Все главы Ворожея бессмертного ярла: Глава 11 - Глава 20

Метель хохотала, отчаянно веселилась, мчалась на белых конях, что смотрели вперед застывшими, словно лед, глазами. Завывали снежные приспешники, перекрикивались нечеловеческими голосами — смесью рева ветра и плача непогоды. Привстала Метель на колеснице, свистнула залихватски так, что уши заложило у всех в округе, и помчалась вперед. Вслед ей понеслись Мороз и Стужа, ни на шаг не отставая от своей госпожи.Острова-Призраки встретили вьюгу покоем и смирением. Впрочем, как и всегда. Ведь почти не бывает здесь солнечных дней, солнце редко балует местных теплом и лаской. Но люди привыкли к холоду и пасмурному небу, привыкли к дождям, пурге и ледяному северному морю, таящему в глубинах затонувшие корабли и чудовищ. Последние иногда выползали на берег, задумчиво смотрели на деревеньки блеклыми глазами и переговаривались на странном булькающем языке, который не дано понять ни одному человеку.Порой на самом большом острове чудовищ собиралось очень много. Особенно за нес

Йанта еще смутно помнила, как ее окутал плащ, тяжелый и холодный, словно до этого лежал на плечах у статуи, а не у живого существа. Именно существа, потому что на человека хозяин ледяного дворца был похож только внешне. Да и то — издалека. Если не всматриваться в холодную мертвую красоту, от вида которой кровь стынет в жилах и губы немеют. И плащ его не грел, а сковывал и обременял, так что даже ноги подкосились, и Йанта упала бы, но помешали чужие руки, удержавшие ее легко, словно ворожея ничего не весила.А потом стало темно. Только перед глазами еще несколько мгновений вспыхивали бело-голубые искры, будто солнце играло на крупных снежинках, но и они быстро погасли. Йанта дернулась, пытаясь высвободиться из плена плаща, и полетела в холодную темноту, как в ночное море…Потом, проснувшись, она не смогла бы сказать, сколько времени провела в болезненном забытьи, порой просыпаясь, чтобы удобнее уложить измученное тело, и снова погружаясь в сон. Холод постеп

Засыпая в холодной постели, которую бесцветный огонь в пустом очаге так и не смог согреть, Йанта опасалась, что кошмары прошлой ночи вернутся. Было похоже, что они ждут ее за тонкой гранью дремоты, чтобы испортить сны, как гниль портит зрелый плод. И ароматная спелость, тающая на губах, обернется кислой горечью страха… Камень стен и пола источал многовековую стужу, а с потолка разве что сосульки не свисали, как в дворцовом зале, где ее встретил тот, чье имя не хотелось произносить вслух — еще привлечешь внимание. Йанта никогда не любила холода и противилась ему всем своим существом, всем внутренним жаром. Мороз хорош изредка и понемногу, чтобы сделать горячее вино и пламя в очаге еще желаннее и приятнее, чтобы щеки загорелись и кровь быстрее побежала по жилам, спасая застывшее тело. Но вечный холод? Жутко…И потому она куталась в толстое шерстяное одеяло, одновременно желая уснуть, чтоб согреться, и боясь этого. Смотрела на белую стену, по которой металась

Утром в ее комнате оказалось почти тепло. Не так, конечно, как в добротном доме, где всю ночь топится печь, наполняя воздух сухим ласковым жаром, но терпимо. Можно вылезти из-под одеяла и одеться, не стуча зубами. Но вылезать не хотелось. Глаза открывать — и то было тошно.Умом Йанта понимала, что ее вины в случившемся нет. Наведенному сну почти невозможно противиться, а эти грезы плел истинный мастер своего дела. Но от уговоров рассудка на сердце было не легче. Она ведь даже не пыталась толком сопротивляться, сразу сдавшись паутине страха и желания. Что уж лгать самой себе? Если бы истово, разумом, душой и телом отказалась подчиниться — греза просто не нашла бы уязвимого места, куда можно проскользнуть, чтобы овладеть жертвой. А она поддалась.И теперь можно сколько угодно говорить себе, что испугалась ледяного поцелуя, что не было сил и магии, что это лишь сон, а наяву ее тело осталось нетронутым… Все это были пустые оправдания. И неважно, узнает л

Чайки кричали громко. Возмущались, глядя на браво идущий по волнам корабль и моряков, которые даже не думали что-то бросить на прокорм пернатым бандитам. Кружили над палубой, садились на мачту.Но собравшаяся на носу команда не обращала на них внимания. Взоры всех были обращены к стройной валкаре, закованной в серебряную кольчугу. Серые глаза Астрид метали молнии, а копье в руке того и гляди могло полететь в чью-то голову. После того, как корабль всласть побросало у берегов Островов-Призраков рукой Гунфридра, «Гордый линорм» швырнули аж в Маргюгрову пучину, чтобы забрать Фьялбъёрна и Яшраха. А сейчас волны на огромной скорости несли его к Морскому народу.— Гунфридр гневается на тебя, Фьялбъёрн Драуг, — громко и грозно сказала Астрид. — Владыка недоволен, что службу ему ты променял на смертную девицу. Вот станешь сам себе хозяином — тогда и будешь решать, что делать. А сейчас — повинуйся. Ты же и моими посланиями пренебрег, и в