– Заходи, – улыбнулась Лигши.
Я разочарованно осмотрела небольшую комнату с двумя кроватями, круглым столом на изогнутых ножках и огромным пузатым шкафом, из которого вываливались разноцветные вещи. Как-то иначе я себе представляла оплот греха. В левом крыле было намного… эротичнее. Но, может, потому, что эти девушки ещё учатся?
Лигши раскрыла скрипучие дверцы и деловито постучала по губам подушечкой пальца:
– Что бы выбрать?..
Ощутила приятный аромат сладкой ванили, даже рот слюной наполнился. Роза делала ромовые булочки, которые пахли так же аппетитно. Подошла к кровати и при виде тарелки с пирожными, которая лежала прямо на покрывале, улыбнулась:
– С кем живёшь?
– С Анжиолой, – не оборачиваясь, ответила Лигши. – Рыженькая такая…
– Познакомились уже, – мрачно хмыкнула я, пытаясь выпутать из волос веточку. – Чую, будем подруги не разлей вода!
– Она
Платье оказалось очень лёгким и удобным: не нужно приподнимать юбку, чтобы не споткнуться, не жарко. Даже к корсету быстро привыкла. По сравнению с тем, в который меня затянули для бала дебютанток, он меньше и даёт дышать. Но, несмотря на обилие красивых тканей, ощущала себя обнажённой. Ноги!Снова натянула шлейф на коленки и опасливо покосилась на дея Прера. Тот понимающе усмехнулся и выразительно посмотрел на Лигши: ученица, не стесняясь голых коленок, покачивала ножкой в изящной золотистой туфельке. Дей отвернулся, за что я мысленно его поблагодарила.– Поэтому, – продолжал дей, – необходимо учиться ощущать поток врождённой магии. Ухаживать за ним, как за капризным заморским растением, постоянно восстанавливать мощь, чутко реагировать на любое изменение… Кстати, женщинам это гораздо проще. Вы от природы чувствительнее. Магам, тем, кто хочет достичь большего, разумеется, приходится воспитывать себя. Вопросы?Я встрепенулась: 
Ноги едва слушались, сердце прыгало насмерть перепуганным зайцем, искало выход, стучало в ушах, перед глазами плыли разноцветные пятна. Обречённо шла за деем Беленом. При воспоминании об убийственно-завистливых взглядах, которыми наградили меня девочки, сжалась ещё сильнее. В горле встал ком, по жилам растекалось пламя даже от пугливой мысли о прошлой ночи. Что он намерен со мнойсделать? Будет мучить снова? Зайдёт дальше? Почему-то не верилось, что дей на самом деле намерен обучать меня.– Проходи!Распахнул дверь и отступил, поспешно отвёл взгляд. Не хочет пугать? Давить? Желает, чтобы я добровольно вошлав царство греха? Вспомнила сестричек и, сжав кулаки, шагнула в комнату. О, сколько странных, душераздирающих воспоминаний навевали и мягкий ковёр, и проклятое кресло, и тяжёлая бархатная занавеска… Судорожно сглотнула и, зажмурившись, резкими движениями принялась расшнуровывать корсет.– Тебе жарко? – насмешливо осведомился
Лицо его словно окаменело, губы сжались. Но я не хотела этого. Желала ощущать кончиками пальцев нежность и тепло его кожи. И, начав позволять себе, не могла остановиться. Словно огромная волна несла утлое судёнышко вперёд. Захотелось покориться необузданнойстихии, и всё равно, что хлипкая лодка может разбиться о скалы. Лишь бы ощутить ещё каплю силы. Каплю страсти. Каплю жизни. Настоящей… Истинной!Судорожно вздохнула и протянула вторую руку, положила ладонь на подбородок Белена. Кожа приятная и прохладная, бородка на ощупь гораздо мягче, чем казалось. Улыбнулась, и дей сжал челюсти так, что под скулами затанцевали желваки. Провела пальцами, словно стирая их, пригладила волосы над висками и, приподнявшись на носочки, прикоснулась губами к щеке.Отрываться не хотелось. Прикосновение, простое и стихийно-будоражащее, пробудило что-то. Может, что это истинная я?– Достаточно, – хрипло сказал Белен. – Уходи.Опустилась на пятки и
Скрестив руки на груди, Адор стоял у тяжёлой бархатной портьеры, стараясь, чтобы с улицы его не было видно. Скрипя зубами, смотрел в окно на Селесту, которая разговаривала с беловолосым парнем. Вирдес пожирал синими глазами девушку, а та улыбалась так открыто и искренне, что в груди разгорался пожар. Захотелось спуститься, схватить за руку, утащить к себе и…Но он, разумеется, этого не сделает. И таквчера перестарался. Едва не потерял голову, когда Селеста неумело, но очень старательно целовала его. Впрочем, после слов девушки на душе стало так гадко, что всё возбуждение прошло… Почти.– Зачем тебе это, бутончик? – прошептал он, стараясь не злиться на то, как Селеста дружески прикасается к плечу другого мужчины. Не удавалось. Прошипел: – Всё равно будет по-моему.Развернулся и пристально посмотрел на дея Лавио. Эсте съёжился в кресле так, словно ему было безумно некомфортно, но смотрел так преданно, что Адор раздражённо 
После разговора с Вирдесом настроение стало радостным, я словно на пару минут окунулась в беззаботное детство. Хорошо, что друг не жалел меня, не говорил о побеге. И так решимость таяла с каждым часом. Я видела, что нравлюсь дею Белену, очень нравлюсь, но я одна из многих его игрушек. Для меня же он – единственный. Мысль о том, что могу проиграть, не справиться, и тогда… Охнула и прижала ладони к горящим щекам. Даже убить себя не смогу!Нельзя сомневаться! Девочки… Курносик Фиолы и милые ямочки на щеках Лауры. Мои любимые маленькие сестрёнки! Как же я скучаю… Даже по маме, которая вечно была не в настроении и кричала с утра до вечера. Быстро смахнула со щеки прозрачную каплю. Нет! Нельзя плакать! Скрипнула зубами: по отцу я скучала безумно. Но не уверена, что смогу простить трусливое предательство. И от этого становилось ещё тревожнее за сестёр. Дей Росио запросто бросил меня… Бросит ли он их?Те, кто подставил меня, могут поступить та
Белен стоял у кровати, на которой лежала бледная Лиция, но смотрел на другую куртизанку. Уралия кусала ярко накрашенные губы, избегала взгляда, дрожала.– Понятно, – проговорил он и вздохнул. – Но тебе не стоит долго с ней оставаться, не забывай восстанавливать свой поток.– Больше никто не сможет, – едва не плача, прошептала Уралия. Вскинула руки и, сложив их на груди, воскликнула: – Пожалуйста, дей Белен, не убивайте её!Досадливо скрипнул зубами и рыкнул:– Зачемубивать?– Так Селеста же ваша… – растерянно пробормотала Уралия и, потупившись, замолкла.– Кто? – подозрительно уточнил он. И требовательно повторил: – Моя кто?– Ваша женщина, – едва слышно прошептала куртизанка. Адор хмыкнул и приподнял брови. Уралия испуганно посмотрела на него и протараторила: – Простите, дей Белен! Но
– Наконец-то! – Лигши подбежала и нежно обняла меня, отстранилась, осмотрелас головы до ног. Поцокавязыком, добавила: – Выглядишь не очень. Совсем загонял тебя дей Белен!– Не дей, – поморщилась я. – Гасия! Эта чокнутая старушка как с цепи сорвалась… Я уже спрашивала, чем занимаются служанки… И не убила ли она девчонок, чтобы водрузить ещё и их работу! Не знаю, куда от неё прятаться. А ведь ещё заниматься надо. – Тоскливо посмотрела на улыбающуюся подругу и простонала: – Она со всеми так, или это моё везение?– Везение! – обрадовала Лигши. – Гасии ты очень нравишься, вот и воспитывает.– Да уж, – передёрнула плечами, – погнала меня на крышу! Я высоты боюсь… о чём и предупредила.– Ой, – хихикнула Лигши.– Точно «ой», – рыкнула
Дрожащими пальцами расшнуровал корсет: ленты выскальзывали, узелки застревали, не поддавались… Оставшиеся рванул нетерпеливо. Как же хотелось увидеть Селесту без оков одежды! Уже не раз представлял её на этой кровати. Как потягивается, словно сытая кошечка, как нежится под его разгорячённым взглядом, как манит… Дыхание сбилось.Стоп! Нельзя терять голову! Да, Селеста дразнит его силу, терзает чувства, манит нежностью и невинностью. И как бы ни хотелось самому распечатать её бутон, ни в коем случае не стоит терять контроль. Иначе можно лишиться последней призрачной надежды на достижение цели. Сорвал платье, и фиолетовый шёлк с шуршанием стёк на пол. Замер, нависая над Селестой. Выдохнул медленно и шумно: как же она прекрасна!Алебастровые плечи, точёные линии, скульптор бы добровольно отказался от гонорара, будь у него такая муза! Прекрасная женщина, а ведёт себя порой, как непослушный мальчишка. Вспомнил, как увидел её, сидящую на дереве, испуганную собст