Глава 4

Несколько дней Настя пребывала в летаргическом сне. Она не выходила из квартиры,  не смотрелась в зеркало, не умывалась и не ела. Только пила воду прямо из-под крана. Что, безусловно, характеризовало глубину ее потрясения - раньше она не сделала бы и одного глотка этой опасной, кишащей ротавирусной инфекцией, воды. 

Как ты не понимаешь…

У меня есть другая женщина.

Она ждет от меня ребенка.

Ждет ребенка…

Ребенка.

Гулко постучали в дверь. Платонов прислал с посыльным оставшиеся вещи. Все было аккуратно упаковано в коробки -  шуба, компьютер, любимые Настины книги по искусству, диски… Из рук в руки парень передал ключи от машины.

- Стоянка рядом с магазином. Это недалеко. Место номер двадцать три… И вот еще… Ваши украшения.

Настя открыла футляр. Колье из жемчуга с крупным рубином в середине лежало на синем бархате. Еще пара колец, серьги. Не так-то много для светской леди. Михаил не считал покупку драгоценностей удачным вложением капитала, и поэтому предпочитал не тратиться на них. Но колье он вручил Насте, когда они отмечали пять лет совместной жизни. Оно ей было особенно дорого - ведь Платонову пришлось превозмочь себя, покупая столь  «непрактичный» подарок.

Настя медленно провела пальцем по крупным розовым жемчужинам. Раньше она всегда восхищалась их перламутровым блеском, всматривалась в загадочную глубину рубина. А сейчас  просто захлопнула футляр…

Настя ни на что не реагировала. Она заторможено слонялась по квартире или лежала на кровати и смотрела в потолок. Она словно плавала в густом киселе горя. Жидкость была плотной и липкой, стояла комом в горле, забивала легкие, не давала сделать вздох. И вынырнуть на поверхность Насте тоже не удавалось. Звуки и свет проникали к ней сквозь мутную пелену.

Настя игнорировала действительность. Она думала, что если усилием воли оттолкнуть от себя реальность, то остается шанс вернуться назад -  в блаженное прошлое, в ее идеальный мир.

Ты будешь жить здесь.

У меня есть другая женщина.

Но как бы ни пыталась Настя отгородиться от вторжения, реальность неумолимо настигала ее. В ванной комнате внезапно что-то засвистело, зашипело, взорвалось. Пришлось встать с кровати и дойти до ванной. Едва Настя открыла дверь, ей в лицо брызнули ледяные капли. Она очутилась в в центре прохладного мокрого  облака. Вода рвалась из трубы тонкой белой струей.

- Да что же это?! - возмутилась Настя. - Новый дом называется!

Она заткнула отверстие пальцем, но палец тут же окоченел, и к тому же было щекотно. Мокрая, Настя вывалилась из ванной, закрыла дверь и сползла на пол. По замерзшим от ледяной воды щекам потекли раскаленные слезы - она зарыдала. Ей стало невыносимо жаль себя - одинокую и брошенную. Заключенную, как в темницу, в незнакомую квартиру. Он сослал ее сюда, как декабриста на рудники! Он пинком выгнал ее из любимого дома!

- Попробуй пожить здесь, - мягко сказал он.

Разве здесь можно жить?!

Здесь все чужое!

И она не привыкла жить одна!

Она никогда, никогда не жила одна!

- Я не понимаю, - простонала Настя. - Что происходит? Что это за квартира.

- Я купил  ее для тебя.

- Но зачем?!

- А разве ты не считаешь, что нам лучше жить раздельно?

- Почему?! Я ничего не понимаю! Ведь все было так хорошо!

Платонов посмотрел на нее с недоумением. Он искренне полагал, она заметила перемену в нем. Он думал, она уже знает, что у него есть другая. И  расценивал Настины постоянные  экзальтированные проявления  любви как жалкую попытку его удержать. Мысль о том, что Настя вообще ни о чем не догадывается, даже не приходила Михаилу в голову.

- Настя… У меня другая женщина.

- Что?

- Прости меня. Я влюбился, как мальчишка.

- Нет… - прошептала Настя. Она побледнела и прислонилась к стене. Ее лицо стало совершенно белым,  и пятна румян, до этого естественно оттенявшие овал лица, теперь смотрелись вульгарно и жалко.  - Нет, это неправда…

- Прости.

- Нет, я не верю.

- Настя! У меня есть другая женщина!

- Замолчи, пожалуйста, замолчи!

- Нет, ты меня послушай! Я хочу жить с ней. Поэтому я купил для тебя эту квартиру. Я ведь помню, наша тебе никогда не нравилась. Дизайнер тебе не угодил, мебель не понравилась, картины ты назвала примитивными… А здесь ты устроишься так, как тебе будет удобно. Я дам денег. Вот, возьми. Настя, послушай меня!  Смотри, здесь деньги.

Настя оттолкнула его руку.

- Я не хочу тут жить, - тоном несчастного ребенка пролепетала она. - Миша, я хочу домой! Мне нравится наша чертова мебель, и я привыкла к этим безвкусным картинам… Мишенька, я хочу домой!

Настя попыталась обнять за шею того, кто пять лет был ее любовью и защитником. Но Платонов поморщился  и оттолкнул ее руки.

- Миша, - выдавила Настя, - мы столько лет были вместе! Я ведь тебя люблю! Разве я не заслужила более человечного  отношения? Что я сделала плохого? Чем тебе не угодила…  Ты выбрасываешь меня, как ненужную вещь!

- Да нет же! - раздраженно буркнул Платонов.

- Если я, действительно, теперь тебе противна…

- Ты мне не противна. Но я…

- Ты мог бы все сделать по-другому… Зачем ты так со мной?

- А как?! Как?! - крикнул Платонов. Он знал, что выглядит чудовищем. Но так как Платонов уже исключил Настю из категории людей,  перед которыми он хотел бы сохранить лицо, то он не церемонился. - Я думал, ты догадываешься, что наши отношения близки к финалу.

- Нет! Я ничего не замечала!

- Вот именно! Не замечала! Ты не видишь реальной жизни  за тряпками, журналами и DVD.  Ты всецело поглощена этим, как его, шоппингом, болтовней по телефону…

- Но я и о тебе заботилась! Разве нет? В чем ты меня упрекнешь? Я все для тебя делала! Ты был для меня богом! Когда ты возвращался домой - это была самая счастливая минута дня!

- Ну, прости меня, прости. Я не прав. Ты прекрасная женщина, но я влюбился в другую. Не знаю, что со мной.

- И ты вышвыриваешь меня из своей жизни, из  нашей квартиры…

- Ну, пойми, Настя!

- Откуда она взялась?! Кто она, эта девка?! Где ты ее нашел?!

- Она не девка, - взвился Платонов.

- Девка, стерва, воровка! Она украла тебя у меня!

- Закрой рот! - приказал Платонов. - Не смей! Я ее люблю. И мы будем вместе. К тому же,  она ждет от меня ребенка.

- ?!!

- Она беременна.

Настя отпрянула, закрыла лицо руками. В череде ударов, полученных ею за последние полчаса, этот был самым страшным. Она ясно увидела, как сминаются от удара ее внутренности, прыская фонтанчиками крови, превращаясь в искромсанное месиво…

Да, Платонов сделал окончательный выбор. Беременность соперницы неоспоримо это доказывала. Ведь когда сама Анастасия была беременна, Платонов настоятельно рекомендовал ей сделать аборт.  «Я не созрел для отцовства, - убеждал он и улыбался виновато и обаятельно. - И потом, бизнес, предприятие. Сейчас я ужасно занят. Ну, зайчишка, давай немного подождем, а? Разве нам плохо вдвоем?».  

И  Настя ему уступила…

- Почему же ты ее на аборт не отправишь? - с горечью поинтересовалась Настя.

Пронзительная обида жгла ее огнем: ребенок соперницы был для Платонова желанным. А Настиному ребенку он не позволил родиться!  То, что Михаил пренебрег ее малышом, было гораздо мучительнее, чем его пренебрежение ею.

- Я тебя ненавижу, - прошептала она. - Убирайся! Уходи прочь!  Ты за один час уничтожил пять лет счастья. Ты все у меня отобрал, даже воспоминания! То, что между нами происходило в течение этих лет, было чудесно. Я могла бы долго перебирать в памяти счастливые моменты. Но теперь все окрашено в черный цвет. Ты поступил со мной, как негодяй! Убирайся! Ненавижу!

- Что ж, - пожал плечами Платонов. - Конечно, я негодяй. И ты имеешь полное право меня ненавидеть. Так даже лучше. По крайней мере, ты не будешь убиваться по поводу нашего расставания. Прости меня.

- Забери деньги! - крикнула Настя и швырнула сверток в спину Платонова…

…Вода уже текла из-под двери ванной комнаты. Обнаружив, что сидит в ледяной луже, Настя, наконец-то, пришла в себя. Она вытерла слезы, пошмыгала носом и встала.

- Так, с этим надо что-то делать, - пробормотала она.