ЧАСТЬ 1. ГЛАВА 3

Глава 3

Померанцев раздраженно усмехнулся, но остановился, сочтя, что аргумент «вся жизнь псу под хвост» все же можно с известной натяжкой принять в качестве оправдания.

– Ладно, – буркнул он и снял шапку.

– Надо же! Как он вас отделал! – покачала головой Ольга, разглядывая его лицо.

В ее голосе, впрочем, особого сочувствия Померанцев не услышал, ну подумаешь, поставили человеку фонарь под глазом – хоть улицу освещай, ну губу разбили – пустяки, дело житейское! «А еще говорят, что уральцы сердечные люди, – хмыкнул Померанцев. – Эта девица вообще из железобетона сделана, ничем ее не проймешь!»

– Давайте я вас накормлю! – всполошилась Марина.

Померанцев вдруг вспомнил, что не ел с самого утра, и кивнул: давайте.

Марина усадила его за большой стол, стоявший рядом с наряженной елкой. Померанцев одобрительно наблюдал за хлопотами Марины, которая приговаривала, собирая на стол: «Вот соленые груздочки, огурчики, домашний борщ, картошечка, селедочка, пироги сытные, пироги сладкие…» Через пять минут стол, как волшебная скатерть‑самобранка, был уставлен яствами.

Марина пододвинула к Сергею полную тарелку горячего наваристого борща и, увидев, что сестры нет поблизости, шепнула:

– Вы не думайте… Ольга – очень хорошая! Она знаете какая добрая?! И вообще душевная, искренняя!

Померанцев невольно поперхнулся борщом.

– Добрая?! Душевная?! Ох, не верю, не верю! – и перевел разговор на другую тему, спросив Марину, как ее занесло в такую глушь.

Марина с некоторой обидой ответила Померанцеву, что на самом деле этот городок – не глушь и не дыра: «Вот вы у нас летом не были! Знаете, какие тут места красивые?! Леса, реки, грибы, ягоды!» Она рассказала, что переехала сюда, когда вышла замуж. «Мой муж родился в этом городе. А познакомились мы в Екатеринбурге, когда Юра там учился…» На вопрос Сергея о том, где сейчас ее муж, Марина ответила, что он – врач «Скорой помощи» – до утра на дежурстве.

Когда Сергей беседовал с Мариной, в комнату в сопровождении собак вернулась старшая Смородина. Ольга спросила сестру:

– Мариш, можно я Мишку на праздники у тебя оставлю? Неудобно его к родителям везти, у них и так тесно. Они, конечно, не откажут, примут, но мне неловко. А после Нового года я постараюсь снять квартиру и приеду за ним.

– Конечно, оставляй, – легко согласилась Марина. – Да и Венику веселее будет!

Пока сестры беседовали на «собачьи» темы, Померанцев расправился с борщом, который был вполне себе – честь и хвала хозяйке! – и взялся за пироги. Надо признать, что и пироги в исполнении Марины были отменными. Вообще у нее было как‑то хорошо, уютно. На стене висела гитара, в углу переливалась фонариками новогодняя елка. Задержавшись взглядом на елке, Померанцев вдруг вспомнил, что через три дня – даже не верится! – Новый год…

– Скажите, а вы, правда, тот самый Померанцев? – неожиданно спросила Марина.

Сергей кивнул.

– Надо же! – обрадовалась младшая Смородина. – А вы знаете, я люблю вашу программу! – Марине явно хотелось еще о чем‑то его спросить, но старшая сестра бросила на нее такой взгляд, что Марина спохватилась: – Ну ладно, я пойду. Вам, наверное, нужно поговорить…

Ольга сидела с непроницаемым видом и смотрела мимо Померанцева. Сергею показалось, что в ней что‑то изменилось, присмотревшись, он заметил, что она забрала волосы назад, в хвост, отчего ее лицо стало открытым. «А ничего так, – машинально подумал Сергей. – Красивая… Лицо такое славянское, высокий лоб, выразительные, живые глаза… Ей бы поменять эту рыжую гриву на льняную косу до зада, и получилась бы русская женщина, как ее представляют иностранцы».

– Что такое? – холодно спросила Ольга, заметив его оценивающий взгляд.

– Да вот смотрю, куда подевалась ваша буйная грива, – улыбнулся Сергей. – Прическа у вас давеча была уж больно интересная. Какая‑то… дыбом. Вместо шапки так носите?

– Просто природная особенность, – пробурчала Ольга. – У меня с детства такие волосы, ничем их уложить не могу, ни одно средство не берет – непослушные!

– Все в хозяйку! – не выдержал Сергей и рассмеялся.

– Ну и что смешного?! Прическа вам моя не нравится? И маникюр, помню, вас удивил?! – возмутилась Ольга. – Да, представьте, я вообще не гламурная, не наращиваю волосы и грудь и не езжу в Милан за последней коллекцией одежды. Мне, знаете ли, некогда заниматься всякой ерундой и посещать спа‑салоны, я много работаю, бывает, сутками пропадаю в клинике!

Сергей примиряюще спросил, где она работает. Ответ Смородиной его почему‑то изрядно развеселил:

– Значит, доктор Айболит? Зверушек всяких лечите?

– Ага, зверушек, – хмыкнула Смородина, – все лучше, чем народ зомбировать в дурацких телешоу.

Сергей перестал улыбаться и отвернулся. Через пару минуту он сухо напомнил ей, что пора бы уже и ехать.

– Слушайте, а может, останемся у Марины до утра? – неожиданно предложила Ольга. – Переночуем, а утром двинемся в путь?

Померанцев насторожился – зачем до утра? С какой стати она заманивает его на ночлег?

– Уже поздно, полночь на дворе. И, если честно, я очень устала! – призналась Ольга. – У меня сегодня была ночная смена, теперь так хочется спать…

Но Померанцев твердо сказал, что так они не договаривались и что ему нужно к утру быть в Екатеринбурге. Да! Тем более что он и так уже потерял много времени!

– Ладно, воля ваша, – раздраженно махнула рукой Ольга, – сейчас поедем!

На прощание Марина собрала им с собой пирогов в дорогу, поздравила Сергея с наступающим Новым годом, пригласила приезжать в гости. Померанцев любезно простился с Мариной – в отличие от старшей сестры она была милой и обаятельной.

Уже стоя в дверях, Померанцев оглянулся и увидел, как Ольга прощается со своим ненаглядным псом. Смородина склонилась над собакой (едва на колени не встала) и обняла Мишку. «Я обязательно скоро за тобой вернусь!» – пообещала она псу серьезно, как человеку. Сергей усмехнулся: о, надо же! Оказывается, у железобетонной женщины есть свои слабости – собаки! К ним она относится явно лучше, чем к людям.

Смородина поднялась с колен и бросила Померанцеву:

– Идемте!

Сергей всмотрелся в ее лицо, и ему показалось, что глаза Ольги подозрительно блестят. «Плачет, что ли?» – подумал Померанцев, и на миг ему даже стало ее жалко. Захотелось спросить, что у нее все‑таки стряслось, почему она оставила собаку сестре и отчего собирается снимать квартиру. Но спрашивать было неловко, и Померанцев промолчал. Когда вышли во двор, он предложил сам повести машину. «А вы пока можете отдохнуть, выспаться». Смородина кивнула, отдала ему ключи и свернулась на заднем сиденье калачиком. Вскоре, взглянув в зеркало, Померанцев увидел, что она спит.

* * *

Сергею тоже хотелось спать, но он отчаянно боролся со сном и усталостью – путь впереди был долгий. В это позднее время на дороге почти не встречалось машин, старенький автомобиль Смородиной летел сквозь ночь мимо густых уральских лесов, широких, щедро покрытых снегом полей, мимо деревень, изредка вспыхивающих в темноте огоньками окон.

Длинная дорога – многое можно обдумать, многое вспомнить, чему‑то порадоваться, о чем‑то пожалеть… В голову Померанцеву лезли всякие мысли, в том числе не очень приятные; где‑то внутри больно кольнула мысль о том, что ему предпочли другого ведущего, да еще в проекте, о котором он давно мечтал. Померанцев поежился – проигрывать он не любил, всегда был до крайности амбициозен, и вдруг такой щелчок по носу… За что, почему? Хотя, может, он просто неправильно ставит вопрос?! Его тетка Тоня – средоточие народной мудрости – любила говаривать, что ежели судьба посылает неприятности, то надо в первую очередь думать не «за что» тебе эти испытания, а «зачем». «Ну и зачем мне этот щелчок по носу? – усмехнулся Сергей. – Чтобы не зазнавался? Не расслаблялся и был в тонусе? А «зачем» ушла Кристина? Хотя с Кристиной, может, и к лучшему, что так получилось. Что нас связывало? В сущности, ничего…»

Так, за размышлениями Сергей проехал несколько часов, но в какой‑то миг у него вдруг возникли некие смутные подозрения: вот странное дело, по всем подсчетам они должны были бы уже приближаться к точке назначения, однако Екатеринбурга на горизонте и в помине не было. Померанцев свернул на обочину и остановил машину, чтобы включить навигатор в своем телефоне.

– Что, приехали? – С заднего сиденья показалась заспанная физиономия Смородиной. – А чего стоим? Где мы?

Сергей пожал плечами – он бы и сам был не прочь знать это.

Смородина выглянула в окно – они стояли посреди трассы, кругом только снега, леса и поля.

– Что‑то навигатор не ловит, – растерянно заметил Сергей.

Смородина поглядела на него как на идиота и с иронией спросила, не пробовал ли он смотреть на дорожные указатели, когда вел машину, поскольку иногда на них пишут полезную информацию?! Сергей сделал вид, что не понял ее убийственной иронии и назвал последний населенный пункт, который он запомнил из тех, что они проезжали. Это вполне безобидное название вызвало у Ольги странную реакцию. Она закричала:

– Что‑о‑о? Да ведь это в противоположной стороне от Екатеринбурга! Куда мы вообще едем?

Померанцев заерзал, его недавние недобрые предчувствия, похоже, сбылись. Он, однако, не понимал, как мог сбиться с пути и где свернул не туда.

Ольга в ужасе схватилась за голову:

– Господи, каким кретином надо быть, чтобы заблудиться на этой трассе!

– С каждым может случиться! Ну, подумаешь, ошибся человек, так что же его за это – с землей смешать?! – проворчал Померанцев, обидевшись на Ольгу. А он еще давеча проникся к ней сочувствием, поверил, что в ней есть что‑то человеческое! Да она только к собакам хорошо относится.

– Я смотрю, вы особой сердобольностью не отличаетесь, да?! Вам вообще на людей наплевать, так?! – озвучил свое мнение вслух Сергей.

– Ага! Вы прямо читаете мои мысли! – раздраженно фыркнула Ольга.

Померанцев не выдержал:

– А ты не думала, – от негодования он даже не заметил, что соскочил на «ты», – что все твои проблемы от твоего несносного характера?! Может, потому и с мужем не сложилось?

Ольга аж булькнула от возмущения и зыркнула на него так, что, если бы взглядом можно было испепелить человека, сгореть бы Померанцеву за пару секунд вместе с его модельными ботинками.

– Это не твое дело! – зашипела Смородина, как яичница на сковороде. – И не смей так говорить!

А, кстати, она тоже не заметила, как перешла на «ты».

– Ладно, – пожал плечами Померанцев, – не мое так не мое. Хорошо хотя бы то, что мы перешли на «ты».

– Пересаживайся! – скомандовала Ольга. – Я сама поведу машину! Зачем я вообще доверила тебе ее вести?! Мы потеряли столько времени!

Померанцеву очень хотелось высказать все, что он о ней думал, но он сдержался и переместился на заднее сиденье, твердо решив до самого Екатеринбурга не разговаривать с этой несносной женщиной.

– Снег повалил! – через какое‑то время сказала Смородина. – Как бы метель не началась! Этого нам только не хватало!

Померанцев ответил ей ледяным, презрительным молчанием. Вскоре он почувствовал, что засыпает.

…Сергею снилось, будто он бежит по бескрайнему полю, проваливаясь в снег, а за ним гонится дюжина мужиков, которые кричат, что все они – мастера спорта по боксу. Наконец, совершенно обессилев, он падает в снег, а над ним с криком «Да что за чертовщина?!» склоняется самый дикий мужик.

– Что за чертовщина? – снова услышал Сергей недовольный возглас и, проснувшись, понял, что на самом деле это говорит Смородина.

Сергей сухо поинтересовался у нее, что, собственно, стряслось.

Ольга сказала, что автомобильный двигатель как‑то подозрительно стучит. Померанцев усмехнулся: ну‑ну, двигатель этого транспортного средства барахлит, видимо, последние сто лет. Ольга остановила машину, а потом снова попыталась ее завести, но бесполезно – та не двинулась с места. Померанцев занервничал:

– Это что еще за фокусы?

Смородина ничего не ответила, но, судя по ее озабоченной физиономии, происходящее ей тоже не нравилось. Наконец она нашла «изящное решение», заявив Сергею, что надо попробовать завести машину «с толкача».

– Чего? – удивился Померанцев. – С какого еще толкача? И кому, собственно, предлагается быть толкачом?!

– Ну, естественно, тебе! Я все‑таки женщина! – отрезала Смородина.

«Вот именно что все‑таки!» – хмыкнул про себя Померанцев, но делать нечего – пришлось вылезать из машины и толкать ее. Надо сказать, быть «толкачом» ему не понравилось – минут двадцать он, пыжась и корячась, толкал эту развалюху, но все без толку: двигатель не заводился. Поняв тщетность своих усилий, измотанный и взмокший Померанцев остановился, чтобы перевести дух. Ему казалось, что толкать дальше – все равно что пытаться реанимировать умершего год назад человека. Вдобавок ко всему, выступая «тягловой силой», он порвал свою модную куртку; увидев порванный рукав, Сергей окончательно обозлился. А Смородина между тем свято верила в это восьмое чудо света – в то, что ее ретроавтомобиль сейчас прекрасно заведется и на нем можно будет ездить еще лет семьдесят.

– Надо опять попробовать! – крикнула она Померанцеву.

Сергея аж зашатало от ее оптимизма.

– Да не заведется она, разве непонятно?! – в сердцах бросил он.

Но Смородиной было «непонятно», и она настаивала на «толкаче», доказывая Сергею, что с ее машиной такое уже случалось несколько раз и чудодейственный «толкач» неизменно помогал.

– И раньше случалось? – застонал Сергей. – Ну как вообще можно ездить на такой развалюхе? Купила бы нормальную машину…

Ольга вспыхнула:

– У нас тут не Москва! Нет у меня денег на новую машину! И не надо мне давать идиотские советы. Лучше возьми да почини двигатель! Мужик ты или кто?

– Мужик! – отрезал Сергей. – Но машину мне чинит автосервис!

– Вот послал Бог попутчика! – фыркнула Ольга и вылезла из машины.

Она открыла капот и застыла над ним с глубокомысленным видом. Померанцев скептически наблюдал за ее действиями. Очень скоро не только Померанцеву, но и самой Смородиной стало ясно, что ее подергивания, постукивания и прочие незамысловатые манипуляции ни к чему не привели. Сергей не удержался и въедливо пробурчал, что с нормальными машинами такого не случается. Ольга огрызнулась, заметив, что, если бы он не заблудился и не свернул с трассы, они бы уже были в Екатеринбурге, а даже если бы застряли на трассе, а не на этой безлюдной дороге, у них имелось бы больше шансов найти помощь. Померанцев махнул рукой – что проку теперь искать виноватых, если бы да кабы – и мрачно изрек:

– Боюсь, что эта лошадь окончательно сдохла!

– Вот если бы какой‑нибудь эвакуатор? – жалобно сказала Ольга и с тоской посмотрела вдаль.

Померанцев усмехнулся – шансы встретить эвакуатор в этой глуши были столь же невелики, как вероятность увидеть здесь Емелю на печи.

– Где мы тут возьмем эвакуатор? – Сергей попытался воззвать к разуму Смородиной.

– Может, позвонить в Екатеринбург, вызвать эвакуатор? – Вид у нее был очень растерянный.

– Ладно, – вздохнул Сергей, – сейчас позвоню ребятам в Москву, пусть придумают что‑нибудь. Может, кого пришлют за нами. – Он достал мобильный телефон и тут же чертыхнулся. – И это называется «надежный оператор»?! Связи нет! Вообще не ловит! Слышь, Смородина, а у тебя ловит?

Она взглянула на свой телефон и покачала головой:

– Не‑а, у меня тоже «надежный оператор»!

– И что же делать? – Сергей едва не схватился за голову.

– Посылать сигнал в космос! – съязвила Смородина.

– Я бы послал сигнал твоему брату! И заодно горячую благодарность за то, что он организовал нашу с тобой совместную поездку!

– Полегчало? – Ольга смерила его презрительным взглядом.

Нет, конечно, Померанцеву не полегчало – хоть все выскажи, что он о ней думает, это не изменит нелепой и, между прочим, опасной ситуации, в которой они оказались: застряли ночью! зимой! в какой‑то лесной глуши!

При этом – ни связи, ни машины! Весело!

Подумав, Сергей сказал, что единственный выход в сложившейся ситуации – идти за помощью до ближайшей деревни, потому что оставаться здесь нет никакого смысла: людей тут можно ждать до второго пришествия. Но Ольга молчала, печально глядя на машину.

– Может, уже закончим трагическое прощание с этой рухлядью и пойдем искать признаки цивилизации? – усмехнулся Померанцев. – Или ты предпочитаешь остаться здесь и погибнуть от холода?

Смородина и на это ничего не ответила.

– Ну так что?! – теряя терпение, крикнул Сергей.

– Я не могу уйти и оставить свою машину, – сказала Ольга. – Она не просто железо, она – часть моей жизни. Тебе этого, конечно, не понять?!

– Разумеется! Купишь себе нормальную машину, какие проблемы?

– Это для тебя нет проблем! Ты вообще представляешь, как живет большая часть людей в России?

– Смутно, – пожал плечами Сергей. – Нет денег – можно взять машину в кредит…

– Можно. Только я в будущем году собираюсь брать ипотеку на квартиру! – призналась Ольга. Вид у нее был такой, словно она оставляет на произвол судьбы любимого коня.

Померанцев хмуро заметил, что если они останутся здесь, то в этой машине их потом и найдут по весне, а вот ежели дойдут до какой‑нибудь деревни и разживутся там, скажем, «Газелью», то потом можно будет вернуться за столь дорогим ее сердцу «Мерседесом». Вздохнув, Ольга согласилась. Порывшись в багажнике, она достала большой чемодан на колесиках. Померанцев содрогнулся, представив, что с этим барахлом им придется тащиться по снежной дороге, но, поскольку Смородина категорически не хотела оставлять его в машине, Сергею пришлось, кляня все на свете, поступить по‑джентльменски: взяться тащить этот чемоданище.

Первое время, пока они шли, Померанцеву казалось, что он участвует в съемках нового телешоу о жизни российской глубинки и что, согласно сценарию, должен идти по занесенной снегом дороге (а для пущего киношного эффекта ему всучили идиотский розовый чемодан и дали в попутчицы очень странную женщину), но вскоре усталость и холод заставили Сергея поверить в реальность происходящего.

Светало. При иных обстоятельствах Сергей оценил бы красоту местной природы, но сейчас ему было не до лирики. Его модельные ботинки, актуальные для столичной гламурной жизни, не были предназначены для экстремального туризма, да и шапка с курткой тоже годились больше для понта, чем для обогрева. Померанцев с унынием подумал, что таким макаром он до вожделенной деревни может и не дойти. Между тем Смородина шла, как Амундсен на Север – решительно и целеустремленно. Сергей отметил, что и экипирована она оказалась не в пример лучше него: ее грубые мужские ботинки, напоминавшие копыта, не страшились сугробов, а простоватая дубленка, в которой Ольга походила на медведя, по всей видимости, была весьма теплой.

Попутчики шли молча, но в какой‑то миг Сергей поинтересовался, точно ли Ольга знает, куда они идут. Смородина ответила, что у нее в отличие от некоторых нет привычки «сбиваться с маршрута», а потом взяла да и некстати добавила, что ей вообще кажется, что все неприятности посыпались на нее после встречи с ним!

От этих слов Померанцев прямо подскочил на месте и едва не швырнул в нее чемоданом:

– Да если бы не ты и Гена со своей дурацкой медвежьей услугой, я бы давно доехал до Екатеринбурга в комфортном автомобиле! Сама навязалась на мою голову!

– Я навязалась?! – Смородина, похоже, тоже «дошла до ручки» – кулаки сжаты, глаза метают молнии. Не выдержав, она толкнула Сергея.

Он усмехнулся:

– Ну, давай еще подеремся здесь, на дороге!

– Иди ты знаешь куда? – вспыхнула Ольга.

– Знаю! В Екатеринбург. Но своим путем! – Померанцев бросил чемодан на снег.

– Вот именно! Давай каждый пойдет сам по себе! – Ольга подхватила чемодан и гордо поволокла его вперед.

Померанцев сплюнул – вот дура какая! – и, демонстративно перейдя на противоположную сторону дороги, потопал «по своей стороне». Он даже немного приотстал – пусть она пойдет вперед и скроется за горизонтом (глаза бы на нее не смотрели!), – но потом не выдержал и посмотрел в ее сторону: Смородина тащилась с огромным чемоданом уже не столь браво, можно сказать, ковыляла. Душераздирающее зрелище! «Жалко эту дуреху, – подумал Сергей, – собьется с пути, замерзнет!» Он перешел дорогу и побежал за ней.

– А ну стой! – Он догнал Ольгу и выхватил у нее чемодан. – Вместе пойдем! Я за тебя отвечаю!

Но вместо благодарности эта зараза буркнула:

– Отвечаешь?! Спасибо, не нуждаюсь! Ладно, пойду с тобой, а то еще опять перепутаешь указатели! Только пообещай, что будешь молчать всю дорогу, иначе тут же уйду!

– Хорошо, – пожал плечами Сергей.

…Они шли и шли. Померанцеву казалось, что так идут они уже очень долго. Окружающий пейзаж хоть и был красивым, разнообразием не радовал: заснеженный густой лес иногда сменяло поле, а потом снова продолжались дремучие уральские чащобы.

– Слушай, как ты думаешь, здесь волки водятся? – неожиданно спросила Смородина.

– А как же?! Наверняка! – мстительно сказал Померанцев.

Ольга поежилась:

– И что делать, если они нам повстречаются?

– А что делать? Будешь с ними договариваться, ты же у нас специалист по животным! – хмыкнул Сергей. – Кстати, как тебя в ветеринары занесло?

Как занесло? А она с детства спасала и лечила животных: больного котенка, бродячую собаку, стрижа с поврежденным крылом… Еще в детстве Ольга и ее двоюродный брат Гена решили связать жизнь с медициной; так и случилось, только Гена стал детским врачом, а Ольга – звериным.

– Тяжелая небось работа? – спросил Померанцев.

Смородина вздохнула – эту профессию нужно любить, иначе долго в ней не продержишься. Игорь, кстати, ее выбора никогда не понимал и не одобрял: «Сидишь в этой клинике сутками, а получаешь копейки!» Но Ольга не представляла своей жизни без этой тяжелой, а все же благодарной работы, потому что любила животных; она чувствовала моральное удовлетворение, спасая, буквально вытаскивая с того света своих бессловесных пациентов. Ни разу за эти годы у нее не было мысли бросить профессию и заняться чем‑то другим. Но разве московский пижон Сергей Померанцев сможет это понять?! Для него ее специальность – всего лишь повод для иронии…

Ольга ответила Померанцеву, что работу свою любит, хотя бывает, что ей приходится нелегко: случается и сутками дежурить, да и пациенты попадаются разные. Затем, не удержавшись, она прибавила, что это все же не на телевидении работать – стоять в студии с важным видом в модельном костюме и перемывать косточки своим героям.

Ее выпад неожиданно больно задел Померанцева.

Сергей привык к тому, что окружающие считают его везунчиком и баловнем судьбы, хотя и не мог взять в толк, почему все думают, что он с наскока взял да и попал на центральный канал или вообще на нем родился (ага – сразу в модельном костюме и с микрофоном в руках!).

На самом деле все, конечно, было не так… После окончания школы простой уральский парень Серега Померанцев поехал в Москву, куда приезжают миллионы таких, как он (большинство из этих слетевшихся в столицу амбициозных молодых людей жестко и скоро перемалывают столичные жернова). Серега был парнем «с улицы», у которого за спиной не имелось влиятельных родителей и всяких там протеже (у него за спиной только родной Урал и воспитавшая его тетя Тоня!), но отсутствие связей он старался компенсировать обаянием, природной смекалкой и рвением. Именно благодаря этим качествам Сергей сам поступил в институт и, между прочим, окончил его с отличием.

Первые годы его «московской одиссеи» были тяжелыми: жил в общежитии на одну стипендию, по ночам подрабатывал, отказывал себе во всем, голодал. А Москва, как ей и положено, не верила ни слезам, ни способностям, ни амбициям: ей надо было каждый день доказывать, что ты чего‑то стоишь и что в своей профессии – ты лучший. Много лет Сергей старался изо всех сил, работал на износ, и постепенно что‑то стало меняться, Москва, поморщившись, потихоньку начала к нему приглядываться: может, и правда, этот провинциал особенный? Окончив институт, Сергей попал на телевидение. Сначала занимал смешную должность, что‑то вроде ассистента помощника заместителя редактора, по сути, был мальчиком на побегушках – выполнял мелкие поручения, подносил кофе редакторам. Потом кто‑то заметил проворного смышленого парня, ему поручили написать крохотный новостной текст, потом взяли в новостную редакцию, спустя время наконец он стал вести выпуски новостей. Одним словом, это была длинная карьерная лестница, и Померанцев честно прошел все ее ступени. Иногда спотыкаясь, иногда опускаясь вниз, он, несмотря ни на что, работал как заведенный, прорывался как танк – к цели. И наконец мечты сбылись – модельный костюм, собственное шоу, узнаваемость, приличные гонорары. Кажется, что теперь можно выдохнуть и успокоиться, но у него почему‑то не получается – с некоторых пор он начал ощущать смутную неудовлетворенность происходящим и тосковать о чем‑то большем, в какой‑то миг поняв, что вырос из развлекательного формата и устал повторяться. Сергей захотел сменить амплуа, чувствуя, что дорос до настоящей журналистики, до серьезных программ, острых тем. Он считал, что наступающий год должен стать переломным в его карьере.

Сергей взглянул на Ольгу и с горечью спросил:

– Думаешь, у меня такая легкая работа? И на меня все падает с неба?!

Ольга ответила ему выразительным взглядом, в котором читалось, что именно так она и думает.

– А можно узнать, почему ты ко мне так относишься? – не выдержал Сергей. – У тебя ко мне что‑то личное? Может, прояснишь, чем я тебя обидел?

– Ничего личного у меня к тебе нет. Но я не люблю таких, как ты! – отрезала Ольга.

– Каких – таких?

– Тех, кто ради забавы, походя, ломает жизнь другим людям!

– Ты о чем? – не понял Сергей.

– Двадцать лет назад! Новогодняя ночь у Гены дома! Не помнишь?! – Ольга смотрела на Померанцева как на злодея.

Он пожал плечами:

– И что такого страшного я совершил двадцать лет назад «у Гены дома»? Что‑то не припомню…

– Ты действительно хочешь это услышать? – усмехнулась Смородина.