Девяностые… И великие, и ужасные. Леонид Дмитриевич поморщился, словно пробуя на вкус перебродившее время. С его гипертимезией это было не трудно. Он помнил каждую минуту этих лет. Впрочем, он вообще все помнил.
Когда страна начала сыпаться, Леня уже устал от школы. Он выговорился, опустел, ловил себя на формальном отношении. Его стала тяготить дополнительная нагрузка: все-таки вести четыре предмета на протяжении десяти лет оказалось непросто. Он раздражался на уроках, необъективно ставил оценки… Он потерял что-то ценное. Еще какую-то часть себя… Это было объяснимо по-человечески. Звезды больше ничего не рассказывали ему. И он перестал понимать тот самый язык, которому учил.
Марья Андреевна его долго не отпускала. Встала грудью на входе. Или правильнее сказать, на выходе. Но и Марья Андреевна уже была не та. Она ведь все видела. А все трещало по швам.
Кооперативы, товарищества… Иван Васильевич Кривонос, почуяв новые веяния, резко вспомнил о
Пират вздрагивал в ногах, досматривая свои собачьи сны. Леонид Дмитриевич посмотрел на часы, взял телефон и покрутил его в руках. Поборол искушение позвонить сыну. Все равно он скоро будет здесь. А вот оно что… господин Белов. - Алло… - надтреснуто проскрипела трубка. - Здорово, старый хрыч, - Игнатьев специально состарил голос, включаясь в давно придуманную ими игру. - От хрыча слышу, - Мда, переигрывает Ванечка. Больше на Бабу Ягу похоже. – Ты опять выглядишь лучше, чем я? - Ваня, я всегда выгляжу лучше, чем ты. - Яблоки там свои молодильные жрешь, небось? – проворчал телефон. - А как же. Жру. Ты бы приехал, я б и тебе килограмм отсыпал. - Ох, Леня, пока до тебя долетишь, яблоки уже не спасут. - Ты еще оперируешь? - Нет. Увы. Руки дрожат. Попытался в прошлом месяце, но все ассистирующим отдал. В расход меня, Ленечка, пора. - Так вот и приехал бы, если ничего не держит. Чег
Четыре_пи_зед_восемь_игрек впервые увидел бабочку. Она села ему на запястье, сложила бархатные крылья и замерла. Четыре_пи восторженно перестал дышать и принялся детально разглядывать невесомое существо. Насыщенный красочный узор на крыльях, тоненькое хрупкое безмятежное тельце. Это создание так много говорило об окружающем мире, гораздо больше, чем миллионы бит бездушных данных. Вся информация в его нейросетях словно забылась. Сейчас самое важное находилось очень близко. Он только смотрел. И даже выключил все режимы анализа и позволил себе лишь сделать трехмерный снимок. Закончив контакт, бабочка вспорхнула и расслабленно полетела куда-то в сторону, и Четыре_пи наконец очарованно вздохнул. Потом он оглянулся на транс-орбитальный посадочный модуль, и впечатление от бабочки несколько померкло. ТОПМ сильно пострадал от отказа тормозных систем, и в условиях не сильно развитого мира, это могло стать проблемой. Но Четыре_пи не стал зацикливаться на плохом. Он просто скачал диагно
Двигатель с кряхтением завелся, машина рывком тронулась и, сигналя и лавируя между расходящимися людьми, выехала на дорогу. Четыре_пи только успел ощутить прохладу от встречного ветерка, как заскрипели тормоза и грузовик остановился перед двухэтажным продолговатым зданием с рядом широких окон. Прямо у входа на белом постаменте матово возвышалась фигура подростка с каким-то духовым инструментом, прижатым к губам. Пространство перед зданием было залито потрескавшимся серым покрытием, неровным, и, судя по всему, совсем непрочным. А по периметру росли деревья. Тихо и спокойно, и не видно никаких детей. - Спрыгивай, учитель, - весело известил водитель. Четыре_пи, аккуратно приземлился рядом с кабиной. - Все, бывай, - Вадик вновь протянул руку, и теперь Четыре_пи уже уверенно пожал ее. – Если какие проблемы, возникнут, обращайся. Меня на автобазе всегда найдешь. - Спасибо, хорошо. А к кому мне сейчас идти? - Да, прямиком к директору школы. Марья Анд
Нужный адрес Четыре_пи нашел без труда. Судя по всему, в селе была только одна улица, правда сравнительно длинная. Белый, почти декоративный забор из обтесанной древесины. Зеленый дворик с вкраплениями культивированной почвы. Довольно просторный дом с большой верандой, еще какие-то строения, предположительно хозяйственного предназначения. Занятно. Как картинка из древней истории его родной Десять_кью. Некоторые элементы почти тождественны. Впрочем, и облик землян близкородственный. Нужны тесты ДНК, и как можно скорее. Четыре_пи открыл калитку и сделал несколько шагов по хорошо протоптанной дорожке. Из треугольного убежища, опознанного как «конура», выскочил мохнатый четырехлапый зверь и, издавая громкие гавкающие звуки, оскалив зубастую пасть, бросился прямо на него. Четыре_пи спокойно повернулся навстречу, присел на корточки, чтобы быть на уровне глаз нападавшего и передал телепатическое сообщение с информацией о себе. Пес словно споткнулся. Заскулил, завалился набок, подст
- Ты ешь, не стесняйся, Вон помидорчики бери, сами солили. У вас в городе таких не сыщешь. А вот еще капусточки квашеной… За нашей капусткой на базаре люди в очередь встают. И вообще, по такому случаю, за знакомство, так сказать… Продукт чистый, аки слеза. Рецепт дедовский, но мной усовершенствованный. Деды то сивухой не брезговали, а у меня три стадии очистки. Люди уже по космосам летают, так надоть и самогон современный внедрять. Ну, вздрогнем! До дна, до дна. А теперь капусткой. Или вот огурчиком занюхай. Четыре_пи не был уверен в том, что он в себе. Более того, он не был уверен в том, что он, это он. Радушное лицо Ивана Денисыча троилось в призмах граненого стакана, почему то опять полного. По протоколу, перед приемом пищи полагалось произвести анализ микроэлементов, снять пробы на совместимость. Но Четыре_пи, под натиском гостеприимного товарища Сорокина, не успел. Миссия, залитая обжигающей горилкой, за слоями съеденных помидорчиков с капустой, была под угрозой.&
Четыре_пи проснулся рано. Истошный и протяжный крик со двора встряхнул его с кровати. В окне проступали бледнеющие сумерки. Голова раскалывалась от боли, а внутри словно все ссохлось. Он с трудом скоординировался, включил ночное зрение. Небольшая комната. Из мебели: вертикальный ящик, очевидно шкаф, полки на стенах, и металлическое ложе, заправленное ворохом покрывал. Рядом на стуле - стеклянная банка с жидкостью. Четыре_пи жадно схватил ее и стал пить. Солоноватый раствор сразу устранил ощущение жажды, и боль из острой превратилась в тупую. Он проверил все системы. Наблюдалась третья степень интоксикации. На восстановление требовалось несколько часов. Достав портативный лечблок из специального кармана, он приложил его чуть выше запястья и тут же вздрогнул от проведенных инъекций. После Четыре_пи сделал несколько дыхательных упражнений, сбросил все аварийные настройки и перезагрузил систему. Организм просигнализировал о выходе из чрезвычайного режим
Журино – селение в десяток домов, которому повезло оказаться на пути железнодорожной магистрали. Деревянная платформа с пообносившимся настилом, кирпичная хибара, на которой висела табличка «касса»: вот собственно и все достопримечательности станции. До прибытия поезда оставалось несколько минут - Четыре_пи еще вчера синхронизировался с земным хронометром, а также с мерами расстояний и весов. Десять километров до станции он преодолел в своем аэробном темпе за полчаса. Пробежка взбодрила тело и окончательно растворила ядовитые продукты распада от недавних возлияний. Разведчик еще раз снял показатели жизнедеятельности, системы работали в зеленых зонах. Полная готовность к выполнению задания. Поезд подкатил к платформе со звуками, напоминающими стоны и скрежет. Жар от переднего вагона, едкие испарения допотопного движителя, несовершенство колесных баз, отсутствие аэродинамических обводов – все это Четыре_пи тщательно зафиксировал вместе с комментариями по поводу очевидных
Марья Андреевна поправила съехавшие на кончик носа очки и принялась внимательно изучать принесенные бумаги. Когда дошла до аттестационного листа, недоверчиво хмыкнула. - Леонид Дмитриевич, а вы точно уверены в своих возможностях? Ведь, судя по вкладышу, оценки у вас… мягко скажем, неважные. Тысяча метеоритов мне в обшивку, ругнулся про себя Четыре_пи, совершенно упустил оценочные критерии. - Не волнуйтесь, товарищ директор школы. Результаты выпускного тестирования никак не связаны с моей реальной научной базой. Тем более, были некоторые расхождения во взглядах с экзаменационной комиссией. - Но тем не менее, по долгу службы нам приходится относиться к этому довольно ответственно. Речь ведь идет о преподавании всех точных предметов. Мы не можем просто формально закрыть глаза на вашу успеваемость. - Можете, - сказал Четыре_пи и послал легкий гипнотический импульс. Марья Андреевна звонко чихнула. Секунду она растерянно смотрела
Пират вздрагивал в ногах, досматривая свои собачьи сны. Леонид Дмитриевич посмотрел на часы, взял телефон и покрутил его в руках. Поборол искушение позвонить сыну. Все равно он скоро будет здесь. А вот оно что… господин Белов. - Алло… - надтреснуто проскрипела трубка. - Здорово, старый хрыч, - Игнатьев специально состарил голос, включаясь в давно придуманную ими игру. - От хрыча слышу, - Мда, переигрывает Ванечка. Больше на Бабу Ягу похоже. – Ты опять выглядишь лучше, чем я? - Ваня, я всегда выгляжу лучше, чем ты. - Яблоки там свои молодильные жрешь, небось? – проворчал телефон. - А как же. Жру. Ты бы приехал, я б и тебе килограмм отсыпал. - Ох, Леня, пока до тебя долетишь, яблоки уже не спасут. - Ты еще оперируешь? - Нет. Увы. Руки дрожат. Попытался в прошлом месяце, но все ассистирующим отдал. В расход меня, Ленечка, пора. - Так вот и приехал бы, если ничего не держит. Чег
Девяностые… И великие, и ужасные. Леонид Дмитриевич поморщился, словно пробуя на вкус перебродившее время. С его гипертимезией это было не трудно. Он помнил каждую минуту этих лет. Впрочем, он вообще все помнил. Когда страна начала сыпаться, Леня уже устал от школы. Он выговорился, опустел, ловил себя на формальном отношении. Его стала тяготить дополнительная нагрузка: все-таки вести четыре предмета на протяжении десяти лет оказалось непросто. Он раздражался на уроках, необъективно ставил оценки… Он потерял что-то ценное. Еще какую-то часть себя… Это было объяснимо по-человечески. Звезды больше ничего не рассказывали ему. И он перестал понимать тот самый язык, которому учил. Марья Андреевна его долго не отпускала. Встала грудью на входе. Или правильнее сказать, на выходе. Но и Марья Андреевна уже была не та. Она ведь все видела. А все трещало по швам. Кооперативы, товарищества… Иван Васильевич Кривонос, почуяв новые веяния, резко вспомнил о
Она повозилась, включая аудио систему, наконец справилась, набрала нужную строчку в меню, и потом ее легкие шаги отозвались на лестнице. Веранду заполнили чистые, как звон хрустальных колокольчиков, женские голоса. Звучало вступление Super Trouper его любимой АББЫ. Леонид Дмитриевич расслабился и стал смотреть как невидимый ветер под музыку торопит высокие облака. Он вспомнил Агнету Фэльтског, с которой они нежно дружили уже много лет. Вспомнил, как в свой последний визит, они вальяжно гуляли по набережной Стокгольма, и она без конца удивлялась его безупречному шведскому. Она всегда удивлялась. - Какой же ты русский, Ленни?! Ты настоящий швед. Ты говоришь на шведском лучше, чем я. А он слушал ее голос и понимал, что тот ничуть не изменился с той поры, когда она с ума сводила весь мир. И вместе с миром – и его. И Игнатьев говорил ей об этом, а Агнета улыбалась. Только немножко грустно. И тут он снова вспомнил Светлану, и где-то внутр
Утро выдалось погожим. Обычно после ночного дождя сам воздух казался родниковым. И невидимки птицы пели о чем-то своем птичьем, легкомысленном. На обозримом пространстве сада, напиваясь обильной росой, тянулись к солнцу ромашки, пионы, ирисы, драцены… Свои посильные нотки в общее благоухание вносили тимьян и клевер. И еще десятки сортов и видов, названия которых Леонид Дмитриевич никогда не старался запомнить. И щедро приправленное светом синее небо с легкими мазками перистых облаков удивительно шло этой разномастной зелени. И сад представлялся идеальным безмятежным миром, в котором нет ничего некрасивого и чужого. Игнатьев сидел на распахнутой витражной веранде и маленькими глотками с наслаждением пил кофе. Элли готовила удивительный кофе. Какой-то свой фирменный рецепт. И круассаны удались. Пекла она тоже сама. Любое дело у нее спорится. И в кого она такая, мастерица. Еще бы недельку другую погостила. Так ведь не сидится ей на месте. И вот тут – вылитая мать. Шило в одном
Света подарила ему электробритву с плавающими лезвиями. Она вся светилась, когда вручала ему коробку. Четыре_пи, смущенный и радостный, узнал о предназначении подарка и чуть не захлебнулся от благодарности. Он контролировал растительность на лице функциональным меню, а теперь непременно будет бриться. Это же так здорово, елозить по щекам незатейливым прибором, пусть донельзя простым, но все же с признаками эргономичности. Как Ваня Белов или Иван Денисович… Такой подарок… Он же от всего сердца. Так приятно… И Светлана лучится, словно это ей что-то подарили. Четыре_пи встрепенулся. Кинулся на веранду, где висело пальто, порылся в кармане и достал тот самый дефицит из сельпо. В отличие от духов «Наташа», «Ландыш серебристый» ценился высоко. Как заверила продавщица, запах почти французский, только ландыши. Вы нюхали ландыши? Нет? Неужели никому не дарили майских цветов… Да вы что, с луны свалились что ли? Берите, берите, не думайте! Кусочек Парижа в нашем захолустье… ах, Париж…
11.30 вечера. Успел. Пират радостно тявкнул и полез гладиться. Ах, чертяка, забыли про тебя с этим праздником. Давай, давай свое ухо. Хороший пес, умный пес, ведь знаешь про цепь, но ее не видишь совсем. Только чую, что грустно тебе бывает. Тоскуешь, брат. А в холодном космосе тоже тоска. И тоже цепь и конура. Сейчас расстегну тебе ошейник. Такая вот она свобода. Но ты сразу не поймешь. Потом когда-нибудь. Пес ласково заскулил, не желая отпускать треплющую ладонь, но Четыре_пи прощально сжал его мохнатые скулы и отпустил. Оттряхнул брюки и пошел к дверям. Сорокины смотрели телевизор. Шел какой-то веселый фильм. Четыре_пи уже знал, что этот жанр называется «комедия». С юмором у него не клеилось, поэтому он доверял реакции других людей. Если смеются, значит «комедия». И не важно, что сам разведчик при этом видел на экране лишь повествовательные эпизоды. И чего они хохочут, прямо до слез…, - недоумевал бывало Четыре_пи и списывал все на чужеродность своего восприя
Четыре_пи немного поколебался в выборе направления. Колю с Ваней бросать не хотелось. Но, сорвавшись с высот своего непонимания, Белов реально напился, а друг агроном тщательно поддерживал его на всем протяжении пикирования. И они вряд ли сейчас способны осудить отсутствие трезвого учителя. Впрочем, как и оценить. Поэтому пойду домой. Домой. А в груди так щемит. Но это не боль. Это словно сердце, живое и чувствующее, предвкушает радость. И эта радость просачивается горячей аурой везде. Даже на снег, и он скрипит под ногами уже как-то радостно. И откуда я вообще беру эти слова. Ведь язык Вселенной, которому я учу детей, казался мне таким знакомым, а этих слов я не знал. Они словно из диалекта, внезапно открывшегося мне. Так много неведомых и правильных слов. Так много пространств и времен освещает только что родившийся месяц. От Кассиопеи до Земли 400 световых лет. Я пролетел их почти мгновенно. Я был застывшей колбой с замерзшим содержанием. А потом увидел бабочку и ра
Мороз его немного встряхнул. Заставил вернуться в свою форму второго ранга. Собраться и заняться анализом. Очевидно происходит какая-то психомоделирующая мутация. Возможно в статусе невозвратной стадии очеловечивания. Рестарт управляющей системы уже не дает никаких результатов. Значит сама система подверглась корректирующей реконструкции. Стремление выглядеть человеком неизбежно ведет к глубоким трансформациям нейро кода. Даже мимикрирующая внешность становится подлинной. Четыре_пи вывел на внутреннюю панель палитру режима диагностики и запустил сканер. Сканер тут же завис и не реагировал даже на системные команды. Требовались инструменты тонкой настройки, но и они не выходили из пассивного состояния. Сопряжение с кораблем сбоило. Использовать управляющий модуль искусственного интеллекта Светоча на таком потоке не представлялось возможным. Можно было воспользоваться резонансным терапевтом на ТОПМ, но Четыре_пи понимал, что возвращение к эталонным частотам лишь кратковременна
Вечер был удивительно тихий. Ни ветерка. И морозец в самый раз. Как раз для того чтобы зафиксировать эти плавные линии сугробов. И чтобы придать воздуху вкус какой-то первозданной родниковой чистоты. Друзья несколько увлеклись проводами старого года. Поэтому его ухода даже не заметили. И Четыре_пи еще не решил, возвращаться к ним или нет. Он поудобнее расположил сверток с подарками в руках, сделал контрольный осознанный вдох и решительно заскрипел по снегу. Пора немного поработать Дедом морозом. Надеюсь выйдет все немного иначе, чем с одариванием друзей. Он невольно улыбнулся вспомнив, как они все трое выложили на стол по две пары совершенно одинаковых рубашек. Все- таки с ассортиментом в сельпо нужно что-то делать. Нельзя полагаться на предлагаемые расцветки. Например, на ТОПМ можно настроить синтезатор на производство новых текстильных принтов. А то скучновато глазам: горошек да полоски. И почему я раньше об этом не подумал. Но ведь все равно приятно. Первый раз мне подаро