Мгновение, и в белой палате. Воздух наполнен тихими голосами. Много кроватей. На некоторых лежат люди. Другие стоят с голыми матрасами, покрытыми многочисленными пятнами чужих болезней.
Передо мной — старуха. Бледная кожа, глаза закрыты. Под носом внушительных размеров шевелятся сморщенные губы. Склоняюсь к ним, чтобы расслышать слова:
— Моя жива тает. Я делаю, что могу, чтобы помочь вам. Прошу лишь одного — спаси мою внучку. Она умирает. Сохрани ей жизнь, весс. И моя сила в твоём распоряжении. Останови монстра. Иначе ловушка захлопнется. Тебе нужны ответы, весс…
Фиолет оттолкнул меня обратно в пустоту. Ладошки Шайри я не ощущал. Поднёс руки к глазам. Пальцы дрожали, по коже словно пробежал оранжевый ток. Теперь я знаю, что это жива, моя сила.
— Шайри, — тихо позвал я.
Она мгновенно проявилась в золотисто-зелёном облаке. Бледное от страха личико осветила робкая улыбка надежды.
— Ты вернулся, —
Но что я ещё мог? Мерцание растаяло в деревянной поверхности, но ничего так и не произошло.— Мерцание, — озарение было ярким.— Что? — немедленно отозвалась девушка. — Не получилось?— Не получилось, — этом отозвался я, пытаясь сообразить, как же получилось так, что я раньше не додумался о значении имени девушки.— Не хочу, — Мерцана в отчаянии коснулась лбом поверхности двери. Я потрясённо наблюдал, как синее мерцание возвращается к ней из дерева. Девушка задрожала. — Я боюсь, Алекс!— Чего? — замер я в догадке. — Или кого?Мерцана вдруг отпрянула от двери, быстро отползла к кровати.— Их, — прошептала она. — Я поняла! Я знаю их! Они часто приходили в «Хоббита». Но никого не трогали, только охраняли его…Последнее слово она произнесла с таким ужасом, что я потерял желание о чём-то ещё спрашивать девушку.
— Открывай свои прекрасные глазки, братик!Голосок, словно перезвон колокольчика. Такой приятный, но следовать ему не хочется. Стопы ноют, шея затекла. Не знаю, смогу ли поднять голову.— Я знаю, что ты уже не спишь, — не отстаёт девушка.Вздохнул, с трудом разлепил веки. Шея не слушалась, удалось лишь немного повернуть голову. Увидел светящуюся от счастья девчушку с короткими волосами. Это та Мари, которая так ловко подвесила меня вчера.— С днём рождения! — весело вскричала она. И криво ухмыльнулась: — Точнее, с днём смерти, Алекс.И расхохоталась. Я вздрогнул, смех скорее истеричный. Так хохотали бомжихи в притоне, где я прятался от мороза. Но слышать такой неестественный хохот из уст молоденькой девушки странно до жути. И я верю ей, Алекс сегодня умрёт. Проблема в том, что неизвестно, погибну ли при этом я.— Ну и семейка у вас, — ворчу. — Адамсы отдыхают…Она мерзко хих
Я хмыкнул: понятна нелюбовь Мари к братцу! Мне бы тоже такие шуточки не понравились. И Карл хорош! Снимал через несколько часов, так и не сообщив племяннице самостоятельный выход.— Никого, — ответил я на встревоженный взгляд раганы в сторону холла. — Может, сбежим?— Вряд ли, — обречённо ответил Карл. — Мой дед очень хороший маг, а если в нём ещё это нечто, то мы обречены в любом случае.— Твой оптимизм, Карл, очень воодушевляет, — саркастично заметила Аудра.Впрочем, судя по кривой улыбке, и она не питала особых надежд.— Нет времени для оптимизма, — отмахнулся мужчина. — Но нужно хотя бы попытаться предотвратить перерождение.— А мары? — со слабой надеждой спросил я. — Они могут нам помочь? Их же тут много!— Было, — отрубил Карл.Аудра добавила:— Мары разделились на два лагеря, Алекс. Одни предпочитают просто не доп
Они окружили дерево. Они стоят уже несколько часов. Глаза чёрные, тела неподвижные. Как я это вижу? Не понимаю. Где я сам? Не знаю. Но они здесь, их много. И ещё нарастало ощущение тревоги. Летали махровые снежинки, лёгкий ветерок едва касался кистей. Это не руки. Это ветви дерева. Я что, теперь дерево? А где же Шайри? Девушка не отзывалась.Круг медленно расступился, на утоптанную марами полянку вступил мой собственный дед. Остатки белых волос развевались, взгляд сиял мрачным огнём. За ним с трудом двигался Карл, на руках у него бесчувственная женщина в белой шубке. Это же та, которую я встретил в доме Мора!Следом плелась задрогшая Мерцана. За девушкой шагал я… Думаю, у меня бы закружилась голова, если бы она была. Видеть себя со стороны очень странно. Голова опущена, плечи сникли, босые стопы в крови. Ужас, что сотворил с моим телом этот мелкий хулиган!Но что они здесь делают?Дедушка остановился и охватил поляну хозяйским взглядом. Видимо, всё
Я же до сих пор ощущал боль от прикосновения к мальчишке. Кора дымилась, словно он был не живым человеком, а раскалённым железом. Оранжевые струи живы постепенно втягивались в тело юноши, очень медленно. Что же, дед умер, перерождение не завершено. Кажется, ловушка для весса не удалась. Неужели монстр, столько столетий порабощающий тела моих предков, погиб? Если да, почему мары не двигаются с места? Возможно, они зачарованы так, что способны лишь выполнять приказы хозяина. И даже его смерть не повод ослушаться. Тогда им предстоит остаться здесь навеки, словно погребальным китайским воинам.— Тебя нужно срочно отвезти в больницу. — Аудра помогла Карлу подняться.— Брось, — возражает тот. — Это тебя нужно срочно отправить к сёстрам. Может, ещё можно всё исправить. Иначе ты лишишься волос, может, ещё чего…— Я едва не лишилась большего, — грустно улыбнулась рагана. — Чего, думала, давно уже лишилась.Мер
Фиолет, освободив всех маров, тающим туманом стелился по земле, обтекая оранжевую живу. Жаль, но, видимо, сила судьбоносной не настолько мощна, чтобы просочиться сквозь украденную силу Источника и коснуться монстра.— Уходите, — тихо произнесла девушка, обращаясь к марам, и закрыла книгу.— Ты что? — воскликнула одна из раган. — Не отпускай их! Нужно убить монстра прямо сейчас, пока он не набрал свою силу!— Они не способны сейчас сражаться, — покачала головой Мерцана. — Монстр их высосал уже давно. Хорошо бы, до дома дошли…— Не время для сострадания, — отмахнулась женщина. — Пусть просто его задушат, задавят массой, пока мы удерживаем монстра на месте.— Нет, — упрямо покачала головой Мерцана. — Алекс… он сильный, он может победить. Нужно только подождать. И помочь…— Да мальчишка уже давно мёртв! — вскричала взбешенная рага
Сон. Яркий, тягучий, обволакивающий. Он не давал ступить и шагу, сковывал движения, парализовал мысли. Контролировал все, кроме эмоций. Чувства, плененные в паутине образов, в панике рвались на свободу. Холод трогал сердце, оставляя ноющие отпечатки боли. По телу расползалась липкая масса немощи. Краткий миг, озарение, острое желание скорой смерти. Она принесет долгожданное облегчение. И снова страх. Он сжимал горло, не давая стонам вырваться на свободу. Взрыв! В сияющих осколках ледяного ужаса метались отражения снов. И медленно таяли, сдавая позиции подкрадывающейся тьме.Это лишь сон. Спокойно, Серый! Тебе всегда снятся эти кошмарные сны про чужие жизни. Зачем каждый раз дрожать, как продрогшая Каштанка? Но дрожь не унималась, становилась лишь холоднее. Это я так вспотел? Как же больно! Боль, кажется, пронизывала каждую клеточку тела. Страшно повернуться. Не хочется шевелиться. Онемение кожи постепенно проходило. На лице ощущались ледяные уколы. Попытался открыть глаза.
Сон. Яркий, тягучий, обволакивающий. Он не дает ступить и шагу, сковывает движения, парализует мысли. Чувства, плененные паутиной образов, в панике рвутся на свободу. Холод пронзает сердце, оставляя ноющие отпечатки боли. По телу распространяется сладкий яд немощи. Краткий миг, озарение, острое желание скорой смерти. Она принесет долгожданное облегчение. И снова страх. Он сжимает горло, не давая стонам вырваться на свободу. Взрыв! В сияющих осколках ледяного ужаса мечутся отражения снов. И медленно тают, сдавая позиции подкрадывающейся тьме.Дрожь сотрясает тело. Противный пот холодит кожу рук, шею и затылок. Пальцами ощущаю неприятную шершавость ткани. Пробую открыть глаза. Веки, будто налитые свинцом, не поддаются. Ресницы, кажется, слиплись намертво. После третьей попытки яркий свет режет острым металлом. Визг боли заставляет вибрировать все тело. С жадностью втягиваю в себя воздух, но не могу толком вздохнуть. В ушах нарастает шум. Через секунду он уже рвёт барабанные пер