Диана
- Етишкин корень! Ольховская! Ну что вы творите?! – подтянутый пожилой мужчина снял очки, достал из нагрудного кармана щегольского бежевого пиджака платок и методично принялся протирать стекла, периодически увлажняя их собственным дыханием.
В просторном классе повисла тишина. Лишь легкое поскрипывание от трения платка о стекла нарушало ее. И из тщедушной груди мужчины изредка вырывались горестные вздохи. Настолько горестные, словно он понес тяжелую утрату. И на собеседницу он бросал жалостливо-укоризненные взгляды.
- Что вы исполняете, Ольховская? – уже заметно спокойнее, но не менее грустно поинтересовался он.
- Дон Жуан.
Невысокая девушка вытянулась перед ним по струнке, опустив и скрестив перед собой скрипку и смычок. Непослушные рыжие кудри нахально лезли в ее веснушчатое лицо, щекоча то. От этого курносый нос девушки слегка морщился. Она тайком сдувала пряди, невольно откидывая голову назад. На пожилого же профессора виновато смотрела серо-синими с зелеными прожилками глазами. Ей было очень стыдно! Просто ужасно! Но и ничего сказать или сделать в собственное оправдание она не могла.
- Вы играете пиццикато! – профессор поднял указательный палец.
К этому моменту очки уже вернулись на переносицу, а мужчина перестал близоруко щуриться.
- Пиццикато! – потряс он пальцем в воздухе, и получилось это у него довольно грозно. – А что такое пиццикато? Ответьте, Ольховская!
- Это такой прием игры на смычковых струнных инструментах, - заученно ответила девушка, виновато отводя взгляд от пылающего осуждением лица профессора.
- Это волшебство, Ольховская! – громыхнул, став неожиданно сильным, голос профессора. – Понимаете? Волшебство! Это то, что придает музыке таинственный прозрачный колорит. Это же музыка, Ольховская! Музыка, что создана ласкать и ублажать слух, а не травмировать его дилетантством. Что вы рвете эти несчастные струны, право-слово.
Профессор замолчал, явно ожидая ответа от провинившейся ученицы. Но девушка молчала. Да и что она могла сказать в собственное оправдание, когда была согласна с каждым словом обвинителя? Пиццикато всегда было ее самым слабым местом. На нем она спотыкалась чаще, чем на чем-то другом. Сейчас ей было ужасно стыдно, но и обидно одновременно. Стыдилась она недостатка таланта, несмотря на многодневные и утомительные тренировки. Сколько времени было потрачено на отработку техники игры, и все впустую. Она в очередной раз не оправдала ожидания профессора Измайлова – авторитетнейшего человека в их консерватории, настоящего скрипача-виртуоза и одного из самых любимых ее преподавателей.
Обижалась же она сейчас на судьбу, что не видит ее стараний и не желает наградить хоть малыми успехами.
- Знаете, на что похожа ваша игра? – вновь загремел голос профессора. – Даже басгитара не простила бы вам подобного обращения с собой. Вы же отрываете струны этой несчастной скрипки. А должны быть щипки. Понимаете? Легкие изящные щипки для извлечения отрывистого и более тихого звука…
Он энергично приблизился к девушке семенящими шажками. Спина его при этом казалась очень прямой, даже слишком. Инструмент жалобно трынькнул, когда перешел из женских рук в мужские. Профессор положил скрипку на левое плечо и указательным пальцем правой руки слегка поддел струну. В который раз Диана подивилась и восхитилась, как этот человек может извлечь из простой скрипки один единственный звук, который наполнит волшебством все пространство музыкального класса.
Далее все пальцы профессора пробежались по струнам, легко защипывая те, исполняя достаточно сложную ритмическую формулу. И волшебство приобрело особую окраску – зазвучала легко и непринужденно.
- Вот так, Ольховская, - убрал профессор скрипку от плеча и протянул Диане. – Я не утверждаю, что вы бездарь. Что-то получается у вас достаточно хорошо. Но пиццикато!.. Пиццикато идет вразрез с вашими способностями, уж извините. А без пиццикато, как вы понимаете, не может быть качественного исполнения.
Оставшись в классе одна, когда за профессором закрылась дверь, Диана тихо вздохнула и принялась бережно укладывать инструмент в футляр. Мысль, что она в очередной раз разочаровала своего кумира, отравляла настроение. Оно и так у нее было не самое радужное из-за дождливой и хмурой погоды, а сейчас испортилось окончательно. Да и самокритика подливала масла в огонь. Мысли о собственной бездарности откормленными жирными червями вползали в мозг, поглощая тот изнутри. В душе рождалась знакомая слабость, как следствие беспомощности что-то изменить. Как с этим бороться, Диана понятия не имела. В такие моменты она испытывала физическое недомогание – руки дрожали, когда закрывала футляр.
Дверь с шумом распахнулась, и в класс вбежала изящная брюнетка. Она захлопнула дверь, прижалась к ней точеной фигуркой и звонко рассмеялась.
- Знала, что ты еще тут. Генка Галкин опять прилип – давай встречаться… Я уже не знаю, как отмазаться от него. Еще и шуток не понимает. А мне смешно, когда он обижается. Надувается как сыч. Уржаться с него! Ой! А ты чего такая хмурая? Опять наш Паганини доставал? – вмиг посерьезнела подруга Дианы.
- Да нет… Все правильно он говорит, - вздохнула уже в который раз за сегодняшний день Диана. Жалко себя становилось до слез.
Все, что произошло на сегодняшнем занятии, Лиле рассказала вкратце, общими фразами. Да и как можно объяснить одаренному человеку, что не все такие?
Лиля была лучшей подругой Дианы. Они сдружились еще на абитуре. И подруга была именно такой – суперталантливой музыкантшей, подающей большие надежды. Если верить матери Лили, то музыкальные способности у дочери проявились чуть ли не с пеленок. Еще сидя в коляске, она бурно реагировала на музыку – капризничала, если слышала плохую, и притихала, когда рядом звучала хорошая музыка.
В консерватории Лиля была известной личностью, все преподаватели ей пророчили великое будущее. Только, вот беда – сама Лиля ни к какой славе не стремилась, Диана это знала точно. Удивительная девушка! Классическую музыку, так обожаемую Дианой, подруга не переваривала. Она бредила джазом, обожала исполнять его и петь. Лиля даже освоила саксофон и играла на нем чаще, чем на родной скрипке, игре на которой обучалась с пяти лет. В консерваторию подруга поступила только в угоду матери, чтобы не огорчать ту. И понять всего этого Диана не могла, как ни старалась.
Лиля и ее друзья – такие же почитатели джаза, организовали группу и даже ездили на гастроли с концертами. В родном городе так и вовсе были довольно популярны. И популярность не мешала им играть в подземных переходах. Как объясняла Диане Лиля, так они репетировали дополнительно, чтобы не терять сноровки. Ну и это позволяло им подзаработать.
Диана восхищалась той энергией, какую Лиля буквально источала. С какой легкостью та знакомилась с людьми, заводила новых друзей. Сама Диана так не умела, о чем оставалось только сожалеть.
- Слушай, - без предисловия перешла Лиля в наступление, как поняла по ее виду Диана, - к нам приехала группа… - далее последовало название группы, которое Диана ни о чем не сказало, поименное перечисление состава с краткой характеристикой каждого и буря эмоций, вылившаяся в безостановочный поток речи.
Все это Диана внимательно выслушала, хоть и едва уже сдерживала улыбку. Узнала для себя много нового, конечно же. И только потом задала главный вопрос:
- Тебе что-то нужно от меня? Я правильно поняла?
Лиля кивнула и умоляюще посмотрела на Диану ярко подведенными и практически черными глазами, блестевшими как смола на солнце.
- Вовка достал билеты на концерт, и мне придется пропустить репетицию. А мальчики без меня играть не могут. Весь репертуар завязан на скрипке. Вот я и подумала, что ты могла бы меня подменить.
Диана не раз ходила на концерты с участием группы Лили. И на репетициях бывала, когда позволяло время. Но еще ни разу она не подменяла подругу и не планировала этого делать. А потому сейчас невольно растерялась и даже испугалась.
- Я не могу… Ты что?! Я же в джазе полный профан. Как я буду играть?
Да и сама мысль об игре в подземном переходе несколько шокировала. Она так точно не сможет! Это же нужен артистический талант, которого у нее и в помине не было, чтобы играть на потеху случайной публике.
- Да брось ты! – легкомысленно отмахнулась подруга и рассмеялась.
Только сейчас Диана обратила внимание, что она уже готова идти на концерт. Видно, Лиля успела уже сбегать домой и принарядиться. Правда, это она заметила. Кто-то другой вряд ли разглядел в короткой кожаной юбке, длинных черных сапогах и верхе, обтянутом черным латексом с оторочкой из искусственного меха, концертный наряд. Лиля была готичкой и любила украшать себя всякими там пряжками, цепочками и кольцами. И то, что сегодня решила обойтись без излишеств, говорило Диане о многом.
- Чего там уметь… - продолжала рассуждать Лиля, не замечая испуга в глазах Дианы. – Подыграешь им и все. Ноты же ты знаешь, - снова рассмеялась.
Мыслями она уже была далеко отсюда.
- А когда концерт?
- Да собственно, я уже убегаю, - виновато посмотрела на нее подруга. – Вовка ждет во дворе…
- А репетиция когда? – нахмурилась Диана.
- Через полчаса.
- С ума сошла?! – разозлилась окончательно Диана. – Как я туда пойду в таком виде?! – оглядела она свой наряд из строгой зауженной юбки и белоснежной блузки. На вешалке еще дожидалось пальто нежно-бежевого оттенка. – Я же не успею даже переодеться.
- И не надо, - уверенно отозвалась подруга. – Выглядишь ты замечательно! Мальчишки просто сойдут с ума от тебя. Да и остальные тоже. Глядишь, подзаработаешь сегодня.
АртурМоре штормило не по-детски. Давно оно так не бушевало. Спасательная служба даже оцепила береговую линию и вывесила предупреждение об опасности, хоть и пляжный сезон уже закончился. Но кто знает, может кому-нибудь особенно отчаянному взбредет в голову искупаться в шторм и в ледяном море.Ночью, видно, волны были еще больше, раз всю набережную закидало камнями. Жалко… Испортили такую красоту – мраморную береговую линию. Сейчас, с выбоинами повсюду, она смотрелась жалкой, а не богатой, как еще недавно. И когда теперь все это залатают.Артур не боялся моря – ни штормящего, никакого. Как и любоваться им издалека не привык. Он любил море. А в шторме видел особую прелесть и откровенность – словно море выплескивало на берег свое недовольство и делало это очень эмоционально, до агрессии.Ветер дул резкими порывами, под которыми было тяжело устоять. Снопы брызг попадали в лицо, обдавали шею, грудь, но Артур этого не заме
АртурДевять утра для Артура было несусветной ранью. В это время он не вставал практически никогда. Как и в десять, как и в одиннадцать... Разве что, когда раннего подъема требовало срочное дело, как вот сегодня. Сегодня он ждал клиента, вернее, клиентку. Судя по уверениям Сереги, важную. А потому он должен быть во всеоружии, хоть в глубине души считал, что день не задался с самого утра.Позавтракал Артур наспех и отправился в мастерскую – проверить лишний раз, все ли готово к приему заказчика. В мастерской царил идеальный порядок. Портреты, которыми он планировал проиллюстрировать свое мастерство, были расставлены на специальной подставке, в выгодном ракурсе света относительно окна. Никаких бликов или затемнений Артур не заметил. Все выглядело идеально даже на его слишком придирчивый взгляд.Клиентка должна прийти в десять. Артур очень надеялся не больше чем за полчаса обговорить все условия заказа и отправиться в магазин Семена Исааковича.
ДианаЧерез полчаса Диана уже была на месте. Она жутко волновалась, доставая скрипку из футляра. Два гитариста, саксофонист и виолончелист, друзья Лили и знакомые Дианы, тоже уже были там и настраивали инструменты.Очень скоро она поняла, что зря так волновалась. На деле все выглядело несколько иначе и совсем не сложно. Диана действительно быстро ухватила основную нить и начала подыгрывать музыкантам на скрипке. Она даже рискнула немного поимпровизировать, что тоже получилось неплохо.Когда мальчишки, как их называла Лиля, решили сделать перерыв и сбегать за чем-нибудь съестным, Диана захотела сыграть что-то для души. Ее выбор пал на «Шербурские зонтики». Очень ей нравилась эта мелодия. Она любила смотреть старый фильм, с Катрин Денев в главной роли, про любовь автомеханика и юной продавщицы зонтиков в маленьком городе Шербур.Приятно играть просто так, не задумываясь о том, как ты это делаешь. Касаешься струн смычком и не прислу
ДианаДиана любила приходить к бабушке. В родительском доме было всегда шумно. Две младшие сестры, погодки шестнадцати и семнадцати лет, редко находились в согласии друг с другом. Чаще ссорились из-за всякой ерунды, долго выясняя отношения. Родители обычно не вмешивались, занимаясь каждый своим делом. А Диана, даже когда пыталась примирить сестер, успеха добивалась редко.У Моны же все было по-другому. Она жила в небольшом собственном доме на береговой линии. Перед домом раскинулся сад, где они с Дианой любили беседовать теплыми летними вечерами. А осенью и зимой они сидели перед камином и разговаривали, разговаривали… попивая чай с пирожными.По пути Диана зашла в кондитерский магазин и купила любимые бабушкины пирожные - корзиночки.Никак не шел из головы образ незнакомого парня, пожиравшего ее взглядом в подземном переходе. Еще волновал вопрос, почему именно тогда, когда он смотрел на нее, она исполняла по-новому, лучше. Ну н
НаваждениеАртурВот уже полчаса Артур стоял перед любимым прилавком в магазине со смешным названием «Пикасята». Три года он закупался здесь. Когда-то именно название привлекло его. Считалось, что направленность магазина детская. Все, что нужно юному художнику, можно было найти в этой небольшой и уютной комнатке, тесно заставленной прилавками. Первым Артуру понравилось название магазина, а потом он оценил и его начинку. Его тут тепло принимали, как постоянного покупателя.Вот и сейчас молоденькая продавщица не мешала Артуру делать выбор, даже несмотря на то что в этот раз его поведение казалось ей немного странным. Странным оно казалось и Артуру. Он стоял перед прилавком с цветными карандашами и восковыми мелками, тогда как раньше к нему даже не подходил, прямиком направляясь к простым карандашам. Он смотрел на разнокалиберные коробочки и не знал, на какой из них остановить свой выбор. Он даже не понимал, для чего именно е
Андрей тоже рассматривал девушку на полотне, прислушиваясь краем уха к разговору художника и его тети. А ведь и правда, как живая. У парня не просто талант, а истинный дар показывать вещи такими, какие они в жизни, со всеми красками, присущими этой самой жизни. Жизни, которую люди так мало ценят, и которая слишком щедра к ним.Нет, не слишком! – отвлекся Андрей от полотна и раздраженно тряхнул головой. В нем снова просыпается скептик, который только мешает делать людям добро. Он любит людей, просто порой не понимает их.Сегодня на его глазах произошло чудо, к которому он не имел никакого отношения. Андрей просто помог встретиться этим двоим, свел их «в нужное время и в нужном месте», как любят выражаться в народе. А дальше все произошло само, и даже он, повидавший так много за свое вечное существование, был несказанно удивлен. Удивлен настолько, что решил и дальше незаметно наблюдать за судьбой этого парня и рыженькой скрипачки.Им точно предст
ТомлениеДианаДиана лежала на диване в своей комнате, разглядывая потолок. Она лежала уже так около часа. Вернувшись из консерватории и отказавшись от ужина, который как раз планировался в семейном кругу, и на кухне уже вовсю велись приготовления, она заперлась в комнате и, не раздеваясь, легла на диван.В квартире, где она жила с родителями и двумя младшими сестрами, редко бывало тихо. Только летом, когда семья отправлялась в выходные на дачу, а Диана по каким-либо причинам не могла с ними ехать или специально придумывала отговорки. Тогда она оставалась дома одна и наслаждалась тишиной. Но дачный сезон уже закончился, и рассчитывать на то, чтобы спокойно подумать, не приходилось.Диана не могла понять, что происходит с ней в последнее время. Чувствовала себя разбитой и опустошенной. Временами на нее накатывала непонятная тревога. Она чего-то мучительно ожидала. Беспокойство и крайняя взвинченность напрягали до ужаса.С
Концертный зал консерватории постепенно заполнялся любителями классической музыки. Афиша на входе в здание крупными буквами гласила, что концерт под названием «Музыкальный коктейль» начнется ровно в семь.Концерт носил благотворительный характер. Все собранные средства пойдут на помощь детям-сиротам. Несмотря на сравнительную дешевизну билетов, сбор, судя по полному залу, планировался неплохим. «Музыкальный коктейль» был первым из серии осенних концертов под общим названием «Студенческая филармония».Диана, подглядывающая через щель в занавеси за рассаживающейся в зале публикой, надеялась, что после ее посредственного исполнения, больше никому в голову не взбредет шальная мысль об ее участии в последующих концертах.Как она завидовала сейчас каждой женщине, входящей в зал! Все они такие нарядные и довольные, ласково улыбаются своим мужчинам, идущим рядом. Они пришли насладиться музыкой, в то время как она с ума сходит от волне
Эпилог 1- Сема, иди сюда! Мне нужно с тобой поговорить.- Минутку, Людочка, только запишу новые картины в каталог…Люда сидела на диване и рассматривала детские рисунки, беря по одному из небольшой стопки.- Что случилось, дорогая? – Семен Исаакович вошел в комнату с озабоченным видом.- Посмотри, Сема, - Люда протянула ему один из рисунков. – По-моему в нем что-то есть.Семен Исаакович достал очки из нагрудного кармана рубашки и, водрузив их на нос, всмотрелся в рисунок. На яркой поляне, с присутствием всех возможных цветов, как это могут рисовать только дети, летали бабочки и ползали божьи коровки.- Определенно, у него талант, - серьезно произнес Семен Исаакович.- Как думаешь, не пора его определить в художественную школу? Кстати, ты заходил к нему? – спохватилась Люда.- Спит. Только что проверял. В школу, говоришь? Боюсь, дорогая, четыре года – слишком юный возраст, не примут.
АртурАртур стоял на том самом месте, где встретил Диану, когда она уезжала в Москву. Он вспомнил, как не хотел тогда, чтобы она покидала его. А теперь собрался в дорогу сам, и так же не хотел этого, как тогда.Будет ли эта разлука последней? И будет ли от нее какой-то толк? Что, если операция пройдет неудачно? И не последует никаких улучшений?Он не хотел думать о плохом, но вопросы сами лезли в голову нескончаемо, словно лента фокусника, которую тот достает из цилиндра.- Бу!Артур вздрогнул и повернулся. Диана засмеялась.- Ты так смешно стоял, свесив голову, что я решила тебя напугать, - сквозь смех сказала она.Приятно было видеть ее в таком настроении. Жаль, он не мог разделить ее радости. Именно в этот момент, глядя на любимое лицо с ямочками на щеках, Артур осознал, насколько сильно не хочет уезжать.Диана подошла к нему и прижалась, обнимая за шею. Она притянула его голову и звонко поцеловала в губы.
Диана- Ты сегодня рано. Не встречаешься с Артуром? – с этими словами Мона впустила Диану в дом, которая отправилась туда сразу после занятий.- Нет, - Диана так вымоталась в консерватории, что даже рада была, что Артур не встретил ее, как обычно. – У него сегодня дела, а у меня нет сил идти домой, - она устало опустилась на пуфик возле двери и принялась расшнуровывать ботинки.- Бедная моя девочка, - Мона погладила Диану по голове, как всегда делала в детстве. – Совсем замотала тебя эта учеба. Скорее бы уже каникулы, отдохнешь.- До каникул еще… одним словом, долго.- Иди, приляг, отдохни. А я приготовлю обед и принесу в гостиную. Посидим возле камина.Диана прошла в гостиную и прилегла на тахту, укрывшись теплым пледом.Мона часто разжигала камин, даже в теплое время года. Она любила посидеть возле него, почитать книгу. Вот и сейчас камин весло пылал, уютно освещая по-осеннему пасмурную гостину
И грянул бой…АртурАртур готовился к отъезду. Вещей много решил не брать, только самое необходимое. Лев Сергеевич дал расклад: дня три на обследование, потом операция и еще неделя на восстановление. Тяжело будет, конечно, бездействовать целых две недели, но в этом вопросе профессор был категоричен – рисовать нельзя ни до операции, ни после, пока зрение полностью не восстановится. Так что придется обойтись без карандаша и бумаги.Тете про операцию Артур говорить не стал, сказал только, что профессор пригласил на обследование, найдя его случай любопытным. Он не хотел лишних пересудов, охов и вздохов. Не хотел ничего никому объяснять или доказывать. Это было его решение, которое он не собирался менять.Артур вздохнул и посмотрел на новый этюд, который сох возле окна. На нем была изображена Диана, такая, какой запомнил ее Артур в кафе. Это было позавчера. Вчера они не виделись, потому что у мамы Дианы был День рождени
АртурИз гостиницы Артур сразу направился в художественный магазин. Офтальмолог сказал одну вещь, которая повергла его в шок. Вся затея с операцией, на которую Артур возлагал так много, стала похожа на замок из песка вблизи бушующего моря. Был только один человек, способный ему помочь, и этим человеком являлся Семен Исаакович.- Почему же ты пустой, мальчик мой? Пора, пора уже порадовать старика чем-нибудь свеженьким.Семен Исаакович стоял на улице, под козырьком, и любовался непогодой. Спать долго он не умел, вставал с петухами. А «слушать» дождь, как он выражался, любил в непосредственной близости.Артура он заметил издалека и чуть не выскочил ему навстречу прямо под дождь. Вовремя опомнился, но от нетерпения аж приплясывал на месте.Заметив, что Артур идет к нему с пустыми руками, расстроился, как ребенок. Рассматривать новые картины было своеобразным хобби пожилого еврея. Он это делал со священным трепетом, словно прик
РешениеАртур«Кто рано встает, тому Бог подает», - как считалку, повторял Артур по пути к гостинице, где остановился Лев Сергеевич. Ни телефона, ни какой-либо другой возможности связаться с ним не было. Оставалось надеяться, что почетный офтальмолог еще не съехал и не отправился в свой родной город.- Артур? Не ожидал вас увидеть. Проходите.Лев Сергеевич, как и в прошлый раз, открыл дверь в махровом халате и домашних тапочках. Этюд стоял на том же месте, куда поставил его хозяин во время первого визита, и пузатая бутылка с коньяком изрядно опустела. Только журнальный столик в этот раз был полон бумаг, и в самом его центре разместился небольшой компьютер.- Я вот решил пораньше… Думал, вы уже уехали…Артуру было неудобно врываться вот так, без приглашения. И он никогда бы себе такого не позволил, если бы не острая потребность.- Отбываю через два дня, а пока вовсю наслаждаюсь отды
АртурИменно сегодня Артур планировал поговорить с Дианой на чистоту, раскрыв все карты. Он долго настраивался на разговор перед встречей. Но, увидев любимую в таком приподнятом настроении, как она по-ребячьи вприпрыжку подбежала к нему, он сразу растерял весь запал.Всю дорогу до парка Диана болтала без остановки. Она рассказывала о своей семье, о том, как прошел день в консерватории, о подруге Лили и ее ухажере, от которого она все время бегает, а он преследует ее с маниакальным упорством.Артур понял, что своим разговором рискует испортить настроение любимой. Сработала еще и трусость или нежелание заговаривать о чем-то серьезном. Так или иначе, он ухватился за возможность не делать этого. А когда речь зашла о Хэллоуине, шанс окончательно был упущен. Решив, что поговорить серьезно они всегда успеют, Артур позволил себе расслабиться и наслаждаться вечером.***Люда с Артуром решили не тратить слишком много времени и сил
АртурАртур заканчивал карандашный набросок, когда в мастерскую зашла Люда.- Кто это? – спросила она, глядя на портрет.- Бабушка Дианы. Вчера я с ней познакомился. Кстати, живет совсем рядом с нами.- Хорошее лицо – умное, – Люда рассматривала портрет. – Старше меня, наверное, а выглядит моложе.- Ты знаешь, у нее очень интересная внешность. Она из тех женщин, что даже в старости выглядят красивыми.- Еще и следит за собой, это видно. Не то что некоторые.- Люд, ты у меня самая красивая.- Как кобыла сивая, - засмеялась тетя, и Артур порадовался, что настроение у нее на эмоциональном подъеме, что в последнее время бывало не часто. – Вообще-то я пришла позвать тебя на ужин, чтобы не орать на весь дом.- Ага, сейчас спущусь, только вот закончу набросок, чтоб ничего не потерять.Глядя на портрет Моны, Артур думал о Диане, вернее о том, что она сказала тогда. Если верить т
ХэллоуинДиана и АртурПоезд подползал к перрону, как змея к жертве - медленно и крадучись. Именно такое сравнение пришло в голову Диане. Она стояла в тамбуре возле окна и с нетерпением ждала, когда же он остановится и выпустит ее из замкнутого пространства и духоты. Хотелось выскочить на перрон и вдохнуть родного воздуха, пропитанного влагой и йодом. Хоть вокзал и находился в удалении от побережья, море чувствовалось и тут - едва уловимый соленый запах витал в воздухе.Артура она заметила издалека. Он стоял на перроне в своей любимой позе – слегка ссутулив плечи и засунув руки в карманы. Щурясь от яркого солнца, всматривался в проплывающие мимо окна вагонов.Когда их взгляды встретились, Артур двинулся параллельно с поездом, не выпуская Диану из плена своих глаз. Так приятно было смотреть на него через окно, как он старается идти быстро, чтобы не отстать, но не бежит, сохраняет размеренный шаг. Челка падала ему на глаза,