Сказанное отчего-то мне не понравилось. Ни тоном, ни выражением лица Грехта. К тому же сон еще не выпустил из своих цепких объятий. Перед внутренним взором так и стояли глаза змеиного бога.
— Я случайно не умру? — хмыкнула я.
До конца воспринять ситуацию не получалось, особенно учитывая, что понятия не имела, чего нужно ждать и опасаться.
Грехт недоверчиво глянул на меня, а потом довольно улыбнулся.
— Кажется, Великий Чиу решил и впрямь наградить меня необычной девой. Или ты воистину ничего не боишься?
Он поправил что-то у меня под головой. Я повертелась и сообразила, что всего лишь валик. Хм, удобно. Не так уж тут и первобытно.
Кстати… Я прищурилась, разглядывая его лицо. Грехт назвал меня девой. Это такой оборот речи, или?.. Вообще-то, девственность я потеряла три года назад, поэтому под определение невинной раскрасавицы никак не подхожу. Вчера же… все происходило как в тумане, поэтому я не могла понять самого важного: переспали мы или нет? И еще этот сон! Вот кто просил меня будить, а?
— Боюсь… — задумчиво сообщила я. — Порой. Только сложно бояться, когда ничего не знаешь.
Рука вдруг начала болезненно пульсировать, словно меня укусило сразу несколько пчел. Я поморщилась. Ничего не имею против пчел, но только когда ем мед, а не спасаюсь от жал!
Грехт быстро встал, взял из угла шалаша небольшую котомку и поставил рядом со мной.
— Лежи, отдыхай, — в голосе зазвенела сталь. — Все равно идти не сможешь.
Он раскрыл котомку и достал небольшой сверток, остро пахнущий травами. Осторожно приложил к светившейся коже и придавил.
— Держи. Это делала Хейдра, наша целительница. Снадобье притушит боль.
По коже и впрямь растеклось ощущение приятной прохлады. Я едва сдержалась, чтобы не застонать от удовольствия. Грехт положил ладонь мне на лоб. Она оказалась тяжелой и жесткой, но в то же время совершенно не хотелось, чтобы ее убирали.
— Я скоро вернусь, — произнес он. — Принесу воду и пищу. На улицу не выходи. Хоть мы и отошли от заколдованных мест, но лучше не испытывать судьбу.
— А что может случиться? — полюбопытствовала я, разглядывая варвара.
Все-таки чертовски красивый мужик. Теперь все мозги себе выем, пока не определю — переспали мы или нет? Судя по ощущениям — нет. Но тогда получается, что… потискались, будто стыдливые школьники, и спать? Не складывается.
— Здесь есть хищники, — коротко бросил Грехт и неожиданно провел рукой по моим волосам. — Однако они достаточно трусливы и сами сюда не сунутся. Только если по незнанию влезешь на их территорию.
Ласка оказалась приятной. Я прижмурилась довольной кошкой. Что ж, в конце концов, коль я попала неведомо куда, можно попробовать извлечь из ситуации и положительные моменты. Вот, например, этого золотоволосого варвара. Дома-то таких и близко нет!
Грехт уже убрал было руку, но я успела ее перехватить. В серых глазах скользнуло легкое недоумение, на губах обозначилась улыбка.
— Что, Любовь? — спросил он низким проникновенным голосом. По спине пробежали мурашки, и вдруг стало ясно — я не против повторить ночные ласки, и желательно — до самого конца. Удостовериться, так сказать. Надо же быть уверенной, что все прошло в соответствии с канонами о том, чем должны заниматься голая женщина и голый (набедренная повязка не в счет) мужчина в полумраке шалаша на лоне природы.
— Слушай, а у нас с тобой… — я замялась, подбирая нужное слово. — Вчера что-то… было?
Грехт удивленно приподнял бровь.
— Женщина, ты говоришь загадками.
Внезапно. Впрочем, не одна я тут этим занимаюсь — послушали бы ваших богов!
— Ну…
М-да. Вроде не юная безгрешница, а пропасть в культурах все же берет свое. Глубоко вдохнув, я выпалила на скорости, глядя прямо ему в глаза:
— Мы вчера переспали?
Клянусь всеми богами, хоть вообще-то, по сути, атеистка, его лицо отразило такое недоумение, что я невольно рассмеялась. Да уж, кажется, у них тут так немного не принято.
Сверток с травами чуть не упал на шкуры, и я быстро прижала его к запястью, отпустив своего варвара. Впрочем, Грехт уже пришел в себя.
— Чиу и впрямь приводит в наш мир женщин, в некоторых вещах несмышленых, словно младенцы.
Он поднялся:
— Не бойся, Любовь, до инициации и ритуала в племени ты не станешь женщиной.
Я поперхнулась и сделала вид, что с пристальным вниманием изучаю сверток. Да уж. Парень, на минуточку, ты опоздал. Вот пораньше бы пришел, до Витальки, однокурсника моего черноокого, то, может быть, у нас чего вышло бы, а так… Кхм, что-то меня не туда понесло.
— Будь тут, — произнес Грехт. — Я скоро вернусь.
Я насупилась. Ишь, раскомандовался! Впрочем, часть мозга, которая была ответственной за логическое мышление, подсказывала, что он прав, а потому — лучше согласиться.
— Но знаешь… — неожиданно произнес он, замерев в шаге от выхода и обернувшись. — Ритуал ритуалом, но это не отменяет того, что дочь Чиу желаннее любой женщины.
На его губах появилась полунасмешливая-полупохабная улыбочка, и мне тут же захотелось швырнуть чем-нибудь тяжелым.
Грехт только довольно хмыкнул и покинул шалаш. Я шумно выдохнула, стукнула кулаком по шкуре. Инициация, змеи, боги какие-то… Бред сумасшедшего! Свечение стало не столь заметным, боль приутихла, зато бросило в жар. Я стерла испарину со лба.
Чиу. Мне нужен этот проклятый змей. Грехт сильно не вовремя меня разбудил.
Я прислушалась. С улицы доносился только шум ветра и пение птиц. Хм, наплевать на слова варвара и выйти подышать свежим воздухом?
Конечно, ноги размять хотелось, но интуиция требовала сидеть на месте.
— Ладно, — буркнула я, — побуду послушной девочкой.
Искренне хотелось верить, что Грехт не притянет тушу кабана, не кинет мне местный аналог мачете и не велит разделывать тушу. Так-то я крови не боюсь, но самое зверское дело, которым занималась, как когда-то говорил артист Леонов в фильме «Полосатый рейс», — резала докторскую колбасу. Ну ладно, еще курицу и мясо. Но не тушами же!
От нечего делать я заглянула в котомку. Хм, что у нас тут? Еще свертки. Судя по запаху — опять же травы. И светлая ткань, на лен похожа. Не такие уж и дикари наши ребята. Надо бы повнимательнее присмотреться к набедренной повязке варвара.
В руках оказалась небольшая, размером с ладонь, баночка с приятно пахнущей мазью. Бережно сложенные листья, по запаху напоминавшие мяту, переложены тонким полотном и бережно завернуты в ткань погрубее.
Аккуратно сложив все как было, я отодвинула котомку и улеглась на спину. Пульсация в руке возобновилась, пришлось вновь нащупать сверток с травами. Итак, сейчас есть возможность полежать и подумать. Сформулировать. Если увижу Чиу, то вытрясти из него всю душу: как я тут оказалась? Зачем приковали к скале? Ну и, собственно, как вернуться домой? Мне все-таки на работу надо, да и родители переволнуются. А я хоть и не пай-девочка, но и не совсем оторва.
Против компании Грехта я ни капли не возражала, пусть даже его намерения были столь далеки от невинных, как этот шалаш от московского небоскреба. Красивый мужик, хоть посмотреть… На руках носит, от чудовищ спасает. Не так плохо, как может показаться. А главное — не перед кем стыдиться.
Я и сама не заметила, как в размышлениях провалилась в сон. На этот раз меня снова сжимали кольца Чиу, но вокруг не было ни солнечной долины, ни бездонного неба — только бесконечный мрак и космический холод. Начало и конец всего.
Сердце больно укололо, мышцы в руке свело судорогой. Я вскрикнула.
— Ты хотела меня видеть? — прошипели на ухо. — Я здесь, дочь моя.
— Ну, допустим, не совсем дочь, — заметила я, глядя в огромные золотистые глаза, отчего голова пошла кругом.
Да уж, дерзить — очень неосмотрительно, но почему-то ужасно хочется. Видимо, есть подсознательная уверенность, что «дочь» не тронут.
Чиу искоса глянул на меня, кажется, с лукавством во взгляде.
— Еще нет, конечно. Но скоро ей станешь, Ладушка.
Я вздрогнула. Так меня называли только родители. Внимательно посмотрела на змея, постучала пальцами по чешуйчатым кольцам.
— Чиу, может, ты, конечно, и бог, но посвяти меня в происходящее. А то я как слепая на оргии! Все надо делать на ощупь!
Змеиные кольца чуточку сжались, заставив взвизгнуть и запаниковать. Чиу шипяще рассмеялся.
— Дерс-с-ская девчонка.
— Тут с вами станешь, — буркнула я, чувствуя, как кольца медленно расслабляются. — Иначе ж нельзя. Только зазеваешься — цап! — и готово.
— Что готово? — полюбопытствовал Чиу, его огромная голова прижалась к моему плечу.
Я как-то резко остыла, все желание буянить исчезло.
— Другой мир, — тихо произнесла я. — Ведь правильно же?
Поначалу такое предположение показалось дурацким. Потом — фантастическим. Но после сна появилась твердая уверенность: это не моя родная земля. Как поняла? А черт его знает. Возможно, сыграло, что не бывает таких больших глюков… то есть, змей. А может…
Чиу внезапно тихо вздохнул:
— Что ж, ты не так глупа, как представилось с первого раза, — с легкой иронией заметил он.
Захотелось пнуть бога, но я благоразумно воздержалась. Еще удавит от избытка чувств.
— Мир Азулу проклят, — прошипело возле уха, и по коже пробежали мурашки от прикосновения влажного языка. — Наша ссора с Асдейхом была не единственной. И после каждой — рождались демоны. Много бед приносили. Но сама понимаешь… — Чиу на какое-то мгновение умолк, а я задержала дыхание, не смея прервать его речь. — Я все же считал себя более виноватым, старый змейс, мог бы и подумать. Но нет — сила разрушения берет свое…
Меня крутанули в черном пространстве. Я со страху впилась пальцами в кольца, однако Чиу только мягко рассмеялся.
— Успокойся, не уроню, — утешил он, правда, тут же добавил: — Если будешь хорошо себя вести.
— А если не буду? — осторожно спросила я, не особо горя желанием узнать, куда меня могут бросить.
Чиу улыбнулся, и эта улыбка мне совсем не понравилась.
— Так что с демонами? — аккуратно возвратила я разговор в прежнее русло.
— Плохие ребята, — поделился мнением Чиу. — Бегают везде, гадят. Беспредельничают — ужас. В общем, помогать людям надо.
— И-и-и?
— Вот и приходится одаривать их своими дочерьми, — задумчиво произнес Чиу, шлепнув хвостом в чернильном пространстве. Миг — вокруг вспыхнули миллиарды звезд.
— Так лучше, — пробормотал он, — а то старею, понимаешь, вижу плоховато. Так вот, о чем мы тут?
— О дочерях, — ехидно подсказала я. — Которые каким-то образом забираются из других миров, правильно я поняла?
— Угу, — как ни в чем не бывало согласился Чиу. — Видишь ли, Лада, женщины восприимчивее к моим божественным дарам.
Прозвучало с такой жалобной интонацией, что я невольно рассмеялась.
— Мужчины — чурбаны неотесанные? — уточнила, поудобнее устраиваясь в кольцах бога. Кажется, это не так уж и плохо, как может показаться.
Чиу вздохнул:
— Да. Есть такое. Впрочем, что можно было ожидать от созданий Асдейха…
Так, это, конечно, хорошо. Но нам бы ближе к телу, тьфу, делу. Я поерзала, стараясь отвлечь внимание Чиу.
— Не возись, — строго сказал он, и пришлось замереть. — Так вот. С местными женщинами последнее время одни неприятности…
Мне показалось, что Чиу поморщился. Судя по всему, женщины варваров стали не лучше мужчин. Что ж, такое бывает. С кем живешь, оттого и нехороших вещей набираешься.
— Поэтому пришлось договориться с вашими богами на обмен, — закончил он.
У меня отвисла челюсть от такого заявления.
— Подожди-подожди. — Я попыталась принять относительно вертикальное положение, однако ничего не вышло. — С какими это — нашими богами? И я, конечно, рада, но все-таки это не их, а меня сюда засунули!
Чиу лениво зевнул и улыбнулся:
— Тебе понравится, — обезоруживающе сказал он. — А боги… Поверь, у вас их больше, чем вы можете предположить.
Золотой глаз задорно подмигнул. Я задохнулась от возмущения и стукнула кулаком по чешуйчатому телу. И плевать, что выронит! Точнее, не выронит! Если б не была нужна, то не тащил бы из одного мира в другой.
— Почему я?!
Взывать к совести не было смысла. Глядя на эту самодовольную морду, я понимала, что таковая у Чиу попросту отсутствует. Не морда — совесть. Некоторое время мы молча жгли друг друга взглядами. В конце концов, пришлось признать свое поражение. Но оно-то и неудивительно — тягаться с богом.
— Поверь, так лучше, — тихо произнес Чиу. — Двадцать третьего марта две тысячи шестнадцатого года по вашему летоисчислению ты бы погибла. Полетела к родителям, а самолет попал в аварию.
Я замерла, не веря своим ушам. Слышать современные слова от существа из странного мира и времени было просто невообразимо. Потому сказанное проходило сквозь какую-то завесу. Самолет… авария…
— Но до этого я не один раз летала, и… — начала я.
— Было нормально, — грустно продолжил Чиу. — Да, так оно и бывает. Все нормально-нормально, а потом — бац! И все вверх дном. Поверь, девочка, я знаю, о чем говорю.
Я посмотрела в золотые глаза и увидела: …бескрайнее синее небо, потом — стальную птицу с красной полосой на боку. Ощущаю спинку сидения, слышу мелодичный голос стюардессы, которая просит подготовиться к посадке. А потом — удар, боль, вопли ужаса. Сирены, дождь и мама-мама, как больно. Мертвенная белизна потолков больницы и тихое: «Мне очень жаль». Да нет, это не больница… Но что? И снова дождь. Люди в черном. Небо — серое-серое. И снова дождь, только черными цветами раскрываются зонты. Монотонная молитва, бледные лица родителей, глаза, что провалы в черноту. И хочется крикнуть: «Я здесь!», а не выходит. Горло — сухое, и горсть сырой земли падает сверху. Еще и еще. И дождь… Я вздрогнула. Моргнула. Голова Чиу раскачивалась из стороны в сторону, длинный язык дрожал. — Верь мне. Я сглотнула и глубоко вдохнула. Прикрыла глаза. Хотелось, чтоб страшные картины были просто наваждением. Но бешено колотящееся сердце подсказывало: это не так. Чиу действительно п
Время застыло. Горло перехватило. Он смотрел на меня сверху внизу. Казалось, сейчас наступит ногой и раздавит как букашку. Он был так близко. Можно даже дотронуться до мускулистой ноги в кожаном сапоге до колена, провести пальцами по голени, скользнуть выше. Я сглотнула. Ага, дотронуться. А потом ка-а-ак ухватит за волосы и потащит на поляну. Чудом только не зажмурилась и продолжила бесстрашно смотреть ему в глаза. Просто бежать уже было поздно, а падать в обморок… над этим я как-то не подумала. Но он внезапно нахмурился и резко развернулся. — Поехали, — бросил рычащим голосом своим людям, — к пещерам. Молниеносно взлетел на гнедую лошадь и резко пришпорил. Та заржала и рванула вперед. Никто не задавал вопросов, и я, полная недоумения, молча смотрела вслед, не в силах поверить в произошедшее. На какой-то короткий миг показалось, что Тургун обернулся. Но поднявшаяся от копыт лошадей пыль не дала разглядеть, как следует. Некоторое время я тупо с
Грехт пожал плечами, мол, черт с тобой, девка, делай что хочешь, только не выноси мне мозг. Поэтому не став дожидаться другого решения, я метнулась к котомке. Отрез льна оказался достаточно широким, чтобы сделать туземную мини-юбку. С бюстом ничего не вышло — ткани не хватило. Придется пока пощеголять топлесс. Кроме меня тут никто, кажется, не смутится, а значит, слишком жаться не стоит. — Что дальше? — спросила я. Грехт, задумавшись, смотрел куда-то поверх моей головы. — Я успел подстрелить лань, но все бросил и рванул к тебе, когда почуял беду. Я насторожилась: — Как ты это понял? Грехт указал на свой браслет. — Он зачарован нашим шаманом. К тому же, когда идешь за женщиной, на пути назад всегда поджидают неприятности, — сказал он с легкой улыбкой. Видимо, это был намек, и я сделала вид, что не расслышала. Но деталь про магическую штуку у него на плече все же отметила. Надо будет потом расспросить. — И хоть по
Никогда не думала, что смогу жить по устоям и обычаям чужих людей и другого времени. Однако прошла почти неделя, но я, москвичка и городская девочка, не чувствовала себя чуждым кусочком в этой шумной и веселой семье змееловов. Дом Хейдры оказался большим и просторным. Там она жила с внучками (ими оказались как раз те девчонки, которые вздыхали о красоте в нашу первую встречу). Ниит и Ликия — добродушные, смешные и жизнерадостные, так что мы очень быстро нашли общий язык. В доме целительницы пахло травами, сушеными плодами и настоями. Девочки помогали бабушке, то и дело готовя какие-то порошки и смешивая снадобья, а еще бегали на склоны гор, чтобы нарвать нужных трав. Часто утягивали меня с собой, чтобы показать округу. Именно от них я узнала, что чиучалэ — это хранители племени. Они могут быть добрыми и злыми. Чиу посылает первых на помощь племени, а вот вторые бессердечно наказывают тех, кто провинился. Закон Чиу — змеиный закон, нарушать его не стоит. Кстати, в чем
— Очень рада. Но пока еще я не посвящена, а ты еще не мой мужчина. Так что, будь добр — ухаживай. Грехт нахмурился: — Любовь, что за глупости? Он неожиданно схватил меня в объятия, и как я не пыталась — вырваться не получалось. Грехт нехорошо прищурился, разве что зубами не скрипел. — Тебе нравится другой? — вопрос прозвучал хрипло и властно. Казалось, если я не отвечу, то ничего хорошего не будет. Первоначально я испугалась, но потом решила этого не показывать. Ну нет, не будет тебе тут твари дрожащей, радость моя. — Нет, — совершенно искренне ответила я. — Но пока еще рано показывать себя таким собственником. Я чувствовала, что Грехт злится, но не причинит мне зла. Но в то же время была готова дать деру в любую секунду. Кто знает, что у этих варваров на уме? Грехт некоторое время молча сверлил меня взглядом, но потом только глубоко вздохнул и покачал головой. — Любовь, ты очень странная женщина. Но ты мне нрав
Голос шамана все шипел-шуршал, клубы дыма танцевали какой-то чуждый, невероятный танец. Перед глазами плыло, воздуха не хватало. Дышать стало тяжко, так и хотелось рвануть завязки на груди. Но оставшаяся на краю сознания мысль о приличиях давала понять, что этого делать нельзя. В ушах зашумело, удары барабанчиков стали громче и яростнее, голос шамана утонул в них. Сердце бешено колотилось в груди. — Открой глаза и смотри, — шепнул Эрму на ухо, — смотри. Не смея повернуться, я открыла глаза. Дым начал рассеиваться, открывая взору невероятную картину. Из огромного, отполированного медного щита на меня смотрела изящная белокожая девушка. Черные густые волосы едва придерживались золотой диадемой с кроваво-красными камнями. От обруча диадемы спускались тонкие золотые цепочки, поблескивая в каскаде волос. Карие глаза смотрели серьезно и сосредоточенно, пухлые губы упрямо сжались. Веки были подведены сурьмой, что придавало сходство с египетской красавицей. Н
Раздался страшный крик. Глаза вдруг застлал туман, висок пронзило болью. Я ойкнула и пошатнулась. Открыла глаза и поняла, что вновь нахожусь в доме шамана. Руки и ноги мерзко дрожали, платье прилипло к телу. С улицы снова долетел крик. Женский, отчаянно испуганный. — Что это? — прошептала я. Дым неожиданно рассеялся. Шаман стоял возле окна, укутанный в темный балахон. — Беда, Лада, — глухо произнес он и быстро направился к двери. Я попыталась встать, но тело слушалось плохо. — Побудь тут, — коротко бросил Эрму. — Там опасно. Его тон был настолько серьезен, что я похолодела от страха. Эрму покинул дом. Я обхватила себя руками за плечи. Мигом пробил озноб. Мозг отказывался соображать, могла только тупо смотреть в одну точку. Сама не поняла, что раскачиваюсь из стороны в сторону, словно маятник. Что это было за видение? Неужто так и будет? Ощущения и впрямь, будто занималась любовью с этим… этим… Приличных слов подобрать не получа
Сказанное не сразу дошло. Я молча смотрела в черные глаза Тургуна, не в состоянии что-то ответить. Однако, кажется, взгляд вышел не очень хорошим, потому что варвар медленно поднялся и бросил: — Поосторожнее с такими взглядами, змея. Тут никто целовать тебе ножки не будет. Я онемела от такого высказывания. Внутри медленно закипала злость. На всех сразу. На Чиу, который явно играет глупой девчонкой из другого мира, на этих хамов, не побоявшихся ничего и сумевших выкрасть меня, на Грехта, которого не было рядом, когда от его помощи я бы ох как не отказалась. Впрочем, имелся и еще один момент: на себя я тоже злилась. Вероятно, больше, чем на остальных. И хоть разум подсказывал, что слушаться Тургуна — лучший выход, на душе все равно было мерзко. Я огляделась. Мы находились на опушке, окруженной высокими деревьями. То есть, даже если мне удастся сбежать, то очень скоро я прибегу назад. Лес вокруг доверия не внушал. Не внушали доверия и мои похитители.