Глава 9 Что ни день − то новое веселье

В этот раз добрались мы без приключений, и первые двое суток пребывания в императорской резиденции тоже прошли тихо и на удивление спокойно, а вот потом…

Стук в дверь застал меня в тот самый момент, когда я уже собиралась щёлкнуть пальцами, чтобы выключить свет и погрузиться в мир ночных грёз. И вот спрашивается, кого на ночь глядя принесло? Гостей я явно не ждала. Рыська тут же встрепенулась, но агрессии не проявила, значит, кто-то свой и без злого умысла тревожит.

Набросив на плечи свободную накидку и запахнувшись как следует, влезла в мягкие удобные тапочки и неспешно прошлёпала к дверям. Спрашивать «кто там» не стала, поверив интуиции своей пушистой сестрицы. Каково же было моё удивление, когда я обнаружила с опаской косящегося по сторонам Ренара.

Вот же демон! Его тут только не хватало! А если кто-то видел, как он сюда пробирался, и донесёт императору? Что-то мне подсказывает, что в этом случае надо неизбежно ждать гостей. А это в мои планы совсем не входит.

− Входи, − излишне резко кивнула я, окидывая взглядом пустой коридор. Хоть это крыло и в моём полном распоряжении, но мало ли где соглядатай какой-нибудь сидит? − Зачем явился? − не скрывая раздражения, интересуюсь.

− Даниэла… − схватив за руку, Ренар втянул меня в комнату, не забыв прикрыть дверь. А у меня от близости его тела мурашки по коже побежали. − Нам надо уходить. Срочно.

Хорошее вступление, ничего не скажешь, и главное − многообещающее. Что значит нам? Куда уходить? И почему, собственно, срочно?

− Дан, твоя жизнь в опасности, − шепчет.

− Тоже мне новость, − фыркаю.

Дёрнулась, желая освободиться. Голова идёт кругом от его близости. Прямо как когда-то давно, и та-ак хочется ощутить его руки на своём теле, прикосновение горячих губ, услышать хрипловатый от возбуждения голос… Так, Лейка, возьми себя в руки! Очередная попытка вырваться… Да какое там! С этой горой мышц разве поспоришь? А он, словно не замечая моих трепыханий, произносит:

− Отец здесь. Ты говорила, есть способ бежать…

Наверное, эти слова должны были что-то означать для Даниэлы, вот только я − не она! Чей отец? Зачем бежать? Куда, в конце концов? Насчёт опасности сомневаться не приходится, с момента возвращения не отпускает ощущение, словно за мной неустанно следят. И рысенька часто нервничает, даже еду обнюхивает, прежде чем я хоть крошечку в рот возьму.

Отец… Отец… Явно не мой же, ибо оба мертвы. Выходит − его?

− Так что там с твоим отцом? − взирая на незваного гостя, уточняю, хоть и понимаю, что это бред: что прозябающему в долгах хлебопашцу от меня может быть надо?

− Он сейчас здесь. Я его видел…

− Рассел? Здесь? Кто его во дворец-то пустит, да ещё и ночью.

− Да не Рассел… − отмахнулся Ренар, словно я глупость сказала.

Молчу. Рыська у ног трётся, может сказать что-то хочет, да не может? Мой не сложившийся жених нервно переминается и явно чего-то ждёт.

− Дан, что с тобой? Неужели после болезни до сих не всё вспомнила?

Что тут скажешь? Пожимаю плечами. А Ренар наклоняется, его губы становятся ближе, горячее дыхание обжигает кожу, вызывая бурю эмоций. С трудом сдерживаю прорывающуюся наружу дрожь. Упёрлась ладошками в его грудь, пытаясь оттолкнуть.

− Я не собираюсь орать на всю округу, − шепчет. − Знаешь ли, и у стен уши есть.

− Ур-р-р… − раздаётся снизу.

Ну и как это понимать? Сговорились? Но, делать нечего, перестаю сопротивляться, стараясь совладать с внезапно обострившимися чувствами и сосредоточиться.

− Рассел не родной мне, − тихо шепчет он, а я думаю: «и что это мне напоминает?» − Мой отец − граф Веден Леонский…

Что? С этого места помедленнее, пожалуйста. Тот самый граф?

− И как давно ты у Рассела? − стараясь казаться спокойной, спрашиваю, сама с грустью осознавая, что вместо относительного порядка в голове опять каша.

− С морового поветрия.

Так вот на чьих именинах я родилась. Но ведь Ренара все считают сыном хлебопашца… Может, его тоже похитили? Но тогда… тогда выходит… Граф не виноват? Вот только неувязка… С нами-то всё понятно − пришлые, никто и знать не знал, было ли дитя. А Рассел-то местный, в селе, у всех на виду живёт.

− Народ-то как поверил? Не было сына, и вдруг… − озвучила я свою мысль.

− И что? Нагулял, баба родами умерла, усовестился, съездил забрал − с кем не бывает?

Хм… умеют же мужики выкручиваться, хотя… Мой отец тоже хорош. Даже собственной жене правды не сказал. Наверняка же не только моё имя знал. Смотрю на Ренара, и гнев в душе разгорается. Что за жизнь-то у меня такая?!

− Р-р-р-р… − донеслось из-под ног приглушённое утробное рычание.

Смотрю на ощетинившуюся в стороны двери рыську, перевожу взгляд на насторожившегося Ренара. Их напряжённость вмиг передаётся мне. Вот же демоны… Неужто ещё кого-то несёт сюда в столь поздний час. А сестрица тем временем зубами в мой подол вцепилась и тащит куда-то. Ренар, как ни странно, отпустил. Стоит на месте, глаза вытаращив.

Возле стены сестрица привстала на задние лапки, а передними на что-то нажала. Неожиданно раздавшийся тихий глухой скрежет заставил меня вздрогнуть. В нос ударил застоявшийся сырой воздух. И передо мной открылся неширокий, только-только одному человеку пройти, лаз.

Оглянулась на Ренара, а он лишь бровь удивлённо приподнял и кивает, мол, только после вас. Ну что ж, иду. Он следом. Звук задвигающейся обратно плиты показался оглушительным. Сыро. Холодно. Мрачно.

− Ур-р-р-р… − тихо позвала меня Даниэла.

Взглянула на сестрицу, а та, убедившись, что мы послушно последуем за ней, побежала по уходящей куда-то вниз узенькой лестнице. Я двинулась за ней, и вдруг сзади послышалось приглушённое шипение и тихая ругань. Оглядываюсь. Ренар успел встретиться с первым же выступающим углом. Ну да, я и забыла, что света здесь нет, а у него-то зрение обычное, не то, что у меня. Взяла его за руку. Идём. Предупреждаю, когда ступеньки будут, когда поворачивать, когда пригнуться. Неисчислимые лесенки, развилки. И как Даниэла здесь ориентируется?

Куда бегу − не знаю. От кого − тоже. С кем? Стоит ли ему доверять? Вот же демоны! Я-то думала, что в сказку попала, коли из мельничихи в принцессу превратилась. Ага… Вот и женишок мой, сын хлебопашца тоже графским сынком оказался… По своей ли воле он меня обхаживал? Или это часть хитроумного плана? Ведь я на всё ради него готова была. Но… Но если граф невиновен и сам пострадал, тогда чьих это рук дело? История-то давняя. Лекарь графский в этом деле замешан. Найти бы его, но вряд ли он по доброй воле правду скажет.

Вопросы роятся в голове, словно растревоженный улей. Позади неведомая опасность, вокруг незнакомые мрачные лабиринты, из которых ещё выход найти надобно, а впереди вообще полная неизвестность. Врагу такую жизнь не пожелаешь.

Время растянулось, превратившись в вечность. Сырость и холод уже пробрались под накидку. Тело продрогло. Узкое пространство, низкий, давящий на сознание потолок − сводят с ума. Кажется, вот сейчас вновь послышится скрежет сдвигающихся каменных плит, и нас попросту расплющит, раз и навсегда похоронив вдали от людских глаз. И тут же такая тоска разбирает… Нет, не за свою никчёмную жизнь, а за то, что ведьмино задание я так и не выполню. А значит…

В этот миг из-под ног что-то вылетело, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. Вездесущие крысы возмущённо попискивали, но уходили с дороги. Волнами накатывает паника: вдруг заплутали? С моим-то везением! И вдруг моё обострённое обоняние уловило ещё едва различимую примесь свежего воздуха. С души словно камень свалился. Иду.

Ход теперь вёл прямо. Под ногами плескались лужи. Промокшие тапочки пришлось сбросить, чтобы не мешали идти.

Выход из потайного хода со стороны выглядел как обычное скопление огромных валунов на самом дне глубокого, поросшего непроходимым колючим кустарником оврага. Пока Ренар неведомо откуда взявшимся ножом расчищал нам проход, я оглядывалась по сторонам.

Нет, я не надеялась, что место окажется знакомым. Всё-таки прежде я в столице не бывала. В тот день, когда Артемилиан меня, словно куль с мукой, приволок в резиденцию, я не особо-то по сторонам глазела. Да и во время поездок в замок и обратно в окружающие пейзажи не вглядывалась. Много ли из кареты увидишь? Но кое-что я всё же сумела определить: скоро рассвет (сколько же мы петляли по тайным ходам да подземельям?), и городские стены не так уж далеки, а значит надо поскорее убираться отсюда. И подальше.

Местность здесь была холмистая, а неподалёку начинался лес. Туда и направились. К тому моменту, как достигли опушки, уже почти рассвело. Шли молча. Не хватало ещё внимание поднимающихся спозаранку грибников да ягодников привлечь. Рыська нет-нет да убегала вперёд, задавая нам направление и предостерегая от нежелательных встреч.

Почва по мере углубления в леса стала преимущественно болотистой. Ноги, изодранные в кровь ещё там, на выходе из потайного хода, озябли, отзываясь режущей болью при каждом шаге. Но я целеустремлённо иду за сестрой, в надежде, что её чутьё выведет нас куда-нибудь, где можно без опаски передохнуть.

Солнце было в зените, когда я ощутила, что ещё чуть-чуть и попросту свалюсь. Видимо, недавняя болезнь давала о себе знать. Заметив, что я уже едва ноги передвигаю, Ренар подхватил меня под руку − пытаясь поддержать, но и это не сильно помогло. И в какой-то момент, ощутив, что дрожащие от усталости ноги вот-вот подогнутся, я попросту выдернула руку и повалилась на ближайшую относительно сухую кочку.

Вот чего не ожидала, так это того, что Ренар возьмёт меня на руки и пойдёт за рыськой. Я чувствовала, что парню тяжело, но он терпеливо тащил моё не такое уж и лёгкое тело. Спустя пару часов уже и он едва ноги передвигал. И тут, словно по заказу, перед нами блеснул убегающий куда-то в лесную чащу зигзаг полноводного ручейка.

Напившись вдоволь и ополоснув ледяной водой саднящие и без того промёрзшие насквозь ноги, повалилась в мягкую травку да и заснула. Разбудило меня урчание в собственном животе. Было тепло и как-то уютно. Возле моих ног полыхает костерок. На небе звёзды. И Ренар рядом… Такое чувство, словно и не было тех трёх лет. Что всё это всего лишь видение, сон. Вот только примостившаяся возле моего бока рыська доказывала обратное.

− На, − Ренар протянул мне палочку с нанизанными на неё сочащимися соком грибами. − Жаль соли нет. Было бы вкуснее, − говорит.

А я глаз от его лица отвести не могу. М-да уж, если всё это план графа, то расчёт правильный. Трудно устоять перед своей первой любовью. Невозможно поверить в подлость того, о ком думал годами. И всё-таки он красив. Не так как Артемилиан, но всё же. Хотя, правильно мама говорила − не в красоте ведь счастье, главное, чтобы человек был хорошим. Верить-то хочется, а как понять, хороший ли?

Мама… сердце сжалось от внезапно нахлынувшей тоски. Как она там одна хозяйство тащит и с тремя шалопаями управляется? И так захотелось их всех увидеть, обнять, поболтать обо всём. Но тут же пришла не менее печальная мысль: если за мной охотятся, то придя на мельницу, я могу накликать беду. Да и говорить обо всём нельзя, а врать о-о-очень не хочется.

Ренар тем временем дожарил ещё один прутик с грибами, передал его мне. Встал. Потянулся и без лишних вопросов уселся рядом. Точнее сзади, прислонился как когда-то. И так спокойно стало, так хорошо. А вокруг − тишина-а-а… Птицы спят, и даже ветер в кронах деревьев не шумит. Какое-то время так и сидели, привалившись спина к спине и молча глазея на звёзды.

− Мне семь было, когда Веден взял меня в замок, − неожиданно нарушил затянувшееся молчание Ренар. − Вроде как прислуживать, подай-принеси, ночной горшок вынеси… Тьфу! Он был очень жесток и требователен. Учителей зачем-то ко мне приставил. И вот тогда я стал гордиться своим положением. Ещё бы! Я умел читать и писать.

− Я тоже умею, но плохо, − вырвалось у меня признание. − Отец умел, да некогда ему со мной заниматься было. Книги дорогие, чернила и бумага тоже…

− Что-о-о? − воззрился на меня друг.

И только теперь, с опозданием, я поняла, что выдала себя с потрохами. Молчу, пытаясь придумать − как выпутаться из сложившейся ситуации. И рыська вон с укором поглядывает. Вот же демоны за язык дёрнули…

− Не думал, что до прихода императора в королевстве всё настолько плохо было, − спас ситуацию неправильно всё истолковавший Ренар. − В этом мне повезло больше. А может и не повезло. Как вспомню изучение истории, удавиться хочется. Нет, не спорю, имелись интересные моменты. Но зачастую такая нудя-я-а-атина… И гоняли учителя фехтования меня, помнится, сильно. Но зато к четырнадцати годкам не любой из графских охранников мог против меня на шпагах устоять. В семнадцать я уже вовсю бился на мечах с гладиаторами. Ну то есть тренировки с ними уже были. А через год… в восемнадцать… и сам оказался на арене, − горько вздыхает.

− Ну ты ж не знал, что он твой отец… − стараясь не выказать своё волнение, подталкиваю его повествование в интересующее меня русло − ведь именно тогда он собирался свататься.

− Нет, − вздохнул он. − Недавно узнал. Когда ты уже выкупила меня. Я поехал долг один вернуть, заодно отца навестил. Рассел тогда напился… ну и обозвал неблагодарным графским выродком. Слово за слово. Так и узнал. Только какой из графа отец-то? И сам он это никогда, думаю, не признает. Не понимаю… Я бы никогда в жизни своего сына не заставил столь унизительно прислуживать. И уж тем более не выгнал бы на арену…

Я молчала. И да, теперь я ему верила. Потому что чувствовала, как ему больно и обидно. Но, увы, помочь ничем не могла. Ну не выдавать же себя с потрохами, высказывая предположение о том, что возможно граф не виновен. Откуда принцесса может знать подробности о жизни в далёких сёлах и на хуторах? Хотя…

− Ты знаешь, кем мой дед был? − вспоминая один из рассказов Рози, захожу издалека.

− Королём?

− Ну этот-то понятно, я про другого.

− Начальник королевской тайной канцелярии, − словно отрапортовал Ренар. − А к чему ты про него вдруг вспомнила?

− К тому, что он вёл одно расследование, − даже глазом не моргнув, соврала я. − Тебе известно, что я родилась в замке твоего отца?

− Об этом до сих пор в селе шепчутся. Говорят, мол, на короля кто-то порчу навёл, а все в округе пострадали. Тогда же моровое поветрие прошло. Такое не скоро забывается.

Тут он прав как ни крути. И надо же, кого только не обвинили. И короля − за то, что за собой хворь привёл накликанную, и нашу семью…

− Вот в причине возникновения этого мора и пытались разобраться, − говорю. − Имелось предположение о том, что это было специально подстроено. Не знаю уж, отравления или болезнь.

− Да ладно заливать-то! Кому это надо? В жизни не поверю, что короля волновали беды простых селян! − недоверчиво воззрился на меня Ренар, а мне даже обидно стало, ведь Рози говорила, что действительно пытались разобраться. − Или они думали, что эта участь предназначалась тебе?

− Там всё гораздо сложнее. Не забывай, ты ведь, судя по всему, тогда же из графского замка к Расселу перекочевал, − уже в лоб ему намекаю.

Ренар скривился, словно кислое яблоко откусил, но вынужден был признать:

− Так и было, выходит. Я как-то об этом совсем не думал.

− То-то и оно, − радуюсь своей маленькой победе. − Ведь только твоя смерть обелила тогда графа, − добавляю, и ведь не вру, едва ли не дословно бабушкины слова передаю.

− Думаешь, это он?

− Дело в том, что есть кое-что, о чём запрещено было распространяться, − для пущего эффекта понижаю голос. − Во-первых, королева родила раньше срока.

− И что? − не понял Ренар.

− Не перебивай. Так вот, и родила она − близняшек!

− Да ла-а-адно… − задумчиво протянул он, на его лице читался настолько явный мыслительный процесс, что у меня непроизвольно улыбка по губам расползлась, благо друг был слишком озадачен и не обратил на это внимания.

− Но моя сестричка от той самой болезни и умерла, − вздыхаю, с извинением взглянув на рыську.

− Что? Ты… ты уверена? − вмиг подскочив и оказавшись рядом, Ренар всматривается в моё лицо в свете угасающего костра. Киваю, а он вдохнул поглубже, словно с силами собираясь, и произнёс: − Невеста моя… Бывшая… − исправляется смущённо. − Давно это было. Ещё до того, как на арену попал…

И так приятно от его признания стало. Пусть и бывшая. Но вначале-то своей назвал. Молчу. Жду продолжения.

− Я все три года о ней вспоминал, − отведя взгляд, признаётся. − Да только вырваться не мог, − вздыхает и отворачивается к костру. − А потом, как увидел тебя и… Нет, я понимал, что это ошибка. Не бывать ей на гладиаторских боях, больно уж удовольствие дорогое, а семья у неё небогатая. Просто почему-то подумалось тогда: вот причесать так же, одеть, и прямо одно лицо будет. У неё и глаза точь-в-точь как у тебя. Я это к чему… Может жива твоя сестрица?

− Может и жива, − грустно улыбаюсь, поглаживая рыську.

Ренар на наши с сестрой переглядки внимания не обратил − ветки в костёр подбрасывал. А мне так стыдно за ложь стало, так захотелось рассказать всю правду, но стоит ли? Не одной меня эта тайна касается. Не хочется верить в предательство, но кто знает, как он отреагирует, прознав о магии? Вдруг сдаст? Тогда не только я, но Даниэла и Рози пострадают.

− Ты это… не ревнуй, если что, − неожиданно тихо произносит. − Она девка гордая, узнает о нашей связи − в жизнь не простит, − и вздыхает!

У меня внутри всё прямо-таки ликует, а с языка так и рвётся: «Дурак ты, хоть читать и писать обучен!»