Все главы 366 километров: Глава 31 - Глава 40

Наконец-то, у нас закончились деньги. Пару дней назад мы встали с самого утра, свернули палатки и по берегу обошли охранника палаточного городка. Так нам удалось сохранить немного финансов. Теперь мы живём на нудистском пляже. Здесь стоит много палаток и первые дни нас даже смущало, что вокруг все голые. Но уже на третий день мы привыкли, наш организм перестал обращать внимание и бурно реагировать на обнажённых женщин, и в своих ярких плавках мы стали суровой оппозицией духовной и физической свободе наших соседей. Вы даже не представляете насколько сложно просто переступить через свою стеснительность и снять трусы, вывалив на всеобщее обозрение своё достоинство. Хотя, выглядывая из палатки мы ощущали себя в девственных райских кущах, среди невинных первородных. Теперь мы едим один раз в день, с утра. Готовим в котелке невразумительное варево, иногда подкрашивая его бульонными кубиками и консервированной килькой. За питьевой водой нужно ходить к горному роднику. Путь занимает

‑ Проснись, проснись…, ‑ сны уходят, оставляя лишь этот призрачный голос. Лёгким эхом отдаётся он в моей голове, сменяя чёрно-белые декорации на эпохальную пустоту. – Проснись, ‑ голос становится громче, заставляя меня открыть глаза, вырваться из цепких объятий сна. Я открываю глаза и вижу перед собой пустую стену…несколько секунд я привыкаю, пытаясь понять, что лежу в своей собственной квартире. Забыл, что вчера, смотря телевизор, повернул кровать в другую сторону…Это ещё ничего. Помню как-то в студенческую бытность мы праздновали чей-то день рождения. Пьянка была страшная. Праздновали мы всё это дело в селе и понапивались как скоты. Я даже не помню как в первый день ложился спать. На следующий день всё пошло по проторенному пути и уже в обед мы были в нормально-вчерашней кондиции. Вечером нам нужно было возвращаться, но в таком жутком состоянии мы не могли показываться дома. Поэтому поехали в гости к другу... У него мы выпили ещё чуть-чуть, а потом я заснул в кресл

Я бегу по городу не разбирая дороги. Бегу что было сил, пытаясь подальше убежать от всего этого. Вдаль от всего, как потерянный странник, свернувший с жизненного пути. В голове много мыслей, но все они бесполезны, бессмысленны. Улицы сливаются в бесконечный тоннель. Чёрную дыру, которая засасывает меня всё глубже и глубже. Я не знаю где сейчас нахожусь, я вижу только дорогу. Тысячи пройденных километров моей жизни. Бесцельного похода в небытие. Не знаю похож ли я сейчас на любителя конфет из известного американского фильма? Может быть…жизнь странная штука. Для кого-то она действительно похожа на коробку шоколада, для кого-то на экстремальный спорт, для кого-то на эдемский сад. Всё равно, рано или поздно все будут равны перед червями, рвущими нашу мёртвую плоть. Так какая разница как ты, в сущности, жил? Я останавливаюсь, шаря по карманам в поисках путеводителя по моей жизни. Какой номер трассы на которую я свернул? Есть ли она на карте или я уже перешагнул через условные бар

Я жил один уже несколько месяцев. Оставил Даше квартиру и купил себе маленькую и уютную в тихой части нашего маленького города. После нашего разрыва на меня словно что-то нашло. Моя личная жизнь превратилась в кровную месть всем женщинам мира. Первый месяц я почти не ночевал дома, напивался в самых неожиданных местах и с разными людьми, тратил деньги и иногда просыпался с совершенно незнакомыми мне девушками. Моя телефонная книжка была переполнена именами, которые мне не говорили ровным счётом ничего и я даже не пытался звонить этим людям, чтобы уточнить откуда у меня их номер телефона… После психологической разрядки и постоянного физического истощения я немного остепенился и решил составить график женского общества. Я решил, что больше всего мне подходит ритм сутки через двое, и чтобы не возникало ненужной путаницы, записывал имена девушек в ежедневник по дням недели, в которые я бы хотел их видеть. Их мнение меня не очень волновало, как, впрочем, и их чувства ко мне. Я думаю, что

Я живу в столице уже почти месяц. Отца отпустили, но постоянно вызывают на допросы. Честно говоря, я совершенно не знаю что же собственно здесь делаю. Почему я не возвращаюсь домой, а сижу один в этом городе, иногда названивая отцу. От него я стабильно получаю один и тот же ответ. Он сильно попал. Так что уже наверняка не отвертится. Не выберется из цепких лап правосудия. Вчера я заходил к нему домой. У него очередная подстилка. По её глазам видно, что она жутко нервничает и волнуется за себя. Переживает, как бы её не зацепили все эти судебные разбирательства. Она делает вид что всё хорошо, но я чувствую, как она напугана. Если бы она могла она бы собрала вещи ещё до того, как мы с отцом допили бутылку коньяка. ‑ Пап, ‑ что происходит, ‑ спрашиваю я. – Почему так? Почему ты? ‑ Никогда не угадаешь как…‑ он вздыхает, ‑ на всё воля Божья, ‑ он смотрит на моё исчезнувшее ухо. Мне кажется, что только он видит его. Потому что он слишком сильно любит меня, чтобы зам