Пошла вон? Интересно – куда? Залезть под матрац? Под одеяло? Я бы с удовольствием пошла отсюда не просто вон, а куда намного подальше. Только для начала снял бы с меня ошейник, я себя в нем чувствую скотом на привязи. Лошадью или коровой, а может, сукой… как они нас называют на своем языке – русскими проститутками и суками. Аднан спас меня от Максуда, но я не чувствовала ни благодарности, ни радости. Это не было спасением. Просто одно животное более сильное и уважаемое в стае отобрало свою добычу у другого. При этом неизвестно, кто более яростно раздерет жертву, мне почему-то казалось, что это далеко не Максуд, и от ужаса сводило скулы и скручивало в узел желудок. Он говорил, что Аднан раньше делился с ним женщинами, отдавал их после себя, как рубаху с барского плеча. Говорил, что они вдвоем насиловали и мучали несчастных. О
Он приволок меня обратно в лагерь, снова швырнув поперек седла. Меня слегка подташнивало о мысли, какие раны остались на моей спине от его плетки. Я могла упасть в обморок, когда резалась ножом, и то слегка, а от понимания, что там остались свежие рубцы, у меня пекло в горле. Те места горели огнем, и я с ужасом думала о том, что нужно будет шевелиться и куда-то идти. В голове пульсировали его последние слова, и становилось все страшнее, я нисколько не сомневалась, что он сдержит свое слово, и меня ждет что-то жуткое в лагере. Но я даже представить не могла – что именно этот зверь для меня приготовил. Моей фантазии на это не хватало, и я не знаю, что лучше – уметь представлять или, как я, с ума сходить от неизвестности.
Он знал, что должен будет с ней сделать, когда найдет и притащит в лагерь. Так бы поступил его отец, его братья и любой из воинов. Так было правильно. Непокорная женщина хуже непокорного пса. В любом случае – это вина мужчины.Носился по этим пескам злой, как дьявол. Из-за ветра все следы ее замело. Он каждый «угол» здесь знал, как свои пять пальцев, так же как и каждую тварь, которая могла девчонку на тот свет отправить. Сам не знал, какого черта трясет всего от бессилия и паники, что до темноты найти не сможет, и тогда шансы, что она окажется живой, к
Наверное, я задремала у него на груди. Согрелась, расслабилась и уснула. Не помню, что именно мне снилось, но помню, как меня вырвало из этого сна словно клещами. Я вскинулась от того, что Аднан стиснул меня за плечи обеими руками и сильно тряхнул.– Просыпайся! На нас напали. Прячься за валунами и не шевелись. Когда все закончится, я заберу тебя. Сиди там и не высовывайся.
– Откуда ты знаешь русский язык?Кажется, вопрос застал его врасплох, и он опустил голову, чтобы посмотреть на меня.– Я думал, ты спишь.
– Впереди каньон, сворачивайте, ночевать будем в низине.– Там деревня.– Какая деревня?
Я крепко спала, когда услышала крики за пологом шатра, даже не крики, а дикие вопли боли и отчаяния. Кричал мужчина хрипло, рвано. Сон тут же испарился, и я подползла к двери, несмело выглядывая наружу. – Пощади, Аднан, пощади меня! Я всего лишь гонец. Меня послали к тебе. Гонцов не убивают.
Наконец-то мы приехали. Куда-то. В место, которое и Аднан, и его люди называли деревней. Конечно, именно мне было очень трудно назвать ЭТО деревней. Для меня все было больше похоже на цыганский табор из старых фильмов, и то не совсем. Ничего подобного я никогда раньше не видела. Множество домов, сколоченных из фанеры, досок, каких-то палок. Напоминает трущобы или халабуды, сараи. Это даже не нищета – это хуже, чем нищета. Увидев это поселение, я откровенно ужаснулась. Едва мы въехали в деревню, к нам выбежали старики, женщины и дети, они встречали воинов громкими криками, хлопали в ладоши и даже пританцовывали.
Меня разбудили громкие крики. Вопли, от которых кровь стыла в жилах, и сердце от страха сжалось с такой силой, что я подскочила на подушках, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Глаза опухли от слез и теперь с трудом открывались. Я не помнила, как уснула… помнила только, что она ушла. Девка та – танцовщица. Он не оставил ее рядом. Но легче от этого не стало, кислота внутри разлилась и продолжила жечь в груди под ребрами. Помнила, как Аднан вышел из хижины, и слышала, как он о чем-то говорит с Рифатом, они собрались проверить северную дорогу у каких-то камней, а потом я, видимо, уснула.