Помогать лорду подниматься по лестнице невероятно тяжело, хоть Вирг и старается не опираться на меня. Но я вижу, как норзийцу плохо, и сама пытаюсь поддерживать мужчину. Тьма медленно тает в его глазах, густой туман тоже рассеивается.
В спальню Вирг почти вваливается, не падает лишь потому, что цепляется за дверь.
— Прости, — рычит, сжимая свободной рукой моё запястье. — Я должен был подождать, чтобы…
—Тс-с, — прижимаю палец к его рту, заставляя молчать. Затем убираю и касаюсь его губ своими. — Я сама хочу этого.
— Я нуждаюсь в тебе, Орелия.—Восстановив равновесие, он закрывает дверь и смотрит исподлобья. — Больше, чем в тепле и еде. Сильнее, чем в самом существовании. Стоит мне посмотреть на тебя, и я хочу оказаться в… тебе. Ты моя бесконечная пытка и вечное избавление. Твой голос поднимает меня из глубин мрака, заставляет думать о своих желаниях. О тебе! Понятия не имею, как выживал до
Острое понимание смертельной опасности сжимает моё сердце жутким холодом. Такое уже было и оставило в душе незаживающий след.Помню, как папа обнимал меня, поглаживал по голове и шептал, что мама уехала. Что она скоро вернётся. И на следующий день повторил эти слова… И потом. Я верила и терпеливо сидела у распахнутого окна, высматривая карету до полудня, а после бежала помогать Мине с маленькой Валедией. Мы ждали много подарков, ведь мама так долго не приезжала в Лувирин…Отец волновался за меня, не хотел доставлять боли. Будто это возможно. Уже не вспомнить лицо той женщины, что искренне посочувствовала моей потере. А когда я удивилась, объяснила. Мамы не стало, а её тело предали земле. В следующее мгновение от шока я потеряла сознание. А когда вновь научилась дышать, в груди будто что-то оборвалось. Мир потерял краски, в нём не стало радости.В тот момент я перестала верить отцу. А через некоторое время и брату, который обещал вернуться и не сдер
В карете царит тишина, нарушаемая лишь мерным поскрипыванием плохо смазанных колёс. В воздухе плавает аромат горькой соли и сухих цветов. Ройепин медленно уменьшается, по мере того, как мы отдаляемся от замка. Я с трудом отрываю взгляд от стен, чтобы не мучить себя ещё больше.Но тоска принимается грызть моё сердце с удвоенной силой. Я уже скучаю по своему лорду. Осматриваю притихших девушек, на лицах их вижу тревожную радость. Почти на всех… Деглия, устроившись напротив меня, держит за руку притихшую Кирину. Та не отрывается от маленького окошка и, кажется, даже лишний раз моргнуть боится.Не секрет, кто владеет её вниманием. Как и сердцем… Знаю, что вторую карету, которая следует перед нами, сопровождают стражи лорда Тьмы. Оборачиваюсь и выглядываю наружу. Тейг, восседая верхом, напоминает деревянное изваяние. Спина прямая, расслабленная кисть на рукояти меча.Норзиец ни разу не оборачивается, будто не догадывается, что одна несчастная девушка же
Попрощавшись с девушками, выхожу из кареты и жду подругу, а теперь мою жрицу. Кирина бросает на спину Тейга взгляд, полный немого страдания, и я беру девушку за руку. Тяну за собой, не желая, чтобы она испытала такую же обездвиживающую боль, как я.Слова Вирга ударили меня, и эта рана будет кровоточить всегда. Лорд считает меня проклятием…Мы с Кириной усаживаемся в карете вельера Айсуга. Сам Таглор, сложив руки на животе, дремлет, устроившись на подушках. Мы садимся напротив и тут же теснимся, потому что следом заходит Лютан. Лже-жрица испуганно замирает между мной и братом, а я отворачиваюсь к окну.Мы начинаем медленно двигаться, и родные стены Лувирина проплывают мимо, причиняя ноющую боль. Я помню, как сбегала из замка через ту дверцу, пробиралась в деревню, чтобы помочь кому-нибудь с прохудившейся крышей или прорехой в полу. Интересно, всё ли в порядке с домиком кузнеца? Надеюсь, отец навестил отца Мариски и укрепил мою магию.Ощущаю тёплое п
Кирина с гортанным криком цепляется за меня, едва не сбивая с ног. Я обнимаю дрожащую девушку, а сама не отрываю взгляда от сражающихся. Руки Лютана покрываются сиреневыми всполохами, но правая тут же меркнет, и повязка на месте прикосновения мрака Вирга дымится. Впрочем, незнакомая мне магия успевает достигнуть противника, и мой муж со стоном падает на одно колено.— Ты обманул меня, — кричит Лютан и, на миг обернувшись, бросает на Таглора такой взгляд, будто мечтает растерзать голыми руками. — Твой сын жив!Замахивается, чтобы ударить Сартена, но, крупно вздрогнув, замирает с поднятой рукой.Я замечаю меж его лопаток торчащую рукоять кинжала и отшатываюсь… Чтобы в следующий миг броситься на помощь. Да, Лютан бросил семью и предал гельерийцев, но он мой брат! Я не могу равнодушно смотреть, как убивают родного человека.Но не успеваю сделать и шага, как Лютан оборачивается и кричит:— Колючка, прочь! Или пострадаешь.
Неудивительно, что Ширигет не убил Дилида. А вот то, что он возник в ночи недалеко от Айсуга, пугает. Сильнее, чем нож у моего горла. Значит, светловолосый лорд Тьмы тоже рядом! И неважно, манипулирует ли он Сартеном или стоит за моим братом…— Не делай этого, — двигая лезвием по моей коже, приказывает Дилид. — Я знаю, на что ты способна, вельера. Не вздумай сделать то же, что в Ройепине. Пока я не получил свои деньги, и не мечтай убить гельерийцев!— Я не…— Заткнись!Давление на шею усиливается, и я застываю, едва жива. Неожиданно меня оглушает звон, и лезвие исчезает, как и смрадное дыхание предателя.Я оборачиваюсь и смотрю на лежащего без чувств мужчину: лоб его окровавлен, глаза закрыты. Кирина, тяжело дыша, опускает руку с зажатым в пальцах остатком кувшина. Я пинаю нож, и тот, звякнув, отскакивает к груде камней. Если мерзавец очнётся, то не сумеет воспользоваться оружием.— Орелия! &
Мы сидим в полной темноте и страхе, обнимая друг друга так крепко, будто это может защитить от падения в пропасть. А когда карета подскакивает на камне или накреняется, замирая, Кирина зажмуривается и шепчет слова прощания.Я считаю себя готовой пожертвовать жизнью, но умирать не хочу. Жить, страдая от безумной и бессмысленной любви к моему лорду, всё равно лучше, чем покинуть мир, где он живёт.Я хочу дышать с Виргом одним воздухом. Любоваться солнцем, на которое смотрит он. Ходить по земле, где прогуливался он. Даже если никогда больше не увижу любимого, я хочу жить и мечтать о нём! Вспоминать нежные поцелуи и горячие ласки, которые сводили с ума и возносили на такие вершины, что даже воспоминание учащает сердцебиение.Хочу любить. Ради Вирга делать этот мир красивее и радостнее. Заботиться если не о нём, то о велье, в которой он живёт. Так я и планировала…Но что сейчас?Брат не отпустит от себя и на шаг. Будет вечной тенью, обоюдоострым
Трудно сказать, сколько мы едем. Время будто замирает, когда я обнимаю постанывающую Кирину и схожу с ума от страха и сомнений после принятого решения. Волнами накатывает ужас, который всколыхнули слова Ширигета о пытках. Выдержу ли я это? Ради чего я на это иду? Я же хотела жить… Любить! А теперь соглашаюсь на смерть.Безмолвно молюсь Гетте, вспоминаю то смиренно коленопреклонённую Никилию, которая отказывалась покинуть храм, то своих родных. О Вирге стараюсь не думать, одна мысль о моём лорде приносит боль настолько сильную, что становится трудно дышать.Как же хочется вернуть время вспять! Но что можно исправить? Ничего. Я лишь маленькая гельерийка, у которой нет права быть счастливой. Знал ли Вирг о готовящемся покушении на князя? Не потому ли он так легко отпустил меня?Ведь говорил, что не позволит мне уйти…Или Вирг, завоевав очередную крепость, охладел к игрушке?Я так и не знаю, значу ли что-нибудь для лорда.Видимо, н
— Айсуг, — остановившись у ворот, произносит Вирг и оборачивается ко мне. Продолжает во всеуслышание: — Ступив на порог своего замка, вельера Орелия освобождается от всех обязательств перед лордами Тьмы.Он отпускает мою руку и отступает на шаг, но я двигаюсь следом. Шёпотом спрашиваю:— А если я не хочу этого?— Чего? — приподнимает он смоляную бровь.— Свободы, — ощущая, как жар приливает к щекам, едва слышно отвечаю я.— Чего же вы желаете, вельера Орелия? — сурово спрашивает он.Вокруг царит суета. Мимо, удерживая на плаще, проносят труп старого вельера. Ширигет, жестикулируя, объясняет, где именно произошёл обвал. Собирает людей, чтобы найти тело вельера Сартена. Кажется, что на нас никто не обращает внимания.Собравшись с духом, я смотрю в глаза моего лорда и твёрдо заявляю:— Тебя!Неожиданная улыбка преображает его лицо, голос звучит низко и почти