– Да, и сделал вид, что ничего странного не замечаю, – подтвердил Астариен. – Очевидно, шаррваль в тот момент еще не поняли, что первый из их посланцев отправился к праотцам. И я пошел вслед за двойником, пытаясь выведать, что он задумал.
Торриен снова закивал, а царица прижала ладонь к губам, прошептав:
– Вы все могли погибнуть.
– Увы, иногда приходится рисковать, – ответил тихо мастер ядов. – Чтобы вместо тебя не рискнул кто-то другой. Впрочем, не всегда все планы удаются нам так, как хотелось бы… – Астариен бросил на меня короткий, но довольно тяжелый взгляд.
Его багровые глаза горели слишком ярко.
Я покраснела, с ног до головы покрываясь мурашками и неожиданно вспомнив слова ректора, брошенные в пылу спора мастеру:
“Что, если потери будешь нести ты, а не кто-то другой?..”
Похоже, Астариен с самого начала выбрал допустимой жертвой именно себя. Вот толь
Джерхан Нефритовый змей стоял в конце небольшой, залитой солнцем поляны и хитро улыбался. Он смотрел на свою соседку, что шла по дорожке, окруженной цветами, красивая, словно восход солнца. В ее распущенные серебристо-серые волосы были вплетены рубиновые, гематитовые и белоснежно-опаловые бусины, перемежающиеся с бриллиантовыми каплями. Парень с трудом сдерживал ухмылку, представляя, как великий и ужасный мастер ядов, глава рода Эннариш и командор гвардиаров царя, собственноручно вплетал эти украшения.Увы, Джерхан не знал, что его двоюродному деду это не составило труда, ведь он мечтал об этом очень много лет. Пожалуй, даже слишком долго. Фамильные бусины рода имел право вплетать только он один – старший в семье. И носить их имела право лишь старшая женщина в роду. Теперь ею была Фиана Шиарис, и даже Иллиана, царица Шейсары, не могла удостоиться подобной чести.Впрочем, царь Торриен так старательно усыпал свою жену рубинами, символами самой богини, что вря
Паучьи боги! Я знала, что дополнительные занятия у мастера ядов будут сложными, но чтобы настолько!Даже атмосфера в лаборатории, где по стенам горели полностью закрытые бездымные магические кристаллы, была напряженной, чего уж говорить о сложности поставленных передо мной задач!Первое, что сделал мастер Риш, едва дверь в помещение за мной захлопнулась, это приглушил освещение. Мне стало сильно не по себе, потому что я совершенно не предполагала работу вслепую. А сейчас в этой лаборатории, окна в которой были тщательно занавешены, стоял почти ночной мрак.– Заче… – начала было говорить я, но, похоже, мастер считал, что говорить мне сегодня незачем.– Свет будет отвлекать, – резко сказал он, вставая с другой стороны огромного длинного стола, на котором стояла, кажется, тысяча плотно закупоренных колбочек.– Но я ничего не ви…– А я вижу, – пожал плечами он, и его алые глаза полыхнули чу
Но было бы это все пустяком, случайностью, от которой лишь у меня в очередной раз закружилась голова. Вот только когда я с удивлением распахнула глаза, глядя на мастера снизу вверх, оказалось, что он тоже ошеломленно смотрит на меня… не убирая руку.Мне почудилось, что прошла целая вечность нестерпимой агонии, во время которой я боялась пошевелиться. А льесмирай смотрел на меня двумя широко распахнутыми алыми безднами, пока осторожно не отдернул руку и резко не сжал пальцы. Словно обжегся.– Прошу прощения, гематит… – проговорил он, стиснув зубы.Крылья его носа дернулись, словно он сделал короткий судорожный вдох.Я вздрогнула и опустила голову, стараясь больше не смотреть на него, пытаясь направить все свое внимание кусту с зелеными листьями.Получалось трудно. Особенно после того, как в горле все сжалось и начало клокотать, не пуская в легкие воздух, не давая втянуть запах растения, которое… п
И пока он не успел вымолвить ни слова от такой наглости, я запальчиво продолжила:– Я человек, в отличие от вас, и вы не устаете мне это напоминать! Скажите, так принято в этой академии – принижать людей относительно других рас? Я думала, что времена неравенства уже прошли!Мужчина стиснул зубы и плавно перетек в еще более близкое ко мне положение. И я не сделала даже полшага назад.В груди клокотало. А еще с каждым мгновением становилось все жарче.Теперь стоило лишь немного качнуться вперед, чтобы наши тела соприкоснулись. Не знаю, почему так получалось, но это явно было ненормально. Я осознавала это каким-то краем разума, где-то глубоко-глубоко внутри: как только мы оказывались наедине с этим мужчиной, прослойка воздуха между нами стремительно сокращалась, словно нас влекло друг к другу невидимой силой.И я не знала, замечает ли это льесмирай. Понимает ли, что сам раз за разом уничтожает расстояние и прямо сейчас стоит
– Будь по-твоему, – жестко проговорил он, не поворачивая головы. Затем резко, раздражительно указал рукой на соседний стол, на котором стояла просто тьма разных растений, и добавил: – На краю – повязка для глаз. Если без помощи зрения ты определишь, которое из растений – лестрелла, можешь считать, что сегодняшнее занятие ты прошла успешно. Если нет – можешь собирать вещи. Я тебя исключу… Фиана Шиарис.С этими словами он повернулся, высокомерно приподняв волевой подбородок и вонзив в меня ядовито-острый взгляд.– Исключите? – переспросила я в ужасе. Все пространство вокруг закружилось. – А на каком основании вы ставите условия, учитывая, что вы не ректор и не принимали меня?Болезненное расстройство попыталось заполнить меня с ног до головы, но ему помешало возмущение, которое уже целиком заняло место внутри моего сердца.Астариен пожал мощными плечами.– Я официальный
Вокруг было темно и тихо, я уже полчаса переругивалась с самым страшным мастером академии, а теперь и вовсе попросила его о том, о чем вряд ли можно просить малознакомого мирая. И уж тем более – мастера ядов.Даже мне, человеку, чуждому культуре Великих змеев, было понятно, что подобная просьба, скорее всего, уместна лишь у любовников. До сих пор, стоило закрыть глаза, я ощущала на своей коже тот первый укус. Его жар и сумасшествие, его интимность и глубокий эротизм.Поэтому едва я проговорила эту просьбу, как меня с ног до головы будто окатило волной огня. Успокаивало лишь одно: Джерхан говорил, что льесмирай Риш – единственный из известных ему нагов, способных управлять собственным ядом. А это означало, что контролируемый укус не должен нести в себе никакого сексуального подтекста. Мне нечего опасаться.Но тогда почему я продолжала дрожать, как кленовый лист за окном нашей с Джером комнаты?– Укусить, значит… – вдруг разда
– О, конечно, ты хочешь, только я не стану, – вдруг выпрямился Багровый змей, почти прорычав этот ответ. Однако он не отошёл от меня, а напротив, вдруг скользнул рукой по моей шее, на короткий миг обхватив ее всей ладонью, а затем двинулся дальше и неожиданно намотал на кулак все мои волосы, заставив одновременно приблизиться к нему и задрать голову назад.Я всем телом ощутила прикосновение к его коже, к горячей груди, разукрашенной рельефом мышц, и от неожиданности положила ладони ему на плечи. Его лицо было в паре сантиметров от моего, я чувствовала его тепло...И от этой вызывающей собственнической позы, в которую меня заключил змей, будто раскаленная лавина ухнула от сердца куда-то в низ живота. Я пальцами сжимала его мощные плечи, мгновенно нагреваясь изнутри от его температуры, от этих странных объятий, которые явно не были нормальными для мастера и его академистки.Он держал меня как свою собственность, не позволяя шевельнуться.
А я чувствовала, что вот-вот упаду в обморок.Мастеру не стоило находиться рядом со мной так близко. Может, я и смогла бы сделать безразличный вид, стой он хотя бы в десятке шагов в стороне. Но теперь я словно окончательно потеряла связь с реальностью, чувствуя лишь, как отчаянно пульсирует кровь в ушах, груди…...между бедер, которые хотелось сжать хоть немного сильнее…– Яд остался афродизиаком, – хрипло выдохнул Багровый змей, и его громадный хвост чуть нервно дернулся. Словно… его хозяин был в бешенстве. – Какого хекша это произошло?Это был даже не вопрос, а рычащее возмущение, смешанное с чем-то ещё, чего я не могла понять.Вот и ответ на мой вопрос. Астариен не знал, что укус будет иметь подобный эффект.В следующий миг он отпустил меня так резко, словно должен был сделать это уже давно. Он буквально оторвал руки от меня, с какой-то смесью изумления и ужаса взглянув на собс
Джерхан Нефритовый змей стоял в конце небольшой, залитой солнцем поляны и хитро улыбался. Он смотрел на свою соседку, что шла по дорожке, окруженной цветами, красивая, словно восход солнца. В ее распущенные серебристо-серые волосы были вплетены рубиновые, гематитовые и белоснежно-опаловые бусины, перемежающиеся с бриллиантовыми каплями. Парень с трудом сдерживал ухмылку, представляя, как великий и ужасный мастер ядов, глава рода Эннариш и командор гвардиаров царя, собственноручно вплетал эти украшения.Увы, Джерхан не знал, что его двоюродному деду это не составило труда, ведь он мечтал об этом очень много лет. Пожалуй, даже слишком долго. Фамильные бусины рода имел право вплетать только он один – старший в семье. И носить их имела право лишь старшая женщина в роду. Теперь ею была Фиана Шиарис, и даже Иллиана, царица Шейсары, не могла удостоиться подобной чести.Впрочем, царь Торриен так старательно усыпал свою жену рубинами, символами самой богини, что вря
– Да, и сделал вид, что ничего странного не замечаю, – подтвердил Астариен. – Очевидно, шаррваль в тот момент еще не поняли, что первый из их посланцев отправился к праотцам. И я пошел вслед за двойником, пытаясь выведать, что он задумал.Торриен снова закивал, а царица прижала ладонь к губам, прошептав:– Вы все могли погибнуть.– Увы, иногда приходится рисковать, – ответил тихо мастер ядов. – Чтобы вместо тебя не рискнул кто-то другой. Впрочем, не всегда все планы удаются нам так, как хотелось бы… – Астариен бросил на меня короткий, но довольно тяжелый взгляд.Его багровые глаза горели слишком ярко.Я покраснела, с ног до головы покрываясь мурашками и неожиданно вспомнив слова ректора, брошенные в пылу спора мастеру:“Что, если потери будешь нести ты, а не кто-то другой?..”Похоже, Астариен с самого начала выбрал допустимой жертвой именно себя. Вот толь
– Очнись, Фиана, – жужжал где-то над ухом подозрительно знакомый голос. – Просыпайся, а то пропустишь самое интересное!Я не могла пошевелиться. Усиленно отгоняла назойливый голос, который, кажется, заставлял болтаться из стороны в сторону все мое тело. Снова, и снова, и снова…– Эй, перестань меня трясти, – проворчала я, переворачиваясь на бок и пытаясь накрыться одеялом с головой.– Фиана, ну же, перестань валять дурака, – снова раздался голос, в котором я уже без всяких сомнений опознала Джерхана. А затем этот нахал и вовсе стянул с меня одеяло. – Ты валяешься в беспамятстве уже вторые сутки! При том, что благодаря ржавому колдовскому контию от мастера Гроара инкубационный рубин исцелил тебя сразу же после того, как тебя зажевало… что-то.Джерхан запнулся, но я не обратила внимания.Я подскочила на постели так резко, что голова слегка закружилась. Воспоминания о страшной сцене в пещер
Однако несколько мужских рук тут же остановили меня, не дав двинуться с места. Хватки чужих пальцев были будто стальными. Просто так не вырваться.Из глаз едва не брызнули слезы, но я сдержалась.Астариен взглянул на меня ошеломленно, и его челюсти тут же сжались. Багрово-алый взгляд горел так ярко, что, будь мы наедине, я решила бы, что он вот-вот меня накажет.– Какого гессайлаха ты тут делаешь? – выдохнул он, не сводя с меня острого тяжелого взгляда.Казалось, он хочет добавить что-то вроде: “Ведь я написал тебе, чтобы ты не выходила из кабинета, ведь я предупреждал!”Наверняка так и было.Губы дрогнули. Он был прав.– Я не могла вас бросить, мастер, – прошептала я, почти не издавая звука. Но я знала, что он услышал.– Не поминай богов напрасно, лисшай, – тем временем проговорил жрец пауков, потирая окровавленную голову и поднимаясь на ноги. В его уверенном голосе
Я проснулась оттого, что внезапно стало холодно. И страшно. Открыла глаза, смутно понимая, где нахожусь.Вокруг разливалась ночная чернота, глаза резало и немного покалывало от того, как сильно я пыталась всмотреться во мглу. Пока вдруг сквозь непроглядную пустоту не начали проступать очертания предметов. Стол, стулья, большая оттоманка с позолоченными резными узорами и кучей цветастых подушек, на которых я и лежала.Оказалось, что с меня на пол сползло пушистое одеяло, собственно, поэтому я и проснулась среди ночи. Вот только стоило осознать, что сплю я вовсе не в собственной комнате в Древе, а в одном из кабинетов академии, как меня накрыла волна стыда и... жара. Все воспоминания мгновенно вернулись, и о том, что секунду назад мне было холодно, мгновенно забылось.Астариен…Его поцелуи, его руки, его ласки… Его тихий шепот, что до сих пор стоял в ушах. Его губы, скользящие по моему телу, и он сам, двигающийся внутри меня…
Позвоночник стала бить мелкая дрожь. В голове крутились самые ужасные мысли. О том, что заколку с лезвием я больше не носила, а значит, и пустить ее в ход не могла. О том, что моих сил все равно не хватило бы на то, чтобы сразиться прямо сейчас с мастером ядов.А еще – о том, что несмотря на чувства к нему я была готова драться… с убийцей. А думать и страдать стала бы потом. Гораздо позже.– Способностей у меня достаточно, – прорычала я, на несколько мгновений замирая, чтобы усыпить его бдительность, а затем делая одно резкое и сильное движение, чтобы вырвать руки.Всего один удар сердца – и я проскользнула под локтем Багрового змея, который, кажется, все сильнее злился. Не знаю как, но я чувствовала это будто бы самой кожей.– Я вам верила, а вы оказались убийцей! – хотела сказать грозно и с вызовом, но получилось вовсе не так. Получилось… жалко. А лицо уже давно стало мокрым от тонких солен
Я добралась до Древа и впрямь без приключений. На улице в самых неожиданных местах встречались переговаривающиеся стражники, но на меня никто не обратил ни малейшего внимания. Стоило им один раз бросить в мою сторону короткий взгляд, как в их глазах вспыхивало узнавание, после которого ко мне теряли интерес.Еще выходя из кабинета Астариена, я думала захватить какой-нибудь лабораторный халат, ведь мое простенькое платье было буквально разорвано пополам. Однако, как ни странно, пояс сохранился в целостности, поэтому мне не составило труда просто запахнуть две половинки, перевязав их на манер мирайского платья-халата.Джерхан был уже в комнате и давно спал. Когда я проникла внутрь, переоделась и быстро прошмыгнула под одеяло, он будто бы проснулся, но, хвала богам, не стал ни о чем меня расспрашивать. До рассвета оставалось не так много времени, а завтра по плану была практика аж у двух мастеров. Вряд ли меня оправдает случившееся этим вечером с сиреной Элайнирой. Может
ФианаЯ думала, что мое сердце просто остановится. Кончики пальцев скользили по громадному рельефному хвосту, пытаясь оттолкнуть его, несмотря на то, что я знала: это бесполезно. Но они продолжали двигаться нервно и отрывисто, пока Астариен вдруг не притянул меня к себе и я не поняла, что окончательно пропала.Руки вдруг сами собой замерли, а затем начали скользить гораздо медленней. Словно по инерции. Только чувствительные подушечки пальцев изучали змеиную мирайскую чешую, передавая отрывистые, завораживающе неправильные сигналы в мозг:“Гладкая, приятная кожа… Еще… Хочется дотрагиваться вновь и вновь…”Но это же не могло быть правдой. Я никогда не любила змей.Я их боялась с самого рождения.А сейчас, чувствуя, как мягкие, жадные губы Астариена терзают меня, унося все глубже и глубже в пучины беспамятства, я чувствовала себя в иной реальности. Где я была каким-то другим человеком. Где мне
Он не знал. Боялся повернуть голову и, утонув в ее глазах, согласиться на все, что она попросит. И даже на гораздо большее.– Вы обещали! А задание я выполнила! – проговорила она неожиданно твердо, снова удивив его.Фиана Шиарис была странной девушкой. В ней одновременно сочетались наивность и хитрость, скромность и просто невероятная чарующая привлекательность. А еще – неуверенность в собственных силах, но готовность идти вперед до конца. Готовность сделать все для исполнения своей мечты.Астариен очень ценил это в людях, в мираях. Но…Культисты тоже это ценили.Он вздрогнул, отгоняя мрачные мысли, но не слишком удачно.– Ты знаешь, почему Элайнира назвала тебя проклятой? – вдруг спросил он и быстро повернулся, пытаясь поймать взгляд Фианы и прочесть скрытые в его тенях мысли.Если она и впрямь замешана в чем-то запрещенном, мимика ее выдаст.И Фиана покраснела.Астарие