Звуки стихли, она вздрогнула. Мне стало ещё страшнее. Но в следующий миг удалось заглянуть в её лицо и увидеть, что Стася утирает тыльной стороной ладони слёзы, выступившие в уголках век.
И хохочет. Зараза мелкая. Да так, что, глядя на неё, я не смог сдержаться и тоже начал смеяться.
— Работа у него! Работа! — сквозь смех выдавила Стася. — Ой, не могу! Ты бы ещё сказал, что надо срочно бабушке помочь прополоть огород!
— Ты просто не знаешь мою бабушку, — не растерялся я. — Та не только огород, та и крышу починить заставит. При этом обставит всё так, словно ты сам и вызвался на помощь.
Стася выдохнула:
— Уф, ну ты даёшь. Но джентльмен, ничего не скажешь. Хотя учти, Анна теперь на тебя открыла охоту.
— Охота на охотника? — хмыкнул я.
— Угу.
В какой-то миг даже стало чуть-чуть обидно. Нет, чтоб поревновать немного! Хотя бы для вида! Так она хохочет! И совсем не собирается раскаиваться, веселится только!
Впрочем, эт
Всё происходило в таком сумбуре, что я не успевала остановиться и прийти в себя. Сначала это признание Горана. Охотники, медиумы, монстры… Потом сумасшедшая ночь на Кровавом мосту и эти создания. Меня передёрнуло, при каждом воспоминании о произошедшем делалось не по себе. Не хотелось даже думать о том, что могло бы произойти, если б рядом не было Горана. До сих пор было непонятно, каким образом пришло озарение, что ступать надо по серебристой ленте, которая высветила участок среди монстров. Ведь она была такой туманной и нереальной, совершенно не похожей на дорогу. Но внутри появилось чёткое убеждение: идти надо по ней. Потому что именно там будет безопасно, будет спасение. — Стася, подскажите, пожалуйста, — обратился ко мне пожилой мужчина, которого в группе я мысленно окрестила «Интеллигент». — Первая цифра на брелке ключа — это указание на этаж? — Мы прослушали, просим прощения, — чуть улыбнулась полноватая приятная блондинка, его жена.
Девушка проводила меня озадаченным взглядом, но ничего не сказала. Я успела себя выругать, что надо бы вести себя культурнее с туристами. Они не виноваты, что на меня тут всякое сыплется. И то, что Горан Ладич вдруг оказался моей истинной парой. Я даже замерла в коридоре. Да уж, звучит дико. Притом, что я никогда в это не верила. Да и нет такого в обычной жизни! Так, ладно. Можно бесконечно переливать из пустого в порожнее. Пора к водителям, обоих орлов поселили на третьем этаже. Или нет? Какого я спустилась тогда? Внутренний голос подсказал: чтобы проверить, нет ли их тут. Но я прекрасно понимала, что интуитивно пыталась просто удрать из своего номера. Кажется, чертовщина и нервы на каждом шагу не остались в Загребе. На всякий случай уточнила у администратора на ресепшене, где находятся Дмитрий и Игорь. Получив подтверждение про третий этаж, быстро поднялась. Нужный номер оказался прямо возле лестницы, прямо как мой собственный. Посту
Месяц назад, Украина, Херсон В комнате было темно и тихо. Часы показывали далеко за полночь. Молодой мужчина сидел за столом и задумчиво смотрел на разложенные перед ним карты. Карты не были похожи ни на игральные, ни на Таро. Нечто среднее, вытянутое, с непонятными рисунками. Да и рисунки ли? Эх, ничего не рассмотреть — темно. Длинные красивые пальцы взяли одну из карт, покрутили. Раздался тяжёлый вздох, карта отлетела в сторону. Стул с грохотом отодвинулся. Мужчина встал, взъерошил светлые волосы и шагнул к распахнутому окну. Город спал, моросил дождь. До ужаса хотелось кофе. Страсть к кофе — это врождённое. Можно отказаться от страсти к стрельбе, от любимой работы, от любви к одиночеству, но от кофе — никогда. Он потянулся за пачкой сигарет, лежавшей на подоконнике. А вот это можно и бросить, но пока всё не хватает желания. Потому что в дыме есть что-то успокаивающее, что-то таинственное. Оно помогает спрятаться, укр
Наше время. Ловран, Хорватия — Благодарю, что нашли, — голос Горана прозвучал настолько близко, что я дёрнулась от неожиданности. И как он только умудрился так подкрасться? Хотя нет, какой подкрасться… Я во все глаза смотрела, как Горан успел снять паучка с ладони Андраса. И при этом янтарные глаза метали молнии. Кажется, можно было услышать, что пространство между этими двумя потрескивает от искр, готовых сорваться в любой момент. А потом вспыхнуть сумасшедшим пламенем и спалить всё вокруг. Воздух будто стал густым. Даже поднять руку оказалось задачей не из лёгких. «Ревнует, господи, он же ревнует», — билась птицей мысль, которую очень сложно было осознать. Никто и никогда не ревновал меня. Особенно так… с таким взглядом и желанием сжать пальцы на горле соперника, чтобы тот больше не смог сделать и вдоха, не говоря уж о том, чтобы смотреть в мою сторону. Это странно. Это ненормально. Это…почему-то отзывается где-то в груди, за
— Все, кто связываются с тварями из-за Границы, подлежат уничтожению. Их имена предаются забвению. И никто… никто не имеет права призывать из того места, где заточён их дух. Живко сидел за столом и смотрел на сложенные перед собой руки. И хоть в комнате был включён свет, казалось, что здесь трепещет пламя свечи. Настолько мрачны были собравшиеся в комнате мужчины. Охотники и целители, огнедары и артефакторы… И Олег Грабар, который не был никем из перечисленных. Читающий Сны, человек, который обладал таким же даром, как медиумы, но развившимся несколько иначе. Он выполнил все требования Музычара-из-Маглице. Всё сложилось удивительно удачно. Будто кто-то невидимый и бестелесный помогал решать все возникающие не к месту проблемы. Внеплановый отпуск, наличие билетов на поезд, которых обычно не достать за несколько дней до отправления, свободный номер в гостинице и неожиданно приветливые и толковые коллеги Стаси, которые дали всю нужную информацию. Только
— Найди её! — От удара кулаком по столу зазвенели баночки, флакончики и аромалампа с лавандовым маслом. Дубравка неторопливо выпустила сизый дым в сторону, затем подняла на меня взгляд. В глазах не было даже намёка, что она переживает за Стасю. Только безграничное спокойствие и даже какая-то холодность. В то самое время, когда мне самому хотелось метаться по всему Ловрану в поисках своей истинной. — Ты меня слышишь? — хрипло спросил я. — Пока мы тут теряем время, мертвовод может делать с ней всё что угодно. Любой другой бы уже дрожал от страха. Или хотя бы попытался отойти на такое расстояние, чтобы я не мог достать своим охотничьим ножом. С охотником в ярости и беспокойстве никто не спорит. Особенно, если грозит опасность его паре. — Всё? — коротко уронила Дубравка, ни капли не изменившись в лице. Снова дым, от которого забивает дыхание. И едва заметный прищур. Она смотрит так, будто уже устала от этого представления. — Что вс
Голова раскалывалась, а спину неприятно холодило. А ещё я лежала на чём-то твёрдом. Я попыталась открыть глаза, но ничего толком не увидела. Всё было в каком-то тумане, пронизанном чёрными точками. Во рту пересохло, горло будто стёрли наждаком. Руки и ноги не слушались. Удушающей волной на меня накатила паника. Что произошло? Я помню голос. А потом… а потом пришла тьма. Она была ласковая и тягучая, укутала в нежные объятия, шепнула на ухо, что всё будет хорошо. И Горан… Внутри всё похолодело. Я поругалась с Гораном, а потом позорно сбежала. И не чувствовала себя правой, потому что наговорила глупостей, как маленькая девочка, которую обидели неправильным взглядом. В какой-то момент я поняла, что рядом шумит море. Значит, я всё же на берегу. Может… Может, всё это чудовищный сон, и я просто уснула? Однако онемение во всём теле напрочь разбивало все надежды на то, что не случилось ничего плохого. — Ну-ну, — раздался откуда-
Последнее, что Олег помнил, — это чудовищная минога. Она не обращала внимания на огонь Живко и живое серебро Вуйчича, пронизывавшее её словно стальные спицы. Минога упорно ползла к Олегу, а потом — кидалась. Несколько раз очень удачно. Плечо и бедро окрасились алым, от боли стало трудно дышать. Камень в руке был совершенно бесполезным оружием для уничтожения твари, жаждущей крови. В какой-то миг миноге удалось впиться острыми зубами в лодыжку, и перед глазами Олега всё потемнело. Прийти в себя получилось только тогда, когда рядом зазвучал голос мертвовода. Не понадобилось долго складывать одно к одному, чтобы понять, где он оказался. Рука и плечо горели огнём, боль в бедре можно было терпеть. Но вот то, что говорил Радош, Олегу совсем не нравилось. Метнуться сразу, сгруппировавшись, и сбить мертвовода с ног — одно, а вот безвольным грузом рухнуть рядом — совсем ни к чему. А потом пришёл Андрас. Его имя Олегу ничего не сказало, но хватило одног