Диана
- Етишкин корень! Ольховская! Ну что вы творите?! – подтянутый пожилой мужчина снял очки, достал из нагрудного кармана щегольского бежевого пиджака платок и методично принялся протирать стекла, периодически увлажняя их собственным дыханием.
В просторном классе повисла тишина. Лишь легкое поскрипывание от трения платка о стекла нарушало ее. И из тщедушной груди мужчины изредка вырывались горестные вздохи. Настолько горестные, словно он понес тяжелую утрату. И на собеседницу он бросал жалостливо-укоризненные взгляды.
- Что вы исполняете, Ольховская? – уже заметно спокойнее, но не менее грустно поинтересовался он.
- Дон Жуан.
Невысокая девушка вытянулась перед ним по струнке, опустив и скрестив перед собой скрипку и смычок. Непослушные рыжие кудри нахально лезли в ее веснушчатое лицо, щекоча то. От этого курносый нос девушки слегка морщился. Она тайком сдувала пряди, невольно откидывая голову назад. На пожилого же профессора виновато смотрела серо-синими с зелеными прожилками глазами. Ей было очень стыдно! Просто ужасно! Но и ничего сказать или сделать в собственное оправдание она не могла.
- Вы играете пиццикато! – профессор поднял указательный палец.
К этому моменту очки уже вернулись на переносицу, а мужчина перестал близоруко щуриться.
- Пиццикато! – потряс он пальцем в воздухе, и получилось это у него довольно грозно. – А что такое пиццикато? Ответьте, Ольховская!
- Это такой прием игры на смычковых струнных инструментах, - заученно ответила девушка, виновато отводя взгляд от пылающего осуждением лица профессора.
- Это волшебство, Ольховская! – громыхнул, став неожиданно сильным, голос профессора. – Понимаете? Волшебство! Это то, что придает музыке таинственный прозрачный колорит. Это же музыка, Ольховская! Музыка, что создана ласкать и ублажать слух, а не травмировать его дилетантством. Что вы рвете эти несчастные струны, право-слово.
Профессор замолчал, явно ожидая ответа от провинившейся ученицы. Но девушка молчала. Да и что она могла сказать в собственное оправдание, когда была согласна с каждым словом обвинителя? Пиццикато всегда было ее самым слабым местом. На нем она спотыкалась чаще, чем на чем-то другом. Сейчас ей было ужасно стыдно, но и обидно одновременно. Стыдилась она недостатка таланта, несмотря на многодневные и утомительные тренировки. Сколько времени было потрачено на отработку техники игры, и все впустую. Она в очередной раз не оправдала ожидания профессора Измайлова – авторитетнейшего человека в их консерватории, настоящего скрипача-виртуоза и одного из самых любимых ее преподавателей.
Обижалась же она сейчас на судьбу, что не видит ее стараний и не желает наградить хоть малыми успехами.
- Знаете, на что похожа ваша игра? – вновь загремел голос профессора. – Даже басгитара не простила бы вам подобного обращения с собой. Вы же отрываете струны этой несчастной скрипки. А должны быть щипки. Понимаете? Легкие изящные щипки для извлечения отрывистого и более тихого звука…
Он энергично приблизился к девушке семенящими шажками. Спина его при этом казалась очень прямой, даже слишком. Инструмент жалобно трынькнул, когда перешел из женских рук в мужские. Профессор положил скрипку на левое плечо и указательным пальцем правой руки слегка поддел струну. В который раз Диана подивилась и восхитилась, как этот человек может извлечь из простой скрипки один единственный звук, который наполнит волшебством все пространство музыкального класса.
Далее все пальцы профессора пробежались по струнам, легко защипывая те, исполняя достаточно сложную ритмическую формулу. И волшебство приобрело особую окраску – зазвучала легко и непринужденно.
- Вот так, Ольховская, - убрал профессор скрипку от плеча и протянул Диане. – Я не утверждаю, что вы бездарь. Что-то получается у вас достаточно хорошо. Но пиццикато!.. Пиццикато идет вразрез с вашими способностями, уж извините. А без пиццикато, как вы понимаете, не может быть качественного исполнения.
Оставшись в классе одна, когда за профессором закрылась дверь, Диана тихо вздохнула и принялась бережно укладывать инструмент в футляр. Мысль, что она в очередной раз разочаровала своего кумира, отравляла настроение. Оно и так у нее было не самое радужное из-за дождливой и хмурой погоды, а сейчас испортилось окончательно. Да и самокритика подливала масла в огонь. Мысли о собственной бездарности откормленными жирными червями вползали в мозг, поглощая тот изнутри. В душе рождалась знакомая слабость, как следствие беспомощности что-то изменить. Как с этим бороться, Диана понятия не имела. В такие моменты она испытывала физическое недомогание – руки дрожали, когда закрывала футляр.
Дверь с шумом распахнулась, и в класс вбежала изящная брюнетка. Она захлопнула дверь, прижалась к ней точеной фигуркой и звонко рассмеялась.
- Знала, что ты еще тут. Генка Галкин опять прилип – давай встречаться… Я уже не знаю, как отмазаться от него. Еще и шуток не понимает. А мне смешно, когда он обижается. Надувается как сыч. Уржаться с него! Ой! А ты чего такая хмурая? Опять наш Паганини доставал? – вмиг посерьезнела подруга Дианы.
- Да нет… Все правильно он говорит, - вздохнула уже в который раз за сегодняшний день Диана. Жалко себя становилось до слез.
Все, что произошло на сегодняшнем занятии, Лиле рассказала вкратце, общими фразами. Да и как можно объяснить одаренному человеку, что не все такие?
Лиля была лучшей подругой Дианы. Они сдружились еще на абитуре. И подруга была именно такой – суперталантливой музыкантшей, подающей большие надежды. Если верить матери Лили, то музыкальные способности у дочери проявились чуть ли не с пеленок. Еще сидя в коляске, она бурно реагировала на музыку – капризничала, если слышала плохую, и притихала, когда рядом звучала хорошая музыка.
В консерватории Лиля была известной личностью, все преподаватели ей пророчили великое будущее. Только, вот беда – сама Лиля ни к какой славе не стремилась, Диана это знала точно. Удивительная девушка! Классическую музыку, так обожаемую Дианой, подруга не переваривала. Она бредила джазом, обожала исполнять его и петь. Лиля даже освоила саксофон и играла на нем чаще, чем на родной скрипке, игре на которой обучалась с пяти лет. В консерваторию подруга поступила только в угоду матери, чтобы не огорчать ту. И понять всего этого Диана не могла, как ни старалась.
Лиля и ее друзья – такие же почитатели джаза, организовали группу и даже ездили на гастроли с концертами. В родном городе так и вовсе были довольно популярны. И популярность не мешала им играть в подземных переходах. Как объясняла Диане Лиля, так они репетировали дополнительно, чтобы не терять сноровки. Ну и это позволяло им подзаработать.
Диана восхищалась той энергией, какую Лиля буквально источала. С какой легкостью та знакомилась с людьми, заводила новых друзей. Сама Диана так не умела, о чем оставалось только сожалеть.
- Слушай, - без предисловия перешла Лиля в наступление, как поняла по ее виду Диана, - к нам приехала группа… - далее последовало название группы, которое Диана ни о чем не сказало, поименное перечисление состава с краткой характеристикой каждого и буря эмоций, вылившаяся в безостановочный поток речи.
Все это Диана внимательно выслушала, хоть и едва уже сдерживала улыбку. Узнала для себя много нового, конечно же. И только потом задала главный вопрос:
- Тебе что-то нужно от меня? Я правильно поняла?
Лиля кивнула и умоляюще посмотрела на Диану ярко подведенными и практически черными глазами, блестевшими как смола на солнце.
- Вовка достал билеты на концерт, и мне придется пропустить репетицию. А мальчики без меня играть не могут. Весь репертуар завязан на скрипке. Вот я и подумала, что ты могла бы меня подменить.
Диана не раз ходила на концерты с участием группы Лили. И на репетициях бывала, когда позволяло время. Но еще ни разу она не подменяла подругу и не планировала этого делать. А потому сейчас невольно растерялась и даже испугалась.
- Я не могу… Ты что?! Я же в джазе полный профан. Как я буду играть?
Да и сама мысль об игре в подземном переходе несколько шокировала. Она так точно не сможет! Это же нужен артистический талант, которого у нее и в помине не было, чтобы играть на потеху случайной публике.
- Да брось ты! – легкомысленно отмахнулась подруга и рассмеялась.
Только сейчас Диана обратила внимание, что она уже готова идти на концерт. Видно, Лиля успела уже сбегать домой и принарядиться. Правда, это она заметила. Кто-то другой вряд ли разглядел в короткой кожаной юбке, длинных черных сапогах и верхе, обтянутом черным латексом с оторочкой из искусственного меха, концертный наряд. Лиля была готичкой и любила украшать себя всякими там пряжками, цепочками и кольцами. И то, что сегодня решила обойтись без излишеств, говорило Диане о многом.
- Чего там уметь… - продолжала рассуждать Лиля, не замечая испуга в глазах Дианы. – Подыграешь им и все. Ноты же ты знаешь, - снова рассмеялась.
Мыслями она уже была далеко отсюда.
- А когда концерт?
- Да собственно, я уже убегаю, - виновато посмотрела на нее подруга. – Вовка ждет во дворе…
- А репетиция когда? – нахмурилась Диана.
- Через полчаса.
- С ума сошла?! – разозлилась окончательно Диана. – Как я туда пойду в таком виде?! – оглядела она свой наряд из строгой зауженной юбки и белоснежной блузки. На вешалке еще дожидалось пальто нежно-бежевого оттенка. – Я же не успею даже переодеться.
- И не надо, - уверенно отозвалась подруга. – Выглядишь ты замечательно! Мальчишки просто сойдут с ума от тебя. Да и остальные тоже. Глядишь, подзаработаешь сегодня.
АртурМоре штормило не по-детски. Давно оно так не бушевало. Спасательная служба даже оцепила береговую линию и вывесила предупреждение об опасности, хоть и пляжный сезон уже закончился. Но кто знает, может кому-нибудь особенно отчаянному взбредет в голову искупаться в шторм и в ледяном море.Ночью, видно, волны были еще больше, раз всю набережную закидало камнями. Жалко… Испортили такую красоту – мраморную береговую линию. Сейчас, с выбоинами повсюду, она смотрелась жалкой, а не богатой, как еще недавно. И когда теперь все это залатают.Артур не боялся моря – ни штормящего, никакого. Как и любоваться им издалека не привык. Он любил море. А в шторме видел особую прелесть и откровенность – словно море выплескивало на берег свое недовольство и делало это очень эмоционально, до агрессии.Ветер дул резкими порывами, под которыми было тяжело устоять. Снопы брызг попадали в лицо, обдавали шею, грудь, но Артур этого не заме
АртурДевять утра для Артура было несусветной ранью. В это время он не вставал практически никогда. Как и в десять, как и в одиннадцать... Разве что, когда раннего подъема требовало срочное дело, как вот сегодня. Сегодня он ждал клиента, вернее, клиентку. Судя по уверениям Сереги, важную. А потому он должен быть во всеоружии, хоть в глубине души считал, что день не задался с самого утра.Позавтракал Артур наспех и отправился в мастерскую – проверить лишний раз, все ли готово к приему заказчика. В мастерской царил идеальный порядок. Портреты, которыми он планировал проиллюстрировать свое мастерство, были расставлены на специальной подставке, в выгодном ракурсе света относительно окна. Никаких бликов или затемнений Артур не заметил. Все выглядело идеально даже на его слишком придирчивый взгляд.Клиентка должна прийти в десять. Артур очень надеялся не больше чем за полчаса обговорить все условия заказа и отправиться в магазин Семена Исааковича.
ДианаЧерез полчаса Диана уже была на месте. Она жутко волновалась, доставая скрипку из футляра. Два гитариста, саксофонист и виолончелист, друзья Лили и знакомые Дианы, тоже уже были там и настраивали инструменты.Очень скоро она поняла, что зря так волновалась. На деле все выглядело несколько иначе и совсем не сложно. Диана действительно быстро ухватила основную нить и начала подыгрывать музыкантам на скрипке. Она даже рискнула немного поимпровизировать, что тоже получилось неплохо.Когда мальчишки, как их называла Лиля, решили сделать перерыв и сбегать за чем-нибудь съестным, Диана захотела сыграть что-то для души. Ее выбор пал на «Шербурские зонтики». Очень ей нравилась эта мелодия. Она любила смотреть старый фильм, с Катрин Денев в главной роли, про любовь автомеханика и юной продавщицы зонтиков в маленьком городе Шербур.Приятно играть просто так, не задумываясь о том, как ты это делаешь. Касаешься струн смычком и не прислу
ДианаДиана любила приходить к бабушке. В родительском доме было всегда шумно. Две младшие сестры, погодки шестнадцати и семнадцати лет, редко находились в согласии друг с другом. Чаще ссорились из-за всякой ерунды, долго выясняя отношения. Родители обычно не вмешивались, занимаясь каждый своим делом. А Диана, даже когда пыталась примирить сестер, успеха добивалась редко.У Моны же все было по-другому. Она жила в небольшом собственном доме на береговой линии. Перед домом раскинулся сад, где они с Дианой любили беседовать теплыми летними вечерами. А осенью и зимой они сидели перед камином и разговаривали, разговаривали… попивая чай с пирожными.По пути Диана зашла в кондитерский магазин и купила любимые бабушкины пирожные - корзиночки.Никак не шел из головы образ незнакомого парня, пожиравшего ее взглядом в подземном переходе. Еще волновал вопрос, почему именно тогда, когда он смотрел на нее, она исполняла по-новому, лучше. Ну н
НаваждениеАртурВот уже полчаса Артур стоял перед любимым прилавком в магазине со смешным названием «Пикасята». Три года он закупался здесь. Когда-то именно название привлекло его. Считалось, что направленность магазина детская. Все, что нужно юному художнику, можно было найти в этой небольшой и уютной комнатке, тесно заставленной прилавками. Первым Артуру понравилось название магазина, а потом он оценил и его начинку. Его тут тепло принимали, как постоянного покупателя.Вот и сейчас молоденькая продавщица не мешала Артуру делать выбор, даже несмотря на то что в этот раз его поведение казалось ей немного странным. Странным оно казалось и Артуру. Он стоял перед прилавком с цветными карандашами и восковыми мелками, тогда как раньше к нему даже не подходил, прямиком направляясь к простым карандашам. Он смотрел на разнокалиберные коробочки и не знал, на какой из них остановить свой выбор. Он даже не понимал, для чего именно е
Андрей тоже рассматривал девушку на полотне, прислушиваясь краем уха к разговору художника и его тети. А ведь и правда, как живая. У парня не просто талант, а истинный дар показывать вещи такими, какие они в жизни, со всеми красками, присущими этой самой жизни. Жизни, которую люди так мало ценят, и которая слишком щедра к ним.Нет, не слишком! – отвлекся Андрей от полотна и раздраженно тряхнул головой. В нем снова просыпается скептик, который только мешает делать людям добро. Он любит людей, просто порой не понимает их.Сегодня на его глазах произошло чудо, к которому он не имел никакого отношения. Андрей просто помог встретиться этим двоим, свел их «в нужное время и в нужном месте», как любят выражаться в народе. А дальше все произошло само, и даже он, повидавший так много за свое вечное существование, был несказанно удивлен. Удивлен настолько, что решил и дальше незаметно наблюдать за судьбой этого парня и рыженькой скрипачки.Им точно предст
ТомлениеДианаДиана лежала на диване в своей комнате, разглядывая потолок. Она лежала уже так около часа. Вернувшись из консерватории и отказавшись от ужина, который как раз планировался в семейном кругу, и на кухне уже вовсю велись приготовления, она заперлась в комнате и, не раздеваясь, легла на диван.В квартире, где она жила с родителями и двумя младшими сестрами, редко бывало тихо. Только летом, когда семья отправлялась в выходные на дачу, а Диана по каким-либо причинам не могла с ними ехать или специально придумывала отговорки. Тогда она оставалась дома одна и наслаждалась тишиной. Но дачный сезон уже закончился, и рассчитывать на то, чтобы спокойно подумать, не приходилось.Диана не могла понять, что происходит с ней в последнее время. Чувствовала себя разбитой и опустошенной. Временами на нее накатывала непонятная тревога. Она чего-то мучительно ожидала. Беспокойство и крайняя взвинченность напрягали до ужаса.С
Концертный зал консерватории постепенно заполнялся любителями классической музыки. Афиша на входе в здание крупными буквами гласила, что концерт под названием «Музыкальный коктейль» начнется ровно в семь.Концерт носил благотворительный характер. Все собранные средства пойдут на помощь детям-сиротам. Несмотря на сравнительную дешевизну билетов, сбор, судя по полному залу, планировался неплохим. «Музыкальный коктейль» был первым из серии осенних концертов под общим названием «Студенческая филармония».Диана, подглядывающая через щель в занавеси за рассаживающейся в зале публикой, надеялась, что после ее посредственного исполнения, больше никому в голову не взбредет шальная мысль об ее участии в последующих концертах.Как она завидовала сейчас каждой женщине, входящей в зал! Все они такие нарядные и довольные, ласково улыбаются своим мужчинам, идущим рядом. Они пришли насладиться музыкой, в то время как она с ума сходит от волне