Минуты бесследно таяли одна за другой в огоньках черных свечей. На темном, словно пропитанном кровью, деревянном столе уже выстроилась батарея пустых стаканов. Одна из моих спутниц уже похрапывала, навалившись на меня всем телом. Другая задумчиво сливала остатки красного сока с водкой в один стакан. Стразы на сумочках, казалось, померкли, яркий макияж размазался по краям граненых стаканов и моим щекам, шубки валялись на полу.
Внезапно гул в зале стих, умолкла даже музыка. Все явно чего-то ждали. Я поежился, мучительно соображая, что буду делать, если от меня что-то потребуют. Или появится человек, за которого меня тут принимают.
— Выступает Мерцана! — объявил загадочный голос свыше.
Я вздрогнул и попытался рассмотреть в толпе человека с микрофоном. В следующий миг воздух пронзили острые звуки инструментальной музыки. В темноте зала возник белый столб света, в середине которого неподвижно замерла тоненькая фигурка.
Гром нарастал. Музыка била по
— Шайри! — я кричу изо всех сил и сам поражаюсь, сколько любви и отчаяния в этом крике.— Тише, тише…Прохладная ладошка легла на лоб, тонкие пальцы нежно провели по моей щеке.— Шайри, — хрипло выдыхаю я. — Шайри!Я не мог остановиться. Словно с именем выплёскивал из груди невыносимо-огромное чувство. Ощущать чужую тоску, сердечную боль неприятно и тяжело.— Тише, тише, я здесь, тише…— Ох, — потёр саднящие виски. — Эти сны меня когда-нибудь доконают!Открыл глаза и недоуменно посмотрел на бледное личико спасенной мной девочки.— Я здесь, не надо так кричать, я здесь, — мягко улыбаясь, шепчет она, проводит рукой по моим волосам, потом несмело прижимается щекой к моей груди. — Я здесь, все хорошо, тебе просто приснился кошмар…— Словно ко мне иные сны приходят, — злобно фыркнул, отстраняя ее. — Но сегодня
Я пытался найти выход. Нужно срочно что-то предпринять, иначе страшно представить, что будет. Мужик с сальным взглядом навис над испуганной Шайри. Второй прижал меня к стене так легко, словно я сделан из бумаги. Я двинул его по виску, но он даже не шелохнулся. Пьяницы, будто вампиры, ощущают только жажду, и боль для них несущественна. Отчаянно завизжала Шайри…— Стойте! — заорал я. — У меня есть деньги, много денег! Столько, что купите себе годовой запас водки!Грязные пальцы мужика разжались, отпуская мой ворот. Я упал на диван и прошипел:— Надеюсь, сразу сдохнете от счастья!— Давай бабло!Пахнуло перегаром, меня чуть не вывернуло наизнанку. Мужик нетерпеливо обшаривал мою одежду в поисках денег. Я сунул руку за пазуху, выуживая пачку. Пьяница, тяжело дыша, выхватил купюры и отвалил. Снова закричала Шайри. Второй мужик не обратил на мой призыв никакого внимания, он, придавив девочку всем телом, пытался поймат
Хозяин с выпученными от неожиданности и страха глазами натянул поводок, пытаясь удержать псину. Багира, надрываясь в хриплом лае, рвалась вперед, клацала зубами. Я метнулся в сторону, намереваясь бежать прочь от злобной собаки, но та и не думала за мной гнаться.Мужчина изо всех сил тянул поводок на себя. Шайри дрожала всем телом, прижимаясь к дереву, словно то способно ее защитить от зверя. По белым от страха щекам катились слезы, губы шептали навязчивое:— Я желаю всем счастья…— Да успокойте свою бешеную собаку! — прикрикнул я на хозяина.— Я не понимаю, что с Багирой, — почти жалобно проговорил мужчина. — Она всегда такая спокойная…— Вижу, — зло ответил я и подхватил с земли большую палку.Что ж, сегодня я целый день посвятил спасению принцессы. Девчонка просто генератор неприятностей! Собака уже почти добралась до дерева. Я приготовился ударить собаку, но тут личико Шайри ис
Через минуту на столике уже стояли стаканы с черным чаем, лежали бутерброды с колбасой. Женщина настойчиво подталкивала меня поближе к окну, Мы взяли по бутерброду, и только тогда проводница успокоилась. Некоторое время она умильно смотрела, как мы уминаем булку, потом все-таки спросила:— А почему девочка назвала меня «фея Катя»?Я чуть не подавился. Откашлявшись, промямлил:— Да сеструха целый день трещала, что сегодня мы должны встретить фею Катю. Вот и назвала вас так…— А меня действительно Катей зовут, — мягко улыбнулась женщина и осторожно провела рукой по черным волосам Шайри. — Проголодались, бедные детки!Тут Шайри вскочила, схватила стакан, другой рукой открыла окно и выплеснула чай в темноту ночи. Потом спокойно закрыла окно, поставила пустой стакан на столик, присела рядышком со мной и удовлетворенно вздохнула. Катя растерянно спросила:— А зачем ты вылила чай? Невкусно?
Вязкий, промозглый туман не желал отпускать. Где-то там, вдалеке, звучали голоса. Там жизнь, движение… свобода. Я же ощущал себя пчелкой, запутавшейся в паутине. Липкие нити крепко стягивали тело, надежно отделяли меня от мира. Как же неприятно сознавать собственное бессилие! Я рвался, дёргался, извивался, пытаясь освободиться. Оболочка немного поддавалась, вот уже некоторые нити оборваны. Воодушевленный, я крутился вокруг своей оси, пытаясь вывернуться из плотной оболочки, словно бабочка из кокона.Голоса прорывались сквозь пелену. Сначала одиночные слова, потом их становилось больше. И вот они звучали громко и назойливо, словно лягушачий хор на пруду. И я уже не понимал, от чего уворачиваюсь: от собственной немощи или давящего на нервы гула.— Может, у него эпилепсия? — настороженный мужской голос. — Еще откинется тут…— Отойдите! Да разойдитесь же! — почти рык другого человека.В памяти всплыл образ Вована у
Мерцана замерла, плечики напряглись. Она медленно отняла ладони от лица.— В больнице? — дрогнувшим голосом уточнила девушка и нервно рассмеялась: — Ну конечно! А я уж решила… — Она осеклась, подняла на меня большие черные глаза: — А в какой больнице?Я вздрогнул. И, правда, в какой? Я не знаю, что это за больница, где она, и вообще, жива ли та старуха. Я же видел ее в реанимации, неподвижно лежащей с абсолютно белым лицом. Может, на разговор со мною старушка потратила последние силы. Но если Мерцана поймет, что я не в силах ей помочь найти бабушку, сразу же бросит меня и скроется в ночи. В «Хоббит» она больше не вернется, и где ее потом искать? Я требовательно протянул руку:— Давай поздороваемся!— Что? — недоуменно моргнула девушка.— Дай мне руку, — терпеливо повторил я и раскрыл ладонь. — Как-то мы неправильно начали. Представь, что мы только что познакомились
Я облегченно вздохнул и откинулся на спинку дивана. Рядом с этой взбалмошной, немного истеричной и невероятно говорливой девушкой я чувствовал себя очень комфортно. Странно, но я ощущал, что — в безопасности. Возможно, это всего лишь самообман. Может, мне хочется, чтобы кто-нибудь другой распутывал этот клубок невероятных событий, произошедших за последние несколько дней. Или просто хотелось обычного человеческого общения без острого привкуса чудес и терпкой нотки страха.Мерцана выяснила, в какой больнице лежит ее бабушка, умудрилась дозвониться до лечащего врача, перед этим каким-то непостижимым образом узнать его личный номер, выяснила все, что ее интересовало, и немного больше. Я с наслаждением слушал, как она вытряхивает из людей все до последней крошки правды. Может, эта удивительная способность и поможет откопать правду в самом себе.— К ней сейчас нельзя, — Мерцана уныло отложила телефон в сторону. — Совсем нельзя! — Я еле сдержалс
Через несколько минут в дверях показалась Мерцана:— Ты чего убежал? — спросила она.Я пытался сообразить, как выразить то, что чувствовал, объяснить ей, что я не мог больше там находиться. Не говорить же девушке, что мне стыдно за ее поведение! Но оказалось, что ей мои объяснения совершенно ни к чему.— Они еще не доложили сдачу. Представляешь?! — возмущенно поделилась Мерцана. — Принесли на пятьдесят рублей меньше!Я оторопел:— И что?— Пришлось устроить скандал. — Мерцана сказала это так, словно скандал для нее — дело ежедневное и совершенно обычное. Впрочем, я готов сейчас этому поверить. — А то совсем оборзели, обслуживать не торопятся, ползают, как сонные мухи, еще и обсчитывают! Да я лучше в столовку схожу, все приятнее!— Может, в этом месте принято оставлять чаевые, — робко заметил я.— Чаевые?!Я уже пожалел, что высказался.&