В самом начале играющего золотыми и багряными красками октября Настя Платонова вышла на крыльцо кубического зеркального здания, расположенного в центре города. На третьем этаже высотки обитала фирма «Люкс-Консалтинг», где и работала Анастасия.
Она трудилась в отделе маркетинга. И, хотя на ее карточке уклончиво значилось «специалист», она, тем не менее, подозревала в себе недюжинные способности маркетолога. А иначе бы ее здесь не держали.
Трудовой порыв Насти внезапно угас в третьем часу дня, когда ей позвонил муж.
- Собери чемодан к восьми вечера. Я заеду, - приказал он.
Да, именно так он обычно и разговаривал - тоном, подразумевающим беспрекословное подчинение. Настя подчинялась Платонову с удовольствием.
Сейчас она заволновалась, разрумянилась. Но не спросила, что случилось. Ведь Платонов и сам посвятил бы ее в тонкости авантюры, если бы на то была необходимость.
Настя уточнила:
- А сколько чемоданов?
- Бери все, что тебе нужно.
- Два? Три? А твои вещи брать?
- Нет.
Для большинства жен подобный приказ главнокомандующего звучал бы странно. «Собери чемодан к восьми вечера!». Но сердце Насти радостно затрепетало. Она предчувствовала сюрприз. Михаил, конечно же, придумал нечто интересное. А так как лишние вопросы разрушили бы эффект неожиданности, Настя предпочла не любопытствовать…
Платонову нравилось быть оригинальным, и средства ему позволяли. Вероятно, он бы не усердствовал, если бы Настя реагировала на его сюрпризы чуть более сдержанно.
Пару лет назад Михаил приехал к ней в офис с двумя саквояжами. Он решительно оторвал прелестного маркетолога от компьютера и увез в аэропорт. Целую неделю они прохлаждались на ривьере - пили коктейли, летали на парапланах. Был бархатный сезон, и солнце пригревало удивительно нежно.
А однажды супруг изъял Настю прямо из косметического салона. Девушка лежала на кушетке, обмазанная грязью. Она воображала себя русалкой, не справившейся с управлением хвостом и застрявшей в прибрежном иле.
Но Насте пришлось смыть целебный навоз и облачиться в роскошное платье и туфли. Вечер они провели в оперном театре, где давал единственный концерт оркестр под управлением Спивакова. Михаил совершенно случайно в последний момент урвал два билета. Другой на его месте не стал бы суетиться - к началу концерта они почти не успевали. Но Платонов, зная Настину страсть ко всему прекрасному и гармоничному – будь то музыка Вивальди, живопись Тулуз-Лотрека или платье от Chanel - включил пятую скорость, смотался домой за вечерним нарядом, обнаружил и заблокировал цель (измазанную грязью Настю). Гремели литавры, волшебно пели скрипки, и в Настиной груди эти звуки отзывались мелодией счастья - она была без ума от мужа.
Да, он готовил сюрпризы, как Наполеон - сражения.
Всегда сдержанный, а порою грозный, он умел не только командовать и распоряжаться, но и радовать любимую девочку.
…«Чудесно!» - думала Настя. Она вышла на крыльцо. Мимо спешил народ. Стеклянные двери офисной многоэтажки нервно ездили в проеме, не успевая смыкаться.
Настя направилась к стоянке автомобилей. Она ловила взгляды мужчин. Что ж… Симпатичной блондинке с фигурой, отшлифованной фитнесом, не привыкать кутаться в кокон пристальных мужских взглядов. Настя видела себя со стороны. И знала: она безупречна! Да, объективно и непредвзято: безупречна. Анастасия в этом не сомневалась. Потому что, кроме привычного внимания мужчин, было самое главное - любовь Михаила. В солнечном свете этой любви достоинства Насти расцветали и буйно колосились.
Открыв дверцу «Дэу-Нексии», Настя подавила вздох. Она всегда вздыхала, когда садилась в этот автомобиль, и особенно яростно - если неподалеку находился Платонов. Но Михаил оставался глух к протестам жены. Он знал, что в умелых руках Анастасии любой автомобиль ждет одна и та же участь. «Нексию» она колотила раз восемь. Зачем же тратиться на дорогую машину?
Корейская рабочая лошадка, к тому же банального вишневого цвета, разрушала гламурный образ, выстроенный Настей.
Все в ней соответствовало последним тенденциям моды и указаниям глянцевых журналов - легкое пальто, шелковый топ, юбка ассиметричного кроя. И сумка, и украшения, и сотовый телефон были подобраны с исключительным вкусом. Даже стилист французского «Vogue» не нашел бы к чему придраться.
Более того, не только внешний вид Насти, но и ее мироощущение совпадало с образом современной девушки, рисуемым дамскими журналами. «Глянец» рекомендовал молодым женщинам быть независимыми, высокопрофессиональными, успешными, и любить себя больше, чем кого бы то ни было. И Анастасия не сомневалась, что она полностью соответствует данной характеристике. Единственное «но»: ей ничего не удавалось поделать с ее любовью к Михаилу. Он был центром ее Вселенной.
- Здравствуйте, я Анастасия Платонова, - представлялась она новым знакомым. - Работаю маркетологом в компании «Люкс-Консалтинг».
Насте нравилось сообщать всем о месте работы. Благодаря рекламе название фирмы было на слуху, и на девушку смотрели уважительно. Надо же, с такой внешностью, а еще и маркетолог, думали, наверное, собеседники…
Да, сама Анастасия была безупречна. Но ее машина… При взгляде на «Нексию» Настя испытывала досаду и недовольство, и ее темно-карие глаза становились черными. У «гламурной» девушки должен быть стильный, дорогой автомобиль. И если это не так - разве это не причина для жестоких нравственных страданий?
Настя завела мотор и отправилась в путь. У нее оставалось не так-то много времени на сборы. «Интересно, что же теперь придумал мой Мишутка?» - улыбнулась она.
До революции людей, подобных Михаилу Платонову, называли «барин» или «кровопийца». Господин Платонов был ярым капиталистом. Но если в пионерском детстве, читая рассказы об угнетении рабочих, маленький Миша искренне сочувствовал пролетариям, то, повзрослев и сколотив к тридцати годам знатный капиталец, Михаил Арсеньевич утвердился в мысли, что любое издевательство над персоналом не будет чрезмерным. Ведь угнетенный, но смекалистый рабочий люд всегда найдет способ компенсировать себе моральные и материальные издержки, нанесенные непомерными требованиями хозяина.Владельцу крупного автохозяйства постоянно приходилось превозмогать природную лень и алчность персонала. Сколько бы Михаил не платил рабочим и менеджерам, в других компаниях почему-то всегда платили больше. И всегда менеджеры и рабочие находили способ намекнуть начальнику, как несправедлив он по отношении к ним - трудолюбивым, преданным муравьишкам.Но, как ни странно, эк
Через месяц после того, как семья майора Здоровякина въехала в новый дом (им досталась четырехкомнатная квартира под номером 11 в симпатичной многоэтажке, выкрашенной в жизнерадостный изумрудный цвет), жена майора, Маша Здоровякина, собрала в пакет резиновые сланцы, полотенце, зубную щетку и изъявила желание отбыть в роддом. Был один из ясных дней золотого и солнечного бабьего летаУ майора тут же случился сердечный приступ. Да, он, конечно, догадывался, что когда-нибудь Мария выкинет подобный фортель (у нее уже было 39 недель беременности). Но вот так сразу, без предупреждения!Илья пристально вгляделся в лицо жены с высоты своего монументального роста. Он не видел признаков явной необходимости немедленно отправляться в роддом - Маша не была скорченной или взъерошенной, не ломала мебель в приступе невыносимой боли. Она расслабленно жевала булочку с курагой и выглядела умиротворенной.- Уже? Сейчас? Мария! Скажи мне правду! - требовал Илья.Сг
Несколько дней Настя пребывала в летаргическом сне. Она не выходила из квартиры, не смотрелась в зеркало, не умывалась и не ела. Только пила воду прямо из-под крана. Что, безусловно, характеризовало глубину ее потрясения - раньше она не сделала бы и одного глотка этой опасной, кишащей ротавирусной инфекцией, воды.Как ты не понимаешь…У меня есть другая женщина.Она ждет от меня ребенка.Ждет ребенка…Ребенка. Гулко постучали в дверь. Платонов прислал с посыльным оставшиеся вещи. Все было аккуратно упаковано в коробки - шуба, компьютер, любимые Настины книги по искусству, диски… Из рук в руки парень передал ключи от машины.- Стоянка рядом с магазином. Это недалеко. Место номер двадцать три… И вот еще… Ваши украшения.Настя открыла футляр. Колье из жемчуга с крупным рубином в середине лежало на синем бархате. Еще пара колец, серьг
Мария кормила грудью младенца и одновременно рассматривала статью в журнале «Upgrade». Она три раза прочитала один и тот же абзац, но абсолютно ничего не поняла. Возможно, сейчас ей больше подошел бы журнал «Счастливые родители».Мальчик, названный Стасиком, самозабвенно качал из ее груди молоко, как нефть из скважины. Стоило Марии шевельнуться, ребенок разлепил крошечные веки и настороженно посмотрел на источник питания - как бы не перекрыли краник.- Ешь, моя радость, поправляйся, - просюсюкала Маша.Она уныло вздохнула. Она опять - в который раз! - попала в золотую клетку. Теперь, куда бы ни забросила судьба, в назначенный час Маша всегда должна доставить грудь в эпицентр вселенной - туда, где ждет с разинутым от голода ротиком маленькое, но настырное существо. И подобное положение вещей сохранится, как минимум, год.А как свободна она была прежде! Беззаботно гоняла по городу на раздолбанном «Ниссан
Анастасии невероятно повезло. Она прекрасно обходилась без Марии целых двенадцать лет, но в трудную минуту именно разговоры с Машей заставили ее очнуться и прийти в себя. Неизвестно, до чего додумалась бы Настя, сидя в ненавистной квартире и оплакивая судьбу.А теперь она сидела, в основном, у Здоровякиных, и добрая, отзывчивая Маша исполняла роль психотерапевта. Как это важно, когда есть, кому излить душу.Учитывая занятость врача, сеансы психоанализа проходили одновременно с приготовлением пищи или во время кормления Стасика. Маша с маниакальным упорством кормила младенца грудью. Настя считала, что она слишком часто наполняет молоком эту канистрочку.- Но он ведь хочет! - оправдывалась Маша. - Пусть ест человек. Ладно, рассказывай дальше…Их разговоры уже длились целую вечность. Но тема себя не исчерпала. Как и обида Анастасии. Она не могла смириться с мыслью, что от нее избавились, словно от устаревшей модели сотового тел
Целую неделю Настя лелеяла обиду, упивалась ею. Ей ужасно хотелось увидеть ту, другую женщину, укравшую у нее счастье.И она решилась. Взяв со стоянки автомобиль, Настя поехала в центр, в знакомый до боли двор. Там, изящно маскируясь зонтиком, книгой, газетой, она три часа просидела на скамейке под разлапистым канадским кленом, выжидая. Более скандальная и самоуверенная особа, наверняка, не стала бы караулить во дворе, а вторглась бы на территорию, занятую неприятелем, и намылила обидчице шею.Но Настя с юности влачила бремя интеллигентности. И поэтому она терпеливо ждала под деревом. И дождалась. Около восьми вечера во двор въехал черный джип Платонова, и Настя увидела ее.После легкого дождя в воздухе пахло озоном и близкими холодами, желтые и красные листья мокро блестели на черном асфальте. Платонов осторожно выгрузил из салона живой трофей, а из багажника - целый ворох фирменных пакетов и коробок.
Атмосфера чужой квартиры усугубляла Настины мучения. Требовалось чем-то заняться, чтобы избавиться от тоски. Но на работу она не ходила, попросив у Жоры Бердягина отпуск без содержания: не хотелось демонстрировать коллегам свою тотальную растерзанность.Оставался один выход - заглянуть к Марии. Настя практически переселилась к Здоровякиным. Маша не протестовала. Она тоже испытывала нехватку общения. Если Стасик и планировал стать великим оратором, он пока держал замысел в тайне. Сейчас Мария общалась с ребенком в одностороннем порядке - в лучшем случае он произносил загадочное слово «пррркххх».А у Насти обнаружилось замечательное свойство. Она недолго просидела на кухне, оповещая мир о жестокости Михаила Платонова. Вскоре она ощутила потребность занять чем-то руки. И с тех пор постоянно что-то делала. Даже, если это было проявлением нервного тика - Маша только радовалась. Немного корыстно, разумеется.Квартира Здоровякиных ещ
Умение говорить себе «нет» - а именно это качество позволило Саше Валдаеву вернуться в норму - исключительная черта. А Валдаев, кроме того, обладал еще целым набором других удивительных свойств.Неисправимый донжуан, непостоянный, как весенний ветер, из года в года он пополнял коллекцию пассий. Здоровякин застывал в почтительном недоумении, увидев рядом с Сашей очередную симпатичную мордашку. «Ты не пробовал подсчитать? - спросил он как-то у друга, - сколько у тебя их было?».Валдаев не спал трое суток - подсчитывал. И наконец, блестя красными от недосыпания глазами, выдал результат - одна тысяча двадцать четыре женщины. Весь остаток дня Илья молчал. Он был подавлен и обескуражен. В его жизни присутствовали только две женщины - любимая жена и мимолетная любовница...Где бы не появился Валдаев - в клубе или присутственном месте, в автосалоне или аэропорту, в концертном зале или кинотеатре - везде слышалось нежное воркование: &l