Я вошла в свою комнату и, рухнув в кресло, выдохнула. Выжила! Поверить не могу, но, кажется, я выиграла этот раунд у чертовки. Да, обойти ловушки было непросто, но я добралась сюда. Конечно, утром Анне Васильевне придется и макароны с лестницы убирать, и сушить мокрый ковер в холле, зато я сейчас сухая, и в моих волосах не торчат спагетти!
Осознав, что едва-едва избежала очередного позора, я посмотрела вверх и с удовольствием расхохоталась: не так-то ты и хитра, девочка! Могла бы привязать веревку, которая удерживала ведро с водой, за диваном, я бы не заметила ее да получила холодный душ. А кастрюля со спагетти на приоткрытой дверце? Это же классика жанра!
Ох уж эти дети богачей! Считают, что им позволено все. Полная безнаказанность! И, конечно же, Лев Сергеевич снова промолчит. Лишь посмотрит на дочь строго, а Маргарита распахнет свои голубые глазенки и, приняв личину милого ангелочка, плаксиво пожалуется, что злая няня наговаривает на невинное дитя, чтобы привлечь внимание ее великолепного отца. Ведь, как известно, в дом Лаврентьева молодые девушки приходят работать лишь для того, чтобы окрутить миллионера.
Я закрыла глаза и, скрипнув зубами, постаралась успокоиться. Меня точно прокляли! Права была Люська, а я не поверила подруге. А как еще могло случиться, что красавец-босс вдруг превратился в льдосердечное чудовище, а его милая дочурка обрела черты исчадия ада?! Ну ничего, я справлюсь! Не будь я Корнеева. Одолею все, что еще придумает голубоглазая чертовка, продержусь еще… Сколько там осталось?
Открыла глаза и посмотрела на календарь, что висел на стене. Фото «Ласточкиного гнезда» всегда придавало мне сил и напоминало о важной цели: окончить университет и устроиться детским психологом в реабилитационный лагерь Крыма. И никакие неприятности не остановят меня на пути к мечте! От месяца «небольшой подработки», которую навязал мне ректор, осталось всего… двадцать семь дней! С трудом сдержав приступ паники, я с усилием улыбнулась. Не сметь поддаваться унынию! Если ты не сможешь справиться с собственными проблемами, как сумеешь помочь детям?
Итак, третий день моей работы закончен, можно побаловать себя душем и одной серией какой-нибудь комедийной жвачки. Вспомнив о личной ванной комнате, улыбнулась. Это просто космос! Как бы то ни было, дом Лаврентьевых невероятно комфортный. «Комната», которую отвели для меня, скорее напоминала номер в шикарнейшем отеле. Разделенная небольшими перегородками на три части: гостиную, спальню и ванную — она была эргономична и оснащена новейшими техническими приспособлениями.
Поэтому даже мысль о душе, где можно было настроить и массаж, и пенный поток, и даже воспользоваться цвето- и ароматерапией, расслабляла. А потом я плюхнусь на эту огромную кровать с удивительным матрасом, ночь на котором дарит глубокий сон, и утро встречу новым человеком с верой в себя и счастливое будущее!
Приняв решение, привстала… чтобы вновь упасть в кресло. Что такое? Ноги не держат? Попыталась подняться, но снова не смогла выбраться из кресла. Едва не застонала от бессилия: моя одежда накрепко прилипла к обивке, которую чертовка с невинным взглядом щедро намазала клеем!
Я услышала противный звук и заскрипела зубами: только этого не хватало! За три дня девочка сумела изучить привычки новой няни и тут же принялась играть на нервах. И это Маргарите удавалось гораздо лучше, чем пиликанье на чертовой скрипке, которая сейчас и зазвучала, окончательно выбивая меня из строя. Наверняка девчонка обманывает, что хочет стать великим музыкантом, а инструмент мучает лишь для того, чтобы выжить из дома очередную «охотницу за папиными деньгами».
Прижав ладони к ушам, я зарычала и рванулась так, что разодрала одежду, и, освободившись, резко поднялась. Остатки платья остались на кресле, а я, мечтая съездить в город и купить беруши, потопала в угол, где была ванная. Сделала шаг и неожиданно ощутила, как стопа заскользила. Ноги разъехались, и я, едва не сев на шпагат, взмахнула руками и машинально за что-то ухватилась.
Раздался звук, будто это «что-то» обломилось, а сверху на меня обрушилось белоснежное шипящее безумие. Оно нескончаемыми волнами заливало меня и все вокруг. Чертыхнувшись, я потерла лицо и посмотрела на свою руку: в ладони лежал кусок металла. Похоже, я сломала душ! Попыталась закрыть кран, но кнопки на нажатия не реагировали, и через несколько секунд пена заполнила полкомнаты. Ароматное мыло было везде, включая мои рот и глаза, которые уже слезились и страшно чесались.
Не вытерпев, я бросилась к выходу. Лев Сергеевич, как всегда, задерживался на работе, и я успею умыться в его комнате. Чтобы в одном белье, эротично прикрытом хлопьями пены, спуститься по лестнице и вымыться в комнате прислуги, я даже не думала. Я же не хочу свернуть себе шею? Возможно, именно этого добивается голубоглазое исчадие ада.
Пробираясь по коридору на ощупь, я жмурилась от зудящего мыла и твердила про себя: двадцать семь дней! Продержись еще двадцать семь чертовых дней! Под дикие звуки истязаемой скрипки распахнула дверь в комнату хозяина и, быстро сориентировавшись, направилась к перегородке. У меня за подобной была скрыта ванная, поэтому я надеялась, что и тут так же.
Протянула руки и, окунув их под прохладные струи, наконец умылась. Еще и еще раз сполоснула глаза и только затем удивилась, что вода уже включена. Ноги приросли к полу, по телу пробежались молнии, а спину сковал ледяной ужас. Хозяин уже дома? И он принимает душ! Отняв дрожащие руки от лица, подняла глаза и уставилась на спокойно наблюдающего за мной Льва Сергеевича. Не так. На абсолютно голого Льва Сергеевича!
Вода бежала по его широким плечам и могучей накачанной груди — не знала, что у босса такое красивое тело! — блестящими ручейками стекала по поджарому животу и, очерчивая узкие бедра, струилась по мощным ногам, чтобы сбежать в многочисленные отверстия поддона.
Я моргнула и, осознав, что только что медленно и пристально рассматривала мужчину с головы до ног, сглотнула и с неискренней улыбкой произнесла:
— Добрый вечер.
Лаврентьев приподнял темные брови и, окинув меня ироничным взглядом, уточнил:
— Добрый вечер — это приветствие или предложение?
— Что вы имеете в…? — опешила я и, вспомнив, что стою перед ним в мокром полупрозрачном белье и в ароматной пене, будто большое сладкое пирожное, поспешно замолчала. А что он еще мог подумать?
Босс шагнул ко мне, и я, отступив, поспешно проговорила:
— Это не то, о чем вы подумали!
Поскользнулась и, ощутив себя в мужских объятиях, зажмурилась и затараторила еще быстрее:
— У меня сломался душ, а пена сильно щипалась. Я только хотела умыться! Из-за проклятой скрипки не услышала, что вы дома.
Не дождавшись ответа, приоткрыла глаза и посмотрела на мужчину. Вниманием тут же завладели его правильные черты лица, блестящая загорелая кожа, привлекательный прищур стальных глаз. Заметив, как изогнулись в легкой улыбке приоткрытые губы босса, замерла от ужаса. Как оправдаться? Я же не навязывалась, но со стороны все выглядит именно так. Что делать? Оттолкнуть? Убежать? Да, так и надо поступить. Немедленно! Но я продолжала стоять, пялиться на мужчину и слушать биение собственного одичавшего от ужаса и трепета сердца, бешеный стук которого, казалось, даже заглушил чудовищные звуки скрипки.
Снова посмотрела на приоткрытые губы Льва Сергеевича и нервно облизала свои. Босс, нависая надо мной, спросил:
— Вы всегда принимаете душ в белье?
— Ч-что? — икнула я и почему-то кивнула.
— Понятно, — спокойно проговорил он и холодно предложил: — Если не собираетесь меня соблазнять, тогда, может, отпустите?
Я растерянно посмотрела на свои пальцы, которые вцепились в мужские плечи. Когда я успела ухватиться за него? Выпрямилась и, отдернув руки, отступила от Лаврентьева. Босс потянулся ко мне, словно хотел по голове погладить, и я с трудом удержалась от ненормального желания слизнуть с кожи его предплечья капельку воды. Хорошо, что не сделала этого! Мужчина не собирался дарить мне ласку, он лишь взял полотенце, которое лежало в шкафу за моей спиной.
Пока Лаврентьев оборачивал бедра мягкой махровой тканью, я вдруг словно проснулась и, резко отвернувшись от мужчины, цапнула с полки второе полотенце. Обмоталась им и, не оборачиваясь, проговорила:
— Извините за вторжение. Моя комната полна пены, и я…
— Хотели бы остаться в моей? — саркастично хмыкнул Лаврентьев.
Я подавилась концом фразы и закашлялась.
Босс, подхватив меня под локоток, потянул к двери.— Любовь Алексеевна, — тоном, не терпящим возражения, проговорил он, — я предупреждал вас, что не потерплю ни прогулок по дому голышом, ни попыток пробраться ко мне в спальню.— Да я и не собиралась! — едва сдерживая слезы от обиды, воскликнула я.— Утром, перед тем как уйти, загляните в мой кабинет за жалованьем, — беспощадно произнес босс.— Да послушайте же! — возмутилась я. — Минутку! Я и не думала соблазнять вас. Это Маргарита облила кресло клеем, и я…
Лаврентьев вернулся в свою комнату и, усевшись на кровати, соединил ладони. Сжимая руки, он смотрел на перегородку, что отделяла его от душа, и улыбался. Кто бы мог подумать? Девчонка оказалась крепким орешком. И если бы обстоятельства сложились иным образом, он заставил бы ее пожалеть о так необдуманно брошенных словах. Заявила, что не заинтересована в нем и поцеловала!Лев снова усмехнулся, откинулся на спину и, заложив руки за голову, посмотрел в потолок. Даже под душем мысли о делах не отпускали его, но появилась она, словно Афродита, в пене с головы до ног! И в тонком кружевном белье. У него дыхание перехватило, как у мальчишки! Конечно, он разозлился. Да так сильно, что едва не выставил девчонку из дома в тот же миг. А когда няня заговорила о дочке, еще и раздражением накрыло.
Лев шагнул в комнату, тихо подошел к дивану и, ухватив белую развевающуюся ткань, осторожно потянул на себя. Тут «привидение» развернулось и, вытаращив на хозяина дома круглые от изумления глаза, с испуганным писком упало на руки Лаврентьеву. Мужчина инстинктивно сбросил тело на пол и машинально отступил. А под его ногами, поглядывая на босса и потирая, видимо, ушибленное мягкое место, лежала новая няня. Что она творит?— Вы с ума сошли?! — прошипел Лаврентьев. — А если бы Маргарита проснулась и, увидев вас, перепугалась?— Если кого в этом доме и стоит бояться, — тихо проворчала девушка, — то точно не меня!
Я проворочалась полночи, вспоминая то, как босс прижимал меня к столу, как смотрел со стремянки, но не в глаза, а в декольте, отчего так и подмывало спихнуть его с «пьедестала». Я настолько возмутилась наглому взгляду, что не удержалась. Не столкнула, разумеется, но на миг руки отпустила. Знай я, что босс всей своей немаленькой массой навалится на меня, держала бы дрожащую лестницу до победного!Это был ужасный день! Один из тех кошмарных, которые валятся на меня, будто из рога изобилия. Может, сдаться и сходить с Люськой к той бабульке, про которую подруга все уши прожужжала? Нет же! Не бывает проклятий, сглазов и прочей лабуды! Есть в жизни темные и светлые полосы. У всех они есть! Вот только моя черная что-то затянулась. События одного только этого дня вызывали румянец на щеках и не давали спать. Когда наконец я уснула, мне снилось крепкое обнаженное мужское тело, по которому струилась вода…Проснувшись, я вскочила и, дико озираясь, пыталась понят
Воспитание дочери стоит начать с перевоспитания ее отца.— Кстати, я оценила вашу шутку про индейцев и лук, — лукаво проговорила я и, взяв с полочки забытые Маргаритой фломастеры, снова посмотрела на босса. — Но вы упустили из виду, что там, где есть лук, есть и стрелы!И одним движением освободила фломастер от колпачка да несколько раз мазнула Лаврентьева по тщательно выбритому подбородку, оставив на коже синие полосы. Лицо босса удивленно вытянулось, а я хмыкнула:— Ну как, приятно ощутить себя на моем месте? Я индеец, а у вас — синяя борода!— Упс, — услышала я веселый голосок Маргариты. — Фломастеры-то несмываемые.В кухне на минуту установилась такая тишина, что стал слышен скрип зубов мужчины. Мне даже показалось, что он похож на тиканье бомбы замедленного действия.— Несмываемые? — с обманчивым спокойствием уточнил босс и наградил меня таким взглядом, что захотелось провалить
— Что это у тебя? — кивнул Пашка, указывая взглядом на лицо Лаврентьева. — Дочка постаралась?— Не поверишь, — усмехнулся Лев и потер подбородок.Видимо, няня не до конца оттерла следы фломастера. Или он убежал раньше, чем она закончила. Но оставаться на месте он не смог. Да и кто бы удержался? Смотрит на его лицо, глаза голубые, бездонные. Ротик розовый приоткрыт от усердия, и так близко, что стоит чуть податься вперед, и касаться его губ будет не ее легкое дыхание, а нежная кожа. Разукрашенная несмываемыми фломастерами Маргариты.Мужчина с силой захлопнул папку и сурово посмотрел на зама.
Выслушав сбивчивый рассказ, приказал оставаться на месте и глянул на Павла. Тот тут же прикрылся одной из папок.— Ты в курсе, что в наше время не принято убивать гонца, принесшего плохую весть? — ехидно спросил зам, но тут же улыбка сползла с его лица. Павел сухо уточнил: — Что случилось?— Эта… — Лаврентьев едва сдержался, чтобы не нарушить собственное правило не выражаться на работе. Грозно прорычал: — Моя новая няня умудрилась потерять Маргариту!— Я с тобой, — тут же вскочил Павел.— Зачем? — остановился у двери Лев.— Хотя бы для того, чтобы спасти тебя от тюрьмы, а несчастную няню от безвременной кончины, — усмехнулся друг.Пашка утянул Лаврентьева к своей машине, уговаривая, что так будет быстрее.— Быстрее, да, — мрачно подтвердил босс, — на тот свет. Мне, знаешь ли, нет резона с этим спешить. У меня дочь!— Которая п
О, это был настоящий ад! Маленькая проказница вымотала меня так, что через три часа, проведенные в забеге по бутикам огромного торгового центра, одно название которого намекало на пятизначные числа, я едва волочила ноги. В глазах рябило от красок, руки оттягивали пакеты с покупками. Зачем маленькой девочке столько нарядов и игрушек? Уверена, что в ее шкафу и так десяток платьев, которые она никогда не надевала, да и не наденет, потому что уже выросла из них.Но мне сунули карточку в зубы и дали задание развлечь ребенка. Видимо, девочка привыкла развлекаться именно так, скупая все подряд. Не это ли называется шопоголизмом? А что он означает? То, что Маргарита пытается заполнить пустоту в сердце. Купить счастье. Я встала как вкопанная и, бросив пакеты на пол, заявила:— Ну все, довольно!Девочка, которая уже собиралась завернуть в очередной бутик с сумасшедшими суммами на ценниках, застыла. Медленно обернулась и, недобро поглядывая на меня, криво ухмыльнулас