4 Возвращение

Возвращение

Дай мне проститься с тем,

Что не вернёшь,

С тем, что нельзя себе оставить.

Воткнув в тускнеющую память,

Последнего мгновенья нож.

Дельфин (Андрей Лысиков)

– Это  ж только гляньте, кого принесло! Блудный Ворон собственной персоной в гнёздышко родное вертался!

Фрейя стояла на тропе, подбоченившись, так что объехать её не представлялось возможным, хоть она и  была на редкость худосочной. Она дождалась, пока Эливерт неторопливо спрыгнул с лошади, с интересом разглядывая оставшуюся в седле девочку.

– Да ещё и не один, а с птенцом! – хмыкнула предводительница лэрианорской вольницы. – Здорово, красотка! Хоть погляжу, наконец, кто у меня атамана увёл…

– Здравствуй, Фрейя! Храни тебя Мать Мира!

Разбойница обняла вифрийца за плечи, похлопала по спине так по-приятельски, небрежно и совершенно по-мужски.  Женственность и нежность явно были не самыми сильными её чертами. В росте она не уступала Ворону, а прямой, угловатой, плоской фигурой походила скорее на юношу. Жидкие русые волосы местами тронула седина. Тёмные глаза и смуглое узкое лицо безошибочно указывали на примесь северной крови. Длинный прямой нос женщину тоже не красил. Как и сильно запущенные зубы. Далеко не красавица, но всё-таки в ней было что-то неизменно располагающее к себе людей. Какая-то удивительная внутренняя сила и простота…

– Добро пожаловать домой, брат! – сказала она, и снова бросила взгляд на девочку: – И тебе, птенец! Тебя как звать?

– Граю, – ответила малышка. – Удачи Вашему дому, эрра Фрейя!

– Ишь ты, уже научил! – захохотала женщина. – Хорошо, что ты приехала к нам, Граю! Надеюсь, задержишься в Вольном лесу?  Будет с кем моей Бретте играть… А то детишек у нас тут негусто. Она хоть и постарше тебя, но, чай, поладите! Дочь атамана и дочь атаманши.

Они неспешно шли рядом по лесной тропе. Эл вёл лошадь в поводу. Граю с высоты седла с любопытством оглядывала окрестности.

– Про беду твою мне уже доложили, брат, – не глядя на него, негромко заговорила Фрейя. – Печальные вести завсегда живо долетают. Держись, атаман! Жалеть не стану. В жопу все эти соболезнования! Знаешь, девять лет уже прошло, как  Янса моего нет… А по сей день перед глазами та проклятая виселица стоит, на которой его вздёрнули. Ни хрена время не лечит… И не верь тем, кто так скажет! Кто это мелет, тот сам никого не хоронил. Коли я б тогда Бретту под сердцем не носила, руки бы наложила на себя!

Она обернулась на маленькую наездницу.

– А так вот видишь – живу… И ты жить будешь. Ради них всё! Хоть волком вой, а живи! Кроме нас-то, кому они нужны, горемычные…

Эл ничего не ответил, только кивнул согласно.

– Красивая у тебя дочка, ладная! Вырастет – отбоя от женихов не будет, – улыбнулась щербатым ртом Фрейя.

– Да уже хватает, хоть мала ещё, – усмехнулся Эливерт, и впервые в лице его промелькнуло что-то живое, привычное. – Вернее,  так было…

– Ничего, тут ей тоже хорошо будет, привольно. Ты насовсем в Лэрианор али как? А то, может, обратно вернёшься? – осклабилась Фрейя. –  Я даже подвинусь ради такого дела. Тебе, атаман, место уступить не западло…

– Нет, дорогая, благодарствую! Давай уж как-нибудь сама, – хмыкнул Эливерт. – Я своё отверховодил.

– Зря, брат! Ребятки тебя всегда только добрым словом поминают…

– Ну, повидать всех я тоже рад буду, а обратно в вольницу – нет. Уж не серчай!

– Как знаешь, Ворон! – пожала плечами атаманша Лэрианора. – Одно скажу – верно ты сделал, что сюда приехал. Родная земля она завсегда сердце лечит.

– Родная земля? – невесело ухмыльнулся Эливерт. – Фрейя – мы же с тобой из Вифрии…

– Ну,  так-то да… – разбойница снова улыбнулась широко, не смущаясь, что зубов у неё осталась ровно половина. – Но ведь прикипели уже к Лэрианору, али не так? Ну, скажи, разве ты Вольный лес за дом не считаешь?

– Лэрианор я люблю, – кивнул Ворон. – Этот лес мне всегда другом был. Вот, дочь всё хотел сюда привезти. А вышло только теперь…

– Атаман, а может тебе в Вифрию податься? – неожиданно выдала Фрейя.

– Зачем это? – нахмурился Эл.

– Да затем! Говорю же, родная земля… Отдашь ей горе своё, жить легче будет. Неужто на родину вернуться никогда не тянет?

Эливерт плечами пожал.

– Да раньше опасно было… Вздёрнули бы враз. Теперь, вроде, и можно – я же нынче честный эрр Элиол, и бумаги нужные имею. Да и связи у меня там есть… С самим королём Кристайлом лично знаком, сечёшь? Мне просто это даже в голову не приходило, пока в Сальваре жил, пока…

– Сколько ты уже на родине не был, Ворон? Лет десять?

Эл поднял глаза к небу, подсчитывая.

– Куда там! За дюжину перевалило…

– Вот, самое время! – хмыкнула Фрейя. – Слушай мудрую тётку – ехай домой, тем и сердце своё успокоишь! Но сперва тут погости, конечно…

– Не могу я в Вифрию ехать, – вздохнул Ворон. – Дела у меня есть  неотложные.

Фрейя обернулась на Граю и заговорила чуть тише:

– Дела твои мы и без тебя уладим. Ты не думай, такое им с рук не спустят! Я своим ребяткам уже наставления раздала. Ялиол нынче весь на ушах стоит. Ферлаад велел этих выродков хоть из-под земли достать! Ты не боись, никуда они не денутся – сыщем!

– Сам найду, – холодно откликнулся вифриец. – Это касается только меня.

– Нет, Ворон, не только! – покачала головой Фрейя. – Тут всю вольницу зацепили. Есть законы, которые никто нарушать не смеет. А эти гниды против них пошли. Оттого, что нынче ты не при делах, ты братом нам быть не перестал. И если какая-то падла думает, что может на брата моего руку поднять, и ей это сойдёт, то эта падла скоро сильно о том пожалеет! А тут ведь даже не на тебя… На бабу беспомощную, на ребятёнка малолетнего! Как этих сволочей проклятых земля носит? Нет, брат Ворон, эдакие гниды честь вольницы пятнают. Не хрен таким поганцам небо коптить! Им одно теперь светит – смерть позорная…

– Фрейя, это моё дело, – снова повторил Эливерт бесцветным голосом.

– А ты не выпендривайся, не отказывайся от помощи-то! – скривилась атаманша. – Не думай – тебя в долги загнать никто не хочет! Просто нельзя это так оставить… Ты их найдёшь, не сомневаюсь даже! Да сколько времени у тебя уйдёт на поиски? В одного выискивать  тяжко. Да и разумеешь ведь сам – эти изверги к тебе неслучайно пришли. Они знали, куда и зачем идут. И то, что ты их искать будешь, понимали наверняка. Они не станут сидеть и дожидаться, когда ты придёшь за ними. Они ныне уже далече, и следы заметать станут умело. Потому не обойтись без старых-то приятелей. Так что – не артачься! Тебе что надобно – порисоваться  или этим ублюдкам отомстить?

– Мне нужен тот, кто их нанял, – хладнокровно пояснил Эливерт. – А вольница их порешит, как только найдёт.

– А ты думаешь – если сам их изловишь, они тебе всё расскажут? – недоверчиво усмехнулась Фрейя.

– Расскажут, – кивнул Ворон и посмотрел на разбойницу так, что та поперхнулась.

– Ну, может ты и прав, брат! – кивнула атаманша. – А у тебя мыслишки-то есть? Кто это мог сделать?

– Если бы я знал, я бы уже там был, а не в Лэрианоре, – ответил Эливерт и добавил, помолчав:  – Гости-то здесь ещё? Из Кирлиэса…

– Рыжая с Северянином?  – Фрейя оживилась сразу. – А где же им быть? У Наира обретаются. Проводить тебя до них?

– Фрейя, я ещё не забыл, где мой лучший друг поживает, – усмехнулся Эл.

– Верно, – кивнула разбойница с виноватой улыбкой. – Ну, тогда я так ещё с вами малость пройдусь, если не мешаю… Мне с тобой поговорить отрадно! Давай хоть молодость весёлую вспомним, что ли! Хватит о печалях!

***

– Дэини, куда ты? – удивился Кайл.

–  Я сейчас, – откликнулась она уже на пороге.

Настя вышла на крыльцо, сама не понимая зачем. Как-то вдруг потянуло на улицу. Остановилась, по сторонам глянула. Странное ощущение всё не проходило, и она села на верхнюю ступеньку. Рыжая в душе над собой посмеивалась, но  всё-таки стоило  разобраться с этой странной тревогой в сердце.

На тропинке неподалёку всхрапнула лошадь, послышались чьи-то взволнованные голоса. И из-за кустов орешника показался всадник, в окружении нескольких местных. Маленький такой всадник.

Настя поднялась удивлённо, перевела взгляд на того, кто вёл коня под уздцы… И сердце чуть из груди не выпрыгнуло.

Первый порыв был кинуться вперёд. Но она на расстоянии уловила нечто такое, отчего ноги налились чугуном, и даже голова поплыла. Рыжая сумела сделать лишь несколько шагов, спустившись с крыльца на тропинку, устланную мхом и хвоей.

В это время Ворон уже подошёл к дому Наира. И не он один… Кажется,  бывшего атамана сопровождала целая толпа старых приятелей. Да только сейчас Настя никого из них не замечала.

Она заглянула в серые прозрачные глаза, качнулась ему навстречу, обхватывая так крепко, как только сил хватило. Шепнула чуть слышно:

– Я уже знаю…

В ответ из груди его вырвался судорожный вздох, и на пару мгновений, долгих как жизнь, они застыли вот так, безмолвно обнимая друг друга.

И Эл подумал в этот миг, как хорошо, что говорить ничего не надо. Каждый раз ему приходилось заставлять себя произнести эти два коротких слова: «Вириян мертва» или «Вириян убили». Ему казалось, что каждый раз, когда он говорит это вслух, она как будто заново умирает.

И когда кто-то, желая утешить его по доброте душевной, начинал бормотать о том, что горе надо пережить, что время пройдёт, что станет легче, что всё проходит, что надо быть сильным, он с трудом сдерживал себя от неблагодарного порыва – врезать утешителю по лицу. Светлые Небеса, как же здорово, что есть те, с кем и говорить не надо, кто поймёт без слов, кто поймёт без объяснений, и сам не станет говорить всю эту чушь! Как славно, что они есть… ОНА! Что она есть…

– Пойдём в дом! – Настя, наконец, отстранилась, улыбнулась сквозь искрящиеся в глазах слёзы.

Эливерт  стащил с седла Граю. Настя  тотчас подхватила малышку на руки, и та прижалась к её плечу.

– Здравствуй, моя славная! Ты, кажется, ещё подросла?

– Нет, неправда, – девочка покачала головой. – Дэини, а у нас теперь дома нет! Сгорел. И мама…

– Знаю, моя славная, знаю! – Настя поцеловала её в лоб. – Бедный мой Воробышек!

На пороге появился Кайл.

– Ого! Эливерт… Здравствуй! Граю, привет!

Граю тотчас перекочевала  с одних рук на другие. И они, наконец, вошли в дом.

***

– Воробышек, ты кушать хочешь? – Настя улыбнулась ласково.

Она старалась вести себя непринуждённо, но это с трудом получалось. Руки дрожали от волнения. И тишина в доме, стоило Рыжей умолкнуть, становилась такой невыносимо тяжёлой, что могла раздавить, как гранитная глыба.

– Не, я не хочу…

– Ну, от пирожка с земляникой ведь не откажешься?

Девочка хитро улыбнулась.

– Пирожок буду.

Она подсела ближе к Эливерту, усиленно жуя ароматную выпечку. Покосившись на отца, протянула ему надкушенную сдобу. Ворон подмигнул малышке и сделал вид, что собирается заглотить весь пирог целиком, причём вместе с рукой дочери. Та хихикнула, принимая игру, отдёрнула ручку, потом снова протянула.

– Ешь сама давай!

Ворон погладил её по волосам, и дочка, припав к нему, продолжила деловито поедать стряпню, пачкая ручки в ягодном соке.

Настя сидела напротив, смотрела на это и думала, что может быть всё ещё  поправимо.

Нет, Вириян не вернёшь, разумеется. Один пепел от сальварской швеи остался… Маги нынче далеко, да и игры с воскрешением – это забава опасная. То, что один раз удалось, вряд ли повторить возможно. Иначе люди без конца бы стремились вернуть тех, кого увела Вечная Дева.

Просто Рыжая боялась, что бедная девочка после пережитого замкнётся в себе. Травмы души в таком возрасте… Как знать, чем оно аукнется потом. Иногда дети даже разговаривать перестают.

Сейчас Настя видела и понимала одну крайне важную вещь, и от этого на сердце становилось легче и спокойнее. Да, наверное, маленькая Граю никогда не сможет позабыть тот страшный день… Но до тех пор, пока рядом с ней будет вот этот мужчина с ледяным взглядом и лицом, изрезанным шрамами, за эту девочку переживать не стоит. Пока они вот так будут дурачиться, отбирая друг у друга пирожок, пока он будет целовать её в тёмную макушку, гладить по разлохмаченным косичкам, которые сам кое-как заплетал поутру, всё зло этого мира будет бессильно перед этой парочкой.

И сейчас, глядя на них, Насте вдруг нестерпимо, до слёз, захотелось, чтобы у них с Кайлом тоже был ребёнок.

– А Наир где? – отвлёк Рыжую от размышлений вифриец.

– С Атареем куда-то пошёл, – вместо неё ответил Кайл. – Теперь ему уже про тебя сказали, скоро примчится.

В доме снова стало тихо на какое-то время.

– Граю, а может, мы Наира поищем с тобой? – неожиданно предложил Северянин. – Пойдём, погуляем? Я тут тебе всё покажу. Наира найдём, он нас в одно местечко сводит, там его подружка живёт – ланка…

– Ланка это кто? – подозрительно покосилась на отца Граю.

– Это такая маленькая девочка. Только не человечек, а олень, – ухмыльнулся Эл. – Хочешь оленёнка поглядеть?

Граю поспешно закивала, и даже потухшие глазки загорелись радостно.

– Ну, иди тогда! А мы тут поговорим немного. Граю, только от милорда Кайла ни шагу!

Она согласно закивала, спрыгнула с лавки, но прежде чем взять Северянина за протянутую руку, ещё раз обняла Эливерта.

***

Настя поставила на широкий пень, исполнявший в этом доме роль стола, два кубка и бутыль вина.

– Нет, не надо, – Эливерт отодвинул посуду в сторону.

Настя вопросительно приподняла бровь.

– Уверен?

– Граю не любит, когда я пью. Я тогда её непутёвого папашу Сильтина напоминаю…

– Я думала, она про него и не вспоминает… – Настя убрала вино и снова присела рядом с вифрийцем.

– Она и не вспоминает, – кивнул Эл. – Потому что я не пью.

Настя облокотилась на спинку скамьи, смотрела на него долго, пристально. А Эл так же долго смотрел на неё. Потом спрятал лицо в ладони, потёр  глаза устало, взъерошил волосы. И, снова посмотрев ей в лицо, сказал с глубоким вздохом:

– Легче бы второй раз  в Лидонское ущелье сигануть…

Настя протянула руку и сжала его ладонь.

– Фрейя только вчера узнала и нам сразу рассказала. Я хотела ехать в Сальвар, а Кайл и Наир решили, что ты теперь всё равно уже не там. Я надеялась, что ты приедешь сюда…

– Я тебя искал. В Кирлиэсе. Эрра Гасул сказала, что вы в Лэрианор уехали. Дэини, ты мне поможешь?

Зелёные глаза Рыжей распахнулись широко.

– Конечно! Что за вопрос?

– Граю… Мне надо её на время где-то укрыть. На вас с Кайлом я могу положиться. Заберёте её пока?

– Ой, да это мне только в радость! – поспешно кивнула Настя. – Она же просто чудо чудесное.

– Она теперь по ночам спит плохо… –  нехотя пояснил Ворон. – На рассвете вскакивает, с криками, её успокаивать надо. Потом снова засыпает. Она всё видела. И теперь это ей снится каждую ночь… Я бы её сейчас ни за что не бросил, по правде сказать, но выбора нет!

– Я справлюсь, – кивнула Настя серьёзно. – А ты? Что ты станешь делать?

– А ты бы что делала? – спросил он хрипло.

Настя помолчала и ответила, не отводя взгляд:

– Разыскала бы этих выродков и головы оторвала!

Эл только ухмыльнулся в ответ.

– Ты догадываешься, кто и зачем это сделал?

– Зачем понятно – поквитаться со мной хотели! Кто и за что – даже предположить не могу…

– Почему с тобой именно? – возразила Романова. – Если убили её, может, это враги Вириян?

– Дэини, самой-то не смешно? Враги у Вириян? Она в жизни даже мухи не обидела. Что, платье кому-то сшила не так, и её за это со света сжить велели?

– А ты тоже два года уже ничего никому не делал, да и до этого… Пока мы на Север ходили. Эл, за что с тобой так счёты сводить?

– Месть – она с годами не портится… Иногда даже наоборот, силу набирает, – покачал головой Эливерт. – Но я не знаю, Дэини. Я, правда, не знаю. Не сказать, что у меня недругов не было, но настолько ненавидеть... Единственная тварь, на такое способная, давно покоится в Топлюхином пруду.

Настю от воспоминаний о Лахти невольно передёрнуло.

– Эл, а если у Секача остался тогда кто-то? Кто-то, решивший за него с тобой посчитаться?

– Я перебил всю его кодлу, – напомнил Ворон. – Кому мстить?

– Тогда кто?

– Не знаю, Дэини, – Эливерт вздохнул тяжело, сцепил руки в замок, невидящим взгляд уставился в окно. – Я за эти дни перебрал всю свою жизнь: по годам, по дням, по часам. Я каждую морду вспомнил, которую когда-либо обчистил или обжулил. Не знаю. Орлех обещал Ферлааду всё выложить – дескать, тот поможет. Фрейя сказала, вольница уже взялась за поиски… Мне бы только след нащупать, а дальше я сам…

Глаза у Эла блестели лихорадочно, а лицо застыло будто каменное.

– Я всё равно их найду. Землю перерою, в Бездну снова спущусь, но найду! И этих сукиных сынов найду, и того, кто их отправил. Клянусь памятью Вириян! Дэини, я их вот этими руками порву, голыми руками! Они за каждую слезу моей дочери заплатят! Собственные потроха жрать будут!

Эливерта затрясло так, что  сквозь его яростную речь, Настя отчётливо слышала, как у него зубы стучат.

– Они убили мою жену, они спалили мой дом, они хотели мою девочку заживо сжечь! Из-за этих тварей она теперь каждую ночь кричит так, что у меня душа разрывается! Они даже собаку мою убили!  Проклятье! Я обещал быть рядом, беречь их, защищать! И не уберёг… Я ничего не смог! Ничего!

Он посмотрел на неё в упор,  и из серых прозрачных глаз, наконец, хлынули слёзы.

– Дэини, что я мог сделать такого? Что и кому? Если всё в этой жизни не просто так… То за что это?

Настя никогда не видела Эливерта плачущим. Гордый, язвительный, сильный. Сложно было представить, что он способен слезу пустить. А вот так! Надрывно, горько, мучительно, скрючившись, сжимая голову руками, будто раздавить её пытался. Настя от жалости и ужаса сама заревела тотчас.

– Иди сюда! – судорожно всхлипнула Дэини.

Обняла, словно малое дитя, и он покорно уткнулся ей в плечо, захлёбываясь в этом безграничном горе.

– Дэини, я не могу больше!  Просто больше не могу! – горько шептал он сквозь слёзы. – Сдохнуть хочу! Ты бы слышала, как она кричит по ночам! Я с ума сойду! Не могу больше! Не могу…

– Тише, тише!

Настя гладила его по спине, по голове,  баюкая в своих объятиях. Первый раз утешала его она, а не наоборот, первый раз видела таким. Она сама заливалась слезами, но чувствовала, как вместе с этими бессильными злыми выкриками из него выходит губительный яд скорби и отчаяния.

– Поплачь, родной! Я с тобой! Слышишь? – приговаривала Настя шёпотом, сквозь судорожные всхлипы. – Я с тобой, родной мой! Плачь!  А умирать тебе нельзя! Нельзя! Как же мы без тебя? Граю, как? Тише! Я с тобой!  Слышишь? Ну, тише, тише…

***

Кайл, Наир и Граю подошли к дому, обсуждая что-то громко и возбуждённо. Должно быть, встреча с оленёнком всё-таки состоялась. Настя скользнула им навстречу с крыльца и предостерегающе приложила палец к губам. Троица сразу затихла.

– Уснул папка твой, – шёпотом пояснила она малышке. – Давайте ещё погуляем! Пусть отдохнёт…

– Пусть! – отозвалась Воробышек столь же тихо.

И они на цыпочках отошли подальше.

– Эливерт теперь почти не спит, – вздохнула Граю совсем по-взрослому. – Из-за меня. Я ночью просыпаюсь. Мне снится, что маму опять убивают. А он всегда рядом сидит. Ну, чтобы я не боялась… Потом бывает чуточку подремлет. Совсем со мной измучился!

– То-то я смотрю, от него одна тень осталась! – Настя поймала вопросительный взгляд Кайла, состроила гримасу – дескать, потом, всё потом. И снова обратилась к девочке: – Граю, Эл сказал, что ты пока с нами поживёшь… Я очень этому рада! И Кайл тоже. Правда, милый?

– Да, папка меня не хочет с собой брать злых дядек искать! – сердито поджала губы девочка.

– И меня тоже! Придётся тут нам его дожидаться, – усмехнулась Дэини, хоть в горле до сих пор комом стояли слёзы. – А ты уже познакомилась с дочкой Фрейи? Нет? Мальчики, как так? А ну-ка идём все к ним в гости! У Бретты, знаешь, кто есть? Настоящая ручная белочка!

– Ого! – просияла Граю. – Здорово!

– А Наир пока к сестрице своей сходит. И попросит её какое-нибудь зелье сварить от ночных кошмаров, да? Чтобы Воробышек наш крепко спал по ночам… – Настя улыбнулась лэгиарну и добавила уже совсем тихо: – Прямо сейчас пойдёт и попросит, пока его друг Ворон ноги не протянул от этих бессонных бдений!