4

Глава 4

Кирилл

Захожу в дом и ищу глазами свою малышку, но её нет. Странно. Неужели так сильно обиделась? Обычно она встречает меня у порога, видимо, всё время дожидается под дверью. Приятно, конечно, не поспоришь. Но всё-таки она же не собака, чтобы так… Может, наконец, поняла это? Или уснула?

Изо всех сил пытаюсь найти этому оправдание, пока ищу её по всему дому. И нахожу…

– Еб твою мать, Кристина! – несусь к малышке, что сидит с траурным выражением лица, прислонившись к душевой кабине. В руке она сжимает опаску, которой я бреюсь, а губы дрожат от рыданий. – Ну-ка дай сюда! – вырываю из её рук лезвие, а она и не сопротивляется, лишь тихонько икает, видимо, плачет уже давно.

– Ты что это задумала?! А если бы я не пришёл до утра?! Ты что, совсем что ли?! – с трудом сдерживаюсь, чтобы не обложить её трёхэтажным матом и, притянув к себе, подхватываю на руки своего Котёнка.

– Я не смогла… Я хотела, но не смогла… – еле слышно шепчет мне в шею, отчего по коже пробегает ток.

– Зачем ты вообще пыталась это сделать?! Что ты себе напридумывала?! – всё-таки я осёл! Додумался отругать её, а потом ещё и оставить одну. В голове не укладывается то, что могло произойти этой ночью! А если бы она это сделала? Нет, нет! Мотаю головой, пытаясь прогнать страшные мысли.

Укладываю её на кровать и ложусь рядом, крепко стискивая маленькую сумасшедшую кошку в своих объятиях. Терпеливо жду, пока мелкая изливает свою боль, уткнувшись носиком в мою грудь. Понемногу успокаивается и расслабляется, а я чувствую, как злость отступает. А жаль. Дать бы сейчас ей хороших пиздюлей, чтобы неповадно было!

Но если разобраться… Я виноват. Котёнок приревновала меня, а я ещё и втык ей оформил. Оставил одну. Кто знает, что пришло дурочке в голову. Может подумала, что я пошёл к Марине, чтобы продолжить ею начатое?

– Прости меня… Я не хочу быть такой… Я глупая и слабая, – нихрена не понимаю, что она пытается мне сказать этими сбивчивыми, рваными фразами, но сердце ноет в груди так, словно мне снова вогнали туда нож.

– Тише, – убаюкиваю малышку и даже не представляю, как её успокоить и что вообще дальше делать. – Скоро мы уедем, Котёнок. И всё изменится. Ты будешь счастлива.

Она поднимает на меня взгляд опухших от слёз глаз.

– Да, ты не ослышалась. Я увезу тебя туда, где, кроме нас двоих, не будет никого. Ты будешь только моя, а я только твой, – да во мне погибает Казанова! Но я не вру и мелкая это чувствует, читает в моих глазах. – А теперь послушай меня внимательно. Мы, мужчины, устроены несколько иначе, чем женщины. Иногда нам просто необходимо спустить пар, – опять натыкаюсь на непонимающий взгляд и хочу взвыть.

Идея Лаптева по поводу психолога уже не кажется такой несуразной. И всё же, я должен научиться понимать её и также доходчиво изъясняться, иначе, как тогда нам жить вместе? Не будем же мы всю жизнь общаться через посредников.

– Котёнок, иногда мне нужен секс. Это как успокоительное для меня. Но длительных отношений у меня никогда не было. Поэтому были одноразовые… Не всегда люди занимаются этим по любви. Просто… Это приятно. Понимаешь меня?

Она кивает и, забыв о своих переживаниях, устраивается поудобнее, приготовившись слушать. Уже лучше.

– Те, с кем я спал не значат для меня ровным счётом ничего. Я даже не узнаю их, если встречу на улице. А ты… Ты не просто очередная, ты та, с которой хочу провести остаток жизни.

– Но ты не хочешь заниматься этим со мной… – вот это номер. Пару мгновений я растерянно пялюсь на её серьёзное личико.

– И почему же ты так считаешь?

Малышка не находится с ответом и просто опускает глаза.

– Ты увидела меня с Мариной и решила, что я собираюсь трахнуть её, но это всего лишь твои домыслы. Пару раз я её… Ну не важно. Вчера же произошло недоразумение, понимаешь? – никогда ни перед кем не оправдывался и теперь понимаю почему. – И хочу я тебя одну. Хочу так, что схожу с ума, но…

Она не даёт договорить и запрыгивает на меня с поцелуями, отчего я, мягко говоря, охреневаю. Получается, всему виной моё воздержание? Забавно.

Кристина

Он сказал, что хочет быть только с ней. Ради этих слов стоило выжить тогда и сейчас.

Девушка повернулась на бок и, прислонившись спиной к его горячей, часто вздымающейся груди блаженно зажмурилась. Такой тёплый и такой родной.

А ещё Кир пообещал, что увезёт её далеко-далеко, где они будут друг у друга. Это ли не счастье?

Прижалась к мужскому телу ещё крепче и даже тихонько замурлыкала.

– Ну что ты вертишься, Котёнок? Опять какой-то финт выкинуть решила? – как бы он не серьёзничал, она знает – Кирилл её не обидит. А потому, можно немного похулиганить. Кристина повернулась к нему и легонько укусила за шею, тут же закрыла глаза и притворилась спящей.

– Шкодливый Тигрёнок, – послышался тихий смешок, но на этом всё закончилось. И девушка снова повторила свою шалость, только на этот раз прикусила дважды.

– Ещё раз, и я буду расценивать это как провокацию, – уже совсем сонно проворчал мужчина.

Кристина с сочувствием погладила его по голове и, наконец угомонилась, позволив Кириллу уснуть.

Воспоминания нахлынули страшной волной и в подсознании всплыл образ чудовища, что столько лет истязал её тело и душу. Прошло всего несколько дней и думать, что всё в прошлом очень хотелось, но пока не представлялось возможным.

Что, если страшный человек отыщет её? Но самое ужасное даже не это… Что, если он навредит Киру?

Только бы этого не произошло! Она готова пережить снова весь тот кошмар и даже умереть, лишь бы с её Кириллом ничего не случилось.

Уснуть девушка так и не смогла и чтобы не мешать своему мужчине, тихонько удалилась в гостиную, где негромко о чём-то вещал телевизор, который, по всей видимости, они забыли выключить.

На экране появилась надпись «экстренные новости» и всплыла фотография… Очень знакомого человека… Кристина нахмурилась, пытаясь вспомнить, кто же эта женщина, но в памяти лишь мелькали какие-то обрывки и расплывчатые образы.

Она взяла пульт и сделала погромче, залезая на диван с ногами.

– …поистине зверское убийство женщины с добрейшим сердцем. Убийца пробрался в её дом ночью. Раиса Николаевна Митина…

Девушка вскочила и чуть не грохнулась с дивана. Это же директор её детдома! Та самая, которой страшный человек поцеловал руку и передал толстый свёрток, после чего увёл Кристину в ад… Та, что отдала её на растерзание извергу.

Диктор почти слёзно вещал о том, что женщину убили прямо в её доме, не дав ни единого шанса на спасение. Затем, всё тот же голос твердил о заслугах перед обществом этого «ангела милосердия». Кристина уже не слушала. Какое-то странное и вместе с тем нехорошее предчувствие закралось в душу.

Тем временем на экране широкоэкранного телевизора сменились кадры и, увидев того, кого в этой жизни больше никогда не желала бы лицезреть, девушка заскулила.

– Я хочу обратиться к чудовищу, что совершил такое ужасное злодеяние! Ты будешь гореть в аду за свои поступки! – почти кричал страшный человек, казалось, глядя прямо на неё. Нет, конечно же разумом Кристина понимала – он не может её видеть. Но панический страх перед мучителем снова ожил и вскрыл едва зажившие раны.

– Скажите, Борис Степанович, это правда, что убийца угрожал и вам? – светловолосая девица так и вьётся вокруг страшного человека, даже не подозревая, кто он такой на самом деле.

– Да! Он подкинул прямо на крыльцо моего дома записку, в которой написал, что я следующий! Видимо, этот подонок решил уничтожить всех добропорядочных людей нашего города, но это не сойдёт ему с рук!

Кристина щёлкнула пультом и, отбросив его в сторону, уткнулась носом в свои коленки, обхватив их руками.

В голове сумбурно пролетали мысли, которые здравыми никак не назовёшь. Что-то плохое случилось… Она это чувствовала и почему-то всё время возвращалась к размышлению о том, что Кирилла этой ночью не было дома.

«Палач» – в сознании чётко прозвучало это имя, которым Игорь назвал Кира…

Нет. Это просто совпадение…

Её Кир не такой.

Это какая-то ошибка. Да мало ли врагов у таких людей, как Раиса и страшный человек!

Но сердце Котёнка не находило покоя.

Кирилл

Опять не обнаруживаю Котёнка в кровати и иду на поиски, что уже стало моей второй работой. Она сидит на диване и слегка покачивается из стороны в сторону, видимо, над чем-то задумавшись.

– Привет, маленькая. Ты не спала?

Она переводит на меня испуганный взгляд и замирает.

– Что-то случилось? – не нравится мне всё это.

– Почему тебя называют Палачом? – хреновато, конечно…

Её голосок дрожит, то и дело срываясь, что не предвещает ничего хорошего.

– Почему ты спрашиваешь? – присаживаюсь рядом с ней и протягиваю руку, чтобы притянуть её к себе поближе, но она не спешит прильнуть ко мне, как делает это всегда. – Что случилось?

– Это ты… Они о тебе говорят? – бросает беглый взгляд на тёмный экран телевизора и мне достаточно этого мгновения, чтобы прикинуть, что к чему.

Похоже, утренний выпуск новостей не остался незамеченным для Котёнка. Что ж, в Омске это обычное дело – кого-то пришили, кого-то покалечили. Но о Палаче там не могли упомянуть, я в этом уверен. Не первый год работаю. Да и «крыша» в лице спецслужб этого никогда не допустит. Значит, запомнила минуту откровения Лаптева, чтоб его чёрт побрал, придурка.

Конечно, я бы этого не хотел… Но к чему теперь оправдываться? Тем более, что я ни о чём не жалею.

– Только не вздумай меня бояться. Кем бы я ни был, тебе ничего не грозит, Кристина. Скоро я закончу начатое и мы уедем отсюда.

– Ты убил её? – от её ударения на слово «ты», хочется взвыть. Клянусь, я не хотел, чтобы ты узнала об этой стороне моей жизни, Котёнок. Не хотел.

– Да. И его тоже убью.

Она закрывает глаза и опускает голову, словно ей причинили боль. Наверное, так оно и есть.

– Прости за то, что тебе пришлось узнать об этом… – я хочу сказать что-то ещё, но как назло, ничего в голову не приходит.

Мне приходит на помощь Котёнок. Она обвивает своими ручками мою шею и прижимается губами к моей небритой щеке. Почти идиллия.

– Не делай этого, – шепчет мне на ухо, обжигая кожу своим горячим дыханием.

– Уже всё решено, – отстраняю её, чтобы не приведи Господи, не передумать. – Я должен это сделать за всех, над кем он измывался.

– Кир…

– Я не передумаю, Кристина. Кстати… Ты провела у него четыре года. Сейчас тебе девятнадцать, – протягиваю ей свидетельство о рождении.

– Правда?.. Откуда оно у тебя? Странно, я даже не помню когда у меня день рождения… – малышка растерянно ищет дату своего появления на свет, но я забираю бесполезный документ обратно и рву книжечку напополам.

– Ты родилась в тот день, когда я нашёл тебя. Помни только это, – а что? Очень символично… – Твоё имя мы тоже поменяем. Как ты на это смотришь? Всё равно тебе его дали чужие люди.

Она также растерянно кивает.

– Тогда давай выберем тебе новое имя, – снова притягиваю её к себе и, прижимаюсь губами к виску малышки. Безумно хочу её… Опять. Всегда.

Даже её естественный запах без всяких духов и отдушек сводит меня с ума.

И заяви я сейчас, что хочу взять её, она отдастся мне со всей своей страстью жаркой кошечки. Сколько ещё я выдержу?

– Ты мой хозяин, ты и выбери мне имя. Меня устраивает «Котёнок», – шепчет, попутно лаская мою шею своими робкими поцелуями.

И звучало бы это «Хозяин» очень возбуждающе, если бы я не знал откуда оно взялось в её красивой головке.

– Забудь это слово и больше никогда его не произноси, иначе я рассержусь, – поддеваю пальцами её подбородок, заставляя смотреть мне в глаза. – Я не хозяин. Я твой… – а кстати, кто? Очень интересный вопрос. Что-то мне подсказывает, что и она им частенько задаётся. – Я твой будущий муж. – Если бы кто-то ещё совсем недавно сказал мне, что я произнесу подобные слова… Я бы просто подох от хохота.

Мелкая таращит на меня свои прелестные глазки и, похоже, забыла, что нужно дышать.

– Муж?

– Ты против? – усмехаюсь. Надеюсь, она понимает, что это значит.

– Я… Нет… – только и спромоглась выдавить из себя моя девочка. Да, я тоже умею удивлять. И очень эффектно. Вон Котёнок сейчас сознание потеряет.

– Вот и замечательно. Потому, что по документам мы станем супружеской парой уже через неделю. Ну, а там видно будет. Станет ли наш брак настоящим во всех отношениях, – я уже знаю, что станет. Но пока я не закончил свои дела в Омске, придётся подождать с подобными планами на будущее.

– Я не понимаю… – бедняжка. Она даже не осознаёт в чьи руки попала.

Я же сволочь.

Ей ведь так трудно будет со мной.

Одна моя ревность чего стоит, а ревновать есть кого. Не то, чтобы я часто страдал от этого чувства, но пару раз случалось, правда тогда мне было лет двадцать. А Кристина такая красотка. Да я с ума сойду просто. Блять, взрослый мужик называется. Сижу, пускаю слюни вместо того, чтобы подмять её под себя и сделать своей уже сейчас.

– Кир? – она заглядывает мне в глаза, отвлекая от этих пагубных для психики мыслишек.

– Котёнок, тебе ничего и не нужно понимать. Просто доверься мне, хорошо?

– Хорошо…

– Так что с именем? Ты точно хочешь, чтобы я сам выбрал?

– Да, – уверенно кивает.

– Ладно. Тогда посмотрим… Может, Аня? Нет. Юля? Тоже не оно, – она с улыбкой наблюдает за моими жалкими попытками. – Нужно что-то сильное, как Кристина и что-то нежное, как Котёнок, – ни хрена же себе, меня понесло!

Ещё немного подраскиснуть в пузырях из розовых соплей и мне можно из чистильщика перепрофилироваться в поэта, блять. Вот же умора.

– Я хочу, чтобы ты занялся со мной этим, – как обухом по башке.

Чувствую, как член оживает под её маленькой, но такой аппетитной попой и яйца становятся величиной с мою голову. Образно, конечно, но по ощущениям именно оно. Без внимания мелкой искусительницы мой каменный стояк не остаётся и она с нескрываемым интересом наблюдает за «палаткой», в которую превратились штаны горе-любовника.

– Имя, Котёнок. Мы выбираем тебе имя.

Ну да, разумеется. Только об имени мы сейчас и думаем. Оба причём.

– Я читала в той статье, что впервые больно… Мне будет больно?

ИМЯ! ДУМАЙ ОБ ИМЕНИ, КИРИЛЛ!

– Да, маленькая. Сначала будет немножко больно, – ловлю себя на том, что уже нахально играю с её торчащим под маечкой соском. Таким же твёрдым, как сейчас мой член. Твою мать.

– Я не боюсь, – она кладёт свою ладошку мне на ширинку и неуверенно поглаживает.

Насмотрелась фильмов для взрослых. Умница. Только-только узнала, что я убийца и никакого тебе страха или неприязни. Что хочешь, то с ней и делай.

– Ты помнишь наш разговор о терпении? – убираю её руку со своих штанов и почему-то вовсе этому не рад.

– Я просто хочу попробовать. Хочу, чтобы тебе было приятно…

– Не сейчас, – железным (как мне кажется) тоном обрываю её на полуслове, потому что если она продолжит говорить об этом, я просто двинусь по фазе. Окончательно и бесповоротно. Я просто трахну её на этом диване и когда уже мой «младшенький» окажется в ней, просьбы Котёнка или даже её протест не будут иметь значения.

Слишком теряю голову во время секса. Так было всегда. А теперь… Мне даже страшно представить, что я сделаю с ней.

Котёнок замолкает и опускает глаза. Обиделась глупенькая. Даже не подозревает, что её ждёт в нашу первую ночь. А я уже знаю. И от этого страшно.

– Итак, на чём мы там остановились?

– Имя, – лопочет еле слышно.

Внезапно в мою голову приходит давно искомый и как нельзя лучше подходящий вариант. Великая и могущественная искусительница, которая мужиков толпами косила, но при этом обладала такой невинной внешностью, что если бы не статус – её бы за ребёнка принимали.

– Екатерина, Катя, Кэт, Катёнок, – улыбаюсь на все тридцать два, отмечая, что имя ей пришлось по вкусу.

– Нравится?

– Да, очень.

– Так тому и быть, Катерина Бестужева.

– Я Иванова…

– Больше нет. Теперь у тебя будет моя фамилия.

* * *

– Котёнок, прекрати! – я пытаюсь как можно мягче отстранить её от себя, но мелкая так вцепилась в мою руку, что, кажется, оторвать её невозможно. – Я просто иду по делам, – Ах, ну да. Она же теперь в курсе моих дел. – Котёнок, у меня встреча и ничего из того, о чём ты подумала. Ещё не время.

Но малышка меня не слышит. В её глазах столько боли, что мне самому уже больно.

– Нет, не уходи! – прижимается к моей груди и сотрясается от рыданий. Не отшвыривать же мне её, в конце-концов. Грёбаный гондон этот Лаптев! Какого хрена он вообще пасть свою разинул?!

– Послушай меня внимательно! – легонько встряхиваю её. – Я мужчина, а ты моя женщина. Чем бы я не занимался, ты должна терпеливо ждать меня дома и думать только о том, что я скоро вернусь. Ни о чём больше. Понимаешь меня?

– Я боюсь! – она опять хнычет, как малое дитя, а мне хочется закричать на неё, но это не выход.

– Котёнок, я должен идти. А ты не вздумай сотворить какую-нибудь глупость! Иначе, я сильно рассержусь! – что-то часто в последнее время я пугаю её этим «рассержусь», сам толком не понимая, что это значит. Обычно, когда я сержусь, у кого-то появляется ещё одна дырка в башке, но это не тот случай. И тем не менее, это единственный аргумент на данный момент.

Мне всё-таки удаётся вырваться из цепких объятий мелкой и я, чмокнув её в лоб на прощанье, выхожу из дома.