Глава 9. Неожиданность

Головная боль, давящая тяжесть в желудке, подступающая тошнота – первые ощущения моего утра. Необычный запах, проникающий в ноздри, не поддающийся идентификации – сразу после. С трудом разлепляю глаза и натыкаюсь на спящего рядом мужчину. Меня обдает жаром, сердечный ритм взлетает к максимально возможным двести двадцати ударам, и все только что испытываемые неприятные ощущения отходят на второй план.

Морщу лоб, но это не помогает восстановить картину прошедшей ночи. Последние мои воспоминания – разговор с «освободившим» меня на ночь гостем и вкусные фруктовые коктейли... От ужаса прошибает пот. Неужели я уехала с ним из клуба?! Отложив в сторону страх, я осторожно приподнимаюсь на локте, чтобы рассмотреть спящего рядом человека, и мне становится еще хуже – в кровати со мной Марк!

«Я переспала с боссом!» – истерично воплю сама себе. – «Катастрофа!»

В этот самый момент босс открывает сонные глаза, и мы встречаемся взглядами... Сердце ставит новые неизвестные науке рекорды скорости и гулко отдает в ушах,

во рту пересыхает. Более нелепой ситуации в моем случае я не могла себе даже представить.

– Доброе утро, – произносит он как ни в чем не бывало. – Как самочувствие?

Я отмираю, ложусь обратно на подушку, чтобы скрыть от него свой шок, и мямлю:

– Нормально.

Марк поворачивается ко мне:

– Что-нибудь помнишь?!

Меня накрывает волна удушья и красноты, но я все же пытаюсь вытолкнуть из

себя вопрос, пульсирующий в сознании: – Ты... Мы... У нас...

Видимо по пикантности ситуации, по моему бросающемуся в глаза смущению мужчина понимает мой вопрос без недосказанных слов и, усмехнувшись, бросает в лицо:

– Нет, конечно!

От жгучей обиды на сердце неприятно. Я недостаточно хороша для него?! И пусть, если бы я услышала от Марка совершенно противоположный ответ, мне было бы еще хуже, но сейчас я не могу не признать, что его «нет, конечно» меня задело.

Неожиданно он притягивает меня к себе.

– А ты бы хотела?

Словно змей-искуситель, Марк смотрит мне даже не в глаза, а в самую душу,

пытаясь разобрать мой ответ там. Я растерянно моргаю и даже не сопротивляюсь, позволяя его рукам касаться голой кожи поясницы, и несмотря на то что между нами его одеяло и остатки покрывала, что еще полностью не съехало с моего тела от резкого перемещения, но я чувствую закручивающий меня водоворот ярких ощущений от волнующей близости и пьянящего мужского запаха... А еще меня накрывает страх... непонятный, необъяснимый, но подавляющий.

Вырываюсь из его рук и с удовольствием возвращаю ему его же ответ:

– Нет, конечно.

Отбрасываю покрывало и замечаю на себе вчерашнюю одежду для второго

выступления. Вот я дура! Конечно, ничего не было, иначе бы одежды на мне тоже не

было.

Резко встаю и плюхаюсь обратно на кровать, чувствуя слабость и головокружение.

Наверно, я еще не совсем протрезвела. Сколько вообще надо времени, чтобы из крови вышел весь алкоголь?! Не помню. Да даже если бы и помнила примерный расчет, все равно не смогла бы сделать, поскольку память не сохранила сведений о том, сколько вообще я выпила. Однозначно помню, что у женщин с массой тела как у меня он выходит дольше...

Ощущаю спиной его взгляд и заставляю себя встать. Второй раз я делаю это медленно, и голова кружится совсем не значительно. Соображаю, что дальше. Я в незнакомой квартире и естественно не знаю, где туалет, да и для того, чтобы помыться, мне как минимум нужно полотенце. Осознав, что все равно, как бы мне не хотелось, мне придется обратиться к Марку за помощью, поворачиваюсь и упираюсь в его глаза.

– Я могу принять душ?

Мужчина кивает. И все! Не рассказывает, как радушный хозяин, где находится его ванная комната, не встает, чтобы дать мне полотенце, просто наблюдает за мной, как за забавной зверушкой.

– Где у вас ванна?!

Он молча вылезает из-под одеяла, и я, невольно скользнув по его вылепленной из стальных мышц фигуре, смущенно отвожу глаза. Вроде нет ничего особенного увидеть мужчину в боксерах, на пляже ведь люди, не стесняясь, ходят в плавках, и это совершенно никого не волнует, но почему-то смотреть на Марка в таком виде наедине мне кажется слишком интимным.

По-прежнему ничего не надев на себя, он открывает дверцу шкафа-купе и достав что-то оттуда, направляется в мою сторону. По мере его приближения я начинаю

дергаться и краснеть. Он слишком красивый и слишком раздетый, а я... я правда его

боюсь...

Не смотря ему в глаза, я нервно мечусь от его каменной большой грудной мышцы

вниз по эффектно прорисовывающимся прямым. Оттуда испуганно перевожу взгляд на мощные плечелучевые и дельтовидные мышцы к шее и снова вниз... На его экземпляре можно без учебника изучать анатомию, настолько его тело развито и рельефно.

Чувствую кожей его ухмылку, автоматически начинаю злиться и поднимаю рассерженные глаза. Что с того, что мне некомфортно наедине с чужим полуголым мужчиной?! Это нормально для приличной девушки! Прикусываю язык. Слово «приличная» после сегодняшней ночи можно вычеркнуть из арсенала моих качеств. К сожалению...

Взгляд, с которым я встречаюсь, обжигает меня своим огнем, как палящее солнце, и снижает накал моих эмоций. Он слишком опасный! Осторожно, стараясь не коснуться его пальцев, забираю полотенце и футболку, которые он протягивает мне, и автоматически отступаю на шаг, чтобы обезопасить себя.

– Давай на ты?!

Я тут же, не споря, киваю в знак согласия. Не потому что хочу этого, а потому что желаю быстрее закончить это пугающее и одновременно волнующее меня общение и оказаться в спасительном одиночестве ванной.

– Пойдем, – бросает мужчина, отворачиваясь, и направляется из комнаты.

Я послушно иду за ним.

Ванна оказывается буквально сразу в коридоре. Войдя в распахнутую для меня

дверь, я сразу трусливо защелкиваю замок и чувствую такое невероятное расслабляющее чувство безопасности.

Подойдя к зеркалу, я кидаю взгляд на свое отражение и ужасаюсь: лихорадочно блестящие глаза, черные подтеки от размазавшейся туши... Я похожа на сошедшую с ума панду! И он видел меня такой! Да, день начался скверно.

Сбрасываю с себя одежду, разбираюсь с рычагами душа и, настроив воду, вхожу под блаженные струи. Пару минут просто стою под ними и наслаждаюсь их теплыми объятьями, а потом начинаю исследовать содержимое зеленых баночек, стоящих на полочке. Все названия написаны на английском, и я не все понимаю, но, найдя знакомую надпись «shampooing», уверенно беру ее. Запах, источаемый флаконом, нежный и тонкий. Кажется, я даже улавливаю запах лаванды и прежде, чем начать использовать ее по назначению, я вдыхаю этот аромат и наслаждаюсь им.

Закончив с помывкой, выхожу, вытираюсь и надеваю футболку, пахнущую свежестью. Она явно Марка, поскольку я утопаю в ней. Подбираю вчерашние шорты, тоже натягиваю их на себя, остальные вещи складываю в найденный пакет для мусора. Снова подхожу к зеркалу, отмечаю, что выгляжу уже значительно лучше, и, уставившись на одиноко стоящую в стакане щетку, чищу зубы при помощи пальца. Покопавшись в ящиках и найдя расческу и фен, сушу волосы.

Когда я покидаю спасительные стены ванной, то теряюсь. Я не знаю куда идти: направо, обратно в комнату, или налево по коридору, туда, где я еще не была (по крайней мере, в адекватном состоянии). Прислушиваюсь и, услышав признаки жизни с неизведанной стороны квартиры, направляюсь на звук.

Миновав коридор, я упираюсь в открытую настежь двухстворчатую дверь и заглядываю. Первое, что попадается мне на глаза, это большие электронные часы на полке. Прихожу в ужас – почти двенадцать. Я уже опоздала на вторую пару.

– Проходи завтракать! – слышу голос Марка, но никак не реагирую, а потом извергаю из себя водопад вопросов:

– Где территориально находится твоя квартира? Где мои вещи и телефон?! Можешь вызвать такси?!

Встречаю внимательный взгляд мужчины и слышу:

– Сядь и успокойся!

Понимая, что упрямством ничего не добьюсь, послушно сажусь за стол. Он

придвигает мне воду.

– Таблетка нужна?

Мотаю головой и, улавливая запах кофе, витающий в огромной кухне-гостиной,

прошу:

– Если можно кофе.

– Американо?! Капучино?!

– Капучино.

Марк отходит к кофемашине и говорит:

– Сейчас позавтракаем, и я отвезу тебя в клуб за вещами.

Допиваю воду, аккуратно ставлю стакан на стеклянный стол и признаюсь:

– Я в институт опаздываю.

– Ты хочешь поехать так?!

Он насмешливо бросает взгляд на свою футболку, одетую на мне, из-под которой

даже не видно коротких шорт.

– Нет, но я не хочу терять время на завтрак.

– Хорошо. Выпьем кофе и поедем.

Мужчина подносит мне приготовленный собственными руками напиток, садится

рядом к своей чашке и изучающе смотрит на меня. Обжигаясь, глотаю молочную пенку, чтобы скорее прервать этот вводящий меня в смущение тет-а-тет, поскольку Марк не считает нужным пощадить мою внезапно обострившуюся застенчивость и отвести свой пронзительный взгляд.

В коридоре, запихнув ноги в неудобные стрипы, сижу на пуфике, ожидая хозяина. Мужчина появляется через пару минут и протягивает мне черную флисовую ткань.

– Надень! – в своем духе распоряжается он, и я, не имея сил и желания спорить, беру толстовку и выполняю.

В фойе, ожидая лифт, мы сталкиваемся со стильно одетой женщиной, которая, скользнув взглядом по Марку, облаченному во влитой и явно дорогой костюм, недоуменно смотрит на меня, кричаще диссонирующую своим внешним видом с представительным мужчиной, и от этого я чувствую себя еще более скверно.

В грузовой и вполне просторной кабине мне кажется невероятно тесно. Энергетика этого человека давит на меня настолько, что легким не хватает воздуха, а мне – мужества не отводить взгляд. Я смотрю на пол, на его начищенные до блеска ботинки, на стены, но только не на Марка. Нервничая, тереблю пальцами край черной мягкой ткани и не понимаю, почему железная клетка еле перемещается в пространстве. Спуск с шестнадцатого этажа, кажется, длится целую вечность и лишает меня нервных клеток.

Когда наконец на минус первом этаже лифт останавливается и выпускает нас из своих недр, я едва не выскакиваю из него.

Подземный паркинг, черная машина с хищным профилем, салон, пахнущий новой кожей и каким-то незнакомым запахом и будоражащий сознание, мужчина рядом.

Следом город, оживленное движение, неловкость от его присутствия и от вскользь бросаемых им взглядов и появившееся здание клуба.

Припарковав машину и заглушив двигатель, Марк ловит меня за локоть, когда я уже поворачиваюсь к двери, чтобы поскорее сбежать, и бросает:

– Подожди.

Очень хочется не послушаться, но я мужественно убираю свободную не горящую от его прикосновения руку от двери и поворачиваюсь.

Мужчина протягивает белый конверт, на котором написано Асаль, и я, опуская глаза, беру его. Надеясь, что это все, я снова тяну за серебряную ручку, чтобы покинуть салон его машины, но он оглушает меня своими словами:

– Я дам тебе денег на операцию. Возвращать их не надо. Но я не хочу больше тут тебя видеть.

Сижу в оцепенении. Марк вроде предлагает мне денег безвозмездно, как Стас, а у меня такое ощущение, что меня сейчас оскорбили.

Не знаю, что меня возмущает больше: фраза, что он не хочет меня видеть, или интонация, с которой она была произнесена.

«Кто он мне такой, чтобы решать, где мне появляться, а где нет!» – подает голос ущемленное самолюбие, и я, поддаваясь его настроению, с вызовом кидаю:

– Что я буду тебе должна?!

– Ничего.

Усмехаюсь. Я не верю ему. Это как раз тот случай, когда предложение изначально

содержит подвох и к чему-то меня обяжет. Я это подозреваю каким-то седьмым чувством. – Мне не нужны твои деньги! – выбрасываю ему в лицо.

Мы сталкиваемся взглядами, как борцы на ринге – кто кого – и эмоционально

смотрим друг на друга, пока я, снова не сдав позиций, в третий раз поворачиваюсь к двери и кидаю напоследок, опять вернув дистанцию между нами, павшую сегодняшним

утром:

– Если я не устраиваю вас как сотрудник, сообщите мне это официально!

Вылетаю из машины и несусь к входу с пылающими от волнения щеками, все еще негодуя от его фразы «не хочу больше тут тебя видеть». Что я вчера такого сделала, что Марк, сам настоявший, чтобы меня взяли, сейчас не хочет, чтобы я работала в его клубе?! И еще говорят, что это женщины непостоянны!

Открываю гримерку, там, естественно, никого нет, и первым делом хватаю телефон. Пару пропущенных от Оксаны и Нади, много от мамы. Чувствую невероятное угрызение совести, что заставила ее волноваться, и звоню.

Не давая ей даже произнести «алло», а тем более ничего спросить, я сразу после соединения тараторю:

– Мама, привет, прости, что не отвечала! Телефон был на беззвучном, и еще на работе устала... Со мной все хорошо.

– Я волновалась... – слышу в ответ, и мое сердце сжимается от звука любимого голоса. Горько улыбаюсь и шепчу:

– Прости, я не хотела! Я люблю тебя!

– И я тебя! – и через секундное молчание: – Ты где сейчас?!

– В универе на парах. Я попозже приеду, – с трудом выталкиваю из себя.

– Хорошо.

Разъединяюсь, переодеваюсь, оставляю вещи Марка в своем шкафчике, но никак

не могу избавиться от гадкого чувства, что вызвала во мне ложь. Вот она моя действительность. Я все больше и больше отхожу от своего принципа не врать. Промолчать, перевести разговор, но не врать! Я с каждым новым днем становлюсь другой. Такой, какой никогда не хотела быть. Понимаю, что дальше будет только хуже: ложь будет как клубок наматываться и становиться все больше, но мне уже не сойти с

поезда, что несет меня во мрак другой не нравящейся мне жизни. Снова откладываю неприятные мысли в сторону. Это уже стало для меня обычным, боюсь: это скоро войдет в мою привычку, но сейчас я не в состоянии думать ни о чем. Я до сих пор чувствую себя плохо, утро мое было ужасным, а в данный момент мне надо быстрее попасть туда, где я должна была быть еще три часа назад.

В университет я впритык успеваю к третьей паре и, встретив удивленную Оксану, вру уже ей о причинах своего опоздания. С горем пополам отсиживаю полтора часа и лечу домой, чтобы хоть немного побыть с мамой и набраться стимула для того, чтобы ночью выходить на сцену танцевать стриптиз.

Опоздание – с детства для меня признак дурного тона, и сегодня, уже один раз нарушив свои внегласные правила, я вышла из дома заранее. Я хочу прийти на работу вовремя. В итоге, как всегда, бывает, когда не торопишься, приезжаю в клуб на полчаса раньше требуемого.

Сунувшись в свой шкафчик, уперевшись глазами в вещи Марка, я решаю воспользоваться появившимся временем и вернуть их ему, предотвратив все ненужные вопросы от Нади и других девочек. Понимаю, что вещи надо отдавать чистыми, но я не могу, не спалившись, сделать этого так, что мне придется спрятать свои принципы, а ему постирать самому.

Идя по коридору, шаг за шагом приближаясь к цели, я чувствую ускоряющийся пульс, будто с каждым шагом я добавляю скорость, и сердце наращивает мощь, помогая мне в этом.

У двери я пытаюсь успокоиться, но этот человек и мое спокойствие – это как день и ночь – несовместимы и существуют только порознь. В итоге бросаю эту затею и стучу.

Голос, разрешающий зайти, ватные ноги, его глаза, изучающе проскользившие по моей фигуре и остановившиеся на лице.

– Я принесла вещи, – бормочу я, как двоечница у доски, а он сухо отвечает:

– Положи на диван.

Я выполняю, оборачиваюсь. Марк изучает какие-то бумаги и всем своим видом

показывает, что ему безразлично мое присутствие. Ну да, конечно, он же говорил, что не хочет меня видеть в своем клубе. Почему же меня это так задевает?! Я и сама собираюсь остаться здесь ровно на столько, чтобы рассчитаться с долгами. Сглатываю ком обиды и стремительно направляюсь к выходу. Он ничего не говорит и, итак, не слишком хорошее настроение пикирует вниз. А что я хотела?!

Влетаю в гримерку, будто за мной гонятся черти, и сталкиваюсь с удивленным взглядом Нади.

– Ты чего трубку не берешь?!

– Телефон на беззвучном. Не слышала, – выдыхаю я, понимая, что вру уже всем. Сначала я была у Марка, и мобильный не был в пределах моей досягаемости, потом на парах, где я не могла нарушить тишину, а дома разговаривать с Надей я не стала, поскольку рядом была мама.

– Я волновалась, когда ты вечером пропала. Что-то случилось?!

Молчу и не знаю: признаваться в произошедшем или нет.

Надя смотрит на меня рентгеновским взглядом, и я сдаюсь.

– Я уснула на диване, а проснулась в квартире Марка! Только, пожалуйста,

никому не говори об этом!

Подруга настолько ошарашена, что, молча, не мигая, смотрит на меня несколько секунд.

– Ты переспала с ним?!

– Нет, конечно! – возмущаюсь я и, видя по выражению ее лица, что без подробностей не обойтись, рассказываю о произошедшем ту часть, что сохранилась в моей памяти.

– Если честно, я в шоке! – резюмирует девушка. – Марк никогда ни с кем тут не мутил! Это на него многие пытались аркан накинуть, но он всегда всех отшивал и находил развлечения на стороне.

– Он сказал, что не хочет меня здесь видеть! – напоминаю я ей. – Может, он хочет видеть тебя в другом статусе рядом с собой?! Закатываю глаза.

– Ты хоть сама веришь в то, что говоришь?!

Подруга улыбается и кивает.

Я отмахиваюсь и прошу:

– Давай оставим этот разговор. Мне надо сгрести себя в кучу и настроиться на

работу.

Надя кивает, исчезает за моей спиной и появляется через пару мгновений со

своей неизменной уже полупустой бутылкой.

Увидев ее, я начинаю остро чувствовать до сих пор не прошедший дискомфорт

в желудке и бормочу: – Я пас!

– Стопку для настроения!

Отрицательно мотаю головой.

– Надя, меня до сих пор от алкоголя мутит!

– Подобное лечат подобным! Слышала такую фразу?!

– Это слова Воланда.

В пустых глазах подруги непонимание, и я добавляю:

– Герой Булгакова из книги «Мастер и Маргарита».

Девушка кивает, но я отмечаю, что это произведение школьной программы

обошло ее стороной.

– Ты вчера много заработала? – переведя тему, спрашивает она.

– Десять тысяч и за консумацию полторы тысячи.

– Ни фига себе! – кажется, я второй раз за вечер ввела подругу в шок.

Я пожимаю плечами.

В комнату входят Злата, Лилу и Матильда и заполняют пространство своими

звонкими голосами.

– Как прошел твой первый день? – интересуется рыжеволосая женщина, как

только встречается со мной взглядом.

– Хорошо! Клиент попался отличный: болтал и меня не трогал. Я даже второй раз

не выходила на сцену.

– У нас не клиенты, а гости, – высокомерно поправляет Злата, а Надя, подхватив

эту тему, начинает рассуждать:

– Мне кажется, что в клубе выбрали неправильное определение, ведь это

подсознательно наталкивает людей на определенную халяву. Человек пришел в гости и ждет, что его должны угостить, а тут бац – за всеплатить нужно!

– Согласна. Особенно некоторым гостям, которые тяжело расстаются с деньгами.

– Девочки, вспомните слова Мегеровны: мы должны находить подход к любому и быть хорошими психологами.

После минутной тишины снова звучит голос Златы, и ее глаза откровенно враждебно смотрят на меня:

– Даже таким выскочкам как ты всегда везти не будет!

– Злата! – кто-то одергивает ее, но девушка не умолкает:

– Она должна знать, чего ей ждать!

– Что ты к ней прицепилась?! – хмурясь, кидает Матильда, а та, нисколько не

обидевшись, продолжает высказываться:

– Гости не всегда будут слушать, как она вешает лапшу на уши, и смотреть, как она

улыбается. Они могут облапать и быть агрессивными и послать подальше, при этом хамить им в ответ, как все знают, нельзя.

– А мне больше всего не нравятся неухоженные мужчины. Меня передергивает от их прикосновений. Всегда стараюсь не попадаться им на глаза, – разряжая напряженную обстановку, повисшую в воздухе, неожиданно делится своими мыслями Лилу,

молчавшая до этого.

Разговор подхватывает Матильда и, продолжая наносить на лицо пудру, рассказывает:

– Девочки, в прошлом моем клубе у нас был гость с необычными

предпочтениями – любитель БДСМ. Он часто оплачивал час освобождения девушке, чтобы просто раздеть ее, завязать глаза и пристегнуть к столу. Так она и сидела на коленях целый час.

– А я была свидетелем, как одна девушка настолько достала гостя, что он посадил ее на час освобождения в клетку для go-go, только чтобы она отстала.

– Всякие гости бывают, но чаще хорошие, с которыми приятно пообщаться и даже можно узнать много нового! – явно для меня на хорошей ноте закрывает тему Надя, но я все еще не в состоянии отпустить этот разговор решаю уточнить:

– Бывает, что гости клуба переходят рамки дозволенного?

– Нет, не бывает.

– У нас определенная публика, которая, во-первых, четко знает, что здесь строго

без интима, а во-вторых, они приходят за шоу. Некоторые приносят букеты, подарки. Многие ходят к определенным девушкам.

Я удивленно приподнимаю брови, а Матильда продолжает:

– Злата у нас до сих пор тут ищет своего принца!

– Ну а как иначе? – восклицает блондинка. – Где еще знакомиться?

– Нестрашно искать мужчину в стриптиз-клубе? – удивляюсь я и поворачиваюсь к

стерве с ангельским лицом.

– Нет, – отрезает она словами и взглядом. – К вопросам любви я подхожу с

головой. Не приемлю знакомств на улице или в метро. В клуб приходят уже готовые, упакованные мужчины. То, что надо.

– И что были такие случаи, чтобы девушка находила тут своего мужчину? – подстрекаемая любопытством, снова спрашиваю я.

– Да. Находят и уходят из профессии. Вряд ли кто будет терпеть супругу, сидящую каждый вечер на коленях других мужчин.

– Поэтому век танцовщиц стриптиза недолог, как правило, девушки от восемнадцати до тридцати.

В зале царит атмосфера отдыха: музыка, полумрак, красивые полуголые девушки, легкий флирт (обсуждать философию Канта или нетленные шедевры русской классики здесь никто не пытается). Сегодня эта картинка воспринимается легче, наверно, я смирилась с тем, что я часть всего этого.

Надя, прежде чем уплыть в свободное плавание на поиски своей добычи, наклонившись ко мне ближе, делится новыми лайфхаками:

– Мы делим гостей на две категории: «фантики» и «контингент». «Фантики» – это студенты или начинающий офисный планктон, которые решили поменять традиционное пиво с креветками на голых женщин. У каждого по тысяче рублей в кармане, и при всех твоих стараниях больше этой суммы они тебе не дадут.

Я внимательно слушаю подругу, чтобы ничего не упустить.

– «Контингент» – напротив, солидные взрослые мужчины в дорогих костюмах. Они лакомый кусочек, поскольку за один вечер на них можно заработать

от пяти до десяти тысяч. Главное – найти подход и правильно «развести».

– А как понять, кто из них кто?

– И тех, и других, в общем-то, видно сразу. Возраст, одежда, то, что стоит на столах. Я еще во время танца сортирую их, чтобы потом подойти к кому нужно и получить вознаграждение.

Я хмурюсь, вспоминая вчерашнее выступление. Рассматривать гостей во время танца я точно не смогу просто потому, что, скорее всего, как вчера стану исполнять его с закрытыми глазами и буду открывать их только по мере необходимости, чтобы не свалиться и не потерять из вида пилон.

– Правда, иногда можно ошибиться, – добавляет Надя. – Вроде галстук у него дорогой, выпивка недешевая, а подходишь, танцуешь перед ним, а он «фантик». Просто умело прикидывается.

Вздыхаю, если опытной подруге не различить их, то куда уж мне.

– Психология вообще очень важна в нашей профессии. Нужно прочувствовать гостя, создать для него комфортную обстановку, и тогда он с удовольствием отдаст тебе свои деньги.

Надя оставляет меня одну, и я как вчера маневрирую между столиками, останавливаюсь, смотрю за происходящим на сцене, пока в самый неожиданный момент не слышу:

– Эй, иди сюда!

Меня коробит обращение, но я с идиотской улыбкой поворачиваюсь на звук. Мужчина из разряда «контингент», насколько я могу судить по своему скромному

опыту, явно считающий себя по меньшей мере суперзвездой, оценивающе смотрит на

меня.

Когда мы встречаемся глазами, он хлопает по свободному месту рядом. Бледнею, но, не стирая нарисованную улыбку, иду в его сторону, молча повторяя:

«Господи, спаси и сохрани меня».

Опускаюсь рядом, почти не дыша, и неслушающимися губами выдыхаю:

– Привет.

– Ты новенькая? – не стесняясь рассматривать меня вблизи, спрашивает он. Думаю, ответ ему очевиден, но я выталкиваю из себя новое слово:

– Да.

Мужчина кладет руку на спинку дивана и практически нависает надо мной. Сейчас

со стороны мы, наверно, похожи на удава и кролика.

Буквально через мгновенье он еще больше сокращает мое личное пространство,

приближаясь ко мне корпусом, и проводит рукой по щеке. – Ты сладенькая.

Я дергаюсь и испуганно смотрю на него.

В его глазах удивление, но оно быстро сменяется чем-то другим, что мне совсем не нравится.

– Не бойся меня. Я тебе сейчас коктейльчик закажу, чтобы ты расслабилась.

Я киваю. Думаю, сейчас я точно не откажусь от алкоголя. На трезвую голову такое «общение» сводит меня с ума.

Принесенный коктейль я не выпиваю, а заглатываю, поскольку его руки, скользящие по моим бедрам и талии, вводят меня попеременно то в краску, то в дрожь, то в ступор.

– Станцуешь для меня приват! – не сводя с меня глаз, говорит мужчина. Это даже не вопрос, а скорее утверждение, и я чувствую, как лечу вниз в бездну отчаянья. Надя еще не посвятила меня в подробный курс о приватных танцах, но по некоторым высказываниям девочек я знаю, что это происходит в vip-комнате и гость может себе позволить гораздо больше, чем на диване в зале.

Пока я растерянно хлопаю глазами, он решительно подзывает Маргариту и выражает ей свое желание.

Все, что происходит потом, происходит точно не со мной, поскольку я вижу все это как в тумане и практически ничего не слышу. Действительность возвращается только после слов Маргариты:

– У Асаль пока испытательный срок и она еще не вправе выполнять все пункты crazy-меню. Вы можете выбрать любую другую девочку.

Я практически с обожанием смотрю на женщину. Она словно протянула мне утопающей руку и вернула меня к жизни.

Однако мой гость оказывается упрямым.

– Я хочу эту.

– Она станцует для вас свой первый приватный танец, но чуть позже.

– Что за хрень. Я не хочу ждать, – привлекая к нам всеобщее внимание громко

выброшенными фразами, орет мужчина.

– Она станцует вам его б*******о в качестве компенсации за ожидание, – сладко

говорит Мегеровна и получает от меня холодный взгляд. Я платно-то не хочу это делать, а б*******о меня точно никто не заставит!

– Ладно, – кидает, словно мелочь на паперти, гость и машет рукой на Маргариту, чтобы та ушла.

Время после этого инцидента тянется как ириска из моего детства – медленно и тягуче. Мужчина самостоятельно решает, что в качестве компенсации за неудовлетворение его желаний ему доступна опция прикасаться ко мне больше и настойчивее, а я, старательно пряча брезгливость за тающей улыбкой, стараюсь незаметно увеличить расстояние между нами. Только он, словно магнит, снова приближается ко мне, а я опять отодвигаюсь, пока пути к отступлению, а именно длинна дивана, не заканчиваются.

За первым коктейлем следует второй и третий, и я, изнемогая от посягательств своего фривольного гостя, которого, похоже, забавляет странная дерганая девушка, молю о том, чтобы диджей быстрее назвал мое имя, и я могла уйти.

Наконец это свершается, и я, как пружина, прорывающая ткань старой обивки, подскакиваю с дивана и направляюсь к сцене.

Исполнить во второй раз танец оказывается легче. Я опять абстрагируюсь, закрываю глаза и раздеваюсь на глазах присутствующих. Но собрать деньги – для меня все также одно из самых неприятных занятий, и прикосновение к моему телу чужих рук вызывает противную дрожь и отвращение, видно я точно не из семейства кошачьих, и чужие ласки мне претят.

Как только сборы податей завершаются, я вылетаю из зала и иду в убежище гримерной переодеться и набраться сил для продолжения нескончаемой ночи.

В этот раз к успокоительной бутылке я не притрагиваюсь, да и выпитым коктейлям веду счет, потому что вариант уснуть на диване и проснуться в квартире Марка меня не устраивает.

Едва я снова вхожу в зал, как опять становлюсь свидетелем того, как умело Злата «разводит» гостя. Следуя наставлениям Мегеровны – смотреть и учиться, я останавливаюсь невдалеке и слушаю чарующий голос девушки:

– Ты знаешь, я на массажи никогда не хожу. Но ты мне очень нравишься. Давай ты закажешь мне два коктейля, я напьюсь и буду такая пьяная... И тогда ты меня точно уговоришь.

Свои слова она чередует с улыбками, ужимками и прикосновениями к мужчине, и его крепость быстро поднимает белый флаг.

– Официант, два коктейля. Повтори.

Усмехаюсь, иду дальше, все еще не отпуская забавную картинку, и натыкаюсь на кого-то твердого и вкусно пахнущего.

– Извините, – пищу я, поднимаю глаза и застываю с полуулыбкой на губах. Марк. – Сегодня опять напьешься и поедем ко мне?! – холодно спрашивает он.

Нет, это просто невозможно! Отвратительный человек! Но вместе со злостью,

впрыснувшей свой яд в мою кровь, я почему-то вспоминаю картинки сегодняшнего утра: мы в одной постели, его запах, моя реакция; он в одних боксерах, его красивое тело, мое смущение; мы в лифте... Наверно, я вдохнула слишком много его запаха, если меня так понесло, или я уже много выпила?! Встряхиваю головой, избавляясь от его чар, напоминаю себе все его неприятные слова и поступки и убежденно восклицаю:

– Никогда больше этого не будет!

Мужчина усмехается мне вслед, а я целеустремленно направляюсь прочь. Сегодняшний вечер оказывается не таким удачным, мне приходится вынести еще

одно посягательство на мое тело, станцевать на сцене снова, и, когда стрелки наконец приближаются к долгожданной отметке, я одна из первых спешу на выход и получаю свой конверт.

Заглянув туда, я невольно разочаровываюсь – нет даже пяти. Оказывается, к хорошему привыкаешь мгновенно!

Маргарита, удивленно приподняв брови, бросает мне:

– Сегодня у тебя лучше, чем вчера!

Растерянно смотрю на нее и пытаюсь соотнести сумму, переданную мне Марком,

сумму, лежащую сейчас в конверте, и ее слова. Не сходится! Вспыхнув, загораюсь, как готовая к взлету петарда – Марк.

Управляемая гневом, иду насколько возможно быстро в неудобной для этого обуви в сторону кабинета босса, очень надеясь, что застану его там.

Стучаться в данной ситуации мне кажется глупо, и я, как ураган, врываюсь в помещение.

– Зачем?! Что вам от меня надо?! – воплю с порога ему в спину и смотрю, как мужчина надевает пиджак. Скорее всего, он собирается уезжать.

Когда мы встречаемся глазами, мой пыл немного стихает, но я по-прежнему еще ощущаю в крови остатки распространившейся злости, а в моем взгляде мерцают яростные фейерверки.

– Ты о чем?! – летит спокойно и невозмутимо, и меня накрывает новый виток возмущения.

Тряся конвертом, я эмоционально повышаю голос: – Я про деньги.

– Угомонись! Мне нужно было разменять купюру, и я воспользовался твоими банкнотами. Уж прости, не спросил разрешения – ты была без сознания! И без сдачи вернуть не вышло.

– Я не верю ни одному вашему слову!

У меня нет доказательств, чтобы швырнуть ему в лицо, и я знаю, что голословные обвинения недопустимы для любого подядочного человека, но сейчас рядом с ним я не то, что не в состоянии сохранить хотя бы блеклую видимость себя самой и вести себя благоразумно, сейчас рядом с ним я превратилась в ту неудержимую, невоспитанную девчонку, какой была когда-то в детстве. Девчонку, которая жила исключительно своими эмоциями и говорила первое, что приходило на ум, не щадя собеседника. В ту Асю, что столько лет искореняла из меня мама.

Марк приближается ко мне вплотную, и я уже жалею о своей импульсивности. А что, если он меня сейчас уволит. Что я буду делать?! Как буду отдавать долги?!

Мужчина берет меня за плечи, по-прежнему не отпуская мои глаза.

– Личное дело каждого человека – верить кому-то или нет.

Я улавливаю легкий запах алкоголя в его дыхании, коснувшемся моего лица, и

покрываюсь мурашками. Чувство страха опять поднимается со дна моего сознания. Нехороший, непонятный, нелогичный, подсознательно притягивающий и одновременно отталкивающий человек. Мне есть чего бояться! Тем более, когда он так хищно смотрит на меня. Выдержать этот взгляд на таком близком расстоянии невозможно. Это все равно, что держать руку над открытым огнем, и я побежденно отвожу глаза, опускаюсь ниже и упираюсь в ворот его рубашки и треугольник загорелого тела. Не знаю, как ему удается меня подавлять, но это неоспоримый факт.

«А факт самая упрямая в мире вещь.» – так написал Булгаков и у меня нет причин не верить ему.

– Сколько я должна вернуть вам денег? – наконец наскребя в себе немного сил, выталкиваю из себя свой главный вопрос.

Марк молчит, и теперь в огненном взгляде напротив бушует вихрь таких эмоций, что я понимаю – надо скорее уносить ноги. Только, похоже, чувство самосохранения где- то потерялось, поскольку я все еще стою на месте и жду от него ответа. Ждать приходится долго, или мне кажется, что секунды превратились в минуты?!

– Две тысячи, – наконец швыряет мне Марк и убирает руки.

Судя по всему, он обманывает меня, но сейчас в данной ситуации я не могу это доказать, а вступать с ним в дальнейший спор у меня чисто физически не осталось сил. После напряженной ночи и состоявшейся стычки я чувствую себя как выжатый лимон и хочу только одного: поскорее покинуть эту комнату и избавиться от его давящего присутствия. Быстро вытащив из своего конверта нужные купюры, я всовываю ему их в руку и, обжигаясь прикосновением его пальцев, испуганно спасаюсь бегством, насколько это позволяет мне неудобная обувь.

В гримерке, когда я влетаю туда, уже все практически переоделись, и Надя, поймав мой взгляд, удивленно спрашивает:

– Ты куда пропала?!

Я машу рукой, очень надеясь, что она поймет, что это разговор не для посторонних ушей, и иду к своему шкафчику.

– Тебя до метро подбросить? – озвучивает новый вопрос девушка, и я оборачиваюсь и отказываюсь.

– Нет, спасибо. К первой паре еще рано. Домой нет смысла ехать. Я подремлю на диване и поеду в универ позже.

Подруга кивает, и очень скоро все присутствующие покидают комнату. Я остаюсь один на один со своими мыслями.

«Нет, только не сейчас!» – убеждаю себя и, включив будильник на телефоне, пристраиваюсь на диване. У меня есть всего два с половиной часа на сон, и я не могу их тратить на размышления.