"Работа под прикрытием". Часть 1

Работа под прикрытием

 «Не забыть сделать книксен, не забыть сделать книксен…». Лилиан повторила это раз двадцать, но, когда настала её очередь войти, совершенно забыла. Ограничилась тем, что протянула руку для пожатия, за что заработала недовольный взгляд мистера Пилкингтона.

Когда ей позволили сесть, девушка обвела взглядом кабинет. Много дерева ценных пород, элегантной роскоши, металла, блеск которого затмевал даже тщательно натёртый паркет. Этот кабинет ей нравился, чего не скажешь о его владельце. Больше всего Эндрю Пилкингтон напоминал ожившую широкую тумбочку на кривых ножках. Образ довершали массивные очки в дорогой оправе и толстые пальцы, которыми он фальшиво выстукивал по столу модный мотив.

 - Итак, Лилиан Риджвей, я полагаю? – уточнил мистер Пилкингтон.

Лилиан выпрямилась на неудобном стуле с высокой спинкой. Корсет немилосердно врезался в рёбра. Это заставило её поморщиться, но Лили тотчас превратила гримасу в натянутую улыбку.

 - У вас неплохие рекомендации, - заметил собеседник. В его голосе прозвучала недоверчивость. – Но не слишком ли вы молоды для такого рода занятий?

 - Как говорит моя наставница мисс Уайльд, когда же ещё начинать, как не в молодости?

 - Мисс Уайльд, говорите? Что же, наслышан… Похоже, она вам доверяет.

 - Ещё бы, - отозвалась девушка. Перед глазами промелькнуло улыбчивое лицо Селии Уайльд, её постоянно выбивающиеся из старательно уложенной причёски рыжие кудри, лукавый прищур синих глаз. Наставница и старшая подруга научила её, что нужно при любых обстоятельствах оставаться леди, даже если принадлежишь к представительницам столь редкой профессии, которая выпала на их долю.

 - А ваша семья… - начал мистер Пилкингтон.

 - У меня никого нет, - произнесла она раньше, чем он успел закончить фразу.

Тут Лилиан не обманывала.

Она была единственной дочерью в семье, обитавшей в не самом престижном районе города. Её отец был изобретателем. Раньше говорили, сумасшедшим изобретателем. Когда он проходил по улице в своём поношенном сюртуке, нелепо наброшенном на тощие плечи, и что-то бормотал себе под нос, мальчишки смеялись и свистели ему вслед. Лили, становясь свидетельницей этого, швыряла в насмешников камнями, а, если те увёртывались, бросалась на них маленькой дикой обезьянкой, дубася их кулачками, царапая и злобно выкрикивая бранные фразы, которых, не слишком понимая значения, нахваталась от завсегдатаев трактира, находящегося по соседству. Обычно это заканчивалось тем, что её оттаскивали, уводили домой, где мазали ссадины чем-то нещадно щиплющим и делали внушения о том, что девочки себя так не ведут. После этого Лилиан, в обнимку с кошкой забравшись к отцу на колени, давала обещания, что это больше не повторится, и так до следующего раза.

Позже, когда изобретённые отцом предметы заполнили города, к его имени относились уже по-другому. Больше никто не посмел бы назвать его помешанным. Теперь у него появилась возможность перебраться вместе с семьёй в более престижный район, где были чистые мостовые, ничем не напоминавшие улицы, которые после каждого дождя покрывались смешанной с нечистотами грязью, благоухание садовых цветов вместо привычной уличной вони, услужливые молочники и лавочники. Лилиан отправили учиться в частную школу, где её соседями по классам были дети из богатых семей.

Её жизнь изменилась. У неё появилась красивая одежда, много дорогих вещей, прежде виденных ею лишь на витринах магазинов, а в школу Лилиан теперь ездила на паромобиле с водителем, который обслуживал несколько домов на их улице, забирая школьников утром из домов, а ближе к вечеру из школы. В доме работали повариха и горничная, которым помогало несколько домашних роботов, выполнявших простейшие задачи. Теперь мать Лили больше не была связана хозяйственными обязанностями, что первое время казалось ей странным, непривычным и даже пугающим. Отец же приобрёл столь желанную для него возможность целые дни проводить в своей лаборатории, создавая новые изобретения. Иногда он даже оставался там ночевать.

Когда Лилиан исполнилось четырнадцать лет, её матери не стало. Слишком тяжёлой была её прежняя жизнь, непоправимо повредившая здоровью ещё молодой женщины, и пришедшее к ним благополучие оказалось бессильным, как и усилия докторов, которых приглашали в их дом. Лили с отцом остались одни. Отец стал просиживать в лаборатории ещё больше времени. Лилиан пришлось взять на себя обязанности хозяйки дома, решать, что приготовить, следить за тем, чтобы отец не забывал пообедать, а сам дом оставался таким же, как и раньше. Они прожили так два года. Затем в их доме появились приехавшие из провинциального городка вдова отцовского родственника Мэй Риджвей и её сын Джошуа, которым отец предложил остаться жить с ними.

Джошуа, который был чуть старше Лилиан, сразу же заинтересовался занятиями отца. Поначалу он лишь наблюдал, позже стал помогать. Отец хвалил его. Лили, почувствовав некоторую ревность, начала чаще заглядывать в отцовскую лабораторию, постепенно узнавая всё больше. Не все тонкости механики были ей понятны, но всё же это было куда интереснее, чем танцы, охота за новыми нарядами, сплетни и другие увлечения, которыми предавались её ровесницы.

Отец ушёл из жизни внезапно. Отправился с утра в лабораторию, и никто не удивился тому, что он не вышел к обеду, такое бывало весьма часто. Спохватились лишь к вечеру, когда вернулись с загородной прогулки Лилиан и Джошуа.

Спустя некоторое время после похорон отца не стало и Мэй. Подхватив вирус какой-то лихорадки, она сгорела от неё за несколько дней. К этому времени Лилиан уже окончила школу. А через месяц Лили и Джошуа поженились. Она вышла замуж за своего кузена, пребывая в полной уверенности, что искренняя дружба, теплота и понимание вполне могут заменить страсть и прочие нежные чувства.

Лилиан вообще не отличалась особой романтичностью. В то время как её школьные приятельницы читали тайком добытые любовные романы, она постигала особенности устройства паровых двигателей и строения дирижаблей. Пусть в технических книгах, которыми были уставлены все полки в отведённой под домашнюю библиотеку комнате, не имелось пылких взглядов, томных вздохов и жарких поцелуев, они казались ей столь же привлекательными, как и молодому человеку, ставшему её мужем. Ей даже фамилию менять не пришлось. Как, впрочем, и место жительства.

Привыкнув к жизни с отцом, Лили прекрасно осознавала, каково быть женой изобретателя. Каждое утро, едва умывшись, водрузив на нос очки и наскоро перекусив, Джошуа торопился в доставшуюся им по наследству лабораторию. Временами, если что-то захватывало его особенно сильно, он совершенно забывал о времени, чем также напоминал ей отца. Нередко Лилиан составляла ему компанию. За всё то недолгое время, что они провели вместе, она ни разу не пожалела о том, что решила стать его женой.

Когда в лаборатории случился взрыв, Лилиан не было дома. К моменту её возвращения над их домом, к которому непосредственно примыкала лаборатория, поднимались клубы дыма, а пожарные оцепили дом кольцом, что не мешало соседям окружить его со всех сторон. Лили, провожаемая их любопытными взглядами, подошла к человеку, который, похоже, был главным среди пожарных, и негромко задала ему вопрос, в ответ на который он лишь покачал головой.

Людей Лилиан разочаровала. Они ожидали, что она станет громко рыдать, рвать на себе волосы и пытаться, прорвав созданное пожарными заграждение, броситься в дом. Ничего из этого она не сделала – лишь стояла на одном месте, будто пригвождённая к нему, комкая в руках перчатки и вонзая в ладонь ногти с такой силой, будто вызванная этим боль могла приглушить другую.

Так в двадцать один год Лилиан Риджвей стала вдовой. Но её беды на этом не закончились. Выяснилось, что средств к существованию у неё практически не осталось. Отец был талантливейшим учёным, но в денежных вопросах совершенно не разбирался. Кроме того, завершённые изобретения переставали его интересовать, и патенты на них он продавал порой задёшево, почти не читая договоров, которые для этого приходилось подписывать. Он слишком доверял людям, с которыми имел дело, и те пользовались этим в своих интересах.

Джошуа и вовсе заключал сделки на изделия, которые находились лишь в разработке. Теперь, после взрыва и пожара, от них ничего не осталось. Не сохранились и чертежи. Расплатиться за эти его долги должна была Лилиан. Дом при пожаре пострадал меньше, чем лаборатория, но и после его продажи получившаяся сумма, включавшая также её скромные накопления, оказалась недостаточной.

Лили хорошо помнила тот вечер, когда она, получив отказ в просьбе одолжить денег у одного из отцовских знакомых, возвращалась в гостиницу, где снимала комнатку. Шла по затянутым в туман улицам, жмурясь от бьющего в лицо ветра и злых слёз, застилавших глаза. В те мгновения она ненавидела весь мир. Презирала людей, которые превозносили её отца и мужа, с жадностью бросались на их изобретения, горя желанием их получить, а теперь отвернулись от неё, закрыв перед ней двери, зажав уши в ответ на её прошения и вспомнив о том, что она не принадлежит к их кругу. Ей хотелось, чтобы все эти вещи, ставшие их собственностью, взорвались так же, как и лаборатория, в которой они родились.

Тогда она и встретила Селию Уайльд. Возле неё остановился паромобиль, из которого выглянула молодая женщина, участливым голосом поинтересовавшаяся, куда она направляется. Рыжеволосая незнакомка уговорила Лилиан согласиться подвезти её, а чуть позже выудила из неё все сведения о бедственном положении, в котором она оказалась.

 - Чего вы от меня хотите? – настороженно спросила Лилиан, когда новая знакомая неожиданно предложила ей помощь. Она была наслышана о ловушках, которые расставляют молодым жительницам больших городов, о борделях, куда заманивают нуждающихся в деньгах девушек. Возможно, именно с таких бесед всё и начиналось.

 - За кого ты меня принимаешь? – расхохотавшись, отозвалась Селия. – Сделаем так. Утром приходи ко мне по такому-то адресу, тогда и поговорим.

Позднее Лилиан поняла, что Селия Уайльд проверяла её. То ли на храбрость, то ли на безрассудность, то ли на всё сразу. Да, Лили наутро явилась по указанному адресу, где и состоялся разговор, после которого вся её судьба в очередной раз перевернулась и пошла по-другому.

С тех пор прошло два года, за которые Селия научила её всему тому, что должно было пригодиться Лилиан в будущей жизни.

Возвращаясь в настоящее мгновение, Лили бросила взгляд на мистера Пилкингтона, внимательно вслушиваясь в его дальнейшую речь.

 - Свидетелей и конкурентов в живых не оставлять. Но лучше, чтобы их не было вовсе. Вы ведь понимаете, что в случае чего вы не сможете назвать моё имя в качестве вашего нанимателя, - в заключение произнёс он.

Лилиан понимала. Мистеру Пилкингтону не хотел связываться с тёмными, грязными и кровавыми делами так же, как и подставлять себя под удар. Она, впрочем, тоже очень и очень этого не хотела.

Потому что убивать Лилиан Риджвей ещё не приходилось.

***

Заняв своё место в поезде, Лили стащила с головы шляпу и несколько раз обмахнулась ею. В этот день погода выдалась непривычно жаркой. На переполненном вокзале, где сновали носильщики, торговцы и не менее шумные пассажиры, и вовсе стояла изнуряющая духота. Откинувшись на спинку кресла, девушка прикрыла глаза. Поскорее бы добраться до места назначения…

Лилиан не слишком жаловала школьные уроки географии, но знала, что не все регионы Альбиона заняты крупными городами. Кое-где ещё сохранились уютные деревеньки, окружённые со всех сторон зелёными лесами и полями, и другие места, в которых течёт спокойная и размеренная жизнь, а про роботов, пожалуй, и слыхом не слыхивали. Подобные пасторальные картинки никогда её не привлекали, но, как говорится, работа есть работа.

Лили надеялась, что соседей у неё не будет, но через некоторое время поблизости раздались уверенные мужские шаги, которые, несмотря на все её чаяния, не прошли мимо, а остановились возле неё.

Открыв глаза, Лилиан исподлобья посмотрела на вошедшего. Высокий, крепкий. Густые тёмные волосы, внимательные глаза цвета горького шоколада, чётко очерченные упрямые губы.

Молодой человек повернул и слегка наклонил голову, рассматривая её ещё более бесцеремонно, чем она его. Лили знала, что он видит перед собой. Невысокую девушку в весьма скучном тёмно-лиловом платье с тщательно убранными в пучок чёрными волосами и карими с прозеленью глазами. На её руках были чёрно-коричневые перчатки, а такого же цвета шляпка, которую она небрежно положила возле себя, выглядела поношенной. Словом, едва ли она могла бы показаться ему привлекательной в этот момент. Впрочем, именно эту цель она перед собой и ставила, собираясь в поездку. Выглядеть молодой женщиной, порядочной, хорошо воспитанной, а также стеснённой в средствах, вследствие чего ей приходится искать работу в таких заведениях, как частная школа для девочек.

Увы, похоже, её внешний вид навёл её попутчика совершенно на другие мысли, потому что смотрел он на неё с всё возрастающим интересом. Возможно, он обладал изощрёнными вкусами, и вид старой шляпы и стоптанных туфель был для него на редкость соблазнительным зрелищем. Либо же в этом облике она показалась ему лёгкой добычей. В любом случае, впереди его поджидало разочарование. Лилиан отвернулась к окну и с облегчением вздохнула, когда поезд тронулся с места, увозя её из столицы.

 - Как насчёт того, чтобы выпить кофе в вагоне-ресторане, мисс? – проговорил молодой человек после того, как у них проверили билеты. – Говорят, его здесь неплохо варят. Кстати, я Фредерик.

 - Я не пью кофе, - не глядя на него, холодно ответила Лилиан.

 - Тогда, может быть, вы согласитесь выпить со мной чаю? Лимонаду? Поесть мороженого? – ничуть не смутившись, продолжал он.

 - Благодарю, но я ничего не хочу, - отозвалась она. В мыслях снова прозвучали слова Селии о том, что нужно в любых обстоятельствах оставаться леди, но как же это было сложно! – Ничего, кроме спокойной дороги, - с подчёркивающей последнюю фразу интонацией, добавила Лили, вытаскивая из сумки купленный на вокзале журнал.

Когда собеседник примолк, она порадовалась тому, что ей удалось поставить его на место, но, бросив быстрый взгляд в его сторону, поняла, что замолчать его заставили не её слова, а журнал, который она держала в руках. В этом издании рассказывалось о последних новостях из мира науки и техники. Очевидно, Фредерик, как и большинство мужчин в этом мире, был твёрдо уверен в том, что, если женщины что-то и читают, то исключительно модные журналы, сентиментальные романы, а также справочники из серии «Как быть хорошей хозяйкой, экономить и служить примером для всех соседок».

Спустя некоторое время увлечённая чтением Лилиан услышала, как беззвучное дыхание её попутчика сменилось негромким сопением. Покосившись на него, она обнаружила, что молодой человек задремал, облокотившись на мягкую спинку сиденья. Во сне черты его лица смягчились, приобретая совершенно другое выражение. Сейчас его, пожалуй, можно было даже назвать симпатичным. Закусив губу, Лили отвела от него взгляд и решила пройтись до вагона-ресторана, чтобы купить воды.

Стоило ей подняться и направиться к выходу из купе, как Фредерик тут же проснулся и встал с места, заступая ей дорогу.

 - Могу я составить вам компанию там, куда вы направляетесь? – поинтересовался он.

 - А если я отвечу, что собралась в уборную? – парировала Лилиан в ответ. На мгновение на его лице отразилось замешательство, которое почти сразу сменилось улыбкой. В глазах появились мальчишеские смешинки.

 - Я мог бы вам помочь, - проговорил Фредерик. – Ну, понимаете, привести себя в порядок. Женский гардероб не слишком-то удобен… для разоблачения.

 - Вижу, вы в этом большой специалист, - фыркнула Лили. – Но всё же я бы предпочла обойтись без вашей помощи. Прошу позволить мне пройти.

В этот момент поезд резко тряхнуло. Лилиан как раз сделала шаг вперёд, намереваясь обойти стоявшего на её пути человека. От внезапного толчка она потеряла равновесие и неосознанно уцепилась за Фредерика. Тот в свою очередь удержал её, лишь чудом не споткнувшись при этом о собственную сумку. На её талии оказались твёрдые мужские ладони, а в следующую секунду поезд снова встряхнуло, вследствие чего девушку ещё сильнее притиснуло к груди попутчика.

Когда ход поезда опять стал ровным, Лилиан поспешила выйти в коридор. На этот раз Фредерик не стал её удерживать. Остановившись возле открытого окна, из которого дул приятный свежий ветер, Лили перевела дыхание.

Лилиан привыкла считать себя сильной, хладнокровной, невозмутимой. За время, что она работала с Селией, девушка побывала в нескольких переделках, которые закалили её почти так же, как и проведённое в неблагополучном городском районе детство. Где-то месяца два назад на неё направляли пистолет, и даже это не смогло выбить её из равновесия. Но сейчас Лили чувствовала странное смятение. Причиной этому был не столько молодой человек, оставшийся в купе, сколько её собственная реакция на него.

Ей было неожиданно приятно, когда он практически заключил её в свои объятия. Пусть это произошло случайно, она никак не ожидала от себя сбившегося дыхания и тех волнующих ощущений, которые пережила от прикосновений его рук. Учитывая, что этот мужчина раздражал её с самого появления в поезде, эти чувства казались особенно предательскими.

Ничего, скоро она достигнет места назначения, займётся своей работой и думать забудет о Фредерике. Успокоив себя этим, Лилиан отправилась в вагон-ресторан, где выпила целый стакан ледяной воды, от которой сводило зубы. Вернувшись в купе, она обнаружила, что попутчика там нет, и почувствовала одновременно облегчение и разочарование.