Мотоциклист умчался с такой скоростью, что разглядеть Вера его не успела. Да даже если бы и замешкался, лицо все равно закрывал черный шлем. Был ли этот мотоциклист одним из тех, кто ее похитил, или следил за нею сам по себе? В пользу первого говорило то, что явился он после того, как ее привезли домой, а значит, следовал за джипом. А может быть, мотоциклист просто проезжал мимо и спешился, чтобы сорвать яблоко? Но это предположение было столь наивно, что Вера даже улыбнулась.
– Ты чего разулыбалась? – тут же подозрительно спросила Зинаида Михайловна, о присутствии которой она на мгновение забыла. – Поклонник он, что ли, твой? Так ты так сразу и скажи! А то я его вон за вора приняла.
– Да какой поклонник! – поморщилась Вера. Если бы. Но поклонников у нее не было. Даже охранники из пансионата не оказывали ей, как другим сотрудницам, ненавязчивых знаков внимания.
Ух истрашный же сон ему привиделся! Будто умерла Марфа, похоронил он ее, ажена воскресла, пришла домой, стоит, будто живая, улыбается краешками рта.–Что жты, милый, меня не пускаешь? Или не рад?–Бог стобой, Марфонька, как же не рад? Да разве так бывает, что покойная жена является сама?–Замерзла я, милый, пусти отогреться.Руки протягивает –холодные, будто изо льда. Коснулся их Иван иневольно отдернул ладони. АМарфа смотрит супреком –обижена таким нерадостным приемом. Да все это от неожиданности. Дар речи потерял, увидев мертвую жену воскресшей.–Устала я, пройдя такой путь. Далеко, темно, страшно… Пусти меня. Или уже не любишь?Как не любит –
Влад решил ехать кдевице не ссамого утра, а во второй половине дня, когда та наверняка уже должна была встать. Впрочем, думал он вэтот момент не об ее отдыхе, ао том, что сам ненавидит вставать рано. Он –ночная птица. Какое это блаженство –не идти против привычек ипотребностей организма. Пожалуй, он больше выиграл, чем потерял, когда променял обеспеченную жизнь топ‑менеджера на занятие, окотором предпочитал не распространяться во избежание дотошных вопросов шокированных собеседников. Те, кому он нужен, его сами находят.Влад предусмотрительно поставил мотоцикл за три дома от того, который был ему нужен,– подальше от взглядов вездесущей бабки‑соседки, прошел оставшееся расстояние пешком иостановился узнакомой калитки. Что‑то подсказывало ему, что девица вряд ли примет его сраспростертыми объятиями, угостит чаем сплюшками иповерит во все то, что он собирался ей сказать. О
Марфа выздоровела, не обманул колдун. И, казалось, теперь‑то жить им, Ивану сМарфой, да радоваться, только вот счастье будто отвернулось от них. Неторопов по‑прежнему любил жену больше солнца, только на нее словно остуду навели. Стала Марфа избегать его ласк, то на нездоровье ссылалась, то на усталость. Ине встыдливости девичьей, как поначалу случалось, было дело, абудто иправда стал ей муж совсем нелюб. Ине только вэтом изменилась Марфа: стала нелюдимой имолчаливой, когда хлопотала по хозяйству, песен больше не пела, да иделала все словно через силу. Избу метет –амеж бровей хмурая складочка пролегает, будто втягость ей это. Аведь до болезни, помнится, каждое дело, за какое бралась, творила срадостью, песнями, улыбкой, итак легко, будто любая работа ей
–Верочка, вы не дадите мне таблетку? Что‑то не могу уснуть,– заглянулвкомнату старик Ванюков.–Иван Палыч, так явам же давала одну перед сном!– воскликнула Ирочка иоглянулась на поднявшуюся сместа Веру.–Не помогает, деточка,– повинился старик ис надеждой глянул на Веру.–Нет, Иван Палыч, не могу,– сласковыми, но одновременно итвердыми интонациями ответила та.– Мы строго следуем назначениям доктора Савельева.–Так никто не узнает, Верочка! Яникому не скажу.–Не могу, дорогой Иван Палыч,– развела руками Вера. Старик горестно вздохнул иповернулся, чтобы идти, но задержался на пороге итихо, так что девушки едва его расслышали, произнес:–Не могу уснуть. Ипроклятая меня никак не забирает. Отмучился бы уж… Не могу у
Дома Влад первым делом выложил на стол ладанку ивнимательно осмотрел ее со всех сторон, затем попытался открыть. Крышка не поддавалась, будто запаянная, ион, дабы не сломать ювелирную вещицу, оставил свои попытки. Ктому же вней может находиться что угодно, а учитывая, что ладанка имеет какое‑то отношение кколдовской книге, сюрприз может быть не из приятных. Опасную вещичку завещала Валентина Кузьминична девушке! Идело не только вразвернувшейся на амулет охоте, ав его предназначении. Хорошо бы показать ладанку Тине –это больше по ее части, чем по его, но он все‑таки попробует узнать об этой вещи своими, так сказать, способами.Отложив ладанку, Влад развернул газету иеще раз перечитал заметки. Вера, рассказывая освоем похищении, сказала, что один из похитителей был блондином. Если все эти линии как‑то связаны водну историю, то опубликованные вгазете приметы могут относиться именно
Влад втот день так ине объявился, хоть Вера почему‑то решила, что он ей обязательно позвонит ближе кночи. Смутная тревога –не столько за то, что она опрометчиво доверилась малознакомому мужчине, сколько за него самого,– кночи усилилась до такой степени, что ей никак не удавалось уснуть. Акогда она наконец уснула, то увидела кошмары, вкоторых Влада окутывал холодный липкий туман. Туман был живой, дышал исипел, высасывал из него все силы истановился красным, будто пропитывался кровью. Проснулась Вера разбитой ине отдохнувшей, но, несмотря на раннее утро, встала ипривела себя впорядок. Дождавшись часа, когда звонок не показался бы неприличным, она набрала номер Влада, но он не ответил. Не взял Влад трубку итогда, когда она позвонила позже. Илишь ближе кполудню объявился.–Что‑то случилось?– спросил он будничным тоном.–Нет,&
Возвращаться пришлось опять через тот район, вкотором когда‑то жила Вера. За все время, что прошло стого момента, когда они вышли из квартиры Тины, она не произнесла ни слова. Владу даже показалось, что Вера огорчена идумает очем‑то своем, далеком от истории ладанки икниги. Он предположил, что все дело вгорьких воспоминаниях, которые вызвал этот путь. Но расспрашивать не стал. Захочет, расскажет. Влад бросил на нее еще один мимолетный взгляд, который она не заметила. Пожалуй, девочка симпатична, даже очень, только до ее природной красоты нужно еще «докопаться» через те слои искусственной антиженственности, за которыми она так тщательно прячется. Аведь Вера очень даже женственна, когда расстроена ине «держит лицо», не острит ине спорит. Икогда на ней не бесформенная кофта, а, как теперь, белая приталенная рубашка внародном стиле, скруглым вырезом икороткими рукавами. Тогда вдруг обна
Влад проснулся раньше Веры. Тихо, стараясь не разбудить ее, встал ивышел вдуш. Иуже там, под струями теплой воды, вдруг вспомнил, что вчера ему показалось неправильным. Ине то чтобы это оказалось таким заметным, как остроугольный камешек вботинке, нет, скорее было крупной песчинкой, которую иощутить сложно, но все же он почувствовал некий дискомфорт. Ивот сейчас вспомнил ивновь вернулся мыслями ктому эпизоду, когда он вванной уродителей мыл руки, аВера со смехом сказала, что он ей напоминает их доктора Савельева. Влад еще спросил –машинально, интуитивно,– хирург ли Савельев? ИВера ответила, что терапевт.Влад закрутил воду, воспользовался висящим на крючке полотенцем иоделся. Нужно кое‑что проверить. Исрочно, ибо дело не требует отлагательств. Он на цыпочках вышел вспальню, полюбовался спящей девушкой –разбудить ли ее ипопрощаться или остав