умел не только командовать и распоряжаться, но и радовать любимую девочку.
…«Чудесно!» - думала Настя. Она вышла на крыльцо. Мимо спешил народ. Стеклянные двери офисной многоэтажки нервно ездили в проеме, не успевая смыкаться.
Настя направилась к стоянке автомобилей. Она ловила взгляды мужчин. Что ж… Симпатичной блондинке с фигурой, отшлифованной фитнесом, не привыкать кутаться в кокон пристальных мужских взглядов. Настя видела себя со стороны. И знала: она безупречна! Да, объективно и непредвзято: безупречна. Анастасия в этом не сомневалась. Потому что, кроме привычного внимания мужчин, было самое главное - любовь Михаила. В солнечном свете этой любви достоинства Насти расцветали и буйно колосились.
Открыв дверцу «Дэу-Нексии», Настя подавила вздох. Она всегда вздыхала, когда садилась в этот автомобиль, и особенно яростно - если неподалеку находился Платонов. Но Михаил оставался глух к протестам жены. Он знал, что в умелых руках Анастасии любой автомобиль ждет одна и та же участь. «Нексию» она колотила раз восемь. Зачем же тратиться на дорогую машину?
Корейская рабочая лошадка, к тому же банального вишневого цвета, разрушала гламурный образ, выстроенный Настей.
Все в ней соответствовало последним тенденциям моды и указаниям глянцевых журналов - легкое пальто, шелковый топ, юбка ассиметричного кроя. И сумка, и украшения, и сотовый телефон были подобраны с исключительным вкусом. Даже стилист французского «Vogue» не нашел бы к чему придраться.
Более того, не только внешний вид Насти, но и ее мироощущение совпадало с образом современной девушки, рисуемым дамскими журналами. «Глянец» рекомендовал молодым женщинам быть независимыми, высокопрофессиональными, успешными, и любить себя больше, чем кого бы то ни было. И Анастасия не сомневалась, что она полностью соответствует данной характеристике. Единственное «но»: ей ничего не удавалось поделать с ее любовью к Михаилу. Он был центром ее Вселенной.
- Здравствуйте, я Анастасия Платонова, - представлялась она новым знакомым. - Работаю маркетологом в компании «Люкс-Консалтинг».
Насте нравилось сообщать всем о месте работы. Благодаря рекламе название фирмы было на слуху, и на девушку смотрели уважительно. Надо же, с такой внешностью, а еще и маркетолог, думали, наверное, собеседники…
Да, сама Анастасия была безупречна. Но ее машина… При взгляде на «Нексию» Настя испытывала досаду и недовольство, и ее темно-карие глаза становились черными. У «гламурной» девушки должен быть стильный, дорогой автомобиль. И если это не так - разве это не причина для жестоких нравственных страданий?
Настя завела мотор и отправилась в путь. У нее оставалось не так-то много времени на сборы. «Интересно, что же теперь придумал мой Мишутка?» - улыбнулась она.
До революции людей, подобных Михаилу Платонову, называли «барин» или «кровопийца». Господин Платонов был ярым капиталистом. Но если в пионерском детстве, читая рассказы об угнетении рабочих, маленький Миша искренне сочувствовал пролетариям, то, повзрослев и сколотив к тридцати годам знатный капиталец, Михаил Арсеньевич утвердился в мысли, что любое издевательство над персоналом не будет чрезмерным. Ведь угнетенный, но смекалистый рабочий люд всегда найдет способ компенсировать себе моральные и материальные издержки, нанесенные непомерными требованиями хозяина.Владельцу крупного автохозяйства постоянно приходилось превозмогать природную лень и алчность персонала. Сколько бы Михаил не платил рабочим и менеджерам, в других компаниях почему-то всегда платили больше. И всегда менеджеры и рабочие находили способ намекнуть начальнику, как несправедлив он по отношении к ним - трудолюбивым, преданным муравьишкам.Но, как ни странно, эк
Через месяц после того, как семья майора Здоровякина въехала в новый дом (им досталась четырехкомнатная квартира под номером 11 в симпатичной многоэтажке, выкрашенной в жизнерадостный изумрудный цвет), жена майора, Маша Здоровякина, собрала в пакет резиновые сланцы, полотенце, зубную щетку и изъявила желание отбыть в роддом. Был один из ясных дней золотого и солнечного бабьего летаУ майора тут же случился сердечный приступ. Да, он, конечно, догадывался, что когда-нибудь Мария выкинет подобный фортель (у нее уже было 39 недель беременности). Но вот так сразу, без предупреждения!Илья пристально вгляделся в лицо жены с высоты своего монументального роста. Он не видел признаков явной необходимости немедленно отправляться в роддом - Маша не была скорченной или взъерошенной, не ломала мебель в приступе невыносимой боли. Она расслабленно жевала булочку с курагой и выглядела умиротворенной.- Уже? Сейчас? Мария! Скажи мне правду! - требовал Илья.Сг
Несколько дней Настя пребывала в летаргическом сне. Она не выходила из квартиры, не смотрелась в зеркало, не умывалась и не ела. Только пила воду прямо из-под крана. Что, безусловно, характеризовало глубину ее потрясения - раньше она не сделала бы и одного глотка этой опасной, кишащей ротавирусной инфекцией, воды.Как ты не понимаешь…У меня есть другая женщина.Она ждет от меня ребенка.Ждет ребенка…Ребенка. Гулко постучали в дверь. Платонов прислал с посыльным оставшиеся вещи. Все было аккуратно упаковано в коробки - шуба, компьютер, любимые Настины книги по искусству, диски… Из рук в руки парень передал ключи от машины.- Стоянка рядом с магазином. Это недалеко. Место номер двадцать три… И вот еще… Ваши украшения.Настя открыла футляр. Колье из жемчуга с крупным рубином в середине лежало на синем бархате. Еще пара колец, серьг
Мария кормила грудью младенца и одновременно рассматривала статью в журнале «Upgrade». Она три раза прочитала один и тот же абзац, но абсолютно ничего не поняла. Возможно, сейчас ей больше подошел бы журнал «Счастливые родители».Мальчик, названный Стасиком, самозабвенно качал из ее груди молоко, как нефть из скважины. Стоило Марии шевельнуться, ребенок разлепил крошечные веки и настороженно посмотрел на источник питания - как бы не перекрыли краник.- Ешь, моя радость, поправляйся, - просюсюкала Маша.Она уныло вздохнула. Она опять - в который раз! - попала в золотую клетку. Теперь, куда бы ни забросила судьба, в назначенный час Маша всегда должна доставить грудь в эпицентр вселенной - туда, где ждет с разинутым от голода ротиком маленькое, но настырное существо. И подобное положение вещей сохранится, как минимум, год.А как свободна она была прежде! Беззаботно гоняла по городу на раздолбанном «Ниссан
Анастасии невероятно повезло. Она прекрасно обходилась без Марии целых двенадцать лет, но в трудную минуту именно разговоры с Машей заставили ее очнуться и прийти в себя. Неизвестно, до чего додумалась бы Настя, сидя в ненавистной квартире и оплакивая судьбу.А теперь она сидела, в основном, у Здоровякиных, и добрая, отзывчивая Маша исполняла роль психотерапевта. Как это важно, когда есть, кому излить душу.Учитывая занятость врача, сеансы психоанализа проходили одновременно с приготовлением пищи или во время кормления Стасика. Маша с маниакальным упорством кормила младенца грудью. Настя считала, что она слишком часто наполняет молоком эту канистрочку.- Но он ведь хочет! - оправдывалась Маша. - Пусть ест человек. Ладно, рассказывай дальше…Их разговоры уже длились целую вечность. Но тема себя не исчерпала. Как и обида Анастасии. Она не могла смириться с мыслью, что от нее избавились, словно от устаревшей модели сотового тел
Целую неделю Настя лелеяла обиду, упивалась ею. Ей ужасно хотелось увидеть ту, другую женщину, укравшую у нее счастье.И она решилась. Взяв со стоянки автомобиль, Настя поехала в центр, в знакомый до боли двор. Там, изящно маскируясь зонтиком, книгой, газетой, она три часа просидела на скамейке под разлапистым канадским кленом, выжидая. Более скандальная и самоуверенная особа, наверняка, не стала бы караулить во дворе, а вторглась бы на территорию, занятую неприятелем, и намылила обидчице шею.Но Настя с юности влачила бремя интеллигентности. И поэтому она терпеливо ждала под деревом. И дождалась. Около восьми вечера во двор въехал черный джип Платонова, и Настя увидела ее.После легкого дождя в воздухе пахло озоном и близкими холодами, желтые и красные листья мокро блестели на черном асфальте. Платонов осторожно выгрузил из салона живой трофей, а из багажника - целый ворох фирменных пакетов и коробок.
Атмосфера чужой квартиры усугубляла Настины мучения. Требовалось чем-то заняться, чтобы избавиться от тоски. Но на работу она не ходила, попросив у Жоры Бердягина отпуск без содержания: не хотелось демонстрировать коллегам свою тотальную растерзанность.Оставался один выход - заглянуть к Марии. Настя практически переселилась к Здоровякиным. Маша не протестовала. Она тоже испытывала нехватку общения. Если Стасик и планировал стать великим оратором, он пока держал замысел в тайне. Сейчас Мария общалась с ребенком в одностороннем порядке - в лучшем случае он произносил загадочное слово «пррркххх».А у Насти обнаружилось замечательное свойство. Она недолго просидела на кухне, оповещая мир о жестокости Михаила Платонова. Вскоре она ощутила потребность занять чем-то руки. И с тех пор постоянно что-то делала. Даже, если это было проявлением нервного тика - Маша только радовалась. Немного корыстно, разумеется.Квартира Здоровякиных ещ
Умение говорить себе «нет» - а именно это качество позволило Саше Валдаеву вернуться в норму - исключительная черта. А Валдаев, кроме того, обладал еще целым набором других удивительных свойств.Неисправимый донжуан, непостоянный, как весенний ветер, из года в года он пополнял коллекцию пассий. Здоровякин застывал в почтительном недоумении, увидев рядом с Сашей очередную симпатичную мордашку. «Ты не пробовал подсчитать? - спросил он как-то у друга, - сколько у тебя их было?».Валдаев не спал трое суток - подсчитывал. И наконец, блестя красными от недосыпания глазами, выдал результат - одна тысяча двадцать четыре женщины. Весь остаток дня Илья молчал. Он был подавлен и обескуражен. В его жизни присутствовали только две женщины - любимая жена и мимолетная любовница...Где бы не появился Валдаев - в клубе или присутственном месте, в автосалоне или аэропорту, в концертном зале или кинотеатре - везде слышалось нежное воркование: &l
Едва весна вступила в права, у Здоровякинских отпрысков посрывало башни. Их охватило веселое бешенство. Дети громили квартиру, постоянно дрались, обнимались, душили друг друга, кидались игрушками и едой, плакали, хохотали.- Да что с вами! - в сердцах закричала Мария. - Вы с ума посходили!- Конечно, ведь никто не занимается воспитанием детей, - сухо вставила Раиса Андреевна. Она качала на руках Стасика. - Отчего бы им не сойти с ума? Они не знают элементарных правил поведения.- Да ладно вам, мама, - сорвалась Мария. - У меня и так голова кругом!Пацаны немного усмиряли нрав, когда в доме появлялся отец. К сожалению, Илья часто задерживался.Но сегодня майор пришел рано и быстренько построил личный состав на подоконнике.- Что б у меня! - сдержанно рявкнул он. - Все, как один! Или я не ручаюсь! Мать совсем довели, посмотрите!Мария выглянула из комнаты и демонстративно закатила глаза. Лоб у нее был обмотан мокрым полотенцем, на
В первую же неделю апреля растаяли сугробы и просохла земля. Это выглядело чудом, но столбик термометра взлетел на небывалую высоту - к двадцати градусам. Хотя всего десять дней назад бушевали настоящие мартовские морозы.Деревья резко зазеленели, и пока недоверчивые кутались в плащи и ветровки, отдельные оптимисты уже щеголяли в рубашках с короткими рукавами или футболках. Дети визжали от радости, высыпав под солнце, пригревавшее почти по-летнему.Валдаев вызвал в офис «Поможем!» Дмитрия Штефана.Тот удивил - пришел с короткой стрижкой.- Оба-на! - восхитился Александр, пожимая парню руку. - А что, классно! Не хватает небось этих твоих волокон?- В смысле, локонов? - поправил Дима.- Ну, у кого и локоны. А у тебя точно волокна были разбросаны по плечам, как у кикиморы болотной.Парень хмыкнул.- Димон, поздравляю! Ты своего добился. Дело Дины возобновлено, так как появились новые сведения. По свидетельству не
Несмотря на государственный геноцид в отношении малолетних граждан, последние пять лет город был охвачен беби-бумом. Медперсонал родильных домов хватался за голову, не зная как разместить рожениц. Младенцы изготавливались, как пончики в кондитерской, споро, быстро.Десять лет назад многие детские сады были закрыты или переоборудованы под тренажерные залы, магазины, офисы. Теперь их не хватало - родители становились в очередь сразу же после рождения ребенка, чтобы через два-три года дождаться путевки в садик.А в городе одно за другим открывались агентства, вроде «ПеппиДлинныйЧулок». Они значительно облегчали жизнь мам и пап, согласных за внушительные суммы покупать услуги квалифицированных нянь.Новая вывеска - «Дюймовочка» - появилась на улице Петрарки. Владельцы агентств не утруждали себя поиском удачных названий. В городе уже имелись «Карлсон», «Буратино», «Мальчик-с-пальчик». Хотя вполне
Конечно, Валдаева не устраивали его отношения с Вероникой. Но он как проклятый отбывал повинность в ее апартаментах, не в силах противиться настойчивости бизнес-леди, а также томлению тела.Неизвестно, подчинила ли расчетливая галеристка строгому графику свои отношения с бизнесменом Красновым. А для Валдаева она отвела два дня в неделю, в преддверии которых Саша уже начал ощущать вибрации в спинном мозге и сладкое покалывание в различных частях тела.Это было унизительно. Он ходил к Веронике, как на работу. Она пресекала любые попытки придать их отношениям бóльшую одухотворенность. То есть она не желала выслушивать его мудрые рассуждения о политике, экологии и государственном устройстве, она не интересовалась его мировоззрением и прошлым любовным опытом. Вероника выталкивала Сашу из квартиры буквально через десять минут после выполнения им обязанностей любовника. Очевидно, он был интересен ей только в состоянии боевой готовности. А для
Возможно, тебе еще не поздно уехать. Сбежать отсюда. Не знаю. Поверь, у меня сложный период. Март для меня невыносим.Обливаясь слезами, Настя впихивала в сумку вещи. Слова Андрея звучали внутри нее, звенели набатными колоколами, заставляли сжиматься от страха.Теперь ей все стало понятно. Его нерешительность - да, Настя ему нравилась, но, зная, чем обычно кончаются его любовные приключения (смертью подруги!), он старался тормозить чувства.Он не хотел влюбляться в Настю, чтобы не навредить ей. Потому что он - конечно ненормальный, конечно псих - обязательно придумает, как убить девушку, едва она станет ему близка и дорога!Концентрированный вариант естественных человеческих взаимоотношений - мы ведь всегда причиняем боль самым дорогим и любимым людям!«Маша права! Он - не обычный человек, он балансирует на границе вменяемости и сумасшествия. Как сказал Сальвадор Дали? Единственная разница между мной
Оттепель во второй половине марта, позволившая Насте блеснуть в свингере от Донателлы Гальяновны Версаче, сменилась двадцатиградусными морозами.В отношениях Насти с возлюбленным также наметилось похолодание. Но если природные колебания температуры еще как-то поддавались прогнозированию (циклон, холодный фронт), то перепады настроения у Атаманова Настя никак не могла объяснить. Но она терпела и подстраивалась. Правильно сказала Маша, что Настя - прирожденная хранительница очага. Дождавшись от Андрея признания в любви, она теперь была готова на все, чтобы сохранить их взаимное чувство. Возможно, Атаманов - личность оригинальная и своенравная - нуждался именно в такой покладистой спутнице. Хотя некоторые утверждают, что мужчины предпочитают стерв…- Я в город, - хмуро объявил художник.- Надолго? - тут же скисла Настя. Она и сама собиралась в город - и даже с Андреем. Хотела раскрутить его на поход в кино. Взяли бы «диванчик для влюбленных
О Платонове Настя старалась не думать. Это воспоминание было заперто, как тигр, в подземелье памяти, и едва она открывала дверь, раздавалось оглушительное рычание, и просовывалась в щель мощная когтистая лапа. Настя вздрагивала и поспешно захлопывала темницу. Она подумывала о том, чтобы залить подземелье бетоном.А впрочем, сейчас она была отлично вооружена, закована в броню благополучия и без опаски курсировала по городу, где многое напоминало о пяти годах счастья с Платоновым. Но теперь в ее голове витал другой образ - Андрея Атаманова. Ее глаза сияли, губы непроизвольно расплывались в улыбке.- Настя! Ты! - закричала какая-то дама, вываливаясь из крошки-«Ситроена» и бросаясь на добычу с поцелуями.Настя ловко увернулась.- Сто лет тебя не видела, мой ангел! Почему не заходишь? Куда пропала? - сыпала вопросами знакомая.- Так ведь и не зовете, - усмехнулась Настя.Дама принадлежала к клубу, сформир
Весна подарила городу солнце, а любовь художника вернула Насте былую самооценку. От истерзанной мрачными мыслями девушки не осталось и следа. Настя вновь лучезарно улыбалась, держала спину прямо, щебетала. У нее был любимый мужчина.Неделя, затем вторая прошли в сказочном безумии…Кроме всего прочего, Атаманов не жалел на подругу денег. Они поменялись машинами. Теперь Настя ездила на джипе, а художник безропотно согласился передвигаться на старой «Нексии». Впрочем, до поселка он обычно бегал стремительным аллюром, а в город выбирался вместе с подругой.Настя перевезла из квартиры вещи и существенно потеснила Атамановский скарб в гардеробной комнате. Она возобновила визиты в косметологические салоны и парикмахерские, слонялась по бутикам и тратила, тратила деньги. Иначе говоря, вернулась к прежнему образу жизни.- Ты идиотка! - остановила ее Мария. - Судьба дала тебе еще один шанс. И что же? Ты вновь встала на нак
Восьмого марта Андрей вручил подруге плюшевого кенгуренка.- О, спасибо! - улыбнулась Настя и подавила вздох. Она втайне рассчитывала на более взрослый подарок.- Съездим в город, в ресторан?- Здорово! - кивнула Настя. Она прижала к себе кенгуру.А художник почему-то имел понурый, крайне грустный вид.- Андрюша, ты чего?- Да так.- Что-то случилось?- Знаешь, восьмое марта для меня не праздник.- Конечно, - засмеялась Настя. - Ты ведь мужчина! А для мужчин восьмое марта - серьезное испытание.- Да нет… У меня мама умерла в этот день.- О-о-о… - простонала Настя, мгновенно утратив игривость. - Милый… Извини! А когда?- Четыре года назад.В глазах Андрея застыла такая невероятная печаль, что Настя не выдержала, обняла его, прижала к груди его голову.- Бедный мой мальчик!- Знаешь, у нас была классная семья. Я и сам хотел бы иметь похожую.- Никогда бы