Адор смотрел на свои трясущиеся руки и не мог поверить, что едва не задушил Селесту. Сердце замирало при мысли, что он мог сотворить. Вот же упрямая девчонка! Говорил же, что опасен… Схватил себя за голову, зарылся пальцами в волосы и застонал. Не смог бы жить, случить с ней что-то непоправимое!
О Малия, – его горе, несчастье, вызов и страдание! Дея с сильнейшим даром крови, доставшаяся ему в жёны. Юношей он порхал на крыльях любви, с трепетом ждал первой брачной ночи, которая обрушила всё: и его жизнь, и замок, и будущее всех, кто там жил. Нет у них больше будущего! Дея Малия Лиди от потока пробудившейся силы распечатанного бутона обезумела и убила всех! И его пыталась, но возросшая сила Белена сожгла остатки разума несчастной женщины. Малия уничтожила всю его семью, он убил её, да и сам едва не погиб в огне…
Сколько лет он мучился чувством вины! Если бы он прислушался, понял, ощутил, хотя бы раз заметил страх Малии, послушал рассказы о снах&h
Открыла глаза и посмотрела в непривычно улыбающееся лицообычно строгой Гасии. Заведующая крепко прижала меня к груди и проворчала:– Ох, и напугала ты меня, девочка!Я, с трудом шевеля непослушными губами, произнесла:– Надо идти навстречу страху… как вы учили.Гасия засмеялась и, зажмурившись, прижалась ещё сильнее. На мою щеку упала мокрая капля. Сердце дрогнуло: эта суровая женщина… плачет?! Отодвинулась и быстро осмотрела большую, роскошно обставленную, комнату.– Где Адор? Что с ним?– С ним власть, – почему-то горько усмехнулась Гасия. Помогла мне се
Я вперила руки в бока и, осмотрев растерянных, жмущихся друг к другу куртизанок, крикнула:– Гасия! Дай список… «гостей» на сегодня!Заведующая подала мне большую тетрадь. Я с задумчивым видом полистала её и, покосившись на молчаливых женщин, криво усмехнулась. Вскинула подбородок:– Дей Белен сказал, что я могу делать всё, что захочу!Куртизанки насторожились, и даже на лице Гасии мелькнула тревожная тень. Я бросила тетрадь порока под ноги и, проткнув руку подаренным Адором кинжалом, протянула над заполненными листами. Багровая капля растеклась кляксой, а я нарисовала в воздухе сложный знак, который подсмотрела у Белена. Огонь вспыхнул мгновенно, и куртизанки зачарованно наблюдали, как съёживается и чернеет бумага.– Что это значит? – тихо спросила всё ещё бледная Реаза.– Что? – взвилась я и, повернувшись к Гасии, яростно произнесла: – Гоните их в шею! Всех этих напыщенных деев!
Во рту кололо так, будто туда насыпали битого стекла, металлический привкус вызывал тошноту. Смогу ли я произнести хоть слово? Исподлобья посмотрела на возвышение, где гордо восседали пятеро деев.Трое искоса посматривали на меня, как на мерзкую гусеницу, которуюискреннехотели раздавить и изо всех сил стремились это сделать, прикрываясь словами «справедливое возмездие». Четвёртый сидел, опустив голову настолько низко, что каштановые с проседью волосы полностью скрывали лицо. Он не посмотрел на меня ни разу с начала суда. Отец… Не такой поддержки я ждала!Пятый же не отрывал пристального взгляда ни на мгновение: изучал, рассматривал, словно мартышку, на которой тренировал новое заклинание. Волна ненависти захлестнула меня, в груди стало жарко, в ушах зашумело: всё из-за Адора Белена. Будь он проклят!Передо мной снова возник худощавый дей, который голодным котом ходил вокруг клетки, пытаясь придумать, как ему вытащить и удушить зако
За день до бала– Вирдес, – прижимаясь к ветке раскидистого дерева, прошипела я, – они уже близко!Друг детства, с которым мы сотню раз обкидывали прохожих неспелыми сливами, пыхтел, спешно забираясь ко мне. Парень пытался не выронить метательные снаряды, которые набрал в саду. Удерживая зубами край рубашки так, что был виден его тощий живот, Вирдес посмотрел на меня и произнёс:– Ы?– Да-да, – затараторила я, вытаскивая зелёные сливы из импровизированного мешка. – Скорее, не то упустим шанс!Пристроив пару «снарядов» на ветке, переплела между собой пальцы и, выгнув ладони, с хрустом размяла суставы:– Так. – Прищурилась, навскидку определила расстояние и примерную скорость ветра, прикусила нижнюю губу – привычка, оставшаяся с детства, – да, отогнув указательные пальцы, скрестила большие.Вирдес уже уселся у основания ветки, опираясь спиной о ствол,
– Не хочу!Обхватив себя руками, исподлобья посмотрела на сидящего в кресле мужчину. Чудовище! Дей Адор Белен, мой личный кошмар и мучитель, скользил внимательным взглядом по моему телу. Словно прикидывал, сколько прибыли я ему принесу после… обучения.– Раздевайся, – сухо повторилмаг.– Не буду, – упрямо ответила я.Старалась не подать виду, насколько мне страшно и как унизительно стоять перед ним в одном нижнем платье, но тело тряслось, словно от дикого холода, губы предательски подрагивали, и слёзы застилали глаза мутной пеленой.После того, что произошло, стражники вывезли осуждённую из дворца прямо в клетке. Укрытая плотной тканью, я лишьмоглаприслушиваться. Город жилобычнойжизнью:люди смеялись,делились новостями, и мало кто думал, что в крытой повозке везут бывшую дею навстречу страшной участи. Злость заструилась по венам, разжигая ярость, прогоняя страх, и я схват
Адор задумчиво смотрел на дрожащую девушку. Селеста обхватила себя руками, в огромных тёпло-чайных глазахвсё ещё плескалась боль. Едва сдержал тяжёлый вздох: не хотел доводить до этого, но девчонка так упряма! Ещё по глупости выбросится из окна или проткнёт себя чем-нибудь. Не убьётся, конечно, но как потом смотреть в глаза дею Росио?Вздох вырвался помимо воли: дочка старого друга выросла такой красивой! И такой глупой! Как можно было поверить приглашению на частную беседу в покои верховного мага? Как?! Для этого надо быть идиоткой… или настолько невинной, что это граничит с глупостью. А глупость всегда наказуема. Благо удалось отделаться малой кровью… Вспомнив, сколько крови он увидел в покоях верховного, жёстко усмехнулся: малой!Теперь дворец затопят в крови: никто не останется в стороне. Каждый, кто имеет даже малый шанс, будет рвать зубами глотку соседу, лишь бы хоть на дюйм приблизиться к такому манящему трону! А виновница сейчас стоит посере
С замирающим сердцем влетела в первую попавшуюся дверь, спешно захлопнула её и прижалась к прохладному дереву обнажённым телом. Щёки горели от стыда, сердце болезненно плавилось при мысли, что дей последует за мной «помогать». Услышала шаги,тихий голос, и нутрословно скрутилось ледяным жгутом, дыхание перехватило.Зажмурилась, но тут же перед внутренним взором появился дей Белен и его оттопыренные брюки. В ужасе распахнула глаза: разумеется, я знала, что это такое! Мы с Вирдесом, словно близнецы, всегда были вместе, и когда я впервые увидела подобную картину, то долго хохотала и пыталась выпытать, зачем он запихал в брюки деревяшку. Мой обычно язвительный друг отчаянно покраснел и убежал, заинтриговав чрезвычайно… С того дня брюки его оттопыривались всё чаще, и я допытывалась всё яростнее, пока Вирдес не сдался.Шок, в который поверг рассказ смущённого друга, не сравнить ни с чем. Поняла многое. А основное: почему мама так обижалась на от
Адор выругался, но легче не стало. Прошёлся по тёмной комнате, нервно тряхнул тёмной гривой волос, словно пытаясь выбросить из головы то, что так его мучило. Гулко сглотнул, торопливо вышел на балкон и замер, сосредоточившись на ощущении лёгкого ветерка на своём лице. Разгорячённые щёки закололо, Адор удивлённо посмотрел на затянутое низкими свинцовыми тучами небо: дождь?И снова вспомнил лицо Селесты, когда он её увидел на пороге своей комнаты. Волосы топорщатся, глаза блестят, как вишни, на светлой коже разгорелись яркие пятна от смущения, в руке мерцает холодом стали нож. Она пришла его убить, но не стала этого делать. А затем яркий оргазм и вспышки силы в глазах. Умелые действия Лиции, её обволакивающая магия вдруг перестали существовать, на миг остались он и эта юная женщина.Застонал и протёр влажное от дождя лицо: женщина? Она ещё девочка! Дочь Пилара. Зарычал и ударил по перилам, на запястье появилась кровь, ноющая боль привела в чувство. Появилась грусть. Когд