Глава 2. Прокуратор

Я часто вижу один и тот же сон: Я бегу по воде. Быстрее и быстрее, ускоряясь с каждой секундой. И нет различий, и нет преград. И нет причин остановиться. Капли замирают в воздухе, но я всё равно бегу быстрее, чем кто-либо может себе представить. Здесь возле седеющего океана, на грани заката и людской заботы. Здесь я дома.

Время лишь миг, который подвластен мне. Я Берсеркер. Одинокий убийца, который живёт по другим законам. Человеческая жизнь - лишь ещё один поворот шеи, удар руки или тихий выстрел лучемёта. Она замирает, когда мы входим в переход. Когда остаётся лишь капли воды, маленькие расплывающиеся капли этого студенистого желе, которое когда-то было вашим временем. Вы видите нас? А теперь? Я могу задать этот вопрос из любой точки пространства, вы ещё даже не успеете услышать его. Я могу остановить время, считать вашу ауру и совершенно точно определить ваше душевное состояние. Я могу очень многое…

Когда-то давно на тренировках мы пересматривали записи демонстраций мастерства Морихея Уэшибы. Говорят, что именно с него началось наше искусство... Странно, но, глядя на запись безупречных движений уже сухонького старика, я понял, что человеческие возможности безграничны… и наша энергия - это путь, который может привести к неизведанному гораздо раньше, чем мы можем себе представить…

Сейчас это называется «древней историей берсеркеров» и проходится в обязательном учебном курсе. Наши пророки остаются в далёком прошлом, и сейчас уже большинство вряд ли вспомнят их имена… 

Я бегу, всё быстрее и быстрее, пропадая из видимого человеческому взгляду спектра. Становлюсь порывом ветра, бризом, первым лучом уходящего дня. Здесь, на Земле, голубой планете в вечерней Вселенной, ещё одной пешке в чужой игре.

Когда всё это началось? В чьём детстве я потерялся? Стареющие рыцари, кормившие нас, молодых и неопытных, историями о далёких галактиках и геройстве землян. Одинокие легионеры и просто искатели приключений, пилоты, космические рейнджеры и ковбои, межпланетная кавалерия и необъятные, всепоглощающие черные дыры, ставшие порталами в далёкие миры. Битвы, звёзды, преданная любовь странных неземных принцесс…И ни слова о боли и страдании, о смерти и неудачах.

Они рисовали перед нами картины чудесных миров, запивая их очередной дозой алкоголя и закусывая дымом запрещённых сигарет с безопасным фильтром. Они говорили без умолку и, даже напиваясь в хлам, казались нам богами, легендарными предтечами, которые знают о настоящем пути всё… 

 Бедные доверчивые юноши, погубившие свою жизнь. Кто мы теперь? Мы, воплотившие фантазии и мечты этих странных и чудных мистификаторов, которые в большинстве своём не летали дальше космопорта и видели чужие звёзды только в галактическом атласе. Мы, погубившие свою жизнь ради них, ради слов и жажды приключений, ради божественной любви принцесс далёких планет. Мы, ставшие заложниками собственной жизни, проживающие за секунды несколько лет… И потом каждый вечер, тяжело дыша, вкалывающие себе в вену очередную дозу Танола, чтобы восстановиться, оставить себе свою молодость. Без него мы не выдержим… хотя правильнее будет сказать, что без него наше тело не выдержит огромной нагрузки, метаболистического ускорения всех жизненных процессов… Без него утром мы проснёмся стариками…

Сколько из нас сломалось, не выдержав постоянной борьбы со старостью, и просто ушли в переход навсегда. Сколько погибло, даже не долетев до той далёкой звезды, где ждала их обещанная принцесса, и сколько ещё живут, каждый вечер надеясь не проснуться утром…

Нам всегда говорили, что впереди у нас вечность для того, чтобы изменить мир. И  мы радовались этим словам.

И даже сейчас, когда мы стоим на её скользкой временной середине, мы ещё боремся за что-то. Каждый по-своему, но всё равно из последних сил.

‑ Я к мистеру Сендлеру, ‑ секретарь, явно изменчивый, боязливо нажимает на кнопку спикера. В главном офисе Синдиката царит полумрак. Никакого ультрафиолета – только галогенные светильники. Вампиры всегда заботились о сохранности своей кожи и своей расы…

Секретарь очень нервничает, хотя старается не показывать вида. Мне странно наблюдать за его реакцией. Чего боишься ты, житель темноты, ловящий одиноких прохожих? Ты же знаешь, что твоё время ещё не пришло. Ты ещё слишком молод для полноценного вампира. Не прошёл даже второго круга посвящения…

Круги… заветные цели каждого кровососа… они всё отдадут за повышение, за пропуск в высший эшелон. Это их иерархия и их путь. Он начинается с первого укуса, с первого перерождения и не заканчивается никогда… Даже всесильные прокураторы - лишь ещё одна ступень к неограниченным возможностям… сильная, серьёзная и непобедимая… но всего лишь ступень…

В следующий круг нельзя попасть просто так. Вампиру нужно отличиться, сделать что-то очень нужное или важное, прославить себя, свой род и свою расу – лишь тогда он получает шанс предстать перед советом и пройти очередное испытание… Круги не даются за выслугу лет или за истёртость клыков, не даются за умело приготовленные кровавые коктейли… круги – это гордость каждого вампира…

Этот секретарь зажат в рамках действующих законов. Он обречён на простую низкооплачиваемую работу. Никакого карьерного роста… до новой инициации. И если она не случится, то это кресло, спикер и галогенные лампы - единственное, что ждёт его всю долгую, бесконечную жизнь…

Его аура чуть красновата. У вампиров всегда так. Но не бардовая – он ещё не успел принять очередную кровавую дозу.

‑ Проходите, ‑ его голос немного дрожит, а клыки обнажаются помимо воли. Он ещё не полностью контролирует себя. Жажда слишком сильна. – К лифту, он сам вас доставит в нужное место.

Я молча прохожу мимо. Чувствую, что он смотрит мне вслед, сверлит мне спину жадным взглядом. Уверен ли ты в себе, изменчивый?

 Даже прокураторы боятся нападать на берсеркеров моего уровня, а что ты? Ещё одна летучая мышь за письменным столом… ещё одна пешка, прислужник Синдиката… Они даже не смотрят в твою сторону, и чем я лучше их?

Лифт послушно закрывает створки. Я улыбаюсь скрытой камере на потолке, и равнодушно отворачиваюсь от перманентной ловушки возле самого входа. Острые иглы вонзаются в стену совсем рядом с моим плечом. Я не ухожу в переход, моих мышечных стимуляторов достаточно, чтобы справится с такими проблемами. Я уже привык к проверкам Синдиката. В прошлый раз в лифте меня встретил голодный гранчар, и мне пришлось реагировать гораздо быстрее. В тесном, замкнутом металлическом пространстве мы сошлись в неравной схватке с инопланетным животным. Мне не было жаль эту космическую кошку – это была её работа. Так же, как и моя работа была выжить в этом бою.

По словам моих работодателей, это учит нас постоянной концентрации и позволяет держаться в форме. Пусть будет так. Я выполняю поставленную задачу так, как меня учили в академии с ранних лет, с минимальными затратами энергии. Ничто из известных мне форм жизни не может сравниться по скорости с берсеркером, когда он уходит в переход. Может быть, прокураторы - высшие изменчивые, которые познали тайны вселенной. Но я никогда не проверял этого и, надеюсь, что мне не придётся этого делать…

Двери лифта открываются прямо в кабинете у Прокуратора. Вампир любит современный мужской стиль – никакой готики, канделябров и приглушённого чёрного цвета. Здесь всё серое, с хромом и бронзой. Ультрасовременное и ультрадорогое. Я делаю шаг вперёд – пол из натуральной древесины ещё хранит запах природы, на стенах - камень переходит в огромные экраны, на которых с новостей легко можно переключить на систему слежения за любым из подчинённых. Это вершина мира – настоящий Олимп – и мистер Сендлер хозяин нашего мира. Единственный и неповторимый.

‑ Вайлдар, мальчик мой, ‑ мистер Сендлер протягивает ко мне свои высохшие руки. Он ещё больше похудел, постарел, растворился в энергетических потоках вселенной. Я чувствую его огромную силу, скрытую в дряхлой оболочке высшего вампира…

‑ Вечной жизни, прокуратор, ‑ я склоняюсь в ритуальном поклоне.

Несмотря на весь внешний лоск,  в комнате отчётливо улавливается странный запах разложившейся смерти. Пространство будто бы сжимается, высасывает энергию. Без ментальной защиты в этой комнате находиться нельзя. Можно просто умереть. Обессилеть от потери внутренних сил… Это ещё одна ловушка для неопытных, развлечение вампиров на досуге… Игры со смертью в высших эшелонах власти…

Интересно, скольких ты уже загубил здесь, выпил до дна ради забавы, ради поддержания своей бесценной и бесконечной жизни?

‑ Оставь эти формальности, ‑ вампир даёт успокаивающий знак охранникам. – Мы же старые друзья… ‑ он жмёт мне руку, соблюдая земные обычаи.

‑ Да, прокуратор, ‑ я улыбаюсь, ‑ вижу, энергетический кокон стал сильнее. Вы испытываете мои силы?

‑ Как можно, мой мальчик, ‑ вампир театрально соединяет руки, ‑ в нашем-то статусе, разве мы обращаем внимание на такие мелочи?

Я киваю. Действительно, энергетические ловушки на нас уже не действуют. На нашем уровне защита от подобных вещей выстраивается автоматически и барьер практически невозможно сломать. Разве что, если полностью отключить сознание.

‑ Садись, садись, мальчик мой. В ногах правды нет… ‑ он показывает мне на стул. – Немного крокуса?

‑ Не откажусь, ‑ я оцениваю обстановку. Два охранника: один изменчивый, второй или третьей ступени. Другой берсеркер не выше первой категории. Если придётся очень туго, то они не будут помехой. Вампир протягивает мне бокал, и я с удовольствием делаю первый глоток. Прекрасный вкус, привкус, аромат, цена… Мистер Сендлер всегда знал толк в хорошем вине…

Прокуратор садится в кресло напротив меня. Он не спешит говорить. Вампир всегда любил выдерживание пафосной паузы. Для него очередное задание – это целый ритуал.

 Я с нетерпением жду момента, когда же он перейдёт к делу, однако не тороплю его. За долгие годы сотрудничества мы сформулировали свои правила. Мы стараемся не нарушать их. Это кодекс, незыблемый закон нашего взаимодействия.

Обычно для начала мы обсуждаем новости, пьём вино и болтаем о пустяках. И лишь потом переходим к повестке дня. Но почему-то сегодня мне не хочется долго заниматься пустыми разговорами. Мне хочется сразу же обозначить сложившиеся обстоятельства. 

‑ Простите, прокуратор, но что это за Томми, который утром пытался напасть на меня? – я смотрю прямо ему в глаза. Они выцветшие до век и уже невозможно сказать, сколько в действительности красных циклов видел глава Синдиката.

‑ Напасть? Высшие силы! ‑ он хлопает в ладоши от смеха. ‑ Если бы я хотел напасть, то послал бы легион таких, как он. Этот парень – один из моих стажёров-телохранителей… У нас возникла маленькая проблема…

‑ Да? ‑ я поудобнее устраиваюсь на стуле и отпиваю немного тёрпкого напитка.

‑ Мистер Лайол, глава Земного Синдиката, решил поиграть в героя. Ты же знаешь, что одной из планет производителей «Танола» является Земля?

‑ Думаю, что могу не отвечать на этот вопрос, ‑ я улыбаюсь ему. ‑ Вы же знаете, что я родился и вырос на этой планете.

Прокуратор, кажется, даже не слышит меня. Он слишком увлечён своим монологом… Его голос обволакивает, частотная вибрация вводит в транс. Так он пробует на мне силу своего зова. Проверяет концентрацию, сканирует меня своим внутренним зрением. Вампир делает это чисто машинально, за столько лет он просто уже не может по-другому. Это как автозагрузка обязательных программ на бортовом компьютере. Если он не совершит нужных операций – он не сможет работать…

Я позволяю ему провести поверхностное сканирование, но когда он пытается пойти дальше, ставлю простую мозговую блокировку – этому нас учили ещё в военной академии… Всё гениальное просто – не нужно придумывать сложных формул и напрягать мозговые сенсоры. Главное - соблюдать элементарную концентрацию. Такой защиты хватит на 20 секунд напряжённой мозговой блокады – а что ещё нужно берсеркеру, как не несколько  мгновений на переход?

Мистер Сендлер недовольно морщится. Для него это как щелчок по носу во время оргазма… Он грозит мне дряхлым пальцем и улыбается.

Взаимное уважение – вот основа нашего успешного сотрудничества…

Я улыбаюсь в ответ и жестом прошу его продолжать. Он делает небольшой глоток вина, причмокивает, смакуя выдержанный букет, и снова обрушивает на меня поток информации. 

‑ Мистер Лайол прекратил поставки. Он решил, что, так как он контролирует на Земле весь процесс производства и поставок такого нужного лекарства, то может больше не подчиняться нам и лично устанавливать цены на этот продукт.

 ‑ Это смелое решение, ‑ я ставлю бокал на стол, понимая, что задание мне предстоит не из лёгких. Я всегда не любил разборки на родной планете. Это то же самое, что плевать там, где спишь, или испражняться возле продуктового генератора… Жаль, что я не могу отказаться. ‑ А что говорят на этот счёт акционеры? – я пытаюсь ухватиться за последнюю соломинку. Если акционеры не против, то моя миссия ограничится лишь устным предупреждением…

‑ Внеочередное собрание акционеров не согласилось с его решением, ‑ вампир подтверждает мои самые худшие опасения. Подытоживает, подводит черту. 

Мне придётся шуметь и карать. Там будет кровь, боль и расплата. Много крови и боли. Потому что достать главу Земного Синдиката будет не просто. Ох, как не просто…

Несколько десятков лет назад я бы сказал, что это невозможно. Однако, оглядываясь назад, на список моих невозможных заданий, я понимаю, что нет ничего невозможного. Может существовать проблема недостатка средств, людских или мозговых ресурсов. А все остальные вопросы можно решить, имея на руках три обозначенных выше обязательных пункта.

‑ Почему вы сами не хотите разобраться с этой проблемой? Не привлекая посторонних лиц? – я знаю ответ на этот вопрос, но мне хочется услышать его от вампира.

Он соглашается немного оттянуть момент моего согласия. В его глазах играют задорные огоньки. Он играет со мной в свою игру… Как и много лет назад. Эта шахматная партия уже сыграна, запрограммирована на победу в его высохшей, старческой голове. Он знает порядок всех ходов, знает последовательность каждой моей ошибки, и я могу лишь подчиниться… потерять все фигуры, отбиваться из последних сил, делая вид, что итог не предрешён. Убеждая самого себя, что я всё ещё что-то значу…

У меня есть долг перед ним, и в этом его сила. Однако он не учёл, что и моя благодарность имеет свои границы.

‑ Нам не нужно огласки и паники. Нужно решить всё тихо. Направить мистера Лайола в нужное русло. Пусть никто, даже Синдикат, не знает, что у Синдиката внутренние проблемы. Вот в принципе, и всё, Вайлдар… ‑ мистер Сендлер даёт ответ, который я от него ждал и грузно опускается в кресло. Его движения кажутся обманчиво тяжёлыми. Я даже не могу себе представить истинную скорость высшего.

Я согласно киваю. Редкие люди позволяют себе не соглашаться с высшими вампирами. Я не помню ни одного, кто бы выжил после таких фокусов. Однако есть маленькая поправка… я больше не человек…

‑ Почему я? – делаю последнюю глупую попытку оттянуть время его победы.

‑ Мальчик мой, но кто лучше тебя знает Земные порядки и сможет решить всё по-быстрому? Мы же не первый раз работаем с тобой,  - его рот растягивается в улыбке, открывая взгляду умело отполированные клыки. Это последняя вампирская мода: полировка и маленькие бриллиантики – говорят, что кровь на таких зубах смотрится бесподобно.

 Я отворачиваюсь, делаю глубокий вздох и всё же произношу фразу, которую готовил долгие десятилетия:

‑ Но последний, ‑ я ставлю бокал на поднос. – Если я выполняю это задание, то мы с вами в расчёте, Прокуратор.

‑ Дай мне руку, Вайлдар, ‑ он протягивает ко мне свою высохшую ладонь.

Я знаю, что он хочет сделать, и мне становится жутко оттого, что мне придётся раскрыть Вампиру все свои секреты. Но, к сожалению, по-другому я не смогу разорвать этот пожизненный контракт. Я должен дать ему гарантию моей лояльности и невозможности предательства. Я должен дать ему козыри, имея которые он в любой момент сможет уничтожить меня.

Я протягиваю ему руку ладонью вверх – знак моего согласия на ритуал. Мистер Сендлер достаёт из складок своего плаща небольшой нож с резной ручкой и делает на моей ладони лёгкий надрез. Капли крови выступают практически сразу, и в выцветших глазах прокуратора загораются жадные огоньки. Он подставляет под мою ладонь бокал и сцеживает немного крови.  

‑ Нити кровавой судьбы расставят всё на свои места…

‑ Пусть будет так, ‑ киваю я, глядя, как прокуратор с жадностью глотает мою кровь.

Он причмокивает с довольной улыбкой, вздыхает и на мгновение замирает, погружаясь в углублённую медитацию. Его дыхание становится еле слышным. Один раз я уже видел вампира в таком состоянии – тогда он тоже читал будущее, путешествовал по нитям кровавой судьбы… Это уникальная способность: предвидение высшего порядка. Его невозможно обмануть и невозможно подтасовать. Это мозговая расшифровка вероятностей, заложенных в коде ДНК, настоящее предназначение, которое может увидеть лишь избранный… Что покажет кровавая судьба, то и произойдёт… Иначе не бывает…

На секунду мне становится страшно, хотя казалось, что я давно забыл об этом чувстве. Я наблюдаю за прокуратором и представляю, как сейчас он путешествует по вероятностям моей жизни, вычисляя единственно правильную дорогу произошедшего… И я бессилен, я не могу закрыть перед ним хотя бы одну дверь своей судьбы. Они все здесь, все распахнуты перед его взглядом. А я… я даже не подозреваю о существовании большинства из них.

И тут я вспоминаю ещё одну очень важную вещь, которую я упустил из виду в порыве бессознательной радости от предчувствия мнимой свободы – прошлое. Прокуратор умеет считывать не только будущее, но и прошлое! Он может увидеть, что происходило раньше! Только теперь я понимаю, что снова совершил огромную ошибку. Сендлер, мой спаситель в грёбанном прошлом, опять переиграл меня. Прокуратор снова разыграл беспроигрышную партию, в которой мне уже нет места. Теперь он знает обо мне всё. Каждый шаг, каждый мой неверный поступок и вздох. И самое главное - теперь он наверняка знает о Торговой Гильдии.

Спокойствие. Только спокойствие. Я стараюсь унять своё сознание и успокоить своё сердцебиение. Нити кровавой судьбы – это не диафильмы, не постеры из журналов – это набор образов, который Прокуратор за долгие тысячелетия научился читать. Поэтому моё предательство, или скорее это можно назвать лояльностью к другой могущественной организации, ещё не доказана и не обозначена. Хотя теперь такая вероятность возможна и практически предопределена. Прокуратору нужно лишь постараться, и он узнает всё. Проанализировать, вспомнить и ещё раз проанализировать.

Однажды попробовав вкус чьей-то крови, вампиры не забывают его. Теперь моё ДНК навсегда запечатлено в его памяти. И он сможет вернуться к исследованию моего будущего и прошлого в любой момент. Теперь все козыри у него в колоде. Не слишком ли большая цена за разрыв контракта?

Наконец, он открывает глаза. На его лице застыло странное выражение беспокойства. Однако оно быстро пропадает, возвращая привычную маску наигранного дружелюбия.

‑ Да, Землянин, я уверен, мы будем в расчёте, ‑ вампир говорит торжественным голосом, в котором мне слышится настоящий смертный приговор. Сколько раз он уже отправлял на смерть с чувством собственного достоинства, преисполненный торжественной благодати.

Паранойя. Возможно, это всего лишь моя паранойя. И Сендлер, такой же мой добрый друг и наставник, каким был когда-то. Может быть, я просто перенервничал из-за ритуала и возможностей, которые лично открыл перед вампиром. Я поднимаю на него глаза. Вампир ведёт себя совершенно естественно. В его жестах нет жестокости. В его ауре не чувствуется никаких изменений. Он совершенно, мертвенно спокоен. Вампир поднимает руки вверх и пронзительно смотрит на меня несколько секунд, буравит меня своим старческим выцветшим взглядом. Но я не отвожу взгляд.

Я кремень, я сталь, я россыпь дождя поутру. Я ничего не боюсь!

Прокуратор совершает ритуальный жест клятвы. Теперь можно считать, что договор заключён. После этого ничего не сможет изменить сказанного. Даже предтечи, о чьих возможностях ходят легенды.

Я медленно встаю. Пытаюсь разглядеть его внутреннее состояние, но наталкиваюсь на сплошную черноту. Высшие умеют скрывать свои чувства.

‑ Что если он не захочет слушать меня? – мой вопрос гулко летит прямо к нему.

‑ Я думаю, что ты постараешься ему всё доходчиво объяснить, ‑ он смотрит на меня несколько насмешливо. ‑ Да, и ещё одно условие. ‑ Сендлер несколько задумчив и, явно, ждёт моей реакции. Но я абсолютно равнодушен. Ни шагу назад. Только не сейчас.  – Я дам тебе нескольких помощников.

‑ Я работаю один, ‑ говорю спокойно, но по тому, как напряглись охранники, понимаю, что мой голос звучит угрожающе.

Вампир делает рукой успокоительный жест и печально смотрит на меня:

‑ Теперь нет, мой мальчик, теперь уже нет…