ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Душа Кассии - чистая, неиспорченная, неизменно стремящаяся к свету, воспарила. Она услышала одни из самых заветных слов.
- Согласна, - просто, вкладывая в слово все свои надежды и чаяния, ответила девушка.
Лицо Александра просияло.
- Я рад этому, Касси, - он поцеловал жену в плечо, снова вызывая этим поцелуем пожар в ее груди. Кассия, чтобы не показывать своих чувств, смежила веки. А ей так хотелось броситься на шею Александру, но, конечно, она не сделала этого. Еще слишком рано.
Мужчина смотрел на жену, на ее красивое лицо и любовался ей. Александр не знал точно всех чувств, что он испытывал к Кассии, но среди всего разнообразия, у него, без сомнения, имелись уважение, доброта и нежность к этой юной, сильной духом, девушке. Еще ни к одной женщине Александр не испытывал подобного. И это радовало его.
Он поднялся на ноги и обратился к жене:
- Я бы рад еще поговорить с тобой, но усталость берет св
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯРука Кассии задрожала, и кольцо, скатилось обратно, прямо в сундук. Раздался металлический звон. На ладонь девушки закапали горячие слезы. Кассия смотрела на свою руку и видела не слезы, а кровь. Ее пальцы были в крови. Да, это было лишь видение, игра воспаленного разума или живого воображения – назвать можно было по-разному, одно оставалось неизменным: в эти долгие секунды девушка чувствовала себя сестрой, предавшей своего брата, сестрой, пальцы которой были в его крови.- Касси, - обнимая за плечи жену, начал Александр, - что случилось?Она не ответила.Просто разрыдалась – громко (впервые за эти месяцы), выплескивая боль, которая разрывала ее душу на куски.- Касси, - обеспокоенно позвал мужчина, не понимая, что произошло. Может, ей только теперь стало больно? Может, украшения слишком просты, или же… Страшная догадка сжала его сердце, и прежде, чем Александр успел спросить, Кассия глух
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯТьмы утягивала ее. Ветер, продолжая завывать, теперь, жестоко обнимая Кассию за дрожащее, слабое тело, тянул ее все дальше и дальше – туда, где уже не было ни каменного подоконника, ничего. Лишь пустота. Девушка, находясь в состоянии крайней разрушительном: глубокой скорби и беспощадной ненависти к себе, устремила затуманенный слезами взор вдаль.Зловещее ненастье набирало силу. А вот Кассия продолжала слабеть. Она, вцепившись подрагивающими пальцами в каменный подоконник, подалась вперед – теперь ее волосы, подхваченные свирепым порывом ветра, развевались, как стяг. Легкие обжигал ледяной воздух, но на лбу Кассии проступили капельки пота. Внутри нее шла борьба. Девушка, застонав от собственного бессилия, легла грудью на подоконник. Игнорируя его холод, Кассия потянула руки в темноту. В эти страшные мгновения девушка считала себя потерянной и обреченной. Казалось, свет ее души и чистота разума, перестали существовать.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯЧерная ночь лилась из окна прямо в спальню. Белоснежные снежинки залетали в комнату и, медленно кружась, плавно падали на пол. У окна виднелся сгорбившийся женский силуэт. У Александра сжалось сердце от одного вида на Кассию. А то, что это была она, сомнений не было.Ее светлая кожа выделялась на фоне царившей тьмы. Она, словно сияя лунным светом, казалось, принадлежала не человеку, а прекрасной нимфе. Длинные волосы девушки блестящим покрывалом струились по ее спине. Будто застывшая фигурка, вылепленная искусным мастером из мрамора и тончайшего света, она не двигалась, и никак не отреагировала на появление в спальне Александра. Мужчина испытал удушающий страх, когда в его голову закрался один-единственный вопрос: «а жива ли его Кассия?».Пять шагов до жены показались Александру настоящей мукой. Внутри все раскалывалось от желания – убедиться, что с Кассией все в порядке, и страха – что она мертва. Наконец, мужчин
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯСтоял ноябрь. В этом году он был особенно холодный и ветреный. Да и снега выпало много. Земля, укутанная в белоснежное покрывало, величественные дубы, будто замерзшие великаны, все - дышало зимой. Однако это нисколько не мешало тому уюту, что воцарился в замке. Господин и госпожа, кажется, воплотили в жизнь чаяния и надежды слуг. Но еще больше – собственные мечты.После той страшной ночи отношения Кассии и Александра стали развиваться совсем уже на другом уровне. Доверившись друг другу, поделившись болью потери и страха, оберегая чувства и избегая столь губительного явления, как поиск виноватых во всех бедах, они стали по-настоящему близки.Конечно, молодые супруги еще только были в пути познания, ведь они были знакомы и общались так мало, однако это не мешало быть их отношениям гармоничными и приносящими радость. Каждый старался для радости своей пары, и это давало свои позитивные перемены.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯКассия стояла рядом с мужем, ожидая, когда в зал зайдут гости. Волнение, смятение – все эти чувства сковали тело девушки, делая ее неподвижной, подобно статуе.Ей действительно было не по себе. За эти месяцы Кассия отвыкла от чужих людей (не считая воинов, но то - были воины мужа, а не гости). Она забыла, что такое, когда в твоем доме находятся те, кого ты, по сути, обязан развлекать, кормить и проявлять почти все свое внимание. Кассия не была особо общительным человеком, и сомневалась, получится ли из нее радушная, гостеприимная хозяйка.Но ради мужа девушка готова была постараться. Она хотела, чтобы Александр гордился ей, и уж ни в коем случае не опозорился своей женой-саксонкой. А вдруг, она и правда опозорится перед гостями? Каково будет мужу? А что, если гости – люди неприятные? Как быть? Все эти мысли продолжали атаковать Кассию, вызывая в ней новый прилив противоречивых чувств.Александр, бросив взгляд на жену, зам
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯЭтот голос был слишком сладким. Вот какой была первая мысль, ворвавшаяся в сознание Кассии. Ее чувства мгновенно обострились, но девушка приложила максимум усилий, чтобы не выдать себя. Нельзя. Кругом – чужие люди. И хотя все эти нормандские аристократы даже не смотрели на нее, Кассия понимала – необязательно видеть, некоторые люди, подобно хищникам, ощущают состояние другого человека, а потом, с небывалым аппетитом набрасываются, чтобы вытрясти душу и разорвать в клочья сердце.Александр смотрел на блондинку, и в груди его поднимался вопрос – зачем, почему она здесь?!- Элен Сидни, жена моего старшего брата, Итана, - задумчиво протянул мужчина.На ее лице пробежала печаль, и блондинка, тяжко вздохнув, объявила на весь зал:- Нет смысла таить, мой господин. Итан, в отличие от меня, не поддержал нашего прославленного герцога, и впал в немилость. Я же, при первой возможности, убежала от мужа, куд
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯНочь закончилась слишком быстро. Не успела Кассия расслабиться и заснуть, как за окном наступило утро. Девушка, нежась в теплой постели, молчаливо наблюдала за Александром – тот, как всегда, уже собирался идти на тренировки вместе со своими воинами.Но если раньше это не вызывало беспокойства у Кассии, то теперь, сама мысль, что она будет в замке одна, наедине с гостями, пугала ее. И вроде бы девушка искренне сочувствовала несчастной Элен Сидни, но что-то, прочно засевшее в грудь, не позволяло Кассии ощущать себя в безопасности. Быть может, дело в чужих мужчинах? И это тоже могло быть причиной. Будто читая мысли жены, Александр, подойдя к кровати, произнес:- Я оставлю охрану, они будут сопровождать тебя.Густые брови Кассии поползли вверх.- Среди гостей есть недоброжелатели? – тихо поинтересовалась девушка. Она медленно села в постели, и Александр задержал жадный взгляд на обнаженном плече жены.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯГостьи, видимо, желая поразить всех своей красотой, выбрали, самые что ни на есть роскошные наряды. Золотистая парча, кроваво-вишневый бархат, шелк, усыпанный каменьями… Но, помимо этого, фасон платьев, что был на женщинах, отличался от того, что было на Кассии. У нарядов гостей был сильно вытянутый силуэт, очень широкие и длинные, доходящие до пола, рукава, узкий лиф и невероятно глубокий вырез на груди – такой, что можно было без труда разглядеть почти все прелести женщин. Для усиления акцента, каждая из них выбрала ожерелья с массивными, буквально кричащими о богатстве хозяйки, драгоценными камнями. Даже при всем желании невозможно было проигнорировать зону декольте у этих прелестниц.Помимо этого, еще одним явным отличием был головной убор нормандок – это была высокая, конусообразная конструкция, которая практически полностью скрывала волосы женщин. К этому головному убору, сзади, была прикреплена длинна