Вокруг шуршали роскошные ткани, суетились швеи и модельеры, в воздухе летали запахи от Диор и Шанель, зеркала под потолок умножали происходящее вдвое, а меня интересовала только информация в моём телефоне.
Я хотела добраться до самой сути того, что происходит, и начинать стоило с магических символов на столе в Сансе. При воспоминании о них меня до сих пор повергало в дрожь. Итак, символы были каббалистическими. Лембит написал, что данные знаки используются где угодно: в магии белой, чёрной, масонами, мистиками, оккультистами и так далее.
Практическая магия? Ритуалы? При чём тут я и реальность? Но в душе кололась заноза и требовала: ищи!
Сглотнув горькую слюну, я прочла по ссылке в интернете о симв
Что-то происходит, – понимала я, – что-то смутное, тревожное. Но в фактах и ощущениях требовалось разобраться. До репетиции оставалось не так уж много времени, и я провела его сидя в кресле перед зеркалом и пытаясь разложить по полочкам то, что есть. Я в который раз подумала, что не смогла одержать верх ни в одном из разговоров с мадам Беттарид, она будто ловкий жонглёр сводила на нет мои порывы. Вероятно, сложно было не научиться хитростям в семье, которая живёт в доме с потайными ходами, символами и знаками; передавая от поколения к поколению одержимость Египтом.Говорят, мозг штука гипнотабельная, реагирует на то, что регулярно повторяется рядом. Я это точно знаю, потому что у одной из моих одноклассниц мама с детства была больна шизофренией и верила в иноп
Как ни странно, Ромео повёл меня не к библиотеке, а к узкой лестнице для прислуги, старой и скрипучей. Здесь не было уже приевшихся взгляду украшений. Всё просто и строго. Сердце стучало в груди. В полутьме, прорезанной световыми бликами фонарей с улицы, проникающими сюда сквозь тусклое оконце, мы с Ромео крались, как воры. В пролёте Ромео остановился, пнул ровную, оклеенную старыми обоями стену, и та оказалась дверью. Он подмигнул мне:– Пошли?– Тебе за это не прилетит? – шёпотом спросила я.–
Далеко за полночь я всё-таки выключилась в своей кровати, обложенная блокнотами, ручками и разрядившимся телефоном. Проснулась от жутковатого чувства присутствия. Увидев густую тень в кресле, подскочила, сбросив на пол блокнот. Перед кроватью сидел Финн. Луна и фонари с улицы освещали вполне достаточно, чтобы рассмотреть его страдальческое лицо.– Ты испугал меня! Что ты здесь делаешь?! – воскликнула я.– Прости, – почти шёпотом ответил он, похожий на привидение, и облизнул губы. – Просто мне кажется, что я больше тебя не увижу. А я не могу. Не смотреть.
Когда дверь за Финном закрылась, меня нахлобучило мыслями, как дом снежной шапкой. Разве после примирительного секса бывает так горько?Я на всякий случай спрятала в чемодан наброски, схемы и блокноты, задним умом понимая, что Финн мог их заметить. Поставила на зарядку телефон и завалилась спать.Утром всё закрутилось вновь. В мою комнату заглядывали поочередно все кто ни попадя: горничная со свежими полотенцами; водитель Пьер с вчерашними покупками – пакеты с логотипами модных брендов выстроились стройным рядом возле гардероба; Ромео с «дружеской» розочкой и просьбой «не рассказывать никому»; Арина с расписанием на сегодня.
Я мрачно посмотрела на Лембита.– Хотите сказать, что всё подстроено? Искали именно меня? Впрочем, – усмехнулась я невесело. – Я же Нефертити, как они утверждают. Должны были искать. Вряд ли фараонш-неудачниц клонировали при реинкарнации... – и тут же вспыхнула: – Хотя что за чушь? Я сама решила ехать в Париж! Не сходится! За меня никто не решал!– Упростили им задачу? – Лембит склонил голову, рассматривая меня без тени сочувствия, и добавил: – Дома давно стало не
Под яростный выговор полковника Морэ Роберт Лембит смотрел через стеклянную дверь, как в окружении элегантной ведьмы и целой свиты мужчин в тёмных пиджаках Дамира уходила обратно к лифтам. Точёная, хрупкая. Лембит сглотнул. В голове чёрной каруселью прокрутилось слово «саркофаг».– Я понял, шеф, – отчеканил Лембит на автомате седому полковнику.– Чтобы больше такого не было! Не позорь наше отделение! И это не твой кабинет, не стоит
Не терпелось посмотреть, есть ли в сообщениях ответ от Лембита, не терпелось ему дописать, что мы уехали из студии, но мадам Беттарид сидела рядом и постоянно улыбалась мне, как дама из благотворительного фонда с лживой добродетелью в глазах. От лицемерия было тошно и ещё сильнее хотелось, чтобы восторжествовал Лембит. В конце концов, браслеты будут на мне сегодня, съёмки длятся не две минуты, он умный, выяснит, куда ехать. Главное, отправная точка есть! – А куда мы едем? – спросила я.–
– Спасибо, – сказала я мадам Беттарид когда мы снова оказались на заднем сиденье чёрного Бентли. – Не верится, что нас допустили в такую лабораторию и дали возможность поучаствовать в процессе!Она одарила меня довольной улыбкой.– Я давно спонсирую музей и исследования Николь, она пошла мне навстречу. Кажется, я вновь зажгла в тебе дух историка, не так ли?– Да, это было очень увлекательно.
– Слушай, Дамира, папа опять не хочет, чтобы я поступала на психолога, поговори с ним, а? Или лучше попроси своего серьёзного мужа! Одно словечко! Папа его очень уважает! Так уважает, даже бледнеет, когда говорит! – с азартом говорила моя кузина Джамиля и цокнула языком так же, как делала моя бабушка из Бухары.– Хорошо, не вопрос, – улыбнулась я и сощурилась, прикрыв ладонью глаза, – за окном блестели на весеннем солнце крыши Парижа, похожие на серо-голубые треуголки. Ниже в ветвях старых платанов с весёлым гомоном щебетали воробьи – такие же, как в России, даже чирикают без акцента. Мы живём на шестом этаже в хорошем районе, отсюда красивый вид и можно гулять вечерами по уютным улочкам или забрести в парк, ходить в булочную з
«Значительно упрощает дело то, что большинство людей невнимательны и ограниченно воспринимают информацию, – читала я в дневнике Катрин Беттарид. – Их даже не требуется обманывать, они обманывают себя сами. Опытным путём я выяснила многократно: если среднестатистический человек слышит фразу, в которой есть хотя бы одно слово, способное подцепить его на страхи, похоть или суеверия, он не поймет остального. Включается эмоция, человек реагирует только на неё. Для некоторых экземпляров требуется чуть больше крючков или подцепить глубже. Это хороший инструмен
Когда вертолёт поднимался над скалами навстречу солнцу, землю сотряс ужасающий грохот. Мы резко обернулись – из пещеры наружу вырвались серо-рыжие клубы каменной пыли. Люди на площадке ниже разбегались в разные стороны с криками, прикрывая голову. Даже арестанты. Но выплюнув облако гнева, скалы не сдвинулись с места.– Обвал внутри. Хорошо, что все уже вышли, – сказал сидящий рядом с нами египтянин, от которого разило одеколоном так, что можно было задохнуться.Роберт перевёл мне. Я вспомнила звук струящегося песка и задержала дыхание, глядя на удаляющиеся меловой гребень, палатки, вооружённых людей и военные авто. Старушка из Абидоса говорила не вскрывать гробницу Нефертити и была права. Некоторые тайны вскрывать не ст
Мы вышли из смерти в свет нового дня в половину шестого утра. Совпадение? Не знаю. С недавнего времени мне кажется, что совпадений не бывает. Впрочем, об этом я думала позже, не тогда, когда пробиралась обратно по шахте древней гробницы. По наклонному тоннелю, искорёженному глыбами так и не вставшей на место хитроумной механики. Через пещеру и на воздух. Вдохнула раскрытым ртом и увидела в сероватом небе красно-жёлтый диск солнца. С движением вверх он растекался оранжевым и розовым над известковыми скалами, над пустыней, благословляя мрак светом. Солнце было
Волшебство мгновения рассеялось, и Роберт сказал, поднимаясь:– Сиди-не сиди, а утро близится. Надо посмотреть, что изменилось после обвала.– Надеешься на тайный ход? – спросила я, вставая вслед за ним.– На спецназ надейся, а сам себе помогай. В пирамиде Хеопса археологи обнаружили множество ходов и полостей, оставшихся от древней «системы безопасности». Так что у нас есть все шансы.
Плотно обступающая темнота была наполнена запахами католической службы: свечи, воск, ладан. Лембит открыл глаза и на мгновение испытал ужас – над ним простиралась каменная плита. Он умер и его отпевают?!Лембит упёрся в плиту ладонями. Безрезультатно. Стал щупать то, что сбоку. Камень пористый, длинный. Саркофаг?! Лембит заворочался и вдруг правая рука провалилась в пустое пространство. А он вспомнил всё, что было до блэкаута: Дамиру, магические печати, обвал, сильный удар в солнечное сплетение, который выбил дух. И свои мысли: «Дамира, не спать...». Или слова?Темнота настораживала. Тишина – ещё больше. Сколько он пробыл в отключке? Пару секунд, наверное. По ощущению было так. Лембит прислушался к темноте, позвал отчего-то громким шёпотом:
Мы осторожно спускались по каменным ступеням, придерживаясь свободной рукой за стену. Чувство двоякое не покидало меня – нарастающей опасности и исполнившейся мечты – разве не мечтала я стать археологом и пробираться по лабиринтам подземелий фараонов? Вот только никто не предупреждал, что желать надо с оговорками. Лембит шёл впереди, хотя я настаивала на обратном. Пару шагов, и светодиоды в фонарях замерцали, как огни Святого Эльма. Нам были не рады, – почувствовала я и шепнула:– Стой, Роберт.Он обернулся, встр
Как бы я ни пыталась отсрочить неизбежное, они торопились. Мадам Беттарид вернулась со свитой. Теперь в её глазах больше не было ни сомнения, ни растерянности, на одежде – крови. Расчёт и любопытство.– Голова барана не нужна, ты ошиблась, – жёстко сказала она и поправила браслет на моём запястье.Я резко убрала руку. Это подтвердило мои опасения. Худшие из них.– Le temps1, – сказал немолодой, но крепкий мужчина, больше не по
Одни холуи Беттарид продолжали подчищать хаос вокруг, другие тушили пожар. Раздался взрыв. Все пригнули головы, со стороны парковки грянули новые крики. В песок дугой полетело охваченное пламенем колесо.Лембит ухмыльнулся уголком губ: обратно пойдут караваном, как верблюды. Макаров выругался. Затянувшуюся паузу под разлитыми над пустыней звёздами прервала Дамира. Она гордо вскинула подбородок и сказала:– Отпустите меня. Я пойду сама.Продолжая зажимать нос, Катрин Беттарид взглянула на пленницу и кивнула охранникам: