Глава 5. Переход

‑ Подъём, ‑ крик взрывает барабанные перепонки. – Кому сказал, сволочи, быстрее, быстрее!!! ‑ инструктор отрывается на полную, на всю мощь своих лёгких. – Где же вас набрали таких, маменькиных детей? Быстрее, сосунки, быстрее!!! Натягивайте своё барахло, живо, ‑ он держит в руках секундомер и чувствует себя главным в этой вонючей казарме. – Стоп, не успели! ‑ инструктор довольно смотрит на наши раздражённые лица. – Начинаем заново, девочки! Быстрее…

‑ Вот придурок, ‑ тихо говорит мне Бартон.

‑ Одевайся лучше, ‑ я зашнуровываю армейские ботинки. Они ещё старого образца, на обычных шнурках, а не полимерных защёлках, как сейчас, но это для большего натурализма. Всё-таки курс называется «земная армейская история»…

На десятый раз наша рота строится почти одновременно. Инструктор доволен. Он всё ещё кричит, беснуется, но всё равно на его лице проскальзывает тень улыбки и удовлетворения. За эти два месяца он всё-таки чему-то научил нас.

‑ Сержант?! – инструктор подходит к Бартону. – Доложите обстановку…

‑ Весь личный состав на месте, капитан. Готовы к выполнению любого задания…

‑ Вольно, ‑ капитан выключает секундомер. – Неплохо, ребята, неплохо. Но ещё и не достаточно хорошо, ‑ он делает лицо серьёзнее. ‑ Пробежка, сенсорная тренировка, завтрак. Выполняйте, сержант…

‑ Есть, сэр, ‑ Бартон поворачивается к строю, дублируя команду капитана. – Выполнять…

Так проходит каждое наше утро. На Земле это называется утренней тренировкой личного состава. Мы живём в старых деревянных казармах – домах, больших похожих на хлев для домашних животных ‑ и спим на двойных неудобных кроватях. У них пружинные матрацы, которые якобы должны повторять контуры тела, и ужасный звук, который не даёт нам спать по ночам. Наш капитан называет всю эту ситуацию «полным погружением». Мы должны чувствовать себя как «дерьмо» для достижения высшей цели. О ней капитан нам не говорит, но регулярно повторяет, что она есть. В армии вообще не принято думать – мысли отвлекают от тренировок и муштры. А для «земной армейской истории» автоматизм, муштра и дисциплина – это киты, на которых держится всё. 

Сегодня мы бежим особенно долго. Мышечные усилители работают на половину мощности, чтобы не перенапрягать лёгкие. Дыхание стабильное, сердцебиение нормальное. Мы в хорошей форме…

 Мы бежим навстречу солнцу, которое этим утром особенно невыносимо. Хотя такое ощущение складывается каждое утро, когда за спиной остаётся несколько десятков километров песчаного пляжа и наши следы, что смывает рассветным океаном.

Наш тренировочный центр находится на земном экваторе. Здесь немного жарко и душно. Причём жарко и душно почти всегда. У нас красивый загар и немного усталый вид. Здесь проходится последний курс тренировки берсеркеров. И именно здесь нас обучили переходу ‑ завершающей стадии нашей подготовки.

Это было две недели назад. Утром нас всех собрали в большой аудитории тренировочного конкурса. Генерал говорил долгую речь о том, как нам повезло и что не каждому в жизни предназначено стать перстом Божьим, опережающим время. Он говорил о смелости и далёких планетах, потом вспоминал своё обучение и шутил о том, что между наркоманом и берсеркером разница лишь в названии препарата для укола. Потом генерал пожелал нам удачи, и руководители подразделений выдали каждому карту с индивидуальным маршрутом. Нам запретили брать с собой привычное снаряжение. Только нож, компас и немного пресной воды.

Горящие глаза. Затаённое дыхание и неизвестность. Таинство посвящения, которое находится под строжайшим запретом всегда… и я не знаю ни одного человека, который посмел его нарушить.

Перед тем, как идти на маршрут, я изучаю карту. Анализирую километраж и траекторию. Судя по карте, мне досталась труднопроходимая дорога через джунгли, ведущая к западным пещерам. У моих сослуживцев маршрут другой… однако конечная точка тоже находится в западных горах. Всё сходится – я знаю, куда мы должны идти. На «Гору духов». Там, по поверьям местного темнокожего населения, обитают духи умерших и воплощения их ритуальных богов.

Я не верю в местную религию точно так же, как не верю ни в одно из существующих религиозных направлений. Добровольно становясь на путь профессионального убийцы, соглашаясь лишать создания жизни за материальную оплату, я автоматически становился персоной нон-грата в любой конфессии. А учитывая, что за сотни лет космических перелётов настоящего Бога люди так и не нашли, я думаю, что удобнее рассчитывать на себя. И если уж верить, то верить в великих Предтечей, напоминания, о которых то и дело находят в различных галактиках.

Мы выходим на маршрут с разницей в полчаса. У каждого своя траектория - инструкторы, видимо, просто решили перестраховаться. Это задание не на время, мы должны по заданному маршруту добраться до точки и там получить дальнейшие инструкции. Во всяком случае, так нам говорят. Я стартую не торопясь. Стараясь экономить дыхание и контролировать своё потоотделение. До леса я добираюсь довольно быстро. Ну а дальше… дальше начинаются первые проблемы.

В джунглях действительно сложно найти дорогу. Даже с электронной картой и усовершенствованным звуковым компасом. Годы идут, а только что вырубленная дорога в чаще исчезает так же быстро, как и столетия назад.

Здесь нет точного пути. Есть лишь интуиция и надежда, что остроты твоего ножа хватит тебе до конца дистанции.

Несколько минут я оголтело рублю лианы и понимаю, что в таком темпе до гор я доберусь не раньше, чем через неделю. Мои руки ещё даже не начали чувствовать усталость, однако я знаю, что через несколько часов такой работы я уже ничего не смогу.

Первое правило выживания в джунглях – никакой паники. Нас так учили, и эта аксиома очень чётко отпечаталась в моём мозгу. Паника в нашем деле - это вообще вещь, о которой нужно забыть раз и навсегда. Если мы, конечно, хотим остаться в живых…

Я поднимаю голову вверх. Деревья расположены на удивление близко друг к другу, и мне приходит в голову отчаянная мысль. Вернуться на тысячелетия назад, к земной теории некоего Дарвина и попробовать добраться до гор обезьяньим способом. Ну, или на худой конец, осмотреться…

Я выбираю одно из самых высоких деревьев в поле моего зрения и приступаю к подъёму. Две минуты - и я уже, как настоящий владелец шикарного пентхауса, осматриваю окрестности: на несколько миль до гор тянутся непроходимые джунгли, однако чуть правее, в радиусе нескольких сот метров я вижу небольшую прогалину между тысячелетними кронами… если это река – то это может стать моим спасением…

 Я проверяю ближайшую лиану на прочность и отбываю в неизвестность. Мой бандж-джампинг продолжается до следующего дерева. Я перевожу дыхание, хватаюсь за следующую помощницу в моей авантюре и снова отправляюсь в свободный полёт. Полчаса акробатических упражнений - и я полностью сбиваюсь с изначальной траектории, но стою на берегу небольшой речушки. Она неглубока, а это значит, что, скорее всего, я не встречу здесь прожорливых пираний или длиннометровых удавов… Хотя бывали случаи, что пронырливые водоплавающие хищники ютились и в небольших ручейках… Их всегда гонит чувство голода, жажда поживы, их привлекает к себе смерть. А я ли не её основной проводник?

 Я прохожу несколько метров и чувствую, что речка становится глубже. Что–то касается моей ноги, и я вздрагиваю совершенно инстинктивно, хотя мой мозг ещё даже не успевает испугаться. Но это всего лишь крупная арапаима…, аквариумная рыбка, любящая компанию и не терпящую замкнутых пространств… Говорят, что если у арапаимы нет компании, с которой она может плавать вместе, она кончает собой о стенки своей темницы… Как романтично и в то же время глупо иногда ведёт себя природа…

Мне кажется, что река тянется в том самом, нужном мне направлении. Я нажимаю на карте кнопку обнаружения собственного месторасположения и пересчёт маршрута. Навигатор моргает несколько секунд, а потом маршрут загорается приятным зелёным цветом. Это означает, что, несмотря на что, что я сбился с курса, я нашёл самый оптимальный вариант…

Делаю ещё несколько шагов и чувствую прохладу. Даже через специальные водоотталкивающие сапоги благодатная энергия воды добирается до моих рецепторов. Она подпитывает, наполняет силой. Каждой своей молекулой она убеждает меня двигаться дальше. Я шепчу ей слова благодарности. Воду нельзя обижать. Она всё знает и чувствует. Она - одна из самых разумных субстанций нашей планеты. Я знаю это из лекций генетических модификаций и структуры ДНК. У воды есть память. У неё есть настроение. Каждая её капля хранит нашу историю. Я не хочу шутить с вечностью. Не хочу ссориться со своим прошлым… Я хочу, чтобы оно привело меня в будущее… К посвящению… К первому шагу моего духовного падения.

Речушка петляет, извивается в джунглях. Иногда я отвлекаюсь на шум в зарослях. Но это лишь мелкие зверьки или ненасытные птицы. Они не причинят вреда. Карта показывает, что я уже почти добрался до первой контрольной точки у подножия гор. Я и сам это чувствую, хотя  из-за деревьев практически ничего не могу увидеть. Они скрывают от меня горные вершины и солнечный свет. Они оставляют за собой тайну, становясь виртуальным театральным занавесом перед моим выходом на сцену… Я прохожу мимо ядовитых зарослей белого мангрового дерева. Если сок этого растения попадёт в глаза, вы можете ослепнуть. Рядом с ним я вижу листья панги.  Семена этого растения содержат синильную кислоту, и в сыром виде их есть не рекомендуется. Однако в варёном они могут стать настоящим деликатесом. На курсах выживания нам часто напоминали, что в джунглях вообще желательно не есть ничего сырого. Даже если перед вами это только что съела обезьяна или  какое-то другое человекообразное животное… Плоды, ягоды, листья и лианы… всё это нужно тщательно очищать от кожуры и варить как можно дольше… А лучше вообще питаться сухим пайком из спецназовского «нз»…

Мой путь заканчивается неожиданно. Речушка уходит вниз под гору, а я останавливаюсь перед громадой скалистой породы. Мне нужно туда, вверх, где через несколько километров гор плывут облака. Я делаю большой глоток из фляги. И набираю немного  свежей воды прямо из-под ног. Это запрещено уставом – без оббезараживающих таблеток нам запрещается пить непроверенную жидкость… Однако в этом случае что-то подсказывает мне, что мне ничего не грозит. Меня окутывает спокойствие. Я умываюсь в ручье, промакиваю шею и внезапно останавливаю взгляд на своём отражении. В моих волосах появилась седина, а на лице морщины. На моих руках больше родинок, моя кожа стала более дряблой… а в теле появилась невиданная доселе тяжесть. Я старею!!!

Я закрываю глаза, уравновешиваю дыхание и снова смотрю на своё отражение. Ничего не изменилось. Это не бред и галлюцинация. Моё тело действительно меняется, трансформируется.

Теперь я смотрю на горный маршрут совсем по-другому. То, что несколько минут назад казалось мне лёгким подъёмом, превращается в сложное испытание на прочность.

Борьба со старостью. Вот что означает истинное предназначение берсеркера. Вечная молодость, которая даётся лишь после того, как вы пройдёте все стадии, испытаете все возможности вашего тела в любой временной отрезок вашей жизни. Я понимаю, что моё время заканчивается… И с каждым шагом к конечному пункту, к вершине я буду становиться старше. Я не могу объяснить этого феномена. Воздух? Подготовка? Испарения? Или психологическая кодировка, которой, без сомнения, пользовались наши опытные инструкторы.

Психология – это главный двигатель прогресса. Свобода мышления и рамки, в которые мы себя загоняем, – вот главная проблема человечества. Скажите ребёнку без страха, что он сможет взлететь - и он полетит. Скажите, что смерти нет - и он не умрёт. Скажите, что старость – это лишь страничка фантастического романа - и он будет жить вечно… Всё это так. Но рамки настолько сдавливают нас, что даже просвещенные уже забыли, как выходить из так давно расставленных психологических ловушек. Эти ловушки уже стали частью нашего генного кода, впитались в цепочки и спирали нашего ДНК.

И именно поэтому мы проигрываем, ещё не родившись…

Я начинаю подъём. Каждый рывок, каждое подтягивание к новому каменному карнизу даются мне всё сложнее. У меня начинают болеть ноги, опухать вены… Я и не думал, что у меня вегетососудистая дистания… Смешно… Я думал, что старость приносит спокойствие и мудрость… а оказывается, лишь ощущение беспомощности и сожаление об утраченной молодости….

Моя голова лысеет. Зубы выпадают. Я чувствую, как ветер колышет волосы, которых с каждым шагом становится всё меньше. Ощущаю холод, и почему-то возникает желание укутаться в плед и сесть поближе к камину. Моё дыхание прерывается, у меня появляется отдышка. Рука непроизвольно ищет капсулу с корвалолом…

Я смотрю на карту. Мне остаётся совсем немного. Нужно лишь верно рассчитать силы. Немного отдохнуть. Я прижимаюсь к скале и осматриваюсь. Вверху я вижу вход в пещеру. Из отверстия тонкой струйкой выходит дым… Я знаю, что меня там уже ждут…

Я оборачиваюсь и смотрю на красоту окружающего мира. Он действительно прекрасен. Так же, как и моя утраченная молодость. Я сильно потею, и мне безумно хочется в туалет. Я не могу терпеть и освобождаю содержимое своего мочевого пузыря прямо на гору. Красота требует жертв, но мочевой пузырь не признаёт компромиссов…

На последних метрах дистанции мне становится легче. В теле появляется какая-то лёгкость, а рукам возвращаются остатки былой силы. Я подтягиваюсь и втаскиваю своё дряхлое тело в пещеру. Карта подает мне ободряющий знак – я на месте. Я тяжело дышу и улыбаюсь россыпью морщин. Провожу рукой по своему лысому черепу и пытаюсь сфокусировать утраченное зрение…

‑ Мистер Вайлдар, ‑ голос доноситься откуда-то издалека, из глубины пещеры. Эхом отражается от стен и долетает до меня уже в извращённой акустической форме.

‑ Да, ‑ говорю я, отмечая про себя, что мой голос дребезжит. Он стал сухим и мне хочется прокашляться, чтобы вернуть ему былую звонкость.

‑ Вы дошли… ‑ у голоса нет эмоций. ‑ Это означает, что ваш физическое состояние не будет помехой для выполнения поставленной задачи. Это хорошая черта для берсеркера.

 Я киваю и пытаюсь встать на ноги. Не хочу демонстрировать голосу свою слабость.

‑ Вы сохранили ясность ума – это указывает на то, что даже сильные психологические воздействия не смогут вам помешать выполнить задание. Это хорошая черта для берсеркера.

Я снова киваю и выпрямляюсь во весь рост. Стоять ровно довольно сложно. Ноги подкашиваются, и старость хочет взять своё. Поэтому я держусь рукой за стену.

‑ И наконец, ‑ голос делает небольшую театральную паузу,  ‑ вы не задаёте лишних вопросов – а это лучшее качество, которое может быть у хорошего берсеркера. Я поздравляю Вас!

‑ Спасибо, ‑ я говорю это хрипло и пытаюсь отдать честь. Однако в этот самый момент понимаю, что эти слова благодарности - последнее, что я говорю в своей жизни. И тогда я грузно оседаю на пол, закрываю глаза и…

Шприц вгрызается в мою вену, останавливает смертельные изменения. Мой метаболизм ускоряется и делает огромный бек-ап. Теперь я все переживаю наоборот. Это непередаваемо. Это как давняя фантастическая история про одного младенца родившегося стариком… теперь я понимаю, почему на рекламе Танола я всегда видел его лицо… Танол – это действительно новая жизнь…. И прошедшие посвящение знали об этом…

И теперь я знаю, что происходит, когда я вхожу в переход. Я плавлю время, старею на несколько часов, дней, лет…но теперь это для меня не проблема. Теперь я знаю о себе всё… И, пока у меня есть Танол я могу уходить в переход до лимитированной бесконечности…

Я открываю глаза и вижу довольные лица моих инструкторов. Они жмут мне руку и отправляют в казарму, чтобы я завтра снова был готов к утренней пробежке. Даже владея возможностью темпорального перехода, я должен всегда находиться в хорошей физической форме….

И теперь мы бежим по самому краю океана. Все те, кто прошёл посвящение и познал главный секрет своей сущности. Именно поэтому берсеркеры никогда не говорят об этом моменте. В нём слишком много их личной слабости…

‑ Помните, ‑ инструктор бежит рядом с нами. Он даже не вспотел. – Сила берсеркера не в скорости, ведь скорость - это всего лишь его преимущество. Сила берсеркера не в умении пользоваться различным оружием – это лишь приобретённые способности. Сила берсеркера в знании – знании того, что он сильнее. Вы должны вбить себе это в свои глупые бошки. Вы сильнее всех, и никто не смеет оспорить это.

‑ Так точно, ‑ дружно кричим мы и продолжаем тренировку.

Через несколько лет я часто вспоминал капитана и его слова. Он был не прав. Мы становились слабее с каждым новым днём, годом, десятилетием. Потому что наша сила высасывала из нас жажду жизни, выпивала её без остатка. И наш капитан, уверенный солдафон и преданный инструкциям военачальник, прекрасно всё это знал.

Но кто бы нам сказал это тогда?