Похитители смотрят вслед машине, которую угнал спасённый мной депутат. Тоже слежу, как подмигивают алым габаритные огни. Один из мужчин рыкает что-то, перемежая местоимения с заковыристыми матюгами, и похитители бросаются к фургону. Раздаются хлопки дверей, ревёт мотор. Но тот, кто приказывал, с места так и не двигается.
Спина его напряжена, носом водит так, словно принюхивается. Я с ужасом смотрю, как мужчина медленно поворачивается в мою сторону, будто чувствует моё присутствие, ожидаю скорого разоблачения. И тут на мой рот ложится горячая ладонь.
Пискнув от страха, сучу ногами, а меня несут. Перед расширенными от ужаса глазами мелькают чёрные маски, тёмные фигуры. У них тоже оружие! Пригнувшись, они смотрят на мужчину у дома, переговариваются знаками.
Ощущаю ногами землю, удерживающий меня чуть ослабляет хватку, и я, развернувшись, изо всех сил пинаю его. Слыша глухой рык, не теряю времени и бросаюсь к сваленным во дворе стройматериалам, рассчитывая спря
Открываю глаза, вижу мягкий свет, морщусь и жмурюсь.— Нина…Медленно поворачиваю голову и узнаю взволнованное лицо Вани. Он вздыхает с облегчением и виновато улыбается:— Слава богам, ты очнулась! Я так испугался. Хотел уже везти тебя в больницу.— Что со мной? — бормочу и, ощущая головокружение, с усилием сажусь. — Мутит…— Тебя по голове ударили, — мрачнеет Ваня, желваки на его щеках дёргаются. — И это моя вина. — Смотрит обеспокоенно. — Я отвезу тебя в больницу. — Замолкает и, глядя в сторону, добавляет: — Только с тобой не пойду.Я рассматриваю Ваню: ему так идёт мягкий свитер крупной вязки. В нём Ваня выглядит домашним и милым. Трудно поверить, что ещё(не знаю, сколько прошло времени) совсем недавно он врывался в чужой дом с автоматом. Вздрагиваю: кто же он? Кем стал?— Это может быть не только из-за удара, — говорю тихо. — Ме
Разводит ноги, и от ощущения влажных поцелуев на моих бёдрах едва не схожу с ума. Хочу сбросить свитер, но Ваня прижимает мои руки к кровати:— Ну уж нет! Ты получишь своё наказание сполна, за все сто пятьдесят тысяч минут, когда я сходил с ума от желания!Ложится на меня и, оставаясь чуть на весу, трётся о моё тело. Ощущая прикосновения внизу живота, почти поскуливаю от нетерпения, готовая умолять о пощаде.— Я ждала, — выдыхаю, сдавшись. — Я тоже ждала тебя. Не хотела думать, но думала.— Как именно думала? — шепчет Ваня, вновь опускаясь к моему животу. Оставляя полоску влажных поцелуев, добавляет: — Хочешь, чтобы я продолжил? Тогда расскажи, как это было у тебя… Подробно!— Это… Ах! — Вскрикиваю, ощутив лёгкое мимолётное касание его горячего языка к пульсирующей самой чувствительной точке моего тела.Но, к сожалению,Ваня тут же отстраняется и замирает, ожидая моего
Но смех мой быстро тает, тело окутывает истома, кровь по жилам бежит всё стремительнее. И всё, что я вижу, возбуждает ещё сильнее: и приоткрытые губы Вани, и его потемневший взгляд, и напряжённые мышцы. В плечо так и хочется впиться зубами, чтобы ещё сильнее погрузиться в хищный и сладостный танец вечной жизни, соперничество страсти. Не сдерживаюсь, и Ваня громко стонет, но не от боли: ему нравится! Очень нравится, когда я то покусываю его солоноватую кожу, то провинившейся кошкой зализываю розовые следы от своих зубов.А мне безумно нравится, как он стонет! Я рассыпаюсь угольками от каждого звука, и внутри нарастает такой жар, что, кажется, я сейчас извергнусь, взорвусь, превращусь в расплавленную лаву. А человека Нины просто не станет, растает в огне, сгинет в искрах безумной страсти. Слышу свой крик и на грани яркого оргазма едва не теряю сознание. Крик перерастает в грохот, мир взрывается, рушатся стены…Не сразу понимаю, что происходит. Тело после пика едва
Я сижу в кабинете Рогова и мрачно наблюдаю, как он барабанит пальцами по столу и буравит тяжёлым взглядом Ваню. Тот молчит и, скрестив руки на груди, смотрит на оперативника исподлобья.— То есть вы сбежали из своей части, нашли на дороге папку с этими, — постучал по стопке бумаг, — доказательствами и решили передать их Нине Ивановне? Я правильно понимаю?— Всё так, — спокойно произносит Ваня и указывает взглядом на папку: — Или я должен её был Мершикову отнести?— Нет, конечно, — строго отвечает Рогов. — Но не кажется вам, что передавать данные по уголовному делу судье по гражданским делам не совсем правильно? Точнее, совсем неправильно. Чего вы этим хотели добиться?— Ничего, — спокойно говорит Ваня. — Я нашёл папку и отнёс той судье, которую знаю. Думал, что Нина… Ивановна найдёт, кому её передать. Это всё.— Всё? — ухмыляется Степан Деомарович. — Ил
Отрываюсь от своих мыслей и поднимаю глаза на гостя. Он тихо переговаривается с Роговым, я не разбираю ни слова. Ваня сидит прямо, на отца не смотрит и ничем не выдаёт того, что знает его. Может, всё же не знает? Я могу спросить и увидеть в его глазах ответ, но… Вздыхаю и перевожу взгляд на Василия. Что мне известно? Имя, место службы в далёком прошлом и намёки. Рассматриваю мужчину, невольно пытаюсь найти схожесть с сыном.— Хорошо, — поднимается Рогов. — Забирайте своего парня.Вздрагиваю:— Своего парня?Перевожу взгляд на Ваню и хмурюсь. Он улыбается мне, даже подмигивает. Знает?— Ермолаев служит в его части, — приподнимает брови Рогов.Смотрю, как встаёт Ваня, отец выводит его из кабинета. Оба ведут себя так, словно чужие. Игра ли это? Но волнение за Ваню проходит. Что бы там ни было, парень не пострадает. Поворачиваюсь к Рогову:— Вы так просто его отпустили. А намекали на какую-
Звонит телефон. Не отрываясь от дела, прижимаю трубку к уху:— Нин, — обиженно говорит сестра, — ты обещала не опаздывать на мой день рождения!— Что? — рассеянно переспрашиваю и, вздрогнув, едва не роняю трубку: — День рождения?Смотрю на дату и холодею: так оно же сегодня!— Скоро буду, — обещаю, но понимаю, что уже ничего не успеваю.Собираюсь торопливо, зову Люду, помощница появляется в дверях, приваливается к косяку. За последние несколько дней из активной, пышущей здоровьем девушки даже она превратилась в слабое подобие человека. Вчера вышла судья после больничного, завтра ждём возвращения другой из отпуска, будет полегче. Всё ещё ужасно, но чуточку проще. Можно будет спать не четыре часа в сутки, а целых пять! Неслыханная роскошь, особенно если при этом успеемдобраться до кровати.— Собирайся домой.От моих слов на её лице появляется тень надежды, я же поднимаюсь из-за
Возвращаюсь за стол, игнорирую хитрые взгляды сестры. Какая беременность? С чего она это взяла? Я даже расхохоталась после её предположения. Из-за того, что затошнило от бокала вина? Так это усталость и пить не стоило на пустой желудок. И то нападение наверняка всё ещё аукается, не говоря о пережитом потрясении.Смотрю на Ваню и тут же отвожу взгляд: щёки горят, сердце стучит, кажется, в висках. Беременность бы всё усложнила. После ужина я собираюсь поговорить с парнем и прекратить эти отношения. Присаживаюсь за стол, а Леська остаётся стоять. Поднимает бокал и произносит:— Предлагаю тост. За родителей! — Поворачивается к папе и продолжает: — Если бы не было вас с мамой, не было бы и меня. Спасибо, что вырастили и воспитали! Всегда вместе, словно неразлучники — милые попугайчики. Даже если один из них больше ворчит, а вторая молчит, главное, что вы всегда вместе!— Леся, — перебивает насторожившаяся мама, — я уже достат
Раздаётся звонок, беру сотовый.— Нина Ивановна? — слышу отрывистый голос Рогова.— Что случилось? — настораживаюсь.До этого Степан Деомарович никогда не позволял себе позвонить по личному телефону вне рабочего времени, даже зная, что я ещё в суде.— Простите, что так поздно, — так же отрывисто, будто лающе, говорит Рогов. — Хотел сообщить, что уладил вопрос с чрезмерной самообороной…— Что? — непонимающе переспрашиваю я и выдыхаю: — Ах да…Я же нападающего без глаза оставила. Пришлось бы несладко, подай он на меня заявление. Возможно, менялишили быпремии, если не места. Рогов мне действительно очень помог, а я упустила этот важный вопрос из виду. Говорю:— Спасибо.— Не за что, — хмыкает он иронично, — считайте это ответным жестом на предоставление очень ценных сведений. Знаете, в этой папке действительно есть крючок