Глава 7
Если вы хотите иметь то, что никогда не имели, вам придётся делать то, что никогда не делали.
Коко Шанель
Тарис
Теперь же я сам подошел к этим полкам и задумчиво пробежался пальцами по корешкам: стихи, романы, пьесы… Что же поможет мне больше узнать о взаимоотношениях мужчины и женщины? В углу раздалось легкое покашливание. Обернувшись, я увидел невысокого молодого человека в просторной докторской мантии:
- Простите, что помешал, Ваше Высочество, - незнакомец поклонился, - доктор Люциус к вашим услугам!
- Люциус? – уточнил я, имя выдавало в докторе дворянина.
- Младший сын барона Войнэ, - молодой человек еще раз поклонился.
Неожиданно я решил, что этот юноша, всего лет на пять – шесть старше меня, может мне помочь.
- Я рад, что встретил вас, Люциус, - приятное лицо доктора располагало к откровенности, - Помогите мне в одном щекотливом деле.
- Я весь внимание, Ваше Высочество! – еще один поклон.
Что ж, рискну, барон Люциус производит хорошее впечатление:
- Как вы знаете, много лет я был болен и жил весьма уединенно.
Один взгляд на замершего доктора подтвердил мою правоту - его лицо не выражало жадного любопытства, скорее легкий интерес и внимание. Я решил, что могу продолжить.
- Мне нужна книга о женщинах. Точнее о том, чем они отличаются от мужчин, - кажется, закончив говорить, я слегка покраснел.
Но доктор не обратил на это внимания и к полкам с романами не подошел:
- Я понимаю ваши затруднения, Ваше Высочество. Здесь есть несколько подходящих книг, - покопавшись на полках, сын барона Войнэ выложил на стол три томика в разных обложках.
- Вот это книга о строении тел. Здесь в гравюрах показана разница между мужчинами и женщинами, к тому же рассказано о некоторых особенностях, связанных с деторождением.
Книга выглядела новенькой, простая коричневая обложка без тиснения и позолоты укрывала целый набор довольно пугающих на мой взгляд иллюстраций. Не думал, что различия столь необычны!
- В этой книге, - доктор Люциус взял довольно тонкую книжицу, в обложке из пестрого шелка, - написаны правила фривольного этикета. Она довольно забавна и может вам помочь отнестись к любой ситуации с юмором.
Цветной шелк носил на себе следы рук, а страницы имели множество «ослиных ушей»[1], должно быть, она действительно не раз снималась с полки!
- А эту книгу старательно изучают все молодые люди нашего королевства, желающие прослыть любезными кавалерами. Текста здесь очень мало, но иллюстрации весьма выразительны.
Мне показалось, или Люциус слегка смутился?
- Спасибо, доктор, – я почувствовал облегчение. Меня поняли, не обсмеяли и нашли возможность помочь. - Приглашаю вас сегодня присоединиться к ужину в малой столовой.
- Благодарю Вас, Ваше Высочество, - доктор поклонился учтиво, но без подобострастия.
Это мне очень понравилось. Кажется, у меня тоже появился фаворит.
Глава 8
И на что же, если подумать, уходили до сих пор ее силы? Она старалась, чтобы все в жизни шло привычным образом. Она пожертвовала многими своими желаниями ради того, чтобы родители продолжали любить ее, как любили в детстве, хотя и знала, что подлинная любовь меняется со временем, растет, открывая новые способы самовыражения.
Пауло Коэльо
Эстель
Я не скоро смогла встать с постели. Несколько месяцев пролежала, глядя в окно на серую катящуюся воду. Но однажды солнечным днем море вдруг заиграло глубокой синью, под окном запели птицы, а мэтр Майос вместе с мамой вывели меня на пляж.
Как здесь было красиво! Огромные, окатанные морем валуны защищали кусочек пляжа от ветра. Песок, камни и поломанные ракушки покрывали берег. Я глубоко вдыхала соленый морской воздух и улыбалась. Мама и мэтр Майос улыбались тоже.
- Думаю, сударыня, - обратился мэтр к маме, - теперь ваша красавица пойдет на поправку. Морской воздух и солнце победили болезнь.
Сначала от слабости кружилась голова, и каждый шаг давался с усилием, но потом я смогла ходить свободно, стала помогать маме по дому. Когда она уходила в ближайший большой дом на работу, я водилась с братиком, подметала пол, кормила кур. Если на улице было светло, читала книги, которые мне приносил мэтр Майос, а если на море был штиль – ходила гулять на берег.
Для прогулки мы с братом выбирали самый безлюдный участок каменистого пляжа, но многие приезжие искали уединения, и частенько замечали нас на берегу. Иногда эти люди подходили, чтобы поговорить, удивлялись моей правильной речи, даже переспрашивали, правда ли, что отец плотник, а мама приходящая прислуга. Порой после беседы нам давали монетки или угощали жареными орешками и карамельными птичками на тонких лучинках. Но мама ругала и запрещала брать «подачки»:
- Мы живем своим трудом, не стоит вам бродить среди этих людей, не все из них добрые, - приговаривала она, накрывая вечером на стол.
Отец приходил из мастерской, в которой работал, мыл руки, отряхивал с одежды стружки и говорил точно так же:
- От этих людей лучше держаться подальше, - но ничего не объяснял. Лишь поздно вечером шептал на ухо маме, что в квартале горшечников снова пропала молодая девушка, а у трактира неизвестные избили двух подмастерьев, и теперь их семьям придется туго.
Домик, купленный папой, стоял близко к берегу. Вокруг тянулись высокими заборами сады состоятельных жителей, которые считали ниже своего достоинства общаться с семьей простого плотника. Наверное, поэтому у нас с братом не было друзей. Мама вначале печалилась, что не с кем поговорить, а потом подружилась с экономкой одного из особняков, и стала ходить туда на поденную работу. Сидеть дома ей было скучно. Я же прихватывала братика платком к поясу и шла к доктору.
Малыш Киран играл в саду или в кухне, а мне дозволялось тихо сидеть в кабинете, слушать и потихонечку учиться. Через годик доктор доверил мне подавать инструменты и корпию, потом позволил накладывать мази, протирать раны травяными отварами и закапывать лекарства из длинной пипетки в носы, уши и глаза.
Однажды мэтр Майос пришел к нам в дом и долго разговаривал с родителями: с осени я ходила в бесплатную храмовую школу, а он хотел, чтобы меня учили как дочку богатых родителей. Отец, гоняя желваки, сказал, что таких денег у него нет, но доктор, прикрываясь обещанием взять меня в помощницы, сказал, что оплатит учебу и все необходимое.
- Ваша девочка очень чуткая, у нее сильные, ловкие руки, возможно, она станет акушеркой, и будет зарабатывать еще больше, чем вы сами! – убеждал пожилой лекарь, истратив на уговоры последние силы.
Такой аргумент отец понял, он сам платил повивальной бабке немалые деньги каждый раз, как мама рожала, потому согласился.
Глава 9- Надеюсь, Фрекен Бок, вы любите детей, да? - Как вам сказать?.. Безумно! (М-ф 'Карлсон, который живет на крыше' / Для меня перемена школы значила очень много.В храмовой школе дети собирались на рассвете, пока не жарко. Болтая и перебрасываясь приветствиями, усаживались на тростниковые циновки, расстеленные во дворе, в тени длинной храмовой галереи.По удару гонга выходила дежурная сестра, повязанная белым платком. Самых маленьких детей учили читать и писать. Буквы были написаны яркой киноварью на отшлифованных деревянных дощечках, покрытых лаком.Подняв дощечку с буквой, сестра громко называла ее, а малыши хором повторяли. Если дежурила молоденькая сестра Ганна, то во время занятия можно было поиграть в угадайку, а если суровая сестра Трана – буквы зубрились до одурения. Через три – четыре занятия начинали проговаривать слоги, потом слова.В углу двора,
Глава 10ТарисЕсли запастись терпением и проявить старание, то посеянные семена знания непременно дадут добрые всходы. Ученья корень горек, да плод сладок. Леонардо да Винчи Ужин прошел весьма любопытно: я успел просмотреть лишь первую из предложенных доктором Люциусом книг, а потому, глядя на трех прелестных девушек, блондинку, брюнетку и рыжую, пытался сравнить виденные в книге гравюры с живыми женскими телами.Особенно интересно было рассмотреть грудь – я никогда не видел женщин обнаженными, а у этих красоток декольте превосходили все разумные пределы. Но, кажется, девушки приняли мой интерес за знак внимания, а потому принялись нервно хихикать, и получили строгое замечание от леди Фин.С той поры, как я поправился, для меня стало болезненным удовольствием наблюдение за людьми - я мало их видел в своей прежней жизни. Теперь не каждая женщина могла выдержать мой пр
Глава 12Под именем нравственности мы разумеем не только внешние приличия, но всю внутреннюю основу побуждений.Я. Коменский Эстель. Позднее доктор Майос, посмеиваясь, рассказал мне, что ему пришлось выслушать от «почтенных дам» его улицы и постоянных клиенток множество намеков. Сплетницы тонко указывали на его увлечение молоденькими девочками. Шутили, закатывая глаза, о воспитании послушной супруги с колыбели, и прочем.При том, что доктор был бездетен, вдов, и вся улица знала, что мистрис Эко служит у него не только экономкой. Доктор сердился, топорща усы, обзывал «почтенных дам» глупыми курицами и старался не оставаться со мной наедине даже в собственном доме.А уж как изобретательны были ученицы престижной школы, в которую я теперь ходила! Самое мягкое их обвинение звучало как «побирушка».Наученные своими матерями, девоч
Глава 13Есть два важных выбора в жизни: принять обстоятельства такими, какие они есть, или принять на себя ответственность по их изменению. Неизвестный автор Эстель Зима на побережье - время тихое и скучное: разъезжаются знатные бездельники из столицы, манерные дамы и ворчливые старухи. Улицы пустеют: унылые дожди и холодный ветер загоняет всех по домам.В школе та же грусть и пустота. Некоторых старших учениц матери забирают в столицу, чтобы представить ко двору. А кого-то увозят сразу замуж, предъявив директрисе пергамент с брачным контрактом.Мне едва исполнилось двенадцать, и в этом возрасте я уже замечала в школе больше, чем полагалось девочке из небогатой семьи. Разговоры наставниц, записки, переданные через решетку забора и даже опий, накапанный однажды в стакан тоненькой и воздушной Виэлии, перед тем, как мать забрала ее в столицу.Из года в год мокра
Глава 15Музыка свадебного шествия всегда напоминает мне военный марш перед битвой. Генрих Гейне Тарис Отвертеться от брака не удалось. Я чувствовал странную тяжесть на сердце, но ничего не мог поделать, Старался отыскать хорошее: в моей постели появиться женщина, которую отец не сможет подкупить или запугать.Король продолжал ненавидеть меня. Мои успехи словно служили ему упреком, и он придумывал все новые обязанности с тех пор, как я вернулся ко двору. Кроме того, я заметил, что многочисленные «племянницы» меня избегают, а юные леди благородных кровей, прибывшие ко двору с маменьками, просто шарахаются как от чумного.Надир печально качал головой на мои вопросы. Мама отводила глаза и меняла тему. Я был в недоумении, пока не подслушал болтовню фрейлин. Дамы немного увлеклись чаем с ликером, и потому начали пугать друг друга, рассказывая ужасы о кавалерах
Глава 17Эстель Труд как бы создает некую мозолистую преграду против боли. Цицерон Это лето стало для меня трудным испытанием. Доктор Майос оказался прав: работы у него прибавилось. Так как он оказался единственным в городе врачом с дипломом столичной Школы Лекарей, то в красивый беломраморный дворец на самом берегу приглашали только его.Но началось это не сразу. Сначала все женщины округи были собраны на большую уборку дворца, потому что здание пустовало много лет. Мама тоже пошла туда, надев свое лучшее платье и белоснежный чепчик. Вернувшись домой, она, смеясь, рассказывала нам, какие там важные усатые стражники, степенные лакеи и шустрые пажи.Потом нашлась работа и отцу: за мебелью в главных покоях следили, а вот простые кровати горничных и солдат требовали замены. Городские плотники целую неделю стучали молотками, быстро восстанавливая необходимое.За день до приез
Глава 19Эстель Как провожают пароходы? Совсем не так, как поезда… Дома стоял плач - первой заплакала мама, за ней сестренка, а следом и братец. Отец хмурился и жевал ус, ему было понятно, что предложение принца для меня просто сказка. Даже если через год я вернусь в этот город, столичный диплом не даст мне остаться без куска хлеба. Но ему не верилось, что его маленькая девочка уже так выросла.Доктор Майос пришел к нам домой и за чашкой горячего чая сам рассказал все моим близким. Причем упирал не на столичный блеск и роскошь, а именно на то, что я смогу делать, вернувшись в родной город. Это действовало лучше всяких радужных обещаний жилья во дворце и танцев с придворными кавалерами.Обсудив с отцом все подробности договора и поездки, доктор уговорил маму не тратить деньги на сборы меня в дорогу.- Сударыня, ваша дочь поедет в столицу, служить принцессе. Ей
Глава 20Эстель Столица ошеломляла. С постоялого двора мы съехали в зябких серых сумерках, зевали все: и фрейлины, и возницы, и даже Их Высочества. Меня усадили в карету к доктору Майосу и велели спать: до столицы еще далеко. Но я все вертелась и норовила высунуться в окно. Вскоре доктор не выдержал: позволил сесть на скамью рядом с кучером, чтобы могла жадно всматриваться вперед.Карета все катилась и катилась, а столицы все не было и не было. Я отвлеклась на пыльные обочины, на бредущих к городу крестьян, а потом яркое солнце выметнулось из-за горизонта и осветило блистающие шпили дворцов, сверкающие флюгеры домов и бесконечную вереницу сигнальных башен.Я даже привстала, под смешливым взглядом кучера до рези в глазах вглядываясь в горизонт. Потом села обратно и все смотрела, предвкушая въезд в город. Меня тянуло рассмотреть все, что попадет навстречу, полюбоваться каждым камнем мостовой, каждой медной ручкой, но чаша