7

Ещё две недели спустя, ближе к уикэнду, Джессика ждала звонка Богарта, но так и не дождалась. Дэвид подгонял, но Джессика и сама хотела увидеть Курта и понимала, что ей труднее становится проводить вечера без него. До сих пор с ней не случалось такого никогда. Исключением был Дэвид, но Дэвид сделал достаточно, чтобы Джессика перестала желать вернуться назад.

Так и не дождавшись звонка к четвергу, Джессика решила придумать что-нибудь сама. Полистала сетевые справочники и, отыскав парочку вариантов для отдыха, набрала номер Богарта.

Тот выглядел мрачным и усталым, так что Джессике на мгновение стало неловко за свой звонок.

— Я тебя отвлекаю? — спросила она.

— Нет, — ответил Богарт и потёр лоб.   

— Ты не звонил, и я решила проверить — вдруг ты опять сидишь и ждёшь, что я позвоню сама.

Богарт вскинулся, на мгновение оживившись.

— С чего ты взяла, что я могу так сделать?

— Схема три к одному, — Джессика улыбнулась. — Есть мнение, что принимающая сторона должна проявлять инициативу каждый третий раз. Ты проявил её дважды и пропал. Потом ещё два раза… и теперь опять.

— Идиотская игра.

— Да, но она работает. И помогает расставить всё по своим местам.

Курт посмотрел на Джессику неожиданно серьёзно.

— Ты знаешь, что пятьдесят лет назад геополитики констатировали наступление стратегического тупика?

Джессика растерялась. В политике она разбиралась ровно в той степени, в которой это требовалось для выполнения очередной задачи. Тем более в геополитике Кармалота.

— Когда началась океаническая война, оказалось, что обе стороны просчитывают свои шаги на неограниченное количество действий вперёд. Как итог — никто не мог опередить другого и каждый оказывался в ловушке собственных рефлексий.

— Меня смущают твои намёки…

— Я имею в виду, Джессика, что мне хватает игр в рабочее время. С тобой я хотел бы просто… отдыхать.

Джессика неловко улыбнулась. Она подумала, что хотела бы того же, но вслух об этом говорить не стала, и грудь её невольно стиснула горечь. Джессика какое-то время молчала, а Богарт разглядывал её, удивляясь тому, насколько красивое у собеседницы лицо. Правильное, с полупрозрачной светлой кожей, как будто неведомый скульптор выточил его из кварца.

— Я хотела предложить, — опомнилась Джессика наконец, — в эти выходные съездить в заповедник камней. Знаешь это место?

— Да, — Богарт кивнул. — Но в эти выходные — нет.

— У тебя дела? — Джессика попыталась скрыть разочарование, но не смогла.

Богарт помолчал.

— Знаешь, — после долгой паузы сказал он, — я мог бы взять тебя с собой. Но я должен точно знать… что ты к этому готова. Что ты не ждёшь, что я поведу тебя в ресторан или на пляж. Это будет довольно мрачная поездка. И на самом деле ты вряд ли хотела бы провести таким образом выходные дни.

Джессика нахмурилась, гадая, как понимать эти слова.

— Я не могу обещать, не зная, о чём идёт речь.

— Скажу только, что это очень личное для меня. Решай.

И Джессика решила.

Чёрный гравилёт Богарта ждал её у входа в порт в субботу в одиннадцать утра, однако, садясь в него, Джессика всё ещё плохо представляла, что ей предстоит.

Богарт был мрачен и молчалив, вопреки обыкновению не пытался делать комплиментов и вообще на Джессику не смотрел.

Почти полтора часа они провели в полной тишине — звуки с улицы не проникали сквозь плотное стекло. Чувствуя настроение спутника, Джессика инстинктивно прижалась к его руке и положила голову на плечо. Ей хотелось спросить, что происходит, но выражение лица Богарта отчётливо давало понять, что лучше молчать.

Только когда гравилёт затормозил у витых чугунных ворот, Джессика начала понимать. По другую сторону искусной ограды невысокие бордюры разделяли землю на квадраты, и почти на каждом стоял памятник. Некоторые из них изображали привычных глазу постороннего ангелов, но многие — загадочных существ с кожистыми драконьими крыльями за спиной.

— Ты всё ещё можешь подождать в машине, — предложил Богарт, но Джессика покачала головой и выбралась из гравилёта следом за ним.

Охрана двигалась за Богартом по пятам — стражей молчаливой и неживой. Когда он вошёл на кладбище и между рядами могил отыскал одну, они остановились, охрана осталась стоять в паре метров, так чтобы не отвлекать.

Джессика же вместе с Куртом подошла вплотную и прочитала на памятнике: «Рутгер Богарт». Годы жизни ни о чём ей не говорили, потому как на Кармалоте действовал собственный календарь. И всё же Джессика спросила вслух:

— Это… твой отец?

Курт кивнул. Он молчал какое-то время, разглядывая массивную скульптуру, выточенную из чёрного мрамора, изображавшую настоящего дракона. Изогнув шею, тот нависал над небольшим холмиком земли, готовый изрыгнуть пламя из раскрытой пасти.

— Я его почти не знал, — сказал Курт после нескольких минут тишины. — Он нашёл меня, когда мне уже исполнилось двадцать два. И тогда за одно утро я узнал, что я дракон, что я сирота и что теперь в моём распоряжении два миллиона декеров.

Джессика молчала. Образ богатого наследника — даже получившего свои деньги так — по-прежнему не ассоциировался у неё с Богартом.

— Мы говорили всего один раз, — продолжил Курт, а потом мгновенно замолк.

— Почему он оставил тебя? — спросила Джессика тихо. Она сама так и не узнала своего отца. А матери никогда не была нужна. И того милосердия, которое испытывал Богарт к человеку, предавшему его, не разделяла.

Курт пожал плечами.

— Не всё ли равно? — спросил он. Развернулся и побрёл прочь, вынуждая Джессику следовать за собой. — Идём. Посидим с чашкой кофе. Если ты захочешь спросить что-нибудь ещё — я тебе расскажу.

Покинув территорию кладбища, они зашли в небольшое кафе, из окон которого виднелась череда каменных стражей. Место это явно мало соответствовало Богарту по статусу — всё здесь было слишком скромно, слишком просто и в то же время слишком благочестиво для него.

Богарт заказал две чашки кофе, и ещё какое-то время за столиком царила тишина.

— Двадцать два, — сказала Джессика наконец. — Ты был уже совсем взрослым.

Курт кивнул.

— И у тебя… — Джессика замешкалась, — видимо, уже была собственная дочь.

— Да. Кристине восемнадцать. Она появилась, когда мне было девятнадцать лет. И первые годы я тоже… был не слишком хорошим отцом. Если говорить откровенно, я вообще о ней не знал. Только когда Рутгер… отец… отыскал меня… я понял, что это значит. И понял, что не хочу, чтобы моя дочь пережила то же, что и я.

На какое-то время они снова сосредоточились на кофе.

— Не могу поверить, — призналась Джессика наконец, — что ты просто получил деньги в наследство.

— Нет, это не так, — сказал Курт немного суше, чем хотел. — Было бы слишком хорошо и слишком непохоже на жизнь, если бы случилось так, как ты сказала. К тому времени, когда я узнал о существовании Рутгера, у меня был бойцовский клуб, который с переменным успехом приносил доход. И ещё парочка… своеобразных, но прибыльных дел.

— Ты нарушал закон.

Богарт прищурился, вглядываясь в лицо собеседницы.

— А ты — нет?

Джессика повела в воздухе рукой.

— Я была в таком количестве миров, — сказала она уклончиво, — что порой переставала понимать, какой закон нужно соблюдать прямо сейчас. Когда вокруг тебя миллион правил, противоречащих друг другу, они теряют смысл.

— У меня было не так. Я просто видел, что законы не имеют ничего общего с той жизнью, которой мы живём. И не могу сказать, что мне нравилась такая жизнь. Поэтому, когда у меня появились настоящие деньги, я решил потратить их на то, чтобы изменить законы. На первую предвыборную кампанию. Меня уже достаточно хорошо знали в определённых кругах, чтобы нашлось немало людей, желающих меня поддержать. И вот… я здесь.

— Удалось что-нибудь изменить? — ехидно поинтересовалась Джессика.

— Пока что нет. Но, полагаю, было бы ещё хуже, если бы на моём месте находился кто-нибудь другой.

Джессика повертела чашку кофе в руках. Она многое хотела сказать. В основном относительно того, что думает о политиках и их способности повлиять на реальность, в которой живут простые люди наподобие неё, но не успела.

У Богарта зазвонил телефон. Тот не стал включать голосовую и визуальную связь, а поднёс трубку к уху и сказал:

— Да.

Какое-то время Богарт молчал. Джессика выжидающе смотрела на него.

Потом Курт нажал отбой и кивнул Джессике:

— Нужно возвращаться в город, — сказал он. — У меня срочные дела.

Джессика решила не задавать вопросов. Она продержалась почти пятнадцать минут, за которые они успели вернуться в гравилёт, а потом всё-таки произнесла:

— Ты не расскажешь мне, что случилось?

Богарт, до того смотревший в окно, бросил на неё быстрый взгляд. Джессика отчётливо видела, что тот колеблется, но потом, когда уже перестала ждать, услышала:

— Сейчас в Конклаве четыре партии. Очень неудачный расклад, потому что слишком велик шанс зависнуть в равенстве голосов. Есть ещё малые фракции, но большинство из них следует за своим Драконом. Одним из четырёх. К счастью, утилитаристов легко купить, а партия Свободы слишком слаба, чтобы принимать решения самостоятельно. Но в итоге мы так или иначе получаем равновесие сил. Мы… и магократы. Керидж Тортон. Помнишь тот случай, когда ты прочитала о моей связи с боевиками? Я полагаю, эту статью заказал он. Мы попробовали предпринять ответный шаг. А сейчас он, похоже, нанёс контрудар. Он пытается в моё отсутствие поставить на голосование вопрос о подписании пакта с Сетью. Тортон прекрасно знал, что я не появлюсь в Конклаве в эти дни.

Сердце Джессики бешено застучало при мысли о том, что всё может закончиться прямо сегодня. Она обнаружила, что тянется к Курту всем телом, и тут же одёрнула себя, заставляя отодвинуться и успокоиться. Щёки пылали, а тот озадаченно смотрел на неё.

— Всё хорошо? — спросил Курт.

— Да, — выдохнула Джессика и заставила себя кивнуть. — Извини.

Она отвернулась к окну, чтобы ничего больше не объяснять.

Гравилёт пересёк черту города, и Курт спросил:

— Ты доберёшься сама, если я высажу тебя здесь? Мне нужно спешить.

— Доберусь, — рассеянно ответила Джессика. Она взялась за ручку фиксатора и надавила. А потом замерла, резко повернулась к Курту, внимательно следившему за ней, и, повинуясь порыву, начала:

— Курт, если я скажу тебе, что у меня неприятности… — она замолкла, не зная, как объяснить.

— У тебя долги? — резко спросил Богарт, и в глазах его мелькнуло понимание.

— В каком-то смысле… — растерянно ответила Джессика.

— Джессика, если кто-то шантажирует тебя… Возможно, потому что им нужен я… Скажи об этом сейчас. Я пойму и сумею тебе помочь.

Джессика молчала. Язык не слушался.

— Извини, — выдохнула она наконец, — глупо это всё. Тебе нужно спешить.

Не оглядываясь, она выскользнула на мостовую и поспешила прочь.