- «Унылая пора, очей очарование…» Классики – они такие романтики! Вот и Пушкин был таким же… Не вижу очарования в этом проливном дожде. На меня он навевает тоску и скуку!
Влад отвернулся от окна, но сначала опустил жалюзи. Андрей даже позы не сменил – как сидел в кресле нога на ногу, почитывая газету, так и продолжал сидеть. Разве что, потянулся к чашке и отхлебнул остывшего чая.
- Да-да, я знаю, что ты любишь осень, - усмехнулся Влад. – А вот я ее терпеть не могу. По мне, так уж лучше зима с трескучими морозами – она ведет себя честнее. И что ты там такого интересного вычитал, что даже с другом поговорить не хочешь?
Влад приблизился к приятелю и опустился в соседнее кресло.
- Статистикой интересуюсь, дружище, - выглянул Андрей из-за газеты.
- Статистикой чего?
На второй вопрос друг и по совместительству сослуживец отвечать не торопился. Он аккуратно свернул газету и положил ту на журнальный столик, а потом без тени улыбки посмотрел на Влада.
- Нашей статистикой – института брака. И знаешь, что? Она ужасна, дружище.
- Прямо ужасна? – усмехнулся Влад.
- Прямо ужасна. Больше половины браков заканчиваются разводами, - кивнул Андрей.
- Ну наешь… я тут точно не причем, - развел руками Влад.
- А кто причем? Это же твоя прямая работа. Именно твое отделение сочетает пары браком.
- Это просто работа, друг…
- Да понятно, что работа. И я тебя сейчас не осуждаю. Все мы стремимся повысить свои показатели, увеличить число брачующихся…
- Получить премию, - встрял в монолог друга Влад и для пущей важности выставил указательный палец.
- …Но, как же любовь? – пропустил Андрей его фразу мимо ушей. - В браке она обязательна!
- Я тебя умоляю! – возмутился Влад. – Откуда возьмется любовь, если куча народу женятся или по залету, или по расчету, или по еще какой-то другой необходимости? Какая там может быть любовь?
- Но так нельзя. Институт брака в один день может просто рухнуть. С людьми нужно проводить воспитательные работы.
- Издеваешься? – рассмеялся Влад. – Где я тебе возьму столько сотрудников? Мое отделение и так едва справляется с нагрузкой. Да и бывает, что двое любят друг друга, а через годы наступает осознание. И они понимают, что заблуждались или охладели… Или наоборот, если мы будем вмешиваться в отношения каждой пары, то мое отделение рискует остаться без работы.
- А то, что люди несчастны, тебе, значит, не волнует? – усмехнулся Андрей.
- Ну а почему это должно меня волновать? Как там говорится – стерпится слюбится? Ну вот… многие ведь притираются друг к другу. И вообще, я ухожу в отпуск! – счастливо потянулся Влад. – Кого-то назначат моим заместителем. Вот к нему и приставай.
- Значит, придется пристать к самому себе, - рассмеялся Андрей.
- Ты это о чем?
- На время отпуска Михаил назначил меня на твое место.
- Подожди-ка, - нахмурился Влад. – Он что, считает, что я плохо работаю?
- Нет. Он считает, что отдых пойдет тебе на пользу.
- Ну все, - совсем приуныл Влад. – Прощай моя премия. Ты же испортишь мне всю статистику!
- Зато я хоть кого-то сделаю счастливым.
Диана- Етишкин корень! Ольховская! Ну что вы творите?! – подтянутый пожилой мужчина снял очки, достал из нагрудного кармана щегольского бежевого пиджака платок и методично принялся протирать стекла, периодически увлажняя их собственным дыханием.В просторном классе повисла тишина. Лишь легкое поскрипывание от трения платка о стекла нарушало ее. И из тщедушной груди мужчины изредка вырывались горестные вздохи. Настолько горестные, словно он понес тяжелую утрату. И на собеседницу он бросал жалостливо-укоризненные взгляды.- Что вы исполняете, Ольховская? – уже заметно спокойнее, но не менее грустно поинтересовался он.- Дон Жуан.Невысокая девушка вытянулась перед ним по струнке, опустив и скрестив перед собой скрипку и смычок. Непослушные рыжие кудри нахально лезли в ее веснушчатое лицо, щекоча то. От этого курносый нос девушки слегка морщился. Она тайком сдувала пряди, невольно откидывая голову назад. На пожилого же профе
АртурМоре штормило не по-детски. Давно оно так не бушевало. Спасательная служба даже оцепила береговую линию и вывесила предупреждение об опасности, хоть и пляжный сезон уже закончился. Но кто знает, может кому-нибудь особенно отчаянному взбредет в голову искупаться в шторм и в ледяном море.Ночью, видно, волны были еще больше, раз всю набережную закидало камнями. Жалко… Испортили такую красоту – мраморную береговую линию. Сейчас, с выбоинами повсюду, она смотрелась жалкой, а не богатой, как еще недавно. И когда теперь все это залатают.Артур не боялся моря – ни штормящего, никакого. Как и любоваться им издалека не привык. Он любил море. А в шторме видел особую прелесть и откровенность – словно море выплескивало на берег свое недовольство и делало это очень эмоционально, до агрессии.Ветер дул резкими порывами, под которыми было тяжело устоять. Снопы брызг попадали в лицо, обдавали шею, грудь, но Артур этого не заме
АртурДевять утра для Артура было несусветной ранью. В это время он не вставал практически никогда. Как и в десять, как и в одиннадцать... Разве что, когда раннего подъема требовало срочное дело, как вот сегодня. Сегодня он ждал клиента, вернее, клиентку. Судя по уверениям Сереги, важную. А потому он должен быть во всеоружии, хоть в глубине души считал, что день не задался с самого утра.Позавтракал Артур наспех и отправился в мастерскую – проверить лишний раз, все ли готово к приему заказчика. В мастерской царил идеальный порядок. Портреты, которыми он планировал проиллюстрировать свое мастерство, были расставлены на специальной подставке, в выгодном ракурсе света относительно окна. Никаких бликов или затемнений Артур не заметил. Все выглядело идеально даже на его слишком придирчивый взгляд.Клиентка должна прийти в десять. Артур очень надеялся не больше чем за полчаса обговорить все условия заказа и отправиться в магазин Семена Исааковича.
ДианаЧерез полчаса Диана уже была на месте. Она жутко волновалась, доставая скрипку из футляра. Два гитариста, саксофонист и виолончелист, друзья Лили и знакомые Дианы, тоже уже были там и настраивали инструменты.Очень скоро она поняла, что зря так волновалась. На деле все выглядело несколько иначе и совсем не сложно. Диана действительно быстро ухватила основную нить и начала подыгрывать музыкантам на скрипке. Она даже рискнула немного поимпровизировать, что тоже получилось неплохо.Когда мальчишки, как их называла Лиля, решили сделать перерыв и сбегать за чем-нибудь съестным, Диана захотела сыграть что-то для души. Ее выбор пал на «Шербурские зонтики». Очень ей нравилась эта мелодия. Она любила смотреть старый фильм, с Катрин Денев в главной роли, про любовь автомеханика и юной продавщицы зонтиков в маленьком городе Шербур.Приятно играть просто так, не задумываясь о том, как ты это делаешь. Касаешься струн смычком и не прислу
ДианаДиана любила приходить к бабушке. В родительском доме было всегда шумно. Две младшие сестры, погодки шестнадцати и семнадцати лет, редко находились в согласии друг с другом. Чаще ссорились из-за всякой ерунды, долго выясняя отношения. Родители обычно не вмешивались, занимаясь каждый своим делом. А Диана, даже когда пыталась примирить сестер, успеха добивалась редко.У Моны же все было по-другому. Она жила в небольшом собственном доме на береговой линии. Перед домом раскинулся сад, где они с Дианой любили беседовать теплыми летними вечерами. А осенью и зимой они сидели перед камином и разговаривали, разговаривали… попивая чай с пирожными.По пути Диана зашла в кондитерский магазин и купила любимые бабушкины пирожные - корзиночки.Никак не шел из головы образ незнакомого парня, пожиравшего ее взглядом в подземном переходе. Еще волновал вопрос, почему именно тогда, когда он смотрел на нее, она исполняла по-новому, лучше. Ну н
НаваждениеАртурВот уже полчаса Артур стоял перед любимым прилавком в магазине со смешным названием «Пикасята». Три года он закупался здесь. Когда-то именно название привлекло его. Считалось, что направленность магазина детская. Все, что нужно юному художнику, можно было найти в этой небольшой и уютной комнатке, тесно заставленной прилавками. Первым Артуру понравилось название магазина, а потом он оценил и его начинку. Его тут тепло принимали, как постоянного покупателя.Вот и сейчас молоденькая продавщица не мешала Артуру делать выбор, даже несмотря на то что в этот раз его поведение казалось ей немного странным. Странным оно казалось и Артуру. Он стоял перед прилавком с цветными карандашами и восковыми мелками, тогда как раньше к нему даже не подходил, прямиком направляясь к простым карандашам. Он смотрел на разнокалиберные коробочки и не знал, на какой из них остановить свой выбор. Он даже не понимал, для чего именно е
Андрей тоже рассматривал девушку на полотне, прислушиваясь краем уха к разговору художника и его тети. А ведь и правда, как живая. У парня не просто талант, а истинный дар показывать вещи такими, какие они в жизни, со всеми красками, присущими этой самой жизни. Жизни, которую люди так мало ценят, и которая слишком щедра к ним.Нет, не слишком! – отвлекся Андрей от полотна и раздраженно тряхнул головой. В нем снова просыпается скептик, который только мешает делать людям добро. Он любит людей, просто порой не понимает их.Сегодня на его глазах произошло чудо, к которому он не имел никакого отношения. Андрей просто помог встретиться этим двоим, свел их «в нужное время и в нужном месте», как любят выражаться в народе. А дальше все произошло само, и даже он, повидавший так много за свое вечное существование, был несказанно удивлен. Удивлен настолько, что решил и дальше незаметно наблюдать за судьбой этого парня и рыженькой скрипачки.Им точно предст
ТомлениеДианаДиана лежала на диване в своей комнате, разглядывая потолок. Она лежала уже так около часа. Вернувшись из консерватории и отказавшись от ужина, который как раз планировался в семейном кругу, и на кухне уже вовсю велись приготовления, она заперлась в комнате и, не раздеваясь, легла на диван.В квартире, где она жила с родителями и двумя младшими сестрами, редко бывало тихо. Только летом, когда семья отправлялась в выходные на дачу, а Диана по каким-либо причинам не могла с ними ехать или специально придумывала отговорки. Тогда она оставалась дома одна и наслаждалась тишиной. Но дачный сезон уже закончился, и рассчитывать на то, чтобы спокойно подумать, не приходилось.Диана не могла понять, что происходит с ней в последнее время. Чувствовала себя разбитой и опустошенной. Временами на нее накатывала непонятная тревога. Она чего-то мучительно ожидала. Беспокойство и крайняя взвинченность напрягали до ужаса.С