Конец главы

История открывающая цикл "Кровь дракона" (Романы "С каждым ударом сердца", "Белый танец" и "Игра бабочек"

Ступень за ступенью в полумраке пустой бесконечной лестницы. Дыхание, скомканное тяжестью в груди, вырывается клубами белого пара. Я поднимаюсь к своей вершине, заставляя усталость и опустошение остаться позади, на пути к зубцам башни.

На смотровой площадке холодно. Здесь в бескрайней пустоте окружающего мира, холодно всегда. Опершись о разбегающиеся каменные узоры венца, пытаюсь увидеть хоть что-то внизу, у подножия городских стен. Отсюда с непонятной обычному человеку высоты различимы только отдельные искры света, но я знаю, чем они являются на самом деле.

Там, пытаясь хоть немного согреться, среди пылающих городских зданий и у пламени разложенных на широких улицах тысяч костров самая большая армия в истории мира готовится к своему последнему штурму.

Война, в которой сражались магические и человеческие силы, подошла к концу. Проиграли все и природа вокруг, может наконец-то вздохнуть спокойно.

Удивительная, прозрачная тишина здесь на вершине. Мир вокруг уснул, не пытаясь сегодня вздымать темные лапы ураганов и разбрасывать острые укусы снежных горстей. Конечно же, этот день особенный, но она помнит, когда ей приходилось подниматься сюда в свисте ветра, и среди такого ливня, что не видно было ничего даже на расстоянии вытянутой руки. А сейчас ее встречает безмолвие и пустота.

Можно просто купаться в этом спокойствии и блеске заполняющем небо. Бесконечность собственной персоной демонстрирует сегодня свое могущество. С презрением рассматривает из неизведанных далей непонятную сущность, пожелавшую встать вровень с мерцанием вселенной.

Холод и больше ничего. Холод, который разделяет нас, холод, наполняющий бескрайнее пространство. Разделяет и объединяет волшебным образом. Сердце звезд - лед. Кто это сказал? Может быть, когда-нибудь я сумею узнать.

Хотя, что значит, может быть? Узнаю наверняка. Ведь впереди - вечность.

Снимаю рукавицы, и мороз немедленно загоняет тысячи иголок в ладони. Я вздрагиваю и улыбаюсь. Пускай только на несколько мгновений, несколько секунд, но как же приятно вновь ощутить себя по-настоящему живой. Обыкновенной. Той, у которой есть эмоции и чувства, которая позволяет им владеть и направлять. Которая может не думать, а просто чувствовать и ощущать. О, как это прекрасно, не слушать эти голоса, эти мысли, советы, напоминания.

Сердце забилось чуть быстрее, неуловимо сменило свой обычный размеренный бег. Мир вокруг заколебался еще раз. Совсем чуть-чуть, незаметно, сделал вперед очередной шаг. Может быть, как раз этот шаг можно будет вспоминать сотни и тысячи раз. Словно первый шаг ребенка в протянутые руки матери.

Эти мысли необходимо было отбросить. Все уже не имело значения. Ни для меня, ни для мира. Уже нет. Звезда в небесах сверкнула чуть ярче других и, прочертив черноту горизонта, ослепила на секунду.

Все такой же. Или пытается остаться таким же. Блеск коснулся ладоней, и почти переставшие слушаться пальцы сжали футляр.

И сегодня, все так же, как и все эти годы. Бессмысленный поступок. Он об этом знает. Ведь я писала об этом. И говорила. Я точно помню.

Во сколько ему обошлось это колдовство? Во сколько оно обошлось всем нам?

Порыв ветра на секунду заставил поежиться. Ну конечно, страж не мог не появиться именно сейчас. Я знала это, он знал это, даже тот, что выслал подарок,

знал. Сегодня особенный день и зима, затаив дыхание, ожидает, может быть, что-то произойдет, что-то изменится.

- Что на этот раз?

Мой спутник, моя тень, словно специально звякнул своим оружием. Напоминание, что мне есть на кого положиться. Мужское плечо рядом. О да, ты еще так молод. Мой. Друг.

Футляр сгорает в руках. Желтые языки пламени не обжигают. Они касаются ладоней в тщетной попытки согреть. А может быть мне это просто, кажется?

- Стихи. На этот раз стихи.

Дракон молчит и в тишине, кажется, можно различить стук всех живых сердец.

Мы медленно дышим в этой неслышной звездной колыбельной, вместе отдавая этому миру такие маленькие граны тепла, вслушиваясь в мысли и чувства, друг друга. Конечно, страж прав как всегда и я улыбаюсь, и готова даже захихикать как маленькая девочка. От сегодняшней стужи его не спасали даже сапоги на меху. И что делать защитнику той, что больше не может использовать силу?

Обрывки белесого тумана время от времени проплывают между нами, поднимаясь из глубины огромного колодца. Купол начал разрушаться. Холод уже змеится среди веток. Все проходит. И это пройдет.

Далекий горизонт окрасился всполохами совсем слабого света. Я уже знаю, что последует дальше, и все-таки не позволяю себе отвернуться. Каждый должен увидеть плоды рук своих. Пускай мой вклад в это, не настолько велик как у других, более умных, решительных, знающих. Однако без меня этого не произошло бы никогда.

Свет затопил весь мир в один миг. Заиграл всеми оттенками серебра и голубого, затопил волнами неслышимого никем, но ощущаемого каждой гранью души необыкновенного, великого органа.

Даже те, кто там, внизу в своей ненависти не видели и не слышали ничего, что могло бы помешать совершать их обряд ненависти и возмездия, даже они замерли в этом зареве, затопившем все небо.

- Стена совсем близко. И, кажется, стала еще выше.

Возможно, обладай я способностью отобразить приближение великого ледника на холсте или в виде иллюзии, хранящейся в архиве академии, этот образ мог бы стать величайшим произведением искусства. И даже удостоился права сохраниться в тайниках, которые теперь разбросаны по всему континенту. Или его забрали бы ушедшие к Мысу проклятий, сохранившие надежду. Но я никогда не решалась попробовать создать что-нибудь иное. Вдруг этому творению также захочется жить собственной жизнью.

Какие бы пророчества не произносились, какие планы не строились на потом, для меня ледник означал только одно - конец всего. Даже тот, кто сейчас штурмовал ворота цитадели, тревожил значительно меньше. Хотя и считал, что добравшись сюда, совершит великое благо. И принесет великое счастье. И может быть, освобождение ото всего.

Еще один рваный клубок белого тумана поднялся снизу и устремился навстречу меркнувшему свету звезд. Солнце уже поднялось над голубой лавиной, и теперь, только его холодный свет имел значение.

Остывшие плиты под ногами содрогнулись, и тень стража задрожала. Какая же все-таки мощь сейчас задействована внизу, там, где стены вырастают из каменной скалы. Для него все не имело значения. Игры мальчиков, поступки мужчин.

- Ты больше не будешь участвовать в сражении. Мы сделали все что могли. Те, кто хотел уйти - ушли. Теперь, пора встретиться лицом к лицу со своей судьбой.

Подъемник нес нас мимо пустых залов, наполненных тишиной и мраком. Вниз через сотни этажей. Никого. Никого кто мог бы изменить произошедшее. Сколько слов, сколько великих идей, помыслов, теорий способных привести их к победе. Слишком поздно все они осознали, что никакая победа в этой войне невозможна. Что, начавшись один раз, она не может закончиться ничем иным.

Теперь, здесь нет ничего кроме холода. Одна я - грустная женщина как странный призрак былого, среди всех этих замерших теней вчерашнего дня. И еще мои кедры.

Грохот повторился еще несколько раз, мы спускались медленно и с каждой минутой все медленнее. В этом месте уже не осталось никого кроме меня. Никого кто мог бы придать сил всем этим машинам и механизмам.

- Я должна оставить это у себя в комнате.

Страж только кивнул, не снимая ладони с рукояти меча. Нет, он действительно еще просто мальчишка! И седина в этой стильной бородке ничего не значит!

Пожалуй, стены цитадели пока не поддались усилиям магов и у меня есть немного времени. Можно разуться и сбросить сжимающую тяжесть шубы. Сколько живого тепла ушло на создание этой вещи непонятным искусством буквально из ничего, из света и тьмы, из жидкости, что порождает огонь и зерен, что произрастали, кажется повсюду.

И с помощью силы, которую я несу в окружающий мир самим своим существованием. Силы, за которую сражаются сейчас все эти люди, там внизу у стен цитадели, и которая скоро очень возможно погубит весь этот мир.

Бледное сияние сопровождало меня с каждым сделанным шагом, но на самом деле здесь свет был не нужен. Каждая вещь в этом резном деревянном сундучке знакома до последней буквы, до последней незаметной на первый взгляд царапинки. И едва коснувшись одной из граней можно сказать, что спряталось в тени среди других таких же странностей, заставляющих сердце биться как в былые времена.

Некоторое время я медленно поглаживала пальцами фигурку, вылепленную и раскрашенную вручную. Мальчик и девочка на скамейке, сидят, отвернувшись друг от друга. Но их руки сомкнулись, словно отрицая это внешнее недовольство. Да, он всегда умел доставлять боль! Каждая вещь здесь отражалась горечью и заставляла испытывать гнев.

Один раз в год. Каждый год.

Башня вновь содрогнулась. На этот раз сильнее, гораздо сильнее. Фигурка выпала из рук. В мимолетной надежде на то, что хрупкая глина не выдержит, разлетится на сотни частей, не суждено было осуществиться. Стоило поторопиться. Мелодичный звук еще, кажется, звучал в ушах, когда зеркало уже готово было помочь. Все уже продумано заранее, но в это мгновение тень сомнения коснулась души. Может быть, прочитать в этот раз? Что это может изменить? Бумага на груди словно жила собственной жизнью и обжигала как живое пламя. Холодное пламя как сияние в небесах в месте, где все когда-то началось.

Медленно расстегиваю заколку, и волна волос скрывает бледное неуверенное лицо. Медный блеск роскошных прядей словно добавил в этой комнате тепла и света. К белому не подходит, но это ничего. Платье провисело в шкафу сто лет, даже больше, много больше. Только не стоит признаваться самойсебе, что череда прошедших десятилетий не запомнились ничем кроме этих походов на самую вершину крепости.

Мурашки побежали по обнаженной спине. Какая ерунда, холод не может прикоснуться ко мне по-настоящему. Впрочем, никто не может меня коснуться. Если только я не захочу. Темный рисунок на руках ожил как будто в предвкушении. Остается только с горечью покачать головой. Сколько бессмысленных эмоций.

Ожерелье на груди мерцало, словно захватывая искры света в свою бездонную темноту, чтобы через секунду залить все молочным светом. Таков путь дракона.

Башня задрожала, словно от нетерпения и на этот раз темная глубина зеркала разлетелась на куски, каждый из которых прятал лицо с закушенной до крови губой.

Здесь меня уже больше ничего не держало.

Ярне за дверями играл шариком огня, то позволяя ему слегка потускнеть и почти исчезнуть, то вновь наполнившись энергией разметать по стенам размытые тени.

- Просто иллюзия. Сама понимаешь.

Прохожу не отвечая. Только шагнув на ступени, понимаю, что забыла обуться. Но здесь уже недалеко. Совсем рядом.

- Как ты?

Оставалось только поморщиться от досады. Хотя с другой стороны, все эти воспоминания, игрушки, все это должно было остаться там, за дверью.

- Сердце бьется, ты же чувствуешь.

Конечно, страж ощущал все. И все же, этот вопрос, может быть, это была попытка помочь, поддержать? Нет, ни к чему.

- Холода все больше, с каждым ударом.

Воин обогнал меня на два шага, как всегда с рукой на рукоятке меча. Язычки пламени кружились вокруг и как лепестки опадающих цветов устилали наш путь.

- Что бы ты ни задумала, так легко тебе от меня не избавиться.

Ну конечно, слишком долго мы вместе. Какой странный парадокс, то, что ему кажется целой вечностью мне должно казаться коротким мигом. Но не кажется.

Двери в рощу были распахнуты настежь. Здесь тепло еще сохранилось. Но это ненадолго.

Небо над головой блестело изумительным чистым цветом. Остатки защитного купола уже улетучились и солнечные лучи в вышине, в синеве, играли свою утреннюю симфонию.

Тяжелые клубы дыма, поднимающиеся из догорающих останков города, не поднимались на эту высоту и, ступая сквозь звенящую чистоту хвойной рощи, я отказывалась отпускать почти физическое наслаждение, забытое чувство радости от первого солнечного луча, вырвавшегося из темноты горизонта. Наверное, кто-то другой остался бы ожидать там, наверху, но только не я.

А Ярне, у него другая цель. Я не могла и не хотела рисковать, а потому стражу нельзя было здесь оставаться.

Тень деревьев пробудилась в полумраке и коснулась побелевших пальцев. Кедры тоже почувствовали проникающий отовсюду холод. Иголки кололи нежную кожу, но я должна была попрощаться с каждым из них. Сколько лет прошло, кажется, я знала их по имени, каждого. В шепоте, доносившемся с высоты, я могла различить отрицание, неприятие. Конечно, у деревьев не бывает имен. Но почему?

И потом, все-таки это не совсем обычные деревья. Прижимаюсь щекой к шершавой коре, и чувствую, как пульсирует внутри сок. В такт ударам сердца, только сильнее, намного сильнее.

Здесь мне не нужно было использовать свою силу. Магия окутывала нас невидимым облаком. Могущество, которое сохранялось здесь, могло изменить жизнь многих и многих, и все-таки было совсем недостаточным, беспомощным перед тем, что надвигалось с севера. И поэтому ему не было места здесь, сейчас, в этом месте и в этом мире. Прощайте и простите.

- Пора.

Могучий ящер распахнул свои крылья, и порыв ветра чуть не сбил с ног. Конечно, здесь было недостаточно места, чтобы взлететь, просто оттолкнувшись от земли усыпанной пожелтевшими иголками, но магия переполняла стража. И через мгновение небесный воин поднимался вверх, совершая прощальный круг на фоне небесного ослепительно синего сияния.

Кедры качнулись, рассыпая колючий дождь. Дрожь под ногами стихла и в тишине я слышала даже движение лепестков травы робко касающихся босых ступней.

Теперь - ждать.

Как быстро и решительно шагает этот человек. Эхо отражается в пустых коридорах, отбивается от каменных стен. Один. Конечно же, здесь ему не нужны его спутники, соратники, воины.

Прижимаюсь к дереву и шепчу слова, слова утешения, слова прощания. Как же все-таки обидно и жаль. Жаль себя и жаль эти великие творения, создания моих рук. Шелест ветвей, шелест ветра. Грусть.

Кажется, необходимо обернуться и встретить гостя лицом к лицу. Но не хочется. Нет, не так. Просто каждая секунда до того как придется взглянуть ему в глаза, это необыкновенное сокровище. Почти как вечность, дороже вечности.

Не выходит из головы то давнее падение с лошади, мальчишеское озорство, показуха. Почему-то в его шагах оно слышится до сих пор. Тысячи раз можно было устранить хромоту, возможно незаметную для всех других, но не для меня. И, кажется, в этом звуке можно до сих пор различить смех. Как же смеялась эта девочка, как смеялась! Как же ее звали?

- Елена.

Отпускаю руку медленно-медленно. Еще один удар внутри, еще. Я живая, дерево живое, мы живые.

На лицо падает снежинка. Медленно тает, но за ней спешит другая. Еще одна. Свет померк, снежные крупицы мешают разглядеть лицо, и я болезненно щурюсь, словно в детстве. Мальчик, играя у теплой реки, разбрасывает по ветру полные горсти песка и слезы застилают глаза.

Кажется он действительно добился того чего хотел и теперь выглядит даже моложе чем в минуты нашей последней встречи. Величайшее искусство, величайшая сила, величайшая победа. Бессмысленная. Горечь сжигает сердце, оставляя только каменную пустоту.

- Елена.

Его взгляд дрогнул только на мгновение, ну да сегодня на мне подаренное тобою белоснежное платье и можешь думать что хочешь. Все равно это не так.

Снег начинает идти еще сильнее и мягкий ковер у нас под ногами приобретает новый цвет. Теперь я уже не чувствую холода, кровь бурлит под кожей согревая и разжигая пламя.

- Вот видишь, я обещал, и я выполнил обещание. Ничто не смогло остановить моего возвращения, даже время.

Понимаю, я понимаю этого мальчика. Мужчину, который уничтожил весь мир только потому, что получил отказ. Но снежной королеве противопоказана любовь. Сердце дракона это опасная вещь, порой оно начинает биться слишком часто. Иногда так происходит.

Чувствую, что в сжатой руке что-то до боли режет пальцы. Шишка, обыкновенная шишка необыкновенного дерева. Медленно вновь смыкаю ладонь. Это мое.

- Все закончилось. Теперь мы просто можем быть вдвоем. Друг с другом.

- Я уже ответила тебе однажды.

Просто невозможно поверить. Это говорю я! Ему! Неужели слабость, забытое, погребенное в неведомых далях человеческое чувство вновь может прорваться, ожить, оттаять.

Он приближается, заставляя в панике сделать шаг назад. Все чего я сейчас хочу - дождаться, дотерпеть, понять.

- Разве?

Однажды я побывала на белой стене. Стражи сказали, что я должна это знать. Должна видеть. Лед. Снег, и в глубине, в расщелинах, внизу то, что было когда-то живым. Надеялось, мечтало, строило планы.

Но должен же быть хоть какой-то выход.

Его губы холодны как гибнущие под ногами снежинки. Огонь в сердце, недоступный никому, а снаружи холод. Все покинули меня, оставив один на один с ним, и я закрываю глаза. Я улыбаюсь. Я дракон!

- Тебе не достанется моя любовь.

Я чувствую его запах. Я чувствую все, что чувствовала когда-то, что мне нельзя чувствовать. Я не люблю! Я не любила! Никогда!

- Я прогнал их. Я прогнал их всех. Теперь этот мир принадлежит только нам!

Слова, которые ты шепчешь, склонившись к моему плечу, я слышала, слышала когда-то раньше.

- Ты же понимаешь. Это все только для тебя.

Я отступаю, и в кожу впиваются морщины коры деревьев. В них столько силы, столько, что хватит на века. Я отдала кедрам все и они, кажется, понимают, что вся эта сила никогда не достанется никому, не поможет никому.

Журчание реки. Теплое прикосновение. Робкое и теплое. Лето играет отблесками в синеве воды.

- А, правда, что драконы живут вечно?

- Не знаю. Никто не может жить вечно.

- Отец так сказал. И еще сказал. Произнес одно слово.

- Что сказал?

- Бессмысленно.

Мальчик и девочка сидят на скамейке из странного меняющего цвет материала. Магия перетекает сквозь сцепленные пальцы.

- Я тоже научусь.

- Чему?

- Научусь жить вечно!

Губы касаются щеки, и огонь разгорается в груди. Огонь, который обжигает, но не сжигает.

- Я не читала твои письма!

- Я знаю.

- Так зачем же? Зачем все это?

Ветер заставляет подняться облаком огненные волосы. Деревья плачут каплями расплавленной смолы. Пламя разрывает цепи и тысячи рыжих нитей взлетают, ослепляя и завораживая всех тех, кто еще может, кто способен, кто успевает ощутить, увидеть.

Горечь поцелуя это все, что у меня осталось, все, что останется. Пламя рвется наружу, охватывает деревья, замершие в бесплотной попытки спастись и протягивающие свои ветви, свою надежду в вечность, в голубую пустоту.

Огонь прорывается сквозь ворота, сквозь стены, летит по коридорам, мечется по узким улицам, танцует на почерневших в одно мгновение телах. Дракон это огонь.

Но его все это минует. Не касается. Не задевает ничуть. Голубые глаза, с прищуром. Он все так же рядом, может быть удивлен слегка.

Камни башен рассыпаются, разлетаются черной пургой. Но пламя не утихает. Струи желтого и красного цвета танцуют, пожирая мои творения и переплетаясь в этой пляске, не могут коснуться его. Не могут или не хотят?

Улыбка. Смех. Мальчик прыгает с крыши замка, распластав руки.

- Лена! Я - лечу!

Реальность рассыпается со звоном треснувшего зеркала.

Звук капли воды разбивающейся о камень. Тишина.

Я просто жду. Жду непонятно чего. Следующего удара капли?

Проходит четырнадцать секунд, Ровно четырнадцать, ни больше, ни меньше, Я всегда умела считать время. Зачем мне эта способность?

И так раз за разом, капля за каплей. Где-то рядом в темноте. Почему в темноте? Здесь темно? Можно попробовать открыть глаза, но совсем не хочется. Или я просто боюсь?

На этот раз ледяные брызги касаются щеки заставляя вздрогнуть всем телом. Сколько новых ощущений! Камень подо мной гладкий и пыльный. Песчинки впиваются в кожу в самых неожиданных местах. И эта глыба подо мной холодная, мурашки помчались наперегонки, заставляя с усилием попробовать пошевелиться.

Кажется, руки-ноги на месте и я приподнимаюсь, сейчас же ободрав локоть об острый край каменной плиты. Вытираю выступившие слезы и начинаю хлюпать носом совсем по-детски. Холодно, темно и запах здесь такой неприятный, как в склепе. Откуда я знаю это слово?

Нет, глаза я не открою, так остается маленькая надежда, что это просто сон. Так что стоит оттянуть этот момент подольше.

А запах действительно противный, попахивает каким-то болотом, стоячей водой. И с каждой секундой озноб охватывает меня все сильнее. Жжение в руке усиливается, и я понимаю, что детские игры здесь не помогут.

Пересохшими губами, считаю до десяти и медленно-медленно поднимаю веки. Пустота, каменные стены и слабый солнечный луч, пробивающийся сквозь узкую трещину где-то под потолком. Каменный постамент под моей несчастной озябшей задницей.

Как я попала сюда? И вообще, кто я?

Пещера без выхода? Плеск волн совсем рядом, близко. И только одна вещь, смутно знакомая. Важная? Кедровая шишка. Я сжимаю ее в ладони боясь выпустить даже на секунду. Она кажется живой, бьется в такт, в такт ударам сердца.

Это все что у меня есть. Ну, разве что...

Сон. Сны, которые реальнее окружающей действительности. Сны, в которые убегаешь из реальности, ждущие тебя в дрожащем нетерпении,

возникающие из темного небытия едва твоя голова касается мягкой ткани подушки.

Люблю ли я свои сны? Кто знает. Готова ли я признаться даже самой себе, что встречаю эти видения как долгожданное откровение, как явление нового, прежде непостижимого и прекрасного?

В этих ночных набросках, картинах нарисованных полетом потаенной мысли скрыта удивительная тайна, временами необыкновенно прекрасная, временами странная и противоречивая.

В своих снах я часто бегу по коридорам огромного корабля стоящего у заброшенного и пустынного причала. Спускаюсь и поднимаюсь по бесчисленным трапам-лестницам, срываюсь с места, промчавшись по широкой палубе, и останавливаюсь только на самой верхней точке судна, там, где с ходовой рубки можно увидеть затянутый дымкой горизонт.

Кто, или что следует за мной в этом путешествии по узеньким бесконечным коридорам и огромным пустым пространствам грузовых трюмов, чья тень иногда появляется рядом в тот момент, когда я взбираюсь на самый верх мачты?

Не знаю. В тот момент, когда дуновение ветерка подсказывает, что загадочный спутник вот-вот коснется моей руки, я прыгаю в воду. Поверхность мчится навстречу и, встретившись с темной массой воды, я просыпаюсь с сожалением.

Вот и в этот раз не получилось, не решилась, и все осталось как всегда.

Может быть завтра? Или когда-нибудь еще я найду в себе силы, обернусь и раскрою эту тайну. Тайну пустого темного корабля, его хозяина и девушки, которая торопится изо всех сил.

Плеск весел. Свет.

- Меня зовут Елена.