ГЛАВА 6. Паутина

Как ни крути, но на этой маленькой планете действительно было очень красиво. Настолько, что залюбовавшись, я порой даже по-настоящему расслаблялась, почти забывая, где нахожусь… до первого появления на горизонте Маста, конечно.

Маст.

При мысли о пирате меня снова затрясло мелкой дрожью. Проклятье, его последняя выходка не лезла ни в какие ворота! Вот это – уже просто слишком, особенно для меня!

Тяжело дыша, я привычно ступила на территорию базы. Как ни парадоксально, но здесь у меня появлялась некая извращенная иллюзия безопасности. Все же, если где-нибудь в округе появится чужак, или просто дикий зверь забредет, он не станет интересоваться о моем положении в пиратской команде. А значит, единственным местом, где мне не причинят вреда благодаря авторитету Маста, оставалась база.

Не желая закрываться в спрятанном между деревьями большом доме, когда на улице была такая чудесная погода, я расположилась на скамейке в импровизированном садике и с хмурым выражением лица уставилась на протекавшую мимо реку.

– Что, с Мастом поссорились? – сев рядом, добродушно поинтересовался Иннокентий Сергеевич: пожилой, но сохранивший отличную форму пират родом прямо с Земли. Высокий, смуглый, крепкого телосложения, с живыми серыми глазами и некогда темными волосами, почти полностью перекрашенными налетом седины. В руках у него традиционно была книга, на этот раз – Платон.

– Вряд ли это можно назвать ссорой, – пожала плечами я, не отводя взгляда от воды. – Да и вообще, не помню, чтоб мы с ним в принципе мирились.

– Ладно уж, не горячись! – мило засмеялся мужчина, покачав головой. Так, словно речь шла о пятне от соуса, случайно поставленном на любимую юбку.

Тяжко вздохнув, я закатила глаза. Иннокентий Сергеевич был одним из тех самых членов команды, которые больше всех меня удивляли. Что там, в первый раз я даже порядком офонарела, увидев этого самого пирата, с неподдельным интересом читавшего Достоевского. Притом, что на групповом изнасиловании моих фрейлин этот увлекающийся древней земной литературой дедуля был в первой тройке.

Сами фрейлины, кстати, теперь обитали в небольшой пристройке, используемой пиратами как бордель внутрикомандного пользования, в который селили самых смазливых девиц, коих удавалось отловить на космических просторах. И пускай меня посчитают черствой, но я их ни капельки не жалела. Особенно когда узнала, как они, при нападении на наш звездолет, первым делом кинулись предлагать пиратам свои услуги в деле информирования о принцессе, которая может быть таким ценным заложником! А мой двойник, которая в таких случаях должна была прикрывать меня, и вовсе провела пиратов к покоям! Да еще и добавила, что «Принцесса Констансионелла сейчас, скорее всего, мастурбирует в ванной».

– Если ты дуешься из-за того, что он сейчас уделяет тебе недостаточно внимания, то прости уж ему, – проговорил пират. – Как-никак, у него действительно много дел. Ты, скорее всего, этого не заметила, но кроме нашей базы, здесь неподалеку находится еще одна, покрупнее. И это не убежище одной команды, как вот наше, а, можно сказать, небольшой тайный пиратский город. Там сейчас, из-за одних имперских интриг, пошла активная движуха: перешептывания, разработки стратегий и планов потенциальной наживы под шумок.

– Что еще за интриги? – нахмурилась я.

– Не могу сейчас тебе рассказать, – словно извиняясь, ответил Иннокентий Сергеевич. – Если будет интересно, спроси у Маста.

– Подумаю, – бросила я, про себя решив, что уж точно ничего у капитана спрашивать не будет. Особенно сегодня. А лучше в ближайшие несколько дней и вовсе избегать его взгляда.

– Скажу только, что у Маста, в связи с этим, действительно хлопот невпроворот. Особенно с поправкой на его положение.

– Положение? – удивилась я.

– Ну да. Наш капитан, знаешь ли, большая шишка в мире пиратов. Так что в стороне некоторых вещей оставаться в принципе не может.

– Не думала, что он настолько популярен в определенных кругах,– бросила я с легким цинизмом, вдыхая свежий запах речной воды.

– Еще как! – захохотал мужчина. – И не только «в определенных кругах». Он – один из самых разыскиваемых людей в галактике. А империя Вайндоз его особенно невзлюбила. Как-никак, они стали первыми, кого он наломал.

– То есть, наломал? – переспросила я.

– Ну, Маст ведь, перед тем, как стать пиратом, служил в их армии, – пояснил Иннокентий Сергеевич. – Был одним из лучших солдат, в свои-то годы успел дослужиться до высоких чинов, и метил еще выше. Но в один прекрасный день просто исчез! Заодно прихватив с собой первоклассный звездолет имперского флота, целую гору золота и драгоценностей, а в довесок и кое-какие секретные документы, используя которые, наварил еще больше деньжат, вместе с тем обчистив императора. Его тогда так искренне возненавидели, что назначили просто заоблачную награду. Но, как видишь, никто до сих пор не сумел сорвать этот куш! – еще веселее засмеялся мужчина. – На добытые деньги он собрал команду, нашпиговал в корабль еще больше оружия, чем на нем было изначально, и отправился бороздить космические просторы, порядком гадя не только империи Вайндоз, но и вообще всем, кто попадался под горячую руку. Своей деятельностью он быстро заслужил неслабый авторитет в мире пиратов, и еще большую ненависть «цивилизованного мира».

– Ясно, – протянула я. – Он сейчас занят какими-то переговорами?

– Вроде того, – кивнул Иннокентий Сергеевич. – И от результатов всего этого зависит то, что же мы будем делать дальше, и как.

Скорее всего, мы бы еще немного поболтали, но на территории базы неожиданно появился Маст. Так что я, поникнув, поспешила замолчать, чтоб не привлекать к себе лишнего внимания. Мой собеседник же, откланявшись, поспешил к своему капитану, чтоб, наверное, переговорить с ним по какому-то важному вопросу.

Все же, в какой-то мере Маст был прав: хоть его пираты и были теми еще головорезами, среди них встречались вполне себе неплохие ребята. Если, конечно, эти самые неплохие ребята, на момент вашей встречи, не имели прямых или косвенных причин прирезать или изнасиловать вас. А так, с ними, в общем, можно было иметь дело!

Только вот… как мне воспринимать самого капитана? Как своего похитителя, мучителя и насильника? Или может…

Хотя какие еще, к чертовой матери, «или»?! Кем еще в принципе мне может быть этот несносный, мерзкий тип? Я ведь не из тех дурех, которые при таком раскладе с радостью мужчине на шею вешаются!..

Воспоминания о том, что было под деревом чуть больше часа назад, заставило меня резко залиться краской и, вцепившись в собственные волосы, истерично замотать головой, при этом активно топая ногами по мягкой траве. Что это на меня вообще нашло?! Неужели я потеряла остатки мозгов в открытом космосе, пролетая мимо астероида в форме сердечка?!

Посидев еще немного на скамейке с выражением лица человека, у которого явно не все дома, я потерла озябшие от вечерней прохлады плечи и направилась в дом. Еще закончив беседу с Иннокентием Сергеевичем, я обратила внимание на то, что тот направился с капитаном в зал командных совещаний, имевший отдельный вход. С тех пор ни он, ни другие пираты, оттуда не выходили. А значит, в покоях тоже было пусто. Поскольку же я осознавала, что сейчас как нельзя более искренне не желаю видеть Маста, решение вернуться в покои показалось вполне разумным. Особенно сейчас, когда он мог в любой момент выйти из зала совещаний и, того гляди, подойти ко мне.

Едва я оказалась в комнате, обладающей какой-то странной пародией на уют, меня неожиданно потянуло в сон. Хотя всего минуту назад, на свежем воздухе, я была очень даже бодрой! И, наверное, действительно просто легла бы спать, если б не одно но: после насыщенного дня тренировок на свежем воздухе (да и не только тренировок, если уж по правде), во мне не на шутку разгулялся аппетит. А об ужине до завершения пиратского совещания, как ни крути, и мечтать не следовало. Потому я решила просто посидеть на диване с книгой, пока оное не закончится.

Только вот как я ни старалась сосредоточиться, буквы все равно расплывались перед глазами…

Солнечные лучи были такими мягкими и заботливо-горячими, что юной принцессе совершенно не хотелось убирать из-под них свое лицо, расслабленно улыбающееся с закрытыми глазами. А еще не хотелось терять ощущения под затылком крепких мальчишечьих коленей, на которых лежала ее голова. Потому девочке хотелось, чтоб этот момент длился вечно. Но, к сожалению, она понимала: это невозможно.

– У тебя очень красивые волосы, – прошептал мальчик, накручивая на палец черную прядь.

Смутившись, девочка вздрогнула, и на нежный щеках загорелся легкий румянец. Потому она, вместо ответа, только сильнее зажмурилась.

– Знаешь, а я люблю тебя, – проговорил он словно между делом. Но даже не глядя на него, лишь по голосу, принцесса ощутила в нем невыносимое волнение.

– Что ты несешь, – выдохнула она, положив голову на бок и открыв аметистовые глаза, чтоб уткнуться взглядом в сочную садовую траву.

– Только то, что чувствую, – все тем же голосом ответил мальчик, убрав за бледное ушко выбившуюся прядь ее шелковистых волос.

– Тебе не следует об этом думать… – чуть слышно шепнула принцесса.

– Я не рассуждал с тобой о том, о чем следует думать, а о чем не следует, – перебил мальчик, задержав пальцы на коже ее лица. – Я сказал тебе, что люблю тебя. И хочу услышать от тебя… не то, что можно, а чего нельзя, а то, что чувствуешь ты.

– Я… я тоже люблю тебя, – сказала она настолько тихо, словно боялась, что ползающие в траве жучки услышат ее. – И я хочу быть с тобой всегда. Но ведь!..

– Тише, – оборвал ее мальчишка, прижавшись лицом к ее затылку. – Тише, Кона. Обещаю тебе, когда-нибудь у нас все обязательно будет хорошо!

Я вскочила с дивана, словно меня только что окатили ледяной водой, а затем еще и горящей лавой. В панике оглядываясь по сторонам, я отчаянно пыталась понять, где нахожусь, и что со мной происходит. А убедившись, что по-прежнему сижу в покоях капитана, – вздохнула с облегчением и опустилась на диван… чтоб миг спустя свалиться на него ниц и, зарыв лицо в подушках, истерично забарабанить по ним кулаками.

Что за дурацкий сон вообще?! Я даже не помню, чтоб такое было в детстве!.. разве что совсем смутно – в конце концов, тогда я, под настойчивыми наставлениями нянек, старалась забыть все, происходившее со мной, когда мы играли вместе с тем мальчиком. Ведь малышка Констансионелла была очень хорошей девочкой и не хотела расстраивать родителей.

Но ведь… ведь это какой-то бред!

Кона. Больше шести лет назад этот мальчишка называл меня Коной? Действительно называл? Да нет, быть такого в жизни не может! Просто я сама сейчас так привыкла к этому сокращению своего имени, вот мое вконец поехавшее подсознание и подставило его в сон. А на самом деле все тогда было не так… если вообще было, а не просто придумалось во сне из-за накативших стрессов!

Вот только что, если… если тот мальчишка как-то избежал казни, и он – действительно Маст?

Одной этой догадки хватило, чтоб впасть в еще большую истерику. Это что ж тогда получается… тот, на кого я, хотя бы в своих красочных нежных грезах, надеялась как на своего рыцаря, который с того света прискачет на белом звездолете, накажет козла-Маста, спасет меня и увезет в прекрасное далеко… Этот самый храбрый «спаситель» и есть козел-Маст?!

Это было особое чувство: когда в твой сказочный светлый шаблон врезается астероид, несущийся на скорости света. И его осколки падают под копыта стаду свиней, бегающих вокруг горящего конопляного поля.

И, как назло, именно в этот момент попытки осознать величайшее издевательство, которое мне уготовила вселенная, я услышала, как дверь открылась. Оглянувшись на уровне чистейших рефлексов, я увидела вошедшего Маста, который уставился на меня с легким удивлением и, кажется, пытался понять, почему его пленница развалилась на диване и яростно грызет подушку.

– Слушай, Кона… – проговорил он с чем-то, напоминавшим опаску, которая обычно появляется у людей, смотрящих на буйнопомешанных. – Если ты так проголодалась, то можно было сходить на кухню и, не дожидаясь ужина, перехватить какой бутерброд, или печенье…

– Да-да, отличная идея! – в панике закричала я и, едва не сбив Маста с ног, пулей вылетела из комнаты и помчалась в сторону кухни.