- Яри! Где ты? – звонкий голос моей единокровной сестры послышался из коридора. Спустя несколько мгновений она заглянула в комнату. – Что ты так долго приводишь себя в порядок? Я тебя повсюду ищу, а ты всё ещё тут копаешься!
- В чём дело?
Я отложила гребень и обернулась. В утреннем свете, проникающем сквозь зарешеченные окна, Ильма выглядела особенно красивой. Её румяное лицо обрамляли вьющиеся локоны оттенка цветочного мёда, а талия, туго затянутая корсетом, казалась такой тонкой, что удивительно, как она вообще дышала.
Мы с сестрой очень разные. Она белокожая, светловолосая, похожа на фей, о которых рассказывается в сказках. Её женственная фигура с пышной грудью и широкими бёдрами, как и полагается, напоминает песочные часы. А я смуглая, у меня прямые волосы, а что до фигуры, то у сестры уже в пятнадцать лет грудь была больше, чем у меня в мои девятнадцать с половиной. Всё потому, что у нас с Ильмой разные матери.
Однако, несмотря на такое несходство, мы с сестрой всегда были очень дружны и всем делились. Тревогами и радостями, каждым секретом. Вот и сейчас она пришла ко мне, чтобы о чём-то рассказать.
- Ах, Яри, ты ещё не слышала?! Отец получил ответ от правителя Лундсфальда. Тот обещал нам помочь!
У меня точно камень упал с души. Наш отец – князь Ив-Лин – очень боялся той опасности, что нависала над всеми нами, точно валун на обрыве. Маленькие княжества всегда лакомый кусочек для захватчиков, а у нас, к тому же, добывали редкие самоцветы. Чтобы избежать большего из зол, отец сам решил попросить о помощи правителя крупной соседней страны, чья сила и могущество вызывали страх в сердцах врагов. И пообещал, что за покровительство Лундсфальд может потребовать любую плату.
- А скоро он лично приедет к нам! – воскликнула Ильма.
- Кто?
- Сам правитель Лундсфальда! Представляешь? Мы будем принимать у себя такого великого человека!
Я поёжилась. Почему-то стало не по себе. Имя Эрланда Завоевателя, правящего Лундсфальдом, было овеяно тайнами и легендами. Никто не знал, что из этого правда, а что лишь выдумки певцов и сказителей. Одно ясно – это непростой человек.
- Он уже известил, чего хочет в уплату? – спросила я.
- Нет! – покачала головой Ильма. – Но отец непременно предложит ему самое лучшее, что у нас есть. Когда речь идёт о безопасности княжества, он не поскупится.
- Верно, - согласилась я.
Казалось бы, всё наладилось, но отчего на душе стало так тревожно?..
- Поторопись! – напомнила мне Ильма. – Отец не любит, когда опаздывают на завтрак. Это нарушает наши традиции, - передразнила она.
Сестра была права – отец любил, когда за завтраком вся семья собиралась вместе.
- Уже бегу, - кивнула я, натягивая платье.
Мне приходилось одеваться самостоятельно – это было частью моего наказания. Даже корсет я начала носить такой, с которым могла справиться без посторонней помощи. Впрочем, с моей худобой я не слишком-то нуждалась в корсете, так что это была скорее сила привычки.
В столовую мы с Ильмой явились по отдельности – отец приказал ей держаться подальше от меня, так что мы разговаривали тайком. Я надеялась, что однажды он сменит гнев на милость, но пока родитель не на шутку на меня гневался. Он едва глянул в мою сторону, когда я заняла своё место за большим столом.
За завтраком Регвин Альбиар, князь Ив-Лин и мой отец, объявил о том, что я уже успела узнать от Ильмы.
- Это огромная честь для нас, - произнёс он в завершение своей речи. – Поэтому я надеюсь, что вы не посрамите меня и княжество. Слышишь, Аньяри?
Я потупилась и кивнула. Отец назвал меня полным именем, хотя обычно все звали меня просто Яри. Моё имя, как и внешность, отличалось от прочих имён, что звучали под небом княжества. Его мне дала моя мать – чужеземка, которая приглянулась отцу во время одного из его путешествий. Он привёз её сюда и сделал своей второй женой. Она смирилась и дала мне жизнь, но каждый день скучала по родине. Лекари говорили, что её убила болезнь, мне же казалось, что всему виной тоска по далёкой стране, из которой она была родом.
Я никогда там не бывала. Ни разу за всю свою жизнь не покидала пределы княжества Ив-Лин. Как, впрочем, и моя сестра Ильма.
Тут редко что-то менялось. Одни и те же традиции и церемонии, почти всегда одна и та же погода. Под окном спальни, которая прежде была общей для нас с Ильмой, благоухали ночные цветы, самый прекрасный из которых – Ив-Лин – и дал название княжеству. Рабы возделывали землю, трудились на добыче самоцветов и выполняли другую работу, в том числе и в нашем дворце. Вольнорожденные жители занимались кто чем – шили одежду и обувь, торговали, проживали день за днём.
Скорый приезд правителя Лундсфальда обещал принести в княжество дуновение свежего ветра, нездешнего и холодного, как те края, из которых он к нам направлялся.
Дворец охватила суета. Шутка ли – приезд такого важного гостя! Тут, наверное, не только дворец, но и всё княжество на ушах стояло.Я не могла понять, что со мной происходит. Нужно ведь радоваться тому, как всё в итоге сложилось. Теперь мы будем под защитой такого сильного союзника, с каким все прочие возможные враги и связываться не захотят. Это ли не счастье? Но почему, узнав о скором приезде к нам правителя Лундсфальда, я сильнее ощущала нечто странное? Дурное предчувствие. Мурашки по коже и всё нарастающий страх, причём я сама не понимала, чего или кого боялась.Никто моего состояния не разделял. Все волновались, конечно, но это было скорее приятное волнение. Отец не скрывал свою радость. Он был счастлив, что княжество Ив-Лин не будет завоёвано и попрано ногами захватчиков, которые наверняка не оставили бы его в живых. Ильма тоже радовалась и то и дело принималась гадать, каков из себя этот Эрланд.А мне даже ночь, тёплая, наполненная ароматами цветов,
Когда очнулась, показалось, будто всё случившееся за последние дни было всего лишь сновидением. Договор отца с правителем Лундсфальда. Странные преследующие меня ощущения. И взгляд, который словно проникал в самую душу. Вот бы это действительно оказалось просто сном!Но на мне было то самое платье. Алое, праздничное. Туго затянутый корсет больно сдавливал рёбра, и я, приподнявшись, поморщилась.Кто-то принёс меня в мою комнату и оставил здесь одну. Нужно вернуться к остальным. Извиниться перед отцом.Прежде я никогда не падала в обмороки и этот собиралась свалить на корсет.Я уже собиралась выйти, когда вдруг скрипнула дверь, и появилась Ильма. Сестра выглядела очень взволнованной. Бросившись ко мне, она порывисто схватила меня за руки.- Ах, Яри, как жаль, что ты всё пропустила! Это... это было великолепно! Я только взглянула и, кажется, навсегда потеряла покой, а ещё...- Постой, - нахмурилась я. – Ты обо мне совсем не бе
Князь Регвин Альбиар был доволен. Всё шло как по маслу. Правитель Лундсфальда согласился взять княжество под свою защиту и даже лично приехал к ним. Пусть теперь все возможные противники знают, кто на стороне Ив-Лин! Сейчас, когда со дня на день появится на свет наследник, долгожданный сын после двух дочерей, это особенно радовало.Лишь одно смущало князя – Эрланд Завоеватель до сих пор не дал понять, чего он желает получить в уплату. Правитель рассматривал земли, перебирал драгоценные самоцветы и даже на рабов согласился взглянуть, вот только никак не выказал свой интерес хоть к чему-нибудь из этого. Впрочем, на пиру он сказал, что принял решение и поговорит с князем позже.Регвин заметил, как покинула зал Аньяри. Что за девчонка! В последнее время она стала совсем несносной. Первая супруга вовсю пилила князя, чтобы он избавился от Яри, например, поскорее выдал её замуж, но где это видано, чтобы младшая сестра выходила замуж раньше старшей? Сначала нужно подыска
Эрланд Завоеватель не ожидал особого сопротивления, однако то, как быстро сдался князь, почти даже не пытаясь вступиться за дочь, вызывало одно лишь презрение. Люди так вероломны. Они с лёгкостью предают, находя себя множество оправданий. Вот и сейчас Регвин Альбиар решил, что княжество и будущий сын важнее, чем судьба девушки. Он жертвовал ею и, похоже, вовсе не считал, что совершает низкий поступок.- Видите ли, Яри... – пробормотал князь Ив-Лин, склоняя голову. – Мы не уследили за ней. Она больше не невинная девица.Эрланд нахмурился. Неужели Аньяри уже отдала кому-то свою девственность? Невозможно. Колдун бы предупредил! И всё же…- Вы проверяли? – спросил он.- Нет, но… – растерялся князь.- Так проверьте! Прикажите лекарке, старшим женщинам. Или я сделаю это сам.- Не нужно! – выпалил Альбиар. – Я тотчас же распоряжусь о проверке! Даже не беспокойтесь!
В непроглядной ночной темноте все ощущения обострялись. А женщина, которая пришла к правителю Лундсфальда под покровом тьмы, явно хорошо знала, чем и как завлечь мужчину. Она тесно прижималась к нему полуобнажённым телом, тяжело дышала, выдавая собственное непритворное возбуждение. Шаловливая ладонь подползла к его паху. Незнакомка снова зашептала:- Только не гоните меня прочь, мой господин… Вам понравится… Я обещаю…Сопротивляться этому тягучему, как смола, соблазну, сладчайшему запаху и теплу женского тела становилось всё тяжелее. Его руки прошлись по оголённым покатым плечам незнакомки, скользнули ниже, нетерпеливо потянули вверх подол, под которым ничего не было – только она сама, горячая, влажная. Эрланд невольно сравнил недавние ощущения, и его запал приутих. Не та, которую он желал… Не Аньяри… Это её тонкий стан и маленькую грудь он хотел сжимать в ладонях, её вкус чувствовать на губах, её стоны слышать, раз за раз
Ильма горько плакала. Я ходила вокруг неё кругами, не зная, как и чем утешить. Кто бы мог подумать, что правитель Лундсфальда набросится на мою сестру, как дикий зверь?Впрочем, он ведь и на меня тоже...Я помнила жар его губ, горячие сильные руки, почти до боли стискивающие моё тело. Всё случилось так внезапно, что я даже пискнуть не успела. Не успела и убежать – он стоял, перегородив мне дорогу, высокий и крепкий, как скала.Меня никогда прежде не касался подобным образом ни один мужчина. Не трогал, не целовал. Я втайне представляла, конечно, как это будет в первый раз, но никогда не думала, что так. Как будто ураган, сметающий всё на своём пути, обрушился на меня. Но ведь затем он меня отпустил...Я горько усмехнулась. Отпустил. Ещё бы. Убедился в том, что моё тело не такое красивое и женственное, как у Ильмы. Вот оно и не вызвало в нём желания.А затем ему подвернулась моя сестра...Правду говорят, будто в Лундсфальде живут настоящ
Я не припомню такой суматохи во дворце за все годы, что провела здесь. Она не коснулась разве что княгини Мильданы, матери Ильмы, которая благополучно проспала всю ночь после своего вечернего успокаивающего чая, куда явно добавляли что-то покрепче безобидных травок. Всё потому, что первая супруга князя была склонна к нервическим расстройствам, а в последнее время, когда родить ему наследника вот-вот должна была другая женщина, и вовсе отличалась нетерпимостью ко всему. Впрочем, на встрече правителя Лундсфальда и на последующем пиру она держалась весьма сдержанно. «Внешние приличия должны быть соблюдены», – таково было её правило.В ту долгую ночь всё изменилось. Для княжества, для отца. И в первую очередь для нас с сестрой.У младшей жены князя Ив-Лин родились близнецы. Долгожданный наследник, крепкий, крупный. И дочь. Она оказалась послабее, но упорно цеплялась за жизнь. А вот их мать умерла в родах.Я почти не знала эту молодую женщину. Она с
Мёртвых в Ив-Лин погребали сразу, без долгих прощаний. Эти похороны были скромными, хоть и в княжеской семье. У Эрмины, младшей отцовской жены, не было родственников, поэтому перед склепом собралось совсем мало людей. В числе которых, разумеется, мы с отцом и Ильмой. Явилась и снова ставшая единственной супругой князя Ив-Лин Мильдана, для которой все перемены во дворце наверняка стали огромным потрясением, хотя она этого и не показывала на людях.Я для неё всегда была чужачкой, бесполезной падчерицей, той, что посмела родиться на свет, потеснив место, которое занимала Ильма в сердце отца. Должно быть, княгиня радовалась тому, что скоро я уеду и больше не буду мозолить ей глаза. Вот только ей предстояло разлучиться и с родной дочерью.Уже на другой день с рассветом Ильму ожидало отправление в монастырь. Я пыталась поговорить с ней, но сестра ни в какую не желала. А потому я решила заглянуть в детскую, где мирно спали мои брат и сестра, чтобы хоть разок посмотреть на них
Несколько месяцев спустяВ Лундсфальд пришла весна. Пока тихая, по-северному неспешная, но птицы пели уже по-другому. И на лицах всё чаще расцветали улыбки.Проснувшись утром раньше жены, правитель некоторое время наблюдал за ней, не желая тревожить её сон. Но вот Аньяри открыла глаза, сладко потянулась, и её пальцы легли на его щёку. А он склонился к ней и, не удержавшись, припал к полуоткрытым губам.Желание по-прежнему было сильнее его. Однако сейчас к телесной жажде примешивалось что-то ещё. Поначалу бывшее незнакомым, странным, но такое важное и необходимое. Эрланду хотелось не просто овладеть княжной и разделить с ней наслаждение, но и сделать так, чтобы в его объятиях она навсегда забыла о боли, одиночестве, печали. Видеть улыбку на её лице, от которой на щеках Аньяри появлялись ямочки, слышать её смех.Никогда прежде с правителем Лундсфальда не происходило такого. Его двери всегда были закрыты. Ему совершенно не хотелось при
Оставшиеся до свадьбы дни пролетели быстро. На моём общении с гостями правитель не настаивал, даже наоборот – требовал, чтобы я поменьше выходила из женских покоев. Прямо как дракон из старых легенд – ревниво прятал своё сокровище от посторонних глаз.Впрочем, я и не возражала. В отличие от Ильмы, которая любила блистать своей красотой и красноречием, мне не особо-то нравилось появляться на людях. Даже не завидовала сестре, когда отец брал её с собой куда-нибудь, а меня оставлял дома.К тому же, требовалось соблюдать приличия. Я и так нарушила их, живя под одной крышей с женихом до свадьбы. Не все ведь знали, что у нас с Эрландом особые обстоятельства.Платье Бритта закончила, и наконец настал тот день, когда я надела его, готовясь дать будущему супругу брачные клятвы.Не такой я представляла свою свадьбу. Очень уж неспокойно было на душе. Не радовал даже чудесный наряд, над которым так усердно трудилась мастерица. Было страшно. А ещё настораж
- Вы красавица, госпожа, - тепло, по-доброму улыбнулась Бритта, расправляя на мне складки красного платья, очень идущего к моим чёрным волосам. Я настояла на том, чтобы уложить их так, как привыкла носить, не по местной моде. Всё равно выдать меня за здешнюю не удалось бы, уж слишком я от них отличалась.Я твёрдо решила всегда и во всём до конца оставаться собой. Той, кто я есть. Дочерью князя Ив-Лин, внучкой колдуньи Линнари, невестой правителя Лундсфальда...Моя прабабушка, выглядевшая по-прежнему юной и прекрасной, являлась ко мне ещё раз. Накануне пира, на котором Эрланд обязался представить меня знатным людям своей страны. Я спала, но сразу же проснулась, ощутив лёгкое, как дуновение ветра, прикосновение невесомой руки к моему лбу.- Запомни то, что я скажу, Аньяри, - наклонилась ко мне колдунья. – Я больше не смогу к тебе прийти, поэтому слушай внимательно. Слушаешь?- Да! – выдохнула я, разом позабыв о сне.&nbs
О встрече с Линнари я никому говорить не стала. Ни Эрланду, ни колдуну. То, о чём она мне рассказала, должно было остаться только между нами. Её появление, объяснения которому у меня не имелось, позволило мне заглянуть в прошлое, узнать о том, с чего всё началось, не со слов изучившего старые летописи Ритаура, а от непосредственной участницы тех давних событий. Теперь мне стало известно, почему колдовского дара не было ни у моей матери, ни у бабушки, которых я не знала.Он попросту не проснулся. Как и мой собственный. Но слова Линнари натолкнули меня на одну мысль. Если проведённых с правителем ночей оказалось недостаточно, может быть, поможет любовь? Но какой она должна быть? С чьей стороны? Только с моей или... с его тоже?..А способен ли Эрланд вообще полюбить? Ведь проклятие уже начало действовать. И вполне вероятно, что для него это вообще невозможно...Но тогда есть ли смысл в нашей женитьбе? Ведь брачные клятвы вовсе не означают, что супруги будут любить
У правителя Лундсфальда в преддверие нашего бракосочетания было много дел, но он не упускал случая заглянуть в женские покои. Составлял компанию за обедом, спрашивал, не нужно ли чего. Однажды, не выдержав, потянулся ко мне, когда я его провожала. Притиснул к стене, целуя так, что слабели колени, нырнул рукой под платье. И надо же в такой момент появиться Бритте!- Экие вы нетерпеливые, - проворчала она чуть позже, когда мы с ней остались наедине. – Неужто обождать мочи нет? Оно понятно, что дело молодое, а всё ж таки нежелательно до свадьбы-то… Примета у нас есть. Когда дата уже назначена, жениху лучше от невесты подальше держаться. И в наряде свадебном раньше времени перед ним ни в коем случае не показывайтесь! Ясно вам?Я кивнула, но слова женщины почти сразу же вылетели из головы. Не до примет было. Меня терзал другой страх.Поможет ли свадьба? Спадёт ли проклятие? Смогу ли я спасти Эрланда?Я так долго и напряжённо размышляла об эт
В уютной гостиной мы просидели допоздна. Покончив с делами, Эрланд присоединился ко мне, по-простому расположившись у камина и потягивая ароматное подогретое вино с щекочущими язык заморскими пряностями. Мы разговаривали – обо всём, ведь теперь, когда я узнала о проклятии, между нами больше не было запретных тем.А ещё целовались. Я и не догадывалась прежде, что одни только поцелуи могут приносить столько удовольствия. Как и о том, что это можно делать множеством самых разных способов – нежно и трепетно лаская губы, чуть прикусывая, жарко сплетаясь языками. У меня голова шла кругом, а мужчина всё целовал горячо и неутомимо, давая лишь несколько мгновений на то, чтобы перевести дух. Когда мы оторвались друг от друга, губы у меня красноречиво припухли, и их немного покалывало, но это того стоило!Удержаться от продолжения было невероятно трудно. Но мы оба помнили о том, что завтра нам предстоит обратная дорога. Потому и спать отправились в разные комнаты. Пос
Мы отправились в дорогу ранним утром. Эрланд сказал, что путь предстоит недолгий, но карета там не проедет. Он спросил, не желаю ли я ехать вместе с ним на его коне, но я отказалась, и для меня подобрали смирную лошадку с конюшни правителя. Даже женское седло нашли. Я погладила Звёздочку – так её звали – между чутких ушей и угостила яблоком, прежде чем оседлать.Помогая мне собраться в дорогу, Бритта поздравила меня с тем, что я стала невестой, и сказала, что приготовления к свадьбе уже начаты. Как же быстро разносятся слухи! Ещё она сообщила, что Эрланд должен представить меня знатным жителям Лундсфальда, и в честь этого в замке будет устроен праздник.- Не лучше ли совместить представление со свадьбой и не звать гостей дважды? – вслух подумала я.- Что вы, госпожа! Надо же всех уважить и сделать всё как полагается! Повелитель и так поспешил со свадьбой, ведь обычно у богатых людей помолвка занимает полгода, а то и больше! –
Когда я пришла в уже знакомую мне комнату, за окнами сгустились сумерки, и мои шаги гулко отдавались в почти опустевших коридорах. После разговора с колдуном я добавила ещё несколько штрихов в картину ситуации, в которой мы с правителем Лундсфальда оказались, но прояснилось ещё далеко не всё. Ведь никто не смог бы пообещать, что наша свадьба станет тем, что избавит его от проклятия.Кроме того, я не могла понять себя. Свои чувства. Что я в действительности испытывала к этому мужчине? Доверяла ли ему? Лелеяла ли хотя бы в глубине души надежду на то, что мы сможем стать не просто равнодушными друг к другу супругами, как мой отец и княгиня Мильдана, а настоящей семьёй?В спальне Эрланда не было.- Повелитель принимает ванну, - сообщил мне с поклоном один из его личных слуг. Он указал на примыкающую к комнате дверь, как и в женских покоях. – Вы можете войти.- Я могу подождать его здесь, - смущённо ответила я.- Он сказал, чтобы
- Как вы узнали? – спросила я, глядя в странные глаза колдуна. Они походили на глубокие, затягивающие в свою черноту колодца. – Как выяснили, что я – именно та, что нужна правителю для исцеления?Мне даже не понадобилось никого просить о том, чтобы устроить встречу с Ритауром. Он пришёл ко мне сам. Несмотря на бессонную ночь, я не могла сомкнуть глаз – как чуяла, что тот явится ко мне для разговора.К этому времени я уже множество раз обдумывала и передумывала свой ответ насчёт свадьбы. Похоже, у меня в самом деле нет выбора. Если я откажусь выходить замуж за правителя Эрланда, я ничем не помогу ни ему, ни себе, ни княжеству, которое, несмотря на предательство отца и вероломство Ильмы, оставалось моей родиной и домом двух невинных малышей, которые пока ещё не ведали о несправедливости этого жестокого мира.- Сначала я узнал о вашей матери, - ответил мужчина спокойно. – Она была последней из своего рода, в котором редкий