4

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 

Генри кивнул в сторону ожидающего экипажа. Кристина проследила за его взглядом – и только теперь девушка заметила, как великолепен был транспорт, на котором путешествовал маркиз. Экипаж был сделан из полированного, темного дерева, и представлял собой сочетание надежности и изысканности. 

Не сдержавшись, Кристина провела подушечками пальцев по теплой, гладкой поверхности приоткрытой двери. 

«Какая роскошь», - мелькнуло в голове девушки, прежде, чем она юркнула внутрь экипажа. Но и здесь все не отличалось скромностью. Сиденья, обитые выбеленной кожей, атласные подушки – для особого удобства путешественников. На окне – бархатные шторы. Кристина потрогала и их.  

- Располагайтесь, - Генри, сев у двери, выжидающе посмотрел на Кристину.  

Та осторожно опустилась на упругое сиденье. Не сдержавшись, девушка провела ладонями по его мягкой коже. Ощущая некий дискомфорт, в столь роскошном месте, Кристина поерзала на месте. 

- Вам удобно? – откинувшись на спинку сиденья, участливо поинтересовался маркиз. 

- Да, очень, - Кристина, сложив руки на коленях, выпрямила спину и застыла в напряженной позе. Глядя на девушку, Генри задался  мысленным вопросом – как долго продержится Кристина в таком неудобном положении. Следом за вопросом, маркиза посетило понимание, что ему крайне неприятно видеть её такой – словно она была куклой. Где её недавняя эмоциональность? Где та энергия, которая совсем недавно била в Кристине ключом? 

Наконец, Генри начал догадываться, что могло стать причиной этих перемен.  

- Кристина, - деликатно начал мужчина, чуть ослабляя шейный воротник, - скажите, в чем дело? Почему вы так напряжены? Быть может, я ненароком сделал что-то предосудительное или оскорбил вас? 

Синие глаза вопрошающе посмотрели на девушку. Та, сглотнув, нервно поправила юбку платья и ответила: 

- Милорд, вы ничем не обидели меня. К тому же, как вы можете сделать что-то предосудительное? – Кристина вздохнула. – Просто, поймите меня правильно – я впервые еду в экипаже, да еще и с самим маркизом. 

Она, оборвав речь, взмахнула пушистыми ресницами и послала робкий взгляд Генри. 

- Я просто взволнована и опасаюсь нарушить этикет, - смущенно закончила Кристина. 

Маркиз, тая в уголках губ улыбку, смотрел на девушку. «Знала бы ты, милая, как много предосудительного я успел сделать и наверняка еще сделаю в своей жизни, - размышлял он, - но ты, конечно, хочешь думать о людях хорошо». 

- Кристина, - Генри одарил девушку теплой улыбкой, словно перед ним был человек, которого он знал всю жизнь. – Могу ли я попросить вас об одном одолжении? 

Ощущая на своем лице ласковое тепло, исходящее от глаз-сапфиров, Кристина доверчиво кивнула головой. 

- Да, конечно. 

- Я хотел бы, чтобы рядом со мной вы чувствовали себя непринужденно. Да, когда мы на людях, ради вашего благополучия придется придерживаться правил этикета. Но когда мы вдвоем – я прошу вас – не утомляйте - ни себя, ни меня  этими удушающими правилами. 

Заметив, как еще больше напряглась Кристина, Генри добавил: 

- Я вижу, вы шокированы. Но посудите сами – ваш брат был моим другом. Я слышал столько хорошего про вас от Джереми, что и вы теперь для меня нечужая. Поэтому, прошу, Кристина – когда мы вдвоем, чувствуйте себя так, словно рядом с вами ваш старый друг. Что скажете?  

Кристина, робко улыбнувшись, опустила взор вниз. Затем, продолжая улыбаться, искрящимся взглядом посмотрела на маркиза. 

- Насколько старый, милорд? – шутливым тоном поинтересовалась девушка. 

Генри не сразу понял, что Кристина поддразнивает его, а когда до мужчины дошло это, он поспешил ответить: 

- О, вы даже не представляете, насколько я старый. 

Конечно, он кривил душой. 33 года – считалось идеальным возрастом для мужчины. Чего нельзя было сказать о женщинах. В 33 женщина, не вышедшая замуж, считалась никому ненужной старой девой. Общество относилось с почтением и некой завистью к пока неокольцованным мужчинам, и с презрением, брезгливость к женщинам, не связавшим себя узами брака. 

- Старость – всего лишь состояние души, - философски заметила Кристина, вызывая своим высказыванием удивление у Генри. 

- Расскажите о своих родителях, -  с удовольствием наблюдая, как прежняя непосредственность и живость возвращаются к Кристине, попросил маркиз. 

- Мои родители – благородные и добрые люди. Было время, как рассказывала мама, они путешествовали, теперь, с гибелью Джереми, конечно, многое изменилось, - голос девушки был пропитан тоской и грустью, - родители стали вести  затворнический образ жизни.  Но их можно понять – пережить гибель сына, это тяжкая участь. 

Генри понимающе кивнул головой. Сам он давно потерял своих близких, и хотя их нельзя было назвать в полном смысле этого слова именно близкими, чувство утраты было знакомо маркизу. 

- Подскажете, как добраться до вашего дома? – нарушая тоскливую паузу, поинтересовался Генри. 

- Ах, да, - Кристина, оживившись, спешно объяснила маркизу путь до своего дома. Когда Генри, отдав приказ кучеру, снова вернулся на место, девушка сидела уже более расслабленно. Нет, конечно, она не позволяла себе каких-либо вольностей, но выглядела, как и хотел маркиз, спокойно. 

- Я хотел бы удовлетворить своё любопытство, - вытянув перед собой ноги, произнес маркиз. 

- Что именно вас интересует? – Кристина окинула его теплым взглядом. 

- Что вы делали на холме? Вернее так, почему вы скатились с него? Вас что, сбросила лошадь? 

- Это был Фредди, и он не сбросил, а бросил меня, - Кристина нахмурилась. - Думаю, отец будет крайне недоволен, что я взяла его коня, да еще и упустила. Не знаю, что нашло на Фредди. Он всегда был таким спокойным. 

- Думаю, что сегодня вашему отцу будет не до того, чтобы ругать свою единственную дочь, - заметил Генри, мысленно планируя в голове остаток дня. 

- А завтра?  

- Завтра вы будете уже далеко, - маркиз послал Кристине сверкающий взгляд. 

- О чем это вы? 

- Скоро узнаете, - многозначительно протянул маркиз. 

Кристина намеревалась уточнить, что именно имел в виду мужчина, однако за холмом показалась хорошо знакомая коричневая крыша дома. Через пару минут блестящий экипаж маркиза Хантингдона остановился старого, 2-этажного деревенского коттеджа. 

Не успела Кристина выйти из экипажа, как деревянная дверь дома с оглушающим треском, от которого часть краски упала, открылась, и навстречу нежданному гостю буквально выбежала чета Вудвиллов.