Пятый кин Дождливого Ягуара по Долгому Счету Дней
За окном было темно. Пламя светильников давало слабые отблески на большой прямоугольный стол, покрытый цветастой скатертью. В воздухе стоял запах копала[1], кофе и перца. Копал уже почти догорел, но мне было достаточно.
Я пересыпала с одной ладони в другую кроваво-красные гранаты: блестящие, таинственные, с невероятно гладкими краями.
Когда собираешься взывать к духам, все должно быть готово. Пальцы похолодели, но я не обращала внимания. Все пройдет как надо. В преддверии Карнавала Мертвых наши слова поднимаются вверх с дымом благовоний намного быстрее, чем в обычные дни. Все должно получиться.
Азарт вытеснил напряжение. Я сжала гранаты в ладонях — камни видения отозвались теплом. Пришло время говорить.
— О великая…
Резкий стук в окно заставил вздрогнуть.
— Роза… — донесся низкий голос с едва уловимыми щелчками, будто от кастаньет. — Твое время пришло. Я жду.
За стеклом мелькнула мертвенно-белая рука. Так быстро, что ничего не удалось рассмотреть. Где-то каркнул ворон, заскрипели колеса деревянной повозки.
Нет, решительно невозможно что-то сделать. Я быстро встала и набросила на плечи накидку с кистями.
Светильники погасли, стоило только открыть дверь.
— Надолго? — раздалось из угла, где сгущался непроницаемый мрак.
— Надеюсь, что нет, — ответила я и покинула дом, услышав тяжкий вздох.
Он ждал меня возле повозки.
Смотрел на полную луну, придерживая широкополую шляпу на затылке. Металлические украшения на черных полях сверкали колдовским огнем, словно впитывали весь свет, посылаемый Лунным Кроликом на спящую землю. Расшитый красными, зелеными и желтыми нитками пиджак сейчас смотрелся так же ярко и нарядно, как днем. В нитки вкладывали приличную долю койопы, чтобы не только хорошо смотрелись, но и оберегали своего хозяина от зла.
В профиль голые кости черепа с рельефными цветными узорами казались еще белее, чем на самом деле. У всех эс-калавера узоры индивидуальны. У Алехандро преобладают винно-красный, синий и фиолетовый цвета, обозначая принадлежность к роду.
Он повернул голову, в черных провалах глазниц на миг вспыхнули малиновые огоньки.
— Доброго вечера, сеньорита ди Муэртос. Наконец-то мы это сделаем.
Снова едва различимые щелчки — ничего загадочного, никакого злого колдовства. Это всего лишь щелкают его челюсти при произнесении каждого слова.
— Не так долго и ждали, — заметила я, подходя к повозке и плотнее кутаясь в накидку. Надо было брать подаренный мамой Замбой шарф, а не эту ерунду. Но назад возвращаться не буду — плохая примета.
— Долгий Счет Дней все знает, Роза, — хмыкнул Алехандро, помогая мне сесть в повозку.
Лошади уже нетерпеливо били копытом. Алехандро ласково погладил сначала одну, потом вторую, успокаивая.
— Так намного лучше, — сказала я, задумчиво глядя на линию горизонта, сейчас сливавшуюся с небом. — А то сеньорита…
— Тебе просто повезло, что мы знакомы, — ни капли не смутился он, оказываясь рядом и беря в руки вожжи. — И что ты… никого не боишься.
А я и не боялась. Глупо чего-то бояться, когда самое страшное в твоей жизни произошло несколько лет назад. Поэтому эс-калавера — не только чудовищные стражи огромного Оутля, нашего необъятного мира, но и мои друзья. Не все, конечно.
— Не боюсь, — эхом отозвалась я. — Как дочка, Алехандро?
— Прекрасно, — рассмеялся он. — Входит в силу. Еще немного, и сама будет ездить к Пирамидам Мертвых.
— Не боишься вот так сразу отпускать?
Мы выехали за черту города, который расположен слишком близко к пустыне, тут даже пешком можно дойти. Раньше я все хотела перебраться в центр, но потом передумала. Не надо менять то, что дает тебе Оутль. Иначе удача может отвернуться, и дела пойдут наперекосяк.
— Ее благословила сама Муэрте-Катрина. Неужто думаешь, девочку хоть что-то остановит с такой жаждой поскорее вступить в дело?
Да, точно. Этого я не учла. Муэрте-Катрина абы кого не благословляет: ни людей, ни эс-калавера, ни других жителей Оутля. Богиня Смерти раздает свою милость только избранным.
Пустыня дышала зноем, приглушенным, спрятанным бархатным покрывалом ночи под сияющим звездами. Здесь казалось, что Дождливый Ягуар не оставил ни единого отпечатка своих лап, и пески по-прежнему находились под властью Огненной Ящерицы.
Спустя некоторое время я поняла, что нервничаю. Хоть с виду этого и не скажешь. Но кто знает, что мне уготовили? Это первый раз, я не имею права сделать что-то не так.
Время летело, кони Алехандро неслись галопом. Чем ближе мы к цели, тем больше у них сил. Вдалеке показалось алое зарево, словно рассекая сине-черное небо и спящие пески.
Сердце в груди затрепетало. Краем глаза я заметила, что Алехандро наблюдает за мной.
— Не переживай, Роза, — тихо произнес он. — Ты справишься.
Я справлюсь. Иначе никак.
Прямо в безумное алое зарево поднялись полыхающие живой тьмой силуэты ступенчатых Пирамид Мертвых.
Повозку и коней пришлось оставить на приличном расстоянии от них. Никогда не знаешь, что именно преподнесет подарок из других миров.
— Они не уйдут?
— Не переживай, — успокоил Алехандро, — они знают, что делать. Дождутся как миленькие.
Вообще-то повозка больше напоминает катафалк, только разрисованный изображениями угловатых божеств и Муэрте-Катрины. Что ж… это маленькое последнее пристанище умершего — ровно до того момента, как он окажется в доме своего покровителя. После этого покой ему будет только сниться.
Я еще раз глянула на пирамиды. Чуть нахмурилась, потом расправила плечи. Смелее, Роза, это твой первый человек. Пусть же он не станет последним.
Алехандро протянул мне кинжал в расшитых разноцветными нитками кожаных ножнах.
— Возьми это. Богиня ниспослала его для тебя.
Я с благодарностью приняла кинжал, но не сразу осмелилась вынуть его. Лезвие вспыхнуло пурпурным пламенем, кругом искры рассыпались.
Я тут же со щелчком вернула кинжал на место. Еще не время. Использовать его можно в двух случаях. Чтобы подарить подопечному свою кровь, связав с собой до конца дней, или чтобы вонзить в сердце прямо там, в пирамиде. Но это возможно только в случае, если подопечный окажется чудовищем.
К сожалению, далеко не всегда в Пирамидах Мертвых может сохраниться разум. Бывает, что идет необратимый процесс, и выпускать такого человека из пирамиды попросту нельзя.
— Все будет хорошо, — сказал Алехандро. — У меня еще ни одного чудовища не выходило. Так почему должно выйти в этот раз? Пошли.
— Ты мысли читаешь, что ли? — проворчала я, следуя за ним по пыльной дороге.
— Эс-калавера — древняя нация, Роза. И ты это прекрасно знаешь.
Знаю, много чего знаю. И готова заложить свой камень видения, что этот мерзавец самодовольно улыбается, хоть оголенные челюсти и плотно сжаты. Эс-калавера хранят свои секреты. В их квартал без надобности лучше не заходить. Да и не пустят вас, если нет приглашения хозяев. Таков закон.
Вблизи Пирамиды Мертвых заставляют вздрогнуть. Издалека кажется, что они просто выстроены из черного камня. Но приблизившись, понимаешь, что каждый блок — лицо бога. С квадратными подбородками, рублеными чертами лица, глазами… Глаза их — самое страшное. Тебя прошибает с ног до головы, сердце прекращает биться; чудится, что за спиной кто-то стоит и в любую минуту может впиться острыми зубами в плечо.
Алехандро шагнул в квадратный проем. Я прогнала тревожные мысли и последовала за ним, невольно впиваясь пальцами в рукоять кинжала. Нечего фантазировать. Это всего лишь каменные лики, ничего иного.
Но внутренний голос только рассмеялся, намекая, что бравада и мысли: «Этого не бывает» еще никогда не помогали уничтожить нечто, существующее на самом деле.
На несколько секунд нас окружила тьма. Воздух будто испарился из легких. Через несколько секунд в руках Алехандро зажегся факел. В нос ударил какой-то едкий запах. Я осмотрелась: ничего особенного, просто стены и узкий коридор. Правда, все время ощущение, что кто-то за тобой наблюдает.
Алехандро снова пошел первым. Его фигуру медленно окружил красноватый ореол. Сила эс-калавера выходила наружу, чтобы в случае опасности защитить своего хозяина.
Под ногами что-то хрустело. Я старалась об этом не думать, глядя на обтянутую пиджаком спину Алехандро и на факел.
Не бойся, Роза ди Муэртос, не бойся. Это случается со всеми жителями нашего мира, страна совершенно никакой роли не играет. Все будет хорошо.
Мы свернули. Потянуло сыростью. Сверху донеслось шипение. Подняв голову, я встретилась с горящими, словно огни в жаровне, маленькими глазами потолочных ящериц. Вполне безобидные твари, любят тепло и темноту. Могут только напугать среди ночи, свалившись вам на голову. Предпочитают держаться подальше от людей, но в то же время способны за лакомством влезть в ваш дом.
— Чувствуешь? — вдруг спросил Алехандро.
Я сразу не поняла, о чем он, однако потом сообразила, что от стен исходит тепло.
— Как это? — только и смогла изумленно произнести, скользнув рукой по грубой кладке.
— Пирамида готова отдать твоего человека… Мы уже близко.
Сердце точно оказалось в горле. Заколотилось, не давая привести мысли в порядок.
Мы сделали еще пару шагов, и вдруг стены с грохотом взмыли вверх, оставив нас посреди огромного зала, в центре которого находился вырубленный в камне бассейн. Вода в нем была светло-зеленого цвета и, казалось, не двигалась вовсе.
Мы с Алехандро спустились по ступеням. Я замерла, не рискуя так сразу подойти к бассейну. Что-то останавливало.
Жара нарастала с каждой минутой. Моя накидка полетела в сторону. Все же заглянув в бассейн, я невольно охнула. Там не вода — живая вселенная, звездной спиралью закручивающаяся на дне и медленно поднимающаяся вверх. От нее в стороны исходили зеленые лучи. Космическое древо жизни. То, что приносит дыхание в наш мир и вечный сон.
Спираль начала пульсировать, по поверхности бассейна пошла рябь. Лицо обдало жаром.
— Роза, назад! — крикнул Алехандро и дернул меня за рукав как раз в тот момент, когда спираль вырвалась наружу. Весь зал утонул в ослепительном свете.
По коже будто пробежал огонь — сила Алехандро спрятала меня от всего происходящего. За этим эс-калавера и идет с тобой: укрыть и спрятать. Ну и заодно проследить, чтобы особо недобросовестный покровитель не прирезал своего подопечного прямо в пирамиде.
Далеко не все готовы взвалить на себя такую ответственность. Ведь человек, который придет в этот мир, не знает ровным счетом ничего. Даже то, что, умерев однажды, ты не умираешь навсегда.
Но есть проходимцы, которые считают, что имеют право жить только в свое удовольствие, никому не помогая. При этом как-то быстро забывают, что когда-то их покровители даже не задумывались, а просто исполняли свой долг.
Через некоторое время свет утратил яркость.
Алехандро осторожно выпустил меня из объятий.
— Теперь можно, — хрипло сказал он, щелчки стали громче. — Но все равно близко не подходи, иначе Муэрте-Катрина оторвет мне голову.
— Прям уж, — фыркнула я, намекая, что даже если она эту голову и оторвет, то потом милостиво прикрутит назад.
Эс-калавера… что бы там они ни говорили, ее дети. Раса, которую богиня холит и лелеет, оберегает с таким трепетом, что впору позавидовать. Поэтому слова Алехандро — не более, чем болтовня.
Я перевела взор на бассейн. Под ложечкой почему-то засосало.
Водная поверхность превратилась в нефритовую мозаику. Плотная и словно живая, белая ткань окутывала человеческую фигуру. Лицо прикрывала маска без прорезей для глаз. Дань традиции — пришедший в Оутль слеп, будто новорожденный котенок. Пусть физиологически это длится не больше часа, зрение быстро перестраивается, но морально и психологически… так и есть.
Я смело шагнула к бассейну. Теперь предупреждения Алехандро не нужны. Нефрит не даст кому бы то ни было причинить мне вред.
По очертаниям тела ничего не разобрать. Мужчина? Женщина? Ребенок? Лишь бы не ребенок, я понятия не имею, что с ними делать. Но, так или иначе, буду возиться с любым подопечным, которого мне подарит Муэрте-Катрина.
Чем дольше я смотрела на скрытого тканью человека, тем сильнее стучало сердце. Пальцы мгновенно заледенели, понизу словно потянуло холодом, хотя стены казались монолитными.
Я вынула из ножен кинжал. Алехандро молча кивнул.
При обретении подопечного нет лишних слов. Точнее, нет никаких. Заклинаниям здесь не место. Слова хороши при обращении к богам, при кровожадных ритуалах колдунов вугу и при жертвоприношениях ольтеков, но не более.
Острое лезвие вспороло кожу запястья. Я стиснула зубы, чтобы не зашипеть. Капля крови упала на нефритовую мозаику. По ней тут же пронеслись огненные молнии и буквально вонзились в тело человека.
Фигура под тканью содрогнулась, донесся хриплый крик. Потом загрохотало так, будто над пустыней собрались тучи со всего Оутля, устроив жуткую грозу.
Я тяжело дышала. Всего капля крови, а сил утекло немерено. И неудивительно — моя койопа разделилась, часть ушла к подопечному.
— Достаточно, — сипло сказал Алехандро, перехватывая мое запястье и отбирая кинжал.
От его прикосновения по руке пробежал могильный холод. Перед глазами заплясали черные точки. Пришлось глубоко вдохнуть.
— Идем, Роза. Твоя кровь принята. Теперь не оглядывайся до самого дома.
Возражать не стала, только последовала за Алехандро. По ступенькам подняться удалось не сразу, эс-калавера пришлось взять меня под руку. Ориентироваться в полумраке пирамиды было сложно. Свет из зала померк в одночасье. Хотелось обернуться, чтобы проверить, но… нельзя. Нельзя смотреть на подопечного, когда рвутся последние нити, связывающие его с родным миром. И в то же время появляются новые, соединяющие с Оутлем.
На улице намного лучше. Дул ветер, пусть и знойный, но нет запаха сырости, царившего в пирамиде. Хотелось сесть здесь, прямо у каменного входа, привалиться спиной к стене и забыть обо всем на свете.
Но Алехандро крепко сжимал мое запястье, приходилось идти, не останавливаясь.
Лошади смиренно дожидались нас там, где их оставили.
— Какие умницы, — только и смогла я произнести.
Язык заплетался, будто я отведала кактусовой настойки. Алехандро любезно помог забраться на место, и мы тронулись в путь. Обхватив себя за плечи, я молча смотрела на пески.
Спустя некоторое время спохватилась, что моя накидка так и осталась в зале с нефритовым бассейном. Но, конечно, уже не вернешься. Несмотря на то, что мы сегодня легко туда вошли, в иное время так не получится. Во-первых, эс-калавера не готовы все время служить проводниками. Во-вторых, никогда не знаешь, кто проснется от твоего неосторожного шага в темном коридоре. Возможно, это будут совсем не потолочные ящерицы.
— Как идет подготовка к Карнавалу Мертвых? — невинно поинтересовался Алехандро, будто мы сейчас прогуливались по центральной улице города.
— Полным ходом, — буркнула я, борясь с жутким желанием обернуться.
Нельзя, Роза, нельзя. Смотри вперед, только вперед.
— Разоденешь всех горожан? Меня моя Мануэлита уже замучила, между прочим. Весь семейный бюджет собралась вытрясти.
Я недоверчиво покосилась на него. Нет, я все понимаю. Люди действительно записываются ко мне, и очереди немалые, но эс-калавера?
Алехандро невозмутимо правил лошадьми и даже не смотрел в мою сторону. Однако я чувствовала, что про дочь и наряд он сказал не просто так.
В какой-то момент в спину словно вонзилась сотня иголочек. Я охнула, повела плечами.
— Жжется? — невинно уточнил Алехандро, пуская лошадей галопом.
— Можно и так сказать. Это еще что такое?
— Подопечный к тебе тянется. Вроде бы все идет неплохо, — хмыкнул он. — Но держись, Роза, сейчас поедем быстро. Пока еще рановато тебе встречаться с ним.
И мы помчались с такой скоростью, что перед глазами все смешалось, а ветер выбил весь воздух из легких. Я вцепилась в деревянные борта повозки, иначе попросту вылетела бы где-то по дороге. Алехандро, конечно, не оставил бы валяться в песочке, но подбирал бы крайне неаккуратно.
Очень скоро мы оказались возле моего жилища. Ночь была такой же спокойной, маленькие зверьки издавали тихие звуки, ветер играл с листвой деревьев. Прохлада окутала с ног до головы, заставляя мечтать о комнате, пледе и горячем-горячем кофе.
— Сегодня не открывай никому дверь, Роза, — задумчиво сказал Алехандро, глядя на темные окна за моей спиной. — Только с первыми лучами солнца. Пока подопечный приближается сюда, полно всяких тварей, готовых принять его облик и с удовольствием полакомиться твоей плотью.
— Ты умеешь утешить.
Алехандро элегантно отсалютовал шляпой.
— Сто лет учился, моя дорогая.
Однако он тут же посерьезнел и добавил:
— В доме ты будешь в безопасности. А с первыми лучами солнца все напасти уйдут. Если что — у тебя есть защитники.
— Все-то ты знаешь, — покачала я головой.
Алехандро чуть склонил голову. Улыбнулся. Вроде и не разглядеть той улыбки, но чувствуешь ее кожей.
— А что вы в нем возите? — брякнула я, разрушив соткавшуюся немного неловкую тишину, и кивнула на разрисованный катафалк.
— Семью на пикник, — совершенно невозмутимо ответил он, вновь усаживаясь на место. — Знаешь ли, большая семья требует большого транспорта.
Я рассмеялась.
— Ну что ж, дело говоришь. И еще…
Рука Алехандро уже было взметнулась, чтобы направить лошадей, однако замерла.
— Да, Роза?
— Вы… — я запнулась. — В общем, если Мануэлите что-то понадобится, не надо стесняться. Пусть приходит, в «Сахарном черепе» ей будут рады.
В черных провалах глазниц вспыхнули малиновые огоньки, и на какой-то миг меня словно обдало теплом с ног до головы. Алехандро послал мне воздушный поцелуй и умчался с нашей улицы.
Несколько минут я стояла и не двигалась. Задрала голову вверх и смотрела на молчаливые звезды. Холодно, да. Надо идти домой. Но пусть мысли хоть как-то упорядочатся. Иначе не усну.
Перед тем как зайти, с опаской глянула в сторону пустыни. Нет, ничего. Подопечному нужно время. Пирамидам Мертвых, чтобы отпустить его — тоже.
Стоило мне оказаться внутри, как со стороны кухни донеслось подозрительное чавканье.
Ну ни в какие рамки. Тут, понимаешь, жизнь и смерть разделяешь, а дома… а он…
— Чочу! — рявкнула я и рванула на кухню.
Чавканье резко прекратилось. Зажегшиеся светильники показали умиротворяюще пустую кухню. Чистота, покой, красота и… погрызенная с разных сторон связка бананов.
Я прищурилась. Ну гад! Ничего нельзя оставить — сразу начинается членовредительство.
— Чочу!
— Это не я, — тут же донеслось из-под стола. — Клянусь Уичтли-Почтли и стаей его ручных койотов!
— Очень разумно клясться именем бога обжорства и его чревоугодниками, — хмыкнула я, проходя и беря в руки бананы.
Нет, это ужасно. Есть это невозможно. Надо все отдать. Один только вопрос: куда это ему лезет?
— Все боги одинаково прекрасны и могущественны, — ни капли не смутился Чочу. — А если ты считаешь иначе — скажи это Муэрте-Катрине, которая ходит к людям как к себе домой.
— Сравнил, — фыркнула я, возвращая бананы на место и доставая из шкафчика молотый кофе и перец. Сейчас нужно сварить покрепче, согреться, расслабиться и хорошенько подумать. Алехандро оторвал меня от попытки поговорить с богиней, рано или поздно надо будет продолжить. Работа сама себя не сделает, а мне сейчас катастрофически не хватает рук.
Карнавал Мертвых — это не просто праздник, когда истончаются границы между Оутлем и другими мирами. Это безграничное веселье, граничащее с безумствами и кровью. Мы надеваем самые лучшие одежды, разрисовываем лица, маскируясь под эс-калавера, громко говорим и ничего не боимся. Сама Муэрте-Катрина спускается к нам и ходит среди простых жителей. А еще… много чего.
— Чочу, вылезай оттуда, — отрезала я, поставив кофе на огонь.
Случайно глянула в окно — ничего. Тьма. Даже луна спряталась за тучами. Дождливый Ягуар редко оставляет небо ясным, словно ревнует к земле красоту звезд.
— Не вылезу. И не подумаю. Имею право, в конце концов. И верни мои бананы, женщина.
Сняв кофе и водрузив керамический сосуд на подставку, я вернулась к столу и присела. Да уж… И дала же Муэрте-Катрина в личные помощники такой прожорливый череп.
Свет резко погас.
Я замерла.
Во тьме сверкнули два алых всполоха, и потянуло сладковатой гнилью.
[1] Копал — смола, используется как благовоние у мексиканских индейцев.
Воздух вмиг показался тяжелым и неправильным. Пальцы похолодели. Чочу перестал жевать. Я медленно поднялась и бросила взгляд на дверь. Неужто за мной уже идут? Ухватили след от самых пирамид?Сердце заколотилось в горле. Так, глубокий вдох и успокоиться. Алехандро сказал, дома я в безопасности.Я шагнула к выходу из кухни.— Роза, не открывай, — прошипел Чочу.— Нет, открою, — хмыкнула я. — Возьму тебя и выкину за порог. Пусть твари поиграют в ручной мяч.Чочу с дробным стуком выкатился вслед за мной.— Я не похож на мяч, Роза. А твое чувство юмора слишком специфичное.— Жить с говорящим черепом, который ест все подряд, — вот это специфично. А все остальное — так, мелочи жизни.По изрезанной узорами лобной кости пробежали ярко-красные молнии. Чочу однозначно злился, но возразить не мог, прекрасно зная, что я права.В дверь что-то поскреблось. Мне стало не по себе. Лег
Все пошло наперекосяк.То есть я, конечно, подозревал, что побег из Преисподней не пройдет гладко, но чтобы настолько!Тьелль оказался мерзким созданием. Но я ему не завидую. Пара переломанных лап — немного не та цена, которую он собирался получить с бедного несчастного путника, жаждавшего покинуть Шибальбу.Правда, досталось и мне. С одним глазом пришлось расстаться.А потом я резко потерял возможность чувствовать. Бесконечный холод сковал с ног до головы, не давая шевельнуться. Дышать стало невозможно. Взрыв!И тут же что-то вырвало меня из этого состояния, словно из толщи воды.Я вскинулся, хватая ртом воздух. Огляделся по сторонам и понял, что действительно нахожусь в каком-то бассейне. Бассейн… Так, стоять, это еще что такое?Зеленоватая тягучая жидкость. Прозрачная. Сквозь нее прекрасно видно тело. С кожей и мышцами полный порядок. Значит, Тьелль не превратил мою оболочку в прах?Спустя секунду дошло: кожа сл
— Роза, что-то на тебе лица нет, — заметила мама Замба, глядя на меня поверх очков.— Карнавал, хлопоты, всего одна чашка кофе, — отмахнулась я, проходя мимо.Но в коридоре все же глянула на себя в зеркало. Не зря мы сюда его повесили. Как показывает практика, все клиентки норовят заглянуть в него, как при входе, так и покидая «Сахарный череп».И вот сейчас тоже пригодилось.Личико бледненькое, глазки мутные, на лбу отпечаток глубокой печали. Печали и осознания, что я понятия не имею, что дальше делать со своим подопечным.Во-первых, я ожидала несколько другого. Не то чтобы сильно пугал его вид, раны заживут, но все равно как-то не по себе. Во-вторых… господи, это взрослый мужчина, который не слишком расстроен, что умер! Вроде как и хорошо, что не надо оказывать психологическую помощь, но с другой стороны — где гарантия, что помощь не понадобится мне?Чутье буквально кричало, что он опасен. Чт
Документы мы получили быстро.Роза разбудила меня в пять утра и поставила перед фактом: собираемся.В двухэтажном доме, выкрашенном в жизнерадостный коралловый цвет, располагалась местная конторка по оформлению подопечных.Смуглая и… кхм… широкая во всех смыслах сеньора посмотрела на меня поверх очков и покачала головой. Потом сунула Розе бланки и велела:— Заполняйте.Я в это время осмотрелся. На стене портрет статного мужчины лет этак пятидесяти. Родриго ди Лопес. Мэр Чилама. Шкафы-шкафы-шкафы, полки, учетные книги, папки, стопки бумаг.И пыль, словно в пустыне на краю Шибальбы. Кажется, в таких местах ничего не меняется. И не имеет значения, пришел ты в Самую Долгую Ночь или только вчера.Через некоторое время мы вышли на улицу. Я стал законным жителем городка Чилам. Теперь мое имя Тинаш ди Муэртос. Пожалуй, неплохо.— Тебе не идет это имя, — вдруг выдала Роза.Солнце палило так сильно
У меня в доме мужчина.Что с ним нужно делать? Ну, кроме того, что не забывать вовремя покормить.Я пересыпала крупные розовые бусины из коробки в ладонь. Хорошие штучки, крепкие. Такие можно нашить на любое платье, вида не потеряют.Взгляд сам упал на деньги, оставленные сеньорами Родагес. Все остались довольными до беспредела, тарахтели безостановочно, благодаря меня за «просто ослепительные карнавальные платья».Сейчас отсчитаю зарплату девочек. Остальное делим на закупку материала и откладываем на будущее.Однако я так и не прикоснулась к монетам. Вместо этого уставилась на бусины.Мужчина. В. Моем. Доме.Как-то я совершенно не подготовилась к тому, что со мной окажется взрослый человек. Казалось бы, утри свои сопли, Роза ди Муэртос, подбери юбки и прыгай до неба. Взрослый и самостоятельный! Человек, который вполне может о себе позаботиться. Но… ведь это не ребенок, которого можно занять учебой или игрой. Или пр
Девятый кин Дождливого Ягуара по Долгому Счету ДнейВ Шибальбе было жарко.Вполне нормально для места, где земля горит под ногами. В Доме Пламени шел совет. Старейший мужчина, Тах-Шец, что-то прошептал над раскаленной головней и бросил ее в центр ритуального круга. Огонь цвета свежей крови полыхнул так ярко, что даже Ичтли, бог дождя, прикрыл глаза.Он не зря выбрал место подальше от пламени. Старейшие мужчины и женщины великих Домов Шибальбы были обеспокоены. И пусть нефритовые маски скрывали их лица, Ичтли прекрасно видел более рваные, чем обычно, движения и слышал резкие слова.— Мы собрались здесь, чтобы обсудить беду, — произнес Тах-Шец.Его голос напоминал треск горящих ветвей. Каждое слово — смоляной дым. Он слетает с губ и сплетается с ароматным дымом костра.Старейшие мужчины и женщины сидят в первом круге. Места за их спинами занимают члены Домов.Такие, как Ичтли — те, кого
Я была настроена очень решительно.Во-первых, это укуренное зеркало. Тьфу, курящее. Нечто, что, оказывается, находилось совсем рядом и постоянно наблюдало за происходящим.— Роза, лучше вытащить зеркало куда-то подальше, — быстро тараторил Чочу, пока мы стояли в коридоре. — Это артефакт неведомо какой силы. Сомневаюсь, что он негативно настроен. Такие штуки обычно делают плохо сразу, а не ждут много лет. Но даже если кто зайдет в гости, лишние разговоры не нужны.Я чуть нахмурилась.Есть чердак. Во всяком случае, я не буду нервничать, что кто-то пялится на меня ночью.— Роза… И Тинаш… он не простой подопечный. С ним нужно тоже разобраться. Иначе неизвестно, до чего он может договориться с зеркалом.Пару мгновений я обалдело смотрела на Чочу, пытаясь состыковать одно с одним. Не простой… Как?Хотя, Роза, перестань тупить. То, что он умеет нечто, не подвластное обычным людям, ты видела собств
Сюрприз пах табаком, кофе и кровью.Прямо на пороге моего дома, озаряемый всполохами молний, стоял Максимон.Шляпа скрывала часть лица. В пальцах слабым огоньком горел кончик сигары. Ароматный дым медленно поднимался к небу, словно брошенные в костер благовония.Дождь начался настолько неожиданно, что я только и успела, что подхватить длинную юбку и рвануть по лужам вперед. Видимо, Ичтли — бог дождя — снова куда-то умотал, оставив своих непутевых помощников-ичтланов одних. А они ребята простые: видят горшки с небесной водой — опрокидывают их на землю.Поэтому, когда, мокрая и злая, я обнаружила у двери Максимона, настроение никак не улучшилось.Мужчина слова прямо.Память услужливо подкинула его слова: «Времени тебе до Карнавала Мертвых». А Карнавал Мертвых — завтра.— Доброй ночи, прекрасная сеньорита ди Муэртос, — произнес он голосом, от которого по спине пробежали мурашки.Это