5

Зеркало занимало половину стены, от пола до потолка. Из его глубины смотрели двое: девушка и семинарист. Крис принялся лихорадочно развязывать завязки передника, слишком уж нелеп он выглядел в паре со строгой одеждой: яркие мелкие цветочки и рюшечки. Везде, даже вокруг карманов.

— Да брось ты, я и не такое видела. Ты на другое смотри. Ничего не замечаешь?

Крис старательно вглядывался в лица. Свое изучил до мелочей, а вот Анино... Взгляд непроизвольно скользнул ниже, к пятну от сока. На стыке кожи и ткани.

— Ты можешь одеть что-нибудь другое?

— А что, смущаю? — Анна хихикнула. — Но вообще, я не об этом говорила. Ты на себя посмотри! Ведь ничем от меня не отличаешься, такая же немощь бледная. А все туда же: «я сам, я сам»!

— Пост благотворно действует на верующего, укрепляет и дух, и тело. Но ты не постилась. Ты — голодала.

— Ай, тебя слушать... — Анна вернулась в кухню.

Крис не пошел следом — света в холле хватало. И вони почти не ощущалось. Он огляделся: гнилые куски исчезли, как и пустые упаковки от фаст-фуда.

— Она здесь прибиралась?

Отражение шевельнулось. Крис поглядел на себя в зеркало и снова повязал фартук:

— За что Ты наказываешь меня? Или это всего лишь испытание? Не много ли, Господи?

Ответа он не дождался и отправился в кухню. Молитвы молитвами, но ректор ясно дал понять, что от этой головной боли никуда не деться.

Анна колдовала у плиты.

— Ты не постишься? А то я тут курицу готовлю...

Пахло жареным, вином и базиликом.

— Надеюсь, ты всеяден...

— За любую пищу следует возблагодарить Господа...

— Ууууу, умоляю! Избавь меня от проповедей, ладно? Нет, я терпимо отношусь к любой вере, если только её мне не навязывают. Поэтому... — лопаточка, которой Анна помешивала в сотейнике, указала на Криса, — … поэтому ты не будешь мне надоедать. Договорились?

Крис только кивнул, наблюдая, как соус собирается в густую каплю, как появляется ножка... Но оторваться она не успела — Анна успела вернуть лопаточку на место, в сковородку.

— Что ты готовишь?

— Вот как раз то, о чем ты говорил: что бог послал. А послал он нам куриную грудку, пусть и перемороженную, немного вина и сушеных приправ. Просто, но много. А на гарнир возьмем маслины. Кажется, там была баночка.

— Три! — Крис проверил срок годности. — И даже съедобные!

— Маслины и сыр несъедобные только в одном случае: если их плесень раньше тебя сожрала. И то, с сыром это спорное утверждение. Давай за стол!

Перед тем, как приступить к трапезе, Крис долго читал молитву. Неодобрительные взгляды на Анну прятал за ресницами, но она заметила:

— Мы, кажется, договорились! Хочешь молиться — молись! Но меня избавь от своих ужимок!

Её перебило треньканье.

— Дай, пожалуйста! — палец указал куда-то за спину Криса. Там, на подоконнике лежал на зарядке телефон.

— Да. Я слушаю.

Слушать Анне пришлось долго. Крис отложил вилку, настолько его заинтересовали гримасы, которыми девушка сопровождала слова собеседника. То морщилась, то кривилась... Но чаще всего изгибала бровь. Одно и то же движение, но насколько точно оно передавало эмоции: и удивление, и иронию, и досаду.

— У меня что-то на лицо прилипло? — Анна провела пальцем по губам. Сначала по верхней, потом по нижней. Естественно так провела, проверяя, чисто ли. Крис тут же уткнулся в тарелку.

Анна не заметила его смущения:

— У нас приказ: завтра явиться в Орден. Так что доедай, и баинькать, разбудят на рассвете.

— Тебе же спать нельзя!

— Спать можно. Сновидеть нельзя. Да перед визитом в Орден я бы и не решилась. Так что успокойся, ничего страшного с нами не случится. Кстати, ты, смотрю, вещи в нижней спальне оставил? Тебе там удобно будет?

При мысли, что в комнату придется подниматься по темной лестнице, Крис похолодел.

— Да, мне там нравится.

— А, наверное, и правильно. Обычно хранители наверху жили, там и кабинет...

Крис тут же поменял мнение:

— Тогда и я... тоже.

— Нет. Останься внизу. Ты не хранитель. Незачем тебе... гадости разные узнавать. Спокойной ночи! Я что-то устала.

Анна потянулась всем телом, руки взлетели над головой, разошлись в стороны, с губ сорвался хрипловатый стон...

— Я ушла!

— Что? — очнулся Крис. — А, да. Спокойной ночи!

Когда шаги на втором этаже затихли, он заменил лампочку, ругая себя, что не нашел времени сделать этого раньше. И провел ночь в спальне наверху, все время прислушиваясь к звукам. Шипения и зова не услышал, а вот Анна спала беспокойно: даже через стену слышались всхлипы и сонное бормотание.

Звонок в дверь прозвучал затемно. Крис долго не мог понять, что это за странные звуки. Но голос Анны, долетавший из-за двери, окончательно прогнал сон.

— Крис! — позвала она. — Ты еще спишь? Нам пора!

— Да-да, минутку! — молодой человек подхватил халат, оставшийся от прежнего владельца, и юркнул в душ — выходить в пижаме к женщине показалось недопустимым.

А Анна с кем-то разговаривала внизу. Слышался смех, то её, то мужской. Звенела посуда. По дому полетели запахи, разительно отличавшиеся от вчерашней вони: свежего кофе, ванили и яичницы!

— Я не знаю, как ты любишь... Поэтому пожарила, как себе! — Анна поставила на стол тарелку и кружку. — Сок будешь?

— Благодарю, не стоит! — Крис легким поклоном поздоровался с пожилым мужчиной. Тот ответил хмурым взглядом.

Анна заметила:

— Не сердитесь. Мальчик еще не привык!

Крис вспыхнул. «Мальчик»! Он всего на пять лет младше, в их возрасте это практически ровесники. С языка уже рвалась отповедь, но тут заговорил гость:

— Это он должен о тебе заботиться! А не наоборот. Разве не в этом его урок?

— Он не хранитель, — Анна сказала это так небрежно, что Крис едва не задохнулся от обиды: его, похоже, вообще не считают за человека.

— Я, вообще-то, не глухой!

— Гордыня — грех! — тут же сообщил гость.

Теперь, когда он повернулся, стала видна скрытая высоким воротом колоратка.

— Прошу прощения, падре, — склонил голову Крис, но священник заговорил о другом:

— Тебе не стоит завтракать. Да и воду пить не нужно. Надеюсь, один день выдержишь?

Насмешка в голосе задела, и Крис с вызовом вскинул голову. Но тут же снова опустил:

— Пост необходим для укрепления духа и смирения тела. Он мне привычен.

Автомобиль мягко катил по дороге. Крис задремал — несмотря на полумрак, призрак не явился. На остановках сон на миг отступал, словно для того, чтобы можно было убедиться, что все в порядке. А потом возвращался, не желая отпускать. Покой — вот что чувствовал Крис, впервые за много лет.

Но настроение изменилось, когда впереди вознеслись к небу шпили древнего храма.

— Нам... сюда? — Крис почувствовал себя пылинкой в этом бренном мире.

Водитель не удостоил даже взглядом. Анна спокойно дремала. Тишина давила на уши, и даже гудение двигателя не спасало от ощущения полной пустоты.

Вблизи здание оказалось гораздо меньше, чем казалось издалека, и от окружающих построек его отделял забор из самшита. Садовник, обрезающий ветки, помахал гостям рукой.

— Странная форма, — указал Крис на ограду.

— Да, я тоже такой раньше не видела.

Забор больше походил на кольцо. Или на расходящийся по воде круг, только роль камня здесь выполняла церковь. Штукатурка на стенах пошла трещинами, а кое-где и отвалилась, открывая кладку. Плющ цеплялся за трещины, поднимался все выше и почти добрался до колокольни. Вокруг простирались поля, где-то вдали блестела ниточка реки... Окружающее походило на старинную гравюру, и только солнце, играющее в витражах, напоминало, что все это — реальность.

— Пойдем, нас ждут, — Крис почувствовал, как его тянут за рукав. Анна указывала на крыльцо домика, что расположился почти у церкви.

Священник спустился им навстречу. Дзимарра¹ без единой лишней складочки, колоратка на её фоне чуть ли не светилась. В руках встречающий держал молитвенник. Вышитый канителью крест на черном бархате переливался всеми оттенками золота. Книга аккуратно лежала корешком в ладони, а с запястья свисали четки — неожиданно простые, из веревки, завязанной узлами. Венчающий их крест составляли две перевязанные шнурком щепки.

Вместо приветствия священник осенил прибывших крестом. Водитель и Крис поклонились в ответ, Анна же небрежно кивнула:

— Доброе утро!

— Вы припозднились. Солнце уже высоко.

— Если вы будете держать нас на крыльце, мы рискуем опоздать еще больше!

Священник тут же повернулся:

— Следуйте за мной.

Крис заметил, как начищены его ботинки и смутился — его собственные были далеки от идеала.

— Не тушуйся. Это «мистер безупречность». Станешь таким, как он, — на глаза мне не показывайся! — неожиданно услышал он тихий смех. Анна хихикала, глядя на его смущение.

— Согласен! Подскажи — как, — разозлился Крис.

— Секрет прост — стань педантом. И тогда я сама буду держаться подальше. — Анна тут же потеряла к юноше интерес и дернула провожатого за рукав. — У Криса сегодня Конфирмация²?

— Ты с ума сошла? Мне двадцать лет! Какая Конфирмация? — прошипел семинарист.

— Как будто это слово имеет одно значение, — пробормотала Анна и снова пристала к священнику: — Так что?

— Я не уполномочен отвечать на подобные вопросы. Личные тайны членов Ордена — дело епископа.

— Да, да, да... — протянула Анна и вдруг схватила Криса за рукав, заставив остановиться. — Ты вообще что-нибудь об Ордене знаешь? Я что-то не заметила...

— Сновидица, — голос священника стал мягким, но где-то в глубине опасно зазвучала сталь, — разве это входит в круг ваших полномочий?

Пальцы на рукаве разжались.

— В таком случае, — священник толкнул одну из дверей, — подождите здесь. Просьба никуда не выходить!

Анна кивнула.

Дальше они пошли без неё.

В комнате, куда привели Криса, на диванах сидели двое. Ректор и мужчина в дзимарре с фиолетовой окантовкой. Он отставил бокал с вином и обратил внимание на вошедших. В серых глазах застыл вечный лед спокойствия. В комнате словно похолодало. Крис спешно поцеловал серебряное кольцо на пальце епископа и получил благословение. После чего скромно отошел в сторону.

— Это и есть ваш кандидат, брат Иоанн?

— Да, он самый.

— Сын мой, — прозрачно-водянистые глаза епископа обратились к юноше, — знаешь ли ты великое предназначение Ордена Хранителей?

— Господин ректор рассказывал, что Орден был создан для борьбы с демонами, которых посылает Сатана на муки человеческие, — смиренно ответил Крис.

— И как? Готов ли ты посвятить свою жизнь этому служению? Ну, что же ты молчишь?

— Я слаб духом, Ваше Превосходительство. Хватит ли у меня сил противостоять искусителю?

— Дух твой да укрепится верой. А что касается остального... — цепкий взгляд словно в душу заглянул. — Никак, сын мой, ты колеблешься?

Епископ недоуменно посмотрел на ректора:

— Вы не провели с ним беседу, брат?

— Увы, времени подготовить этого семинариста не было, сновидица находилась в критическом состоянии.

— И, тем не менее, вы собрали Глав Ордена.

— Крис является наилучшим кандидатом. Пусть он еще не рукоположен и в учебе не среди первых, но прилежен и смиренен даже более необходимого. Ну, и кроме того...

Ректор не договорил, но епископ понял.

— И все же, следовало хотя бы беседу с ним провести. Ну, это упущение легко исправить. Сын мой, несколько столетий назад Диавол обрел немыслимую силу. Одержимые заполонили города, по земле прокатились эпидемии чумы и холеры. Бог отвернулся от человечества, погрязшего в грехах, и оставался глух к мольбам детей своих. Близился конец света.

Но Господь милосерден. Он сжалился над несчастными и дал людям еще один шанс: в мире появились сновидцы. Мужчины и женщины, дети, старики... Они во снах своих видели нечистых и вступали с ними в борьбу. Иногда побеждали. Иногда — терпели поражение.

Но каково же было удивление предстоятелей Святой Церкви, когда выяснилось, что сновидцы появляются не только в христианской вере, а и у мусульман, иудеев, даже среди язычников! И, после долгих раздумий, часть Патриархов пришли к мнению, что ради спасения человечества нужно объединиться с теми, кого прежде считали еретиками. Папа не поддержал это решение. Мало того, он объявил сновидцев вне закона. Над ними проводили суды, и костры, кроме ведьм, сжигали и тех, кто мог спасти человечество.

У иноверцев творилось то же самое. Но мы сумели объединиться — сновидцев становилось все меньше, их защита и стала основной целью Ордена.

— Вы говорите о синкретизме³, Ваше Превосходительство? Но это же...

— Что ты, — лицо епископа скривилось, — как можно! Но, как различные народы забывают о разногласиях в период опасности, дабы защитить свою страну, так и мы приняли помощь иноверцев. Ибо противостоит нам враг более сильный, чем когда-либо... но главное — это враг общий. И ты должен сохранять веру свою в чистоте, иначе душа твоя погибнет.

Крис молчал.

Епископ снизил напор. Он перестал читать лекцию и вкрадчиво поинтересовался:

— Ты же знаешь, на что способен Враг? Разве приход ночи не вызывает у тебя ужас?

Последнюю букву он прошипел. В комнате похолодало. Крис едва удержался, чтобы не начать согревать руки дыханием. Но морок длился доли секунды, хватило моргнуть один раз.

— Вижу, знаешь. Неужели не хочешь избавиться от этого кошмара? Спокойно спать?

Не слышать шепот... Не видеть сполохи в глазах... Не проводить в молитвах ночи... Чудо, к которому он готовился идти многие годы, изнуряя плоть постом и всенощными бдениями, казалось так близко. Требовалось только...

— Я согласен.

1  основное повседневное облачение  .