Направился к дереву, а я, заметив яркий фингал под правым глазом некромага, перевела взгляд на кровоподтёк на скуле инститора и приподняла брови:
– А что с вашими лицами?
Генрих мрачно ухмыльнулся и, прижав меня к себе, проговорил:
– Так… Мужской разговор. Ты как? Голова кружится? Слабость чувствуешь?
– Есть немного, – кивнула я. – Только не знаю, от яда ли… или от потери силы даймонии. – Я подняла лицо и, всматриваясь в изумрудные глаза Генриха, сурово спросила: – Как ты мог послать моего брата на смерть? Почему это Лежка должен был потерять пару литров крови ради моего спасения?
Генрих подозрительно быстро отвёл взгляд и, делая вид, что заинтересован происходящим у дерева, крикнул:
– Не трогай меч, иначе синий огонь сожжёт и Данью, и тебя. Зверун нужен живым, помнишь?
– А я не нужен? – хмыкнул Севир и холодно добавил: – Делать мне нечего, как железо инст
Мы повернулись к Аноли, которая поддерживала покачивающегося Лежика. Инкуб что-то шептал на ухо хранительнице, и она задумчиво кивала в ответ.– Багира убила зверуна, – наконец произнесла Аноли. – И только после этого покинула пост. Зверун принял вид собаки.– Данья всегда принимала образ кошки, – ровно прокомментировал Севир. – Возможно, в Тремдише был ещё один зверун… Если вы говорите, что Данью призвал волколак, значит мой призыв не подействовал на неё. Но, возможно, на него откликнулся другой зверь.Я прижала ладони ко рту, словно воочию наблюдая кровавую сцену в гостинице, когда на нашем пороге обнаружила останки мелкой шавки хозяйки. То короткое воспоминание собаки, которое изъяла перед её смертью… Теперь стали понятны чувства животного: этот зверун отчаянно защищал меня по приказу Севира! Два охранника подрались между собой и открыли путь реальному врагу! Руки задрожали: я совершенно запуталась, решая, кто
Улицы Тремдиша, заполненные людьми, напоминали волнующийся океан: казалось, все жители покинули свои дома, чтобы насладиться невероятным зрелищем – прогулкой некромага с рыжей невестой в драной футболке, да инкубом верхом на нежити… В руках у каждого или сотовый, или фотоаппарат, со всех сторон сверкали вспышки. Я невольно поморщилась… Впрочем, их можно понять: в глубинке нечасто что-то происходит, а тут зрелище, которое и в столице не каждый день увидишь!Опустила глаза, попыталась отряхнуться от кладбищенской грязи, да привести в порядок растрёпанные волосы: даже страшно представить, как я сейчас выгляжу… Наверняка, после этого жители Тремдиша и внукам будут рассказывать, какими страшными бывают настоящие столичные ведьмы! Впрочем, я уже не ведьма. Сердце ёкнуло, и я прислушалась к себе: неужели, мне грустно, что сила даймонии покинула меня? Да ни капли! Почему же так неспокойно? И это странное ощущение дискомфорта усиливается с каждым мгновением.
Одна из девушек вцепилась в рукав Олдрика и потрясла руку хранителя:– Что вы стоите? Спасите её!Я покосилась на отца и горько усмехнулась:– Он только пакости строить умеет. Ненавижу!– Мара… – Олдрик побледнел.– Умирая, жалею лишь о том, что так и не смогла провести ночь с Генрихом! – зло крикнула я и наградила родителя таким взглядом, что Олдрик невольно отступил. Ярость слегка притупила страх перед близкой смертью, и я распалилась ещё сильнее: – Нашёлся папочка и сразу права качать! Как смел ты связать Генриха своим дурацким договором? Видел бы ты, как он страдал от боли, когда целовал меня на кладбище! Ты – мерзкий садист, а не отец! У мужика член стоит, а воспользоваться он им не может…Аноли прижала ладонь к губам и странно покосилась на застывшего Генриха, а девица, которая держала Олдрика за рукав, густо покраснела и спряталась за хранителем.– Мара, ты не
Некромаг скрестил руки на груди и, словно сова, слегка склонил голову набок:– Если ты думаешь, что я оставил твоего брата на растерзание волколаку, то ошибаешься. Зверь не рискнул вступать со мной в личную схватку. Подхватив мёртвого зверуна, Вукула трусливо сбежал.– Вукула не трус! – вырвалось у меня.Севир приблизился ко мне вплотную и внимательно посмотрел в глаза:– Защищаешь волколака? Похоже, Генрих кое о чём умолчал во время нашей битвы… то есть, беседы. Так всё это из-за тебя? Любопытно… Чем же ты так довела этого волка, что он затеял такую сложную игру? И даже не побоялся вовлечь в неё не только непредсказуемого зверуна, но и некромагов?Я стушевалась, щёки опалило жаром.– Он мой бывший…Севир коротко хмыкнул и кивнул на Генриха, всё ещё разглядывающего меч:– Инститор отбил ведьму у волколака?! Забавно… А сейчас твой жених – некромаг. Собираешь к
Генрих изумлённо покачал головой, а я цапнула телефон некромага и хмуро покосилась на его затылок. Сумасшедшая мысль пришла мне в голову и я, хихикнув, положила телефоны на колени и, вытянув указательный палец, легонько прикоснулась кончиком ногтя к шее Севира. Ощутив прикосновение, некромаг обернулся:– Что?– Не прокатило, – огорчённо выдохнула я и откинулась спиной на сидение. Взяла сотовые и хмуро посмотрела на значки зарядки: – Лучше бы появилась способность поражать током противника!– Кровожадная какая, – саркастично отозвался Севир. – Сразу попыталась вырубить меня… Забыла, что я не жив?– Как раз поэтому и поэкспериментировала, – вызывающе ответила я. – Что тебе терять?Севир провёл ладонью по волосам:– Мою идеальную причёску!Я заметила впереди пару волков и воскликнула:– Смотрите! Это Лежка… и Аноли.– Кажется, у них
Аноли, криво ухмыльнувшись, запрыгнула на волка, и направила его по дороге, а Лежик послушно двинулся следом. Волки ускорили шаг и быстро удалялись, а я не могла понять, что же меня так тревожит: то, что инкуб беспрекословно отправился с женщиной, которую боится до чёртиков, или то, что Аноли потащила с собой возлюбленного, который только что потерял так много крови? Или то, что я сама так легко отпустила брата? Генрих нетерпеливо потянул меня за локоть:– Садись!Я быстро глянула на него и вновь обернулась на слегка сгорбленную спину Лежика: может, остановить его?– Мара! – рявкнул инститор: он уже уселся на водительское сидение и недовольно поглядывал на меня: – Может, решила пробежаться? – Он протянул руку, повернул ключ, взревел мотор. – Тогда до встречи в гостинице!– Стой! – вскрикнула я и торопливо распахнула дверцу. Усевшись, немного отодвинула меч и спросила: – Что значит «побольше насле
Рывок, и я, испуганно сжавшись, распахнула глаза. И тут же зажмурилась от яркого солнца. Забава потянула меня за руку:– Мара, просыпайся! Приехали.Я недовольно вырвалась: и откуда в ней столько энергии? Русалка всю дорогу теребила меня, вытаскивая всё новые и новые подробности жуткого приключения в доме зверуна. Мне даже в какой-то момент показалось, что она испытывает от моего рассказа удовольствие едва ли не большее, чем от ночных посиделок на дереве в местном парке. И это пугало сильнее, чем необходимость топать в Крамор и показывать свои странные руки Джерту.При воспоминании о сероглазом братце Генриха в животе похолодело. Я подняла голову и с изумлением узнала здание, рядом с которым мы остановились. Торопливо толкнула дверцу и, выскочив из автомобиля, обогнула его. Генрих вытаскивал из багажника наши вещи, а Севир равнодушно наблюдал за процессом: похоже, у некромага не возникало и мысли помочь инститору.Я дёрнула Генриха за край жилетки:
Я ощутила, что задыхаюсь, а по щекам градом покатились слёзы. Белоснежное марево застилало глаза, и я зажмурилась от нестерпимой рези, а когда подняла взгляд, Багиры перед собой уже не видела, лишь полутёмный коридор и слабо мерцающее зеркало на стене. Тело пробила дрожь, ладони, упирающиеся в пол, вспотели. Когда я упала?– Что это было? – одними губами прошептала я. Волосы на голове стянуло от холода, я не могла оторвать зачарованного взгляда от гладкой поверхности зеркала. – Я что… увидела воспоминание, даже не вытягивая его?! Генрих…– Что? – От неожиданности я сжалась и посмотрела снизу вверх на инститора: тот прикрыл дверь и, окинув меня колким взглядом, присел на корточки. – Что с тобой? Тебе нехорошо? У тебя лицо белее бумаги. Укачало? Или настолько тошно меня видеть?Я посмотрела в его изумрудные глаза, и сердце стало биться в два раза быстрее. Он готов отказаться от всего, лишь бы оградить меня от опасн