3

Глава 3

Кристина

Она с грустью поглядывает в окно, почти не обращая внимания на мужчину в очках, что упорно вещает ей об особенностях её организма. Кирилл всё чаще исчезает из дома и её это очень беспокоит. Все мысли только об этом. О нём и той женщине, что так пахнет…

– Послушай, если тебе не интересно, я могу просто посидеть молча до тех пор, пока не придёт Палач.

Она переводит взгляд на собеседника.

– То есть, я хотел сказать… Кирилл, – спохватывается Игорь.

Почему он назвал его Палачом? Что это может значить? Нехорошее предчувствие закрадывается в душу, но своими переживаниями она может поделиться только с Кириллом.

С ним одним.

В итоге, Лаптев понимает, что диалога не получится и замолкает, уткнувшись в свой мобильник.

Кирилл

– Здравствуйте… – женщина довольно пожилого возраста непонимающе взирает на меня, посмевшего оторвать её от поедания пирожного. – Чем могу помочь?

– Меня зовут Алексей, – выдаю ей первое пришедшее в голову имя. – У меня к вам очень личное дело, Раиса Николаевна, – улыбаюсь самой обворожительной улыбкой, на которую только способен. Это возымело своё действие и директриса заметно расслабилась.

– Ну конечно, я слушаю вас, – отвечает приторной улыбкой, заценив мои часы и, видимо, прикинув сколько они стоят, заглядывает в глаза преданной собачонкой.

Жаль. Если выяснится, что алчная Раиса причастна к этой истории… Мне придётся забыть на время о своих принципах и укокошить её, дабы эта падаль больше не ходила по земле. С другой стороны, о чём это я? Если «питомцев» Григорьеву поставляла она, то женщиной её не назовёшь, а это уже в корне меняет дело.

– Видите ли, я уже давно не юнец. Прочно стою на ногах, занимаюсь… Кхм, ну не важно. Семьи у меня нет, но я всё чаще о ней задумываюсь и пришёл к выводу, что уже пора…

– Ох, как это замечательно! – наигранно и неискренне совсем. – Знаете, вы совершенно правы! Семья – главное в жизни. Итак, я правильно понимаю, вы решили усыновить малыша? – всё тот же жадный взгляд блуждает по моему дизайнерскому пальто.

– Можно сказать и так… Но, – намеренно выдерживаю паузу и она уже в буквальном смысле заглядывает мне в рот. – Я бы хотел не малыша. Мне нужна девочка… Постарше. Понимаете меня? – как-то просто я всё вывалил. Но что-то мне подсказывает, что это к лучшему. Бабка то явно привыкшая торговать детьми.

– Простите меня, конечно, Алексей… Но зачем? Вы ещё очень молоды и…

– …и поэтому я не хочу остаток своей молодости проводить за стиркой пелёнок, – совсем уже по-свойски подмигиваю старушенции.

– Ох, ну я не знаю… Такое серьёзное решение будет принимать опекунская комиссия, но я бы вам посоветовала…

– Раиса Николаевна, мы с вами взрослые люди. Просто озвучьте цифру и этим облегчите жизнь нам обоим, – не оставляю ей никаких шансов на отступление, да она и не торопится сдать назад. Деньги – смысл её работы здесь. И точно не те, что выделяет ей государство, судя по массивным золотым печаткам на старческих руках.

Она ещё какое-то время мнётся, а затем со знаем дела вырисовывает на клеящемся стикере пятизначную цифру. Я, честно говоря, ожидал сумму позначительнее. Вот, значит, сколько стоит жизнь ребёнка.

– По рукам, – дарю ей свою последнюю улыбку.

Кристина

Подумать только! Этот грубиян жалуется на неё Кириллу! Нехорошо… Очень нехорошо. Кирилл его слушает и смотрит на неё, насупив брови.

– Знаешь, Кирюха, тут, – он не стесняясь её присутствия, тычет в девушку пальцем. – Полный абзац. Её нужно показать психиатру, причём срочно.

– Да ладно тебе, Игорёк, не стони. Подумаешь, девушка запустила в тебя чашкой. Пули над башкой пролетали и ничего, – он говорит так спокойно и расслаблено, что если не обращать внимания на его расстроенный взгляд, то можно подумать, что он и правда на её стороне.

Вот только Кристина не может не обращать внимания на него. Она кожей ощущает, что Кирилл недоволен. Она разочаровала его… Это очень плохо.

– Слушай, я серьёзно. Она неадекватная и это мягко говоря. Покажи её профессионалу. Заодно говорить научат.

Похоже предложение Игоря не нравится Кириллу и он с какой-то загадочной, но уставшей улыбкой, снимает с себя пальто.

– Я сам решу, что мне делать с моей девчонкой! Тебя просили поговорить. Поговорил? Спасибо. Свободен. Гонорар за эту услугу отправлю тебе на карту. И кстати, она может говорить. Но только со мной.

Ей кажется, или в тоне Кирилла послышалась радость? Ему приятно, что она говорит только с ним! А ещё он назвал её «своей девчонкой». Она не совсем уверена, что правильно понимает значение этих слов, но почему-то от них стало тепло. Девушка победно улыбается, вздёрнув нос к верху.

– Как знаешь, Кирилл. Но не удивляйся, если она начнёт тебе помогать работать, – что это он имеет в виду? Работать? А кем работает Кирилл? Странно… Она раньше не задавалась этим вопросом. Она лишь знает, что он богат, как и страшный человек…

– Игорь, тебе пора, – Кирилл впивается в него колючим взглядом и Кристине становится не по себе. Что-то проходит мимо неё, а она не может уловить суть их разговора.

Лаптев уходит, махнув рукой, мол, «хоть провалитесь сквозь землю, мне какое дело». Кирилл же, присаживается и манит её пальцем.

– Садись, – постукивает по своей коленке.

Девушка покорно выполняет его просьбу и, прикусив нижнюю губу почти до крови, виновато смотрит в пол.

– А теперь сама мне расскажи, почему ты бросила в него чашку. Он утверждает, что ты сделала это просто так. Это правда? – Кирилл говорит с ней так тихо и по-доброму, что девушка набирается смелости и мотает головой.

Кирилл

Сидит на моей коленке и, словно маленький волчонок, злобно сопит. Невольно улыбаюсь. Закинуть бы её сейчас в кровать да показать, как нужно себя вести. Опять скалюсь, как придурок.

Разумеется, моё либидо, мать его, не заставляет себя ждать. Сколько же я ещё смогу это терпеть?

– Расскажи мне, – требую у неё пояснений, по большей части, чтобы просто не думать о том, как я хочу сейчас поиметь её во все дырочки. Ну, конечно же, не только это. Она должна научиться жить по моим правилам, среди которых не последнее место занимают уравновешенность и бесконфликтность.

Я не потерплю подобных выпадов и могу выйти из себя. Спрашивается, зачем это нужно? Нет, я не стану хлестать её плёткой, как в новомодных фильмах о сопливых бизнесменах с прибабахом. Но моя женщина должна быть умницей во всех смыслах.

Молчит. Ни слова.

– Я жду, – напоминаю Котёнку о своём присутствии, вдруг позабыла.

– Игорь тебя обидел? – естественно нет. Будь у меня хоть малейшее подозрение в обратном, Лаптева вынесли бы отсюда вперёд ногами. Просто хочу послушать её. Попытается ли мне соврать?

Мотает головой в отрицательном жесте.

– Словами, Котёнок.

– Нет, – чёрт возьми, какой же у неё голосок сладкий.

– Тогда что? Зачем ты это сделала?

– Он сказал, что мне стоит задуматься о своём будущем.

– Так.

– И предложил мне помощь.

– Какую? – а вот это мне уже не нравится.

– Он сказал, что для таких… Как я… Есть специальные учреждения…

– Поэтому ты запустила в него моей любимой чашкой? – улыбаюсь малышке, пытаясь скрыть свои истинные эмоции, а они, надо заметить, не очень-то положительные. Какого хрена этот очкастый мудила о себе возомнил? Предупреждал же его не совать свой нос в это дело!

– Нет… Не только поэтому, – беспокойно ёрзает на мне, словно опасаясь чего-то. Неужели до сих пор боится меня? Дурочка. Она даже не подозревает, что единственная в этом мире, на кого моя рука никогда не поднимется.

– А почему ещё? – не без удовольствия успокаивающе поглаживаю её ножки, благо, она надела спортивные штаны. Прикасаться к её горячей, нежной коже для меня сродни пытке.

– Он назвал тебя «Палачом». Это плохое слово. Ты не такой, – уверенно выговаривает каждое слово. Знала бы ты, моя маленькая…

Вот же блядство! Какая вожжа под хвост Лаптеву попала? Совсем что ли страх потерял?

– Мы эту тему пока развивать не будем. Я слишком устал, а на ночь мне нужно будет уйти. Ты не обидишься, если я посплю? – пытаюсь сообразить, как выпутаться из этого дерьма.

– Куда уйти? – могу поклясться, что сейчас в её глазах плещется паника.

– По делам, Котёнок. Не волнуйся, я вернусь ещё до рассвета.

Она поднимается на ноги и робко берёт меня за руку.

– Прости меня… Я провинилась… Я больше так не буду, – звучит так по-детски и, в то же время, так сексуально. Моя ты девочка.

– Котёнок, я не приветствую в девушках излишнюю агрессию, но в данном случае ты поступила правильно. Если когда-нибудь, кто угодно попробует тебя забрать у меня, а меня на тот момент не будет рядом – дерись. Бей, пока силы тебя не покинут. Рви руками и зубами. До последнего! – легонько встряхиваю её за плечи, чтобы лучше дошло.

Она пару секунд безмолвно созерцает, а затем, ласково так, с теплотой улыбается мне своей сумасшедше-волшебной улыбкой.

– Пойдём со мной, Котёнок. Хочу, чтобы ты рядом была, – хватаю её за руку, словно бешеный бедуин и веду за собой в спальню. Что я творю? Кто-нибудь, остановите меня!

Кристина

– Не бойся только, хорошо? – он подталкивает её к кровати и ложится рядом, не прерывая зрительного контакта. – Я не сделаю тебе ничего плохого.

В его глазах полыхает огонь, жар которого сжигает и поглощает её полностью, без остатка. А ей и не страшно. Впервые в жизни ей хочется остановить время, заморозить его, чтобы продлить этот миг навечно. Всегда чувствовать себя так хорошо. Ничего и никого больше не бояться. Стереть из памяти всё, что было в прошлом и стать его навеки.

Кирилл прижимает её к себе так сильно, что хочется кричать от счастья. Счастье ли это? Да! Оно! Именно так выглядит счастье. Ни в чём она так не уверена, как в этом.

Он ласкает её своими устами и проводит рукой… Между её ног. Нет. Только не это. Ведь у неё месячные… Или это нормально? Зря она не посмотрела ещё несколько тех видеозаписей, где девушки умнее и опытнее её.

Но Кирилл ведь знает всё. Она просто доверится ему и отпустит всё на самотёк. Или… Кто сказал, что она не может делать так, как героини тех фильмов? Ещё как может!

Кристина обнимает его за шею и отвечает на поцелуй, искренне надеясь, что у неё получается.

И его твёрдость, которой он трётся об неё, говорит о том, что ей удаётся.

– Что же ты делаешь со мной, малышка? – шепчет Кирилл и с глухим стоном налегает на неё всем телом.

Она инстинктивно попыталась отодвинуться, но вовремя спохватилась и уже сама прижалась к нему.

– Вот так, моя умница… Мой Котёночек… – шепчет он, обдавая её своим горячим дыханием.

Кирилл приподнял её майку и смял руками груди девушки, а затем, склонился к соскам, поглаживая и играя с ними губами.

И она застонала, вцепившись пальцами в его мягкие темные волосы. Мужчина продолжает атаку своими поцелуями, чередуя их с лёгкими покусываниями.

Испытывающая боль от неутолённой жажды, она отчаянно хочет заполучить его внутрь себя. Почувствовать как он вводит в неё свой орган, который так пульсирует сейчас, вжимаясь в неё сквозь одежду.

Его дыхание с шипением вырывается сквозь стиснутые зубы, а глаза, почерневшие от страсти, внимательно изучают каждый изгиб, каждую ложбинку её тела.

Кирилл

Она стонет и выгибается. Трётся об меня своей промежностью влагу которой я не чувствую из-за чёртовых штанов, но как хочу…

Хочу вставить свой член в неё настолько глубоко, чтобы она закричала. Разумеется, от наслаждения.

Её губы, скользящие как шёлк по моей коже, дарят такие ощущения, как будто это не обычные неумелые поцелуи, а уже сам секс.

Я немного отстраняюсь и замираю без движения. Наблюдаю за её реакцией и она мне по душе. Мелкая разочаровано что-то простонала и опять потянулась ко мне своими ручками, но я перехватываю их и завожу ей за спину.

– Нельзя потакать своим прихотям, Котёнок. Нужно уметь терпеть, – знаю, это жестоко. Вот так распалить, а потом обломать. Я бы не простил подобной подлости. Но её нужно научить быть моей и подготовить к тому, что будет тяжело. Я эгоистичный подонок, с которым малышке придётся жить всю жизнь. И пока «железо горячо» его нужно ковать.

– Учись быть послушной для меня. Когда я решу, что пришла пора взять тебя, будет поздно включать заднюю, мой ангелочек. А до того времени, жди.

Она непонимающе смотрит на меня и снова пытается дотянуться до моих губ. Горячий Котёнок.

– Достаточно, – отстраняюсь от неё и ложусь рядом, стараясь не прикасаться к желанному телу.

– Кир… – шепчет она и моё сердце, кажется, больше не бьётся. Как звучит это «Кир»… Так меня называла только моя мама.

– Ещё нет, Котёнок. У нас достаточно времени.

Она пытается возражать, разгорячённая и растрёпанная, но я прижимаю палец к её влажным – блять! – губам.

– Терпение.

Поникшая и обиженная мелкая утыкается личиком в подушку и что-то сдавленно ворчит. Улыбаюсь. Да, я воспитаю в ней женщину, которая нужна мне.

В доме раздаётся звонок домофона. Котёнок вздрагивает, а я вспоминаю, что сегодня же пятница.

А я и забыл. Каждую неделю ко мне приходит домработница – Маринка. Знойная девица. Что тут скажешь, она не только хорошо убирается, но и охренительно делает минет. Не один раз она выручала меня в трудную минуту спермотоксикоза. Сейчас как раз такой случай. Если бы не одно НО… Я хочу не Маринку.

– Кирюша, привет, – Маринка прямо с порога ластится ко мне и, встав на носочки, тянется за поцелуем. Не в моих правилах отказывать женщинам в интиме, но, видимо, с некоторых пор я стал моногамным самцом…

Отхожу в сторону, так и не дав себя поцеловать. Марина обиженно поджимает губы, но пока молчит. Правильно. Не стоит произносить того, о чём можно пожалеть.

Маринка идёт в направлении кухни, откуда обычно начинает уборку, на ходу собирая свои светлые кудри в пучок. Иду сзади, не сводя глаз с её задницы и пытаясь понять, что же мне в ней нравилось до этих пор? Чёрт его знает. Сейчас не нравится ничего. Не заводит.

Совершенно иное дело – Котёнок. Её неумелые робкие прикосновения дадут фору ласкам опытной шлюхи. Чего стоит один её голосок, от которого штаны трещат по швам, я уже не говорю о её маленьком изящном тельце, что так и просит подмять её под себя и выпустить на свободу самые грязные фантазии.

Марина заходит на кухню и присвистывает от удивления. Да, такого срача в моём доме ещё не было никогда. Мы с мелкой славно его загадили, но совесть меня не гложет. В конце-концов, Марина за это получает нехилые деньги. Я бы мог эту обязанность переложить на хрупкие плечики своей девочки, но не стану, по крайней мере пока. Ей бы в себя прийти после освобождения из рабства, а там будет видно. Может, увезу её куда-нибудь на дальние острова, где она уже будет хозяйничать в домике на берегу моря. Ни хрена себе, я романтик…

– Сегодня постарайся быстрее закончить. И в мою спальню не ходи, – отдаю указания уже вкрай удивлённой Марине и ухожу прочь.

Девушка догоняет меня в гостиной, хватает за руку.

– Кирюш, я что-то не так сделала? – взгляд брошенной любовницы.

Блять. Ну не люблю я эти слёзные расставания и пояснения. Это даже отношениями не назовёшь. Пару раз сделала мне минет, столько же раз её трахнул, загнув у корзины с бельём. К чему эти метания?

– Марина, выполняй свою работу молча и без этих выпадов, иначе, мне придётся отказаться от твоих услуг, – обрываю её резко и грубо, чтобы не вздумала мне перечить. Я не сопливый пацан, чтобы разводить долгие беседы с переживаниями.

– Но… – похоже, девушка растеряна. – Всё же было хорошо у нас…

Вот! Вот, сука, в чём беда всех женщин! Сначала дают, потом обвиняют мужика в том, что он попользовался.

– О чём ты вообще? «Было хорошо у нас» – это в отношениях, а ебля ещё не они, – как же всё это банально.

И тут Марина проявляет ранее не замеченную мной смекалку. Прильнув ко мне всем своим аппетитным телом, она запускает руку в мои штаны так быстро и ловко, что даже я со своей реакцией не успеваю среагировать.

Хреново, конечно. Забыл о тренировках, что в моей жизни непростительно. Хотя, возможно, это от того, что с женщинами я не воюю, соответственно, и не привык давать им отпор. Даже смешно немного… Чувствую себя школьницей, которую зажимает в тёмном углу класса старшеклассник.

Но улыбке не суждено долго играть на моих губах. В гостиную влетает Котёнок и застывает, уставившись на эту недоэротическую сцену. Картина маслом – «приплыли», блять.

Я же медленно вытаскиваю руку Маринки из штанов и, взяв её за плечи, отодвигаю от себя, как что-то не особо приятное. Марина поворачивается в сторону Кристины, следуя за моим взглядом, и приподнимает брови. Ранее она никогда не наблюдала особей женского пола в моём доме. Да думаю, что и для Котёнка это неожиданно.

Хреново. Почему-то чувствую себя гребаным предателем, хоть и не было с моей стороны соответствующих действий.

– А я не поняла… Кирюш, у тебя что, девушка появилась? – вроде и нет в вопросе Марины ничего преступного, но её тон мне совершенно не нравится. Впервые в жизни хочется съездить ей по губищам.

Но я снова остаюсь не у дел. Котёнок с диким полурычанием-полувизгом бросается на мнимую соперницу и валит ту на пол, несмотря на то, что девушки в разных весовых категориях с большим преимуществом Марины.

Отойдя от шока (а я всегда считал, что меня уже ничем не удивить), бросаюсь к девушкам, где мой бойкий Котёнок уже вовсю колошматит наглую девку, посмевшую стать на её пути.

Цепляю одной рукой Кристину за талию и снимаю с визжащей Марины. Мелкая брыкается в запале, крепко сжимая в руке клок блондинистых волос.

– Марина, уходи! – есть подозрения, что этим спасаю девке жизнь.

– Дура психованная! – вопит та, поднимаясь с пола и стирая кровь с разодранного лица.

– Пошла вон, блядь! – рычу на Марину, крепче перехватывая свою бойчиху, что никак не унимается.

Несостоявшаяся любовница, схватив свою сумку, убегает, громко хлопая входной дверью, но Котёнок, похоже, вовсе не настроена успокаиваться и мне приходится повысить на неё голос.

– Довольно, Кристина! – отпускаю её в надежде, что она сейчас испугается и остынет.

Только вот драчунья не настроена на такой исход. Схватив мою руку, она вонзает в неё свои острые зубки. Тут же выдёргиваю прокушенную до крови конечность и от неожиданности начинаю хохотать.

– Ты что это, укусила меня? – интересно, что сделал бы я на её месте? Даже представлять не хочу.

Мелкая осознаёт, что сделала и испуганно отступает назад. Слепая ярость исчезает, а на её место приходит растерянность и ужас. Котёнок сама от себя не ожидала такого…

– Так и быть, в последний раз спущу тебе эту эскападу на тормозах. А ты познакомься с новым чувством. Это ревность, Котёнок. У тебя есть время до завтра осознать свои ошибки и принять их. А утром я хочу услышать от тебя подробный рассказ на тему: «Что я делаю не так и какие сделала выводы».

Оставляю свою мятежницу в полной растерянности и, схватив куртку, ухожу в след за Мариной, но, конечно же, не за ней.

* * *

Он сидит за огромным обеденным столом, расслабленно потягивая вискарь. Говнюк. Мне стоит неимоверных усилий не забраться к нему в дом и не порешить мудилу прямо сейчас. Нельзя. Ещё не время. Мне нужно всё взвесить, просчитать каждый свой шаг, а потом уже нанести ему свой последний удар.

Очень трудно мыслить здраво… В голове постоянно вертится одна и та же мысль. Этот урод с обрюзгшей мордой и жирным пузом истязал мою девочку. Мразь. Грёбаная скотина. Как же он ходит по земле после всего?! Как спит по ночам?

Да, я тоже не святой. Далеко не святой. Но я никогда не смог бы сотворить что-то подобное с женщиной. Все, кто погиб от моей руки – получили по заслугам. Но чем заслужили такую судьбу маленькие девочки? Сука, просто в голове не укладывается.

Бесшумно двигаюсь вдоль его особняка, изучая местность, входы и выходы, количество охраны и их расположение. Боится за свою жизнь старый ублюдок. Что ж, не зря. Охранники появились здесь недавно. По словам Котёнка, они со «страшным человеком» всегда были вдвоём. Скорее всего, опасается кого-то из своих соперников на «трон». А может, чует свою смерть.

И это даже хорошо. Хочу, чтобы последние дни своего ублюдочного существования он провёл в страхе. В ужасе, в панике. Чтобы до момента моего последнего прихода он сам желал смерти. Наверное, я такой же урод, раз испытываю от одной этой мысли неимоверный кайф, но мне плевать. Мою душу, погрязшую во грехе, спасёт Котёнок своей любовью. Григорьев же навечно останется гореть в пламени своих деяний. Уж я позабочусь, чтобы даже после смерти его вспоминали как последнюю сучару, кем он и является.

Мысли снова текут в обратном направлении, возвращаясь к сегодняшнему происшествию с моим маленьким ревнивым тигрёнком. Сколько же в ней страсти, сколько нерастраченной энергии! И пусть она обратит всё это на меня. На меня одного.

Но сейчас не об этом. На этот момент есть дела… Нет, не важнее, чем моя женщина, но не терпящие отлагательств.

– Кто здесь? – тупорогий болван с «калашом» наперевес, мчит со всех своих отожранных ног в ту сторону, куда я запустил камень. И это охрана? Не смешите. Даже если я сейчас прямо у них под ногами начну трахать десяток баб по очереди, эти «ангелы-хранители» пройдут мимо. Споткнутся об меня, но не заметят.

Бесшумно поднимаюсь на крыльцо и, оставив своё послание под дверью, также без единого звука удаляюсь.

Остался последний визит на сегодня. Нельзя заставлять женщину долго ждать.

Кристина

Всё плохо. Всё очень-очень плохо! Она окончательно разочаровала его. И теперь он ушёл к той женщине. На этот раз от неё пахло другими духами… А Кир так смотрел на неё… Он улыбался! Она трогала его ТАМ, а ему это нравилось!

Глупый Котёнок. Зачем она это сделала? Почему не сдержалась? Кирилл разочарован, а ей теперь нет покоя.

Но как же больно было смотреть на них. Знать, что он делает ЭТО не с ней, а с этой блондинкой!

Застонала и схватилась рукой за живот. Там зашевелилось что-то мерзкое, холодное, колючее. Физическая боль по сравнению с этим – ничто. Как будто внутренности из неё вынимают. А это всего лишь душевные муки… Хочется кричать и биться головой о стену. Хочется пасть перед ним на колени и молить о прощении.

Но его нет. Он с другой. Не с ней.

Страшная сила эта ревность. Ужасная и опасная. А что если… Если она пойдёт за ним? Отыщет его и попросит прощения. Может тогда он оставит ту девушку и вернётся домой…

Подошла к двери и замерла. Но ведь она не знает куда идти. Она вообще ничего не знает! Глупая, отставшая от жизни бродяжка! Почему ты такая? Зачем живёшь в этом мире, если никому нет дела до тебя? Ты обуза. Бродячий Котёнок, которого Кир не может выбросить из жалости. Зачем так жить, зная, что он не чувствует к тебе ничего?

Кристина повернулась и медленной, но уверенной походкой направилась в ванную комнату, где ещё сегодня видела острую бритву Кирилла, похожую на нож.

Кирилл

– Простите, но… Откуда вы знаете мой адрес? – похоже, Раису Николаевну не особо волнует, что я каким-то странным образом попал в её нафаршированную квартирку посреди ночи. Тоже мне, женщина Бонда. Как продержалась только со своим «бизнесом» столько лет?

– То есть… Я хотела сказать… Чёрт возьми, да что вы вообще делаете в моём доме?! – ну вот, дошло, наконец.

– Пришёл обсудить последние детали нашей сделки, – сажусь в кресло напротив неё, демонстративно выложив на журнальный столик ствол с глушителем.

– Это… Это оружие? Что вам нужно? – она медленно выполняет мой немой приказ и присаживается, нервно теребя в руках какую-то салфетку.

– Хочу знать, вы нашли мне девочку? – вряд ли моё лицо сейчас выражает хоть какие-то эмоции и ей трудно понять, что происходит, а безызвестность, как известно, пугает похлеще открытой угрозы.

– Чтобы задать этот вопрос, вы пришли в мой дом с оружием? – эта старая карга начинает меня раздражать своей тупостью.

– Я жду ответ.

– Да, я уже нашла подходящую кандидатуру… – её здорово потряхивает, но деловую жилку в этой бабе не истребить. – Четырнадцать лет, зовут Жанна, из родственников только дедушка-маразматик, но он давно её не навещает. Скорее всего, просто забыл о её существовании. Но если что… Я со всем разберусь, вам не о чем беспокоиться… По всем документам девочка будет числиться безвести пропавшей. Дети часто сбегают из детского дома…

Вот оно, значит, как. Эта старая сука списывала детей в утиль, при этом заявляя, что они просто убежали. Твою же мать! Неужели у властей не возникло никаких вопросов по этому поводу?

– И сколько же таких девочек ты успела продать за всю свою поганую жизнь? – сцепляю руки в замок, дабы не сорваться раньше времени и не врезать ей по морщинистой роже.

– Простите?..

– Свою пасть открывай только для того, чтобы ответить на интересующие меня вопросы. Итак, сколько детей ты продала извращенцам с толстым бумажником?

– Извращенцам? – строит из себя святую невинность.

– Только не говори, что не знала, – улыбаюсь зло, с ненавистью. Она ёжится.

– Мне нет до этого дела. Я действовала исключительно в интересах нашей нации, которая и так вырождается. Скажите мне, какой прок человечеству от этих отбросов? Больные наркоманы и физические уроды плодятся, как тараканы, а затем спихивают своих выродков государству на попечение. А потом это отребье возвращается на улицы и снова репродуцируется, подобно плесени! По-вашему, что ждёт нас в будущем? А я скажу вам! Гниль, вонь и сифилис! – эко её прорвало.

Защитница человечества, блять!

– И поэтому ты решила, раз уж мы и так катимся в ад, то почему бы на этом не заработать, да? – просто не представляю, как ещё держусь.

Старая сука мерзко так ухмыляется своими бесформенными губами, взирая на меня почти без страха.

– Они всего лишь безродные дворняги.

Эта фраза и становится контрольным выстрелом в остатки моего самообладания. Тем самым выключателем, что в последнее время так часто щёлкает в моей и без того больной башке. Но у меня осталась парочка самых важных вопросов.

– Сколько их было и всех ли ты помнишь?

– Семь. И да, я помню каждую из этих шобл.

– Ты продала их всех Григорьеву?

Она явно удивлена.

– Да.

– И ты ни разу его не спросила, куда делась предыдущая девочка? – риторический вопрос.

– Мне нет дела до этого.

– Кристина Иванова. В подробностях.