Мы сидим в полной темноте и страхе, обнимая друг друга так крепко, будто это может защитить от падения в пропасть. А когда карета подскакивает на камне или накреняется, замирая, Кирина зажмуривается и шепчет слова прощания.
Я считаю себя готовой пожертвовать жизнью, но умирать не хочу. Жить, страдая от безумной и бессмысленной любви к моему лорду, всё равно лучше, чем покинуть мир, где он живёт.
Я хочу дышать с Виргом одним воздухом. Любоваться солнцем, на которое смотрит он. Ходить по земле, где прогуливался он. Даже если никогда больше не увижу любимого, я хочу жить и мечтать о нём! Вспоминать нежные поцелуи и горячие ласки, которые сводили с ума и возносили на такие вершины, что даже воспоминание учащает сердцебиение.
Хочу любить. Ради Вирга делать этот мир красивее и радостнее. Заботиться если не о нём, то о велье, в которой он живёт. Так я и планировала…
Но что сейчас?
Брат не отпустит от себя и на шаг. Будет вечной тенью, обоюдоострым
Трудно сказать, сколько мы едем. Время будто замирает, когда я обнимаю постанывающую Кирину и схожу с ума от страха и сомнений после принятого решения. Волнами накатывает ужас, который всколыхнули слова Ширигета о пытках. Выдержу ли я это? Ради чего я на это иду? Я же хотела жить… Любить! А теперь соглашаюсь на смерть.Безмолвно молюсь Гетте, вспоминаю то смиренно коленопреклонённую Никилию, которая отказывалась покинуть храм, то своих родных. О Вирге стараюсь не думать, одна мысль о моём лорде приносит боль настолько сильную, что становится трудно дышать.Как же хочется вернуть время вспять! Но что можно исправить? Ничего. Я лишь маленькая гельерийка, у которой нет права быть счастливой. Знал ли Вирг о готовящемся покушении на князя? Не потому ли он так легко отпустил меня?Ведь говорил, что не позволит мне уйти…Или Вирг, завоевав очередную крепость, охладел к игрушке?Я так и не знаю, значу ли что-нибудь для лорда.Видимо, н
— Айсуг, — остановившись у ворот, произносит Вирг и оборачивается ко мне. Продолжает во всеуслышание: — Ступив на порог своего замка, вельера Орелия освобождается от всех обязательств перед лордами Тьмы.Он отпускает мою руку и отступает на шаг, но я двигаюсь следом. Шёпотом спрашиваю:— А если я не хочу этого?— Чего? — приподнимает он смоляную бровь.— Свободы, — ощущая, как жар приливает к щекам, едва слышно отвечаю я.— Чего же вы желаете, вельера Орелия? — сурово спрашивает он.Вокруг царит суета. Мимо, удерживая на плаще, проносят труп старого вельера. Ширигет, жестикулируя, объясняет, где именно произошёл обвал. Собирает людей, чтобы найти тело вельера Сартена. Кажется, что на нас никто не обращает внимания.Собравшись с духом, я смотрю в глаза моего лорда и твёрдо заявляю:— Тебя!Неожиданная улыбка преображает его лицо, голос звучит низко и почти
Страх сжимает шею ледяными пальцами, проникает в грудь и студит вены… Но вовсе не от мысли, что лорд меня не любит.Совсем наоборот!Я отчаянно страшусь услышать, что чувства мои взаимны. И от неожиданного осознания этого цепенеет всё тело.— Так и знал, — внимательно наблюдая за мной, кривит губы Ширигет. Правильные черты лорда на миг искажаются в гримасе надменного презрения. — Когда Вирг не оставлял тебе выбора, ты была с ним. Оправдать себя было так легко, не так ли? Никто не посмотрит косо, не кинет неприятного слова, не осудит. Лорд потребовал своё право, и отказаться нельзя.Тон его звенит железом, слова колют в самое сердце.— Но как признаться перед всеми в том, что любишь чудовище? Проще отказаться от брака с врагом и сохранить благочестие. Так, вельера Орелия?Я отчаянно мотаю головой, хочу возразить, но слова застревают в горле. Потому что он прав. Предложение руки от лорда Тьмы пугает меня настольк
Камни храма излучают мягкий розоватый свет. Полупрозрачные занавеси колышутся, хоть в воздухе не ощущается ни малейшего движения. Атмосфера безмятежного спокойствия ласкает сердце и наполняет душу умиротворением.Мне нравится приходить сюда не только поэтому. Я приближаюсь к коленопреклонённой девушке и замираю, рассматривая её белоснежные одежды. Шёлковое одеяние жрицы растекается светлой лужицейна полу вокруг стройного тела. Кирина, закрыв глаза, беззвучно шевелит губами. Мне кажется, я знаю, о чём молится подруга.Или о ком.Правая рука лорда Тьмы и старший страж Тейг уже несколько месяцев добивается аннулирования брака своей возлюбленной и согласия её упрямого отца на союз дочери с норзийцем. Суровый воин, поддавшись уговорам девушки, не стал рубить с плеча и действовать силой.Я делаю ещё шаг, и Кирина вздрагивает. Оглядывается и смотрит с надеждой:— Орелия, Тейг вернулся от князя Тьмы?Я улыбаюсь и качаю головой. Подруга подавля
Чувствую тычок в спину и съёживаюсь от неприязни и страха. Сказать в ответ ничего не могу, как и другие девушки, которых ведут, как скот, по широкому пустому коридору. На голых стенах скачут солнечные зайчики, в узкие окна без стёкол дует холодный ветер, под туфельками хрустит песок. Слышны тягостные вздохи, сдержанные всхлипы.За мою руку держится самая младшая из нас. Я ощущаю, как дрожит несчастная, но даже утешить её не в силах. Никому не сбежать, но девушки упрямо жмутся ко мне, надеясь на мои способности. Увы, я такая же игрушка ненавистному врагу, как и они. Моя магия против силы воинов всё равно что роза против острого меча.Перед высокой дверью, изготовленной из тяжёлого бука, нас останавливают. Девушки тут же сбиваются в кучку за моей спиной, будто пытаются отсрочить страшный момент. Что нас ждёт внутри? Ничего хорошего.Мужчина в доспехах, надетых на чёрные безликие одежды, стучит в дверь и, услышав разрешение войти, открывает её. Двое провожатых след
День свадьбы…Надеваю плащ поверх роскошного белоснежного платья и бегу по ступенькам вниз.— Орелия, — спешит за мной нянюшка, — у тебя же свадьба!— А у них вот-вот случится беда, — кричу, не останавливаясь.— Мариска могла и соврать! Если всё настолько плохо, кузнец обратился бы к вельеру.— Сама знаешь, к нему идут с проблемой, а не с подозрением. Я быстро проверю и вернусь…— Волосы растреплются! — причитает она. — Платье испачкаешь!— Мина, — замираю у двери и улыбаюсь той, что меня вырастила и почти заменила мать. — Я же маг. Что я, с причёской не справлюсь?— Нехорошо! — Она поджимает губы и качает головой. — Девица перед свадьбой должна замирать в счастливом предвкушении, а не чинить полугнилую кокору!— Можно я в счастливом предвкушении починю кокору? — смеюсь я и выск
— Я не знаю, Валедия, — отвечаю так, как недавно мне отец.— Должны же они были сказать цель своего прибытия? — не отступает сестра.Она нервно подскакивает с кровати и приближается ко мне со спины. В зеркале я вижу её горящие любопытством карие глаза и не сдерживаю вздоха.— Они ничего и никогда не объясняют, милая.— Норзийцы вправе заходить в любой дом, вельера, — весело щебечет молоденькая служанка, которая помогает мне привести платье в порядок. — Делать, что вздумается, и брать, что захочется. Теперь они здесь хозяева…— Нет, — обрываю её и гляжу строго. — Не хозяева, а завоеватели. Хозяева не будут разорять подданных и не станут выжигать посевы. Вельеры заботились о людях, которые им служили. Норзийцы приносят только боль, горе и голод.— Истинные северяне, — согласно кивая, вновь щебечет служанка. — Слава милосердной Гетте, до Лувирина воины не
От страха немеет лицо, живот сводит льдом. Хочу кричать, но жёсткая ладонь сжимает рот, в уши врезается шёпот:— Это я, любовь моя!Едва не рыдаю от облегчения, расслабляюсь в сильных объятиях жениха, и он убирает руку. Разворачивает к себе, и в полутьме я вижу его блестящие глаза и различаю улыбку. Сартен тянется ко мне, желая поцеловать, но я отталкиваю его и возмущаюсь:— Зачем так пугать? Я чуть сознание не потеряла! В Лувирине стражи лорда Тьмы, и я подумала…— Тише, тише, — прижимает он меня к сильному плечу. — Прости, я лишь хотел тебя увидеть.— Так скоро увиделись бы, — прощая его нетерпение, улыбаюсь. — Осталось не больше часа до церемонии!Он обхватывает моё лицо тёплыми ладонями, и я не могу оторвать взгляда от светящихся счастьем глаз любимого. Сартен прижимается нежными губами к моему лбу, шепчет:— Это целая вечность, моя Орелия! — Целует мои веки, прибл