Стоило нам войти, как на стенах вспыхнули артефакты, и зал, по крайней мере, нижний его уровень, согрело теплым светом. Чтобы оценить библиотеку, пришлось задрать голову: настолько огромной она была.
Стоявший у окна одинокий стол однозначно намекал на то, что кроме Эрика ею никто не пользуется.
— Садись, Шарлотта, — Эрик кивнул, предлагая мне выбрать либо кресло у стола, либо диванчик, пристроившийся рядом.
— Ты не выносишь отсюда книги? — поинтересовалась я.
Он пристально взглянул на меня.
— Выношу.
Тогда для чего здесь эта мебель? Для меня, что ли, поставили?
Поскольку Эрик повернулся ко мне спиной, рассматривая полки, мне не оставалось ничего другого, как подойти к столу. Помедлив, все-таки опустилась на диванчик: неудобно будет, если я займу его место. А он неожиданно вскинул руку, и на моих глазах книга с третьего этажа буквально выскочила с полки. Словно подчиняясь невидимому аркану, мягко легла ему
Что?! Облегчение нахлынуло одновременно с недоумением. Я решительно не представляла, как можно тренировать мою память в таком… гм, положении. А главное — зачем.— Сейчас я буду рассказывать тебе основы магии жизни. Первое, что тебе нужно делать — внимательно слушать. Запоминать. Когда мы закончим, перескажешь мне все, что узнала.А?— Все время, что я буду говорить, ты должна оставаться неподвижной и молчать. Ни звука, Шарлотта. Если справишься со всеми условиями, наказание будет засчитано. Если нет…«Я еще что-нибудь придумаю», — прозвучало невысказанное у меня в сознании.Нет уж, лучше я ему основы магии жизни перескажу, лежа поперек стола.— Ты все поняла?— Да, — выдохнула недоуменно.— Хорошо. Разрешаю держаться за край стола. Больше никаких движений.За край стола?!Я все равно решительно не понимала, что он собирается делать: до
То, что произошло, поняла только в тот момент, когда книга вырвалась из моих рук и свалилась на пол.Между нами.Перевела взгляд на лицо Эрика, который смотрел на меня. Смотрел очень пристально, и если до этого я собиралась спрятаться под стол, то сейчас нужно было бежать. Бежать, при том очень быстро, в сторону улицы.Только я больше бежать не собиралась.— Кто я тебе, кукла?! — выдохнула севшим голосом. — Игрушка, которую можно приласкать, а потом ударить побольнее?!По сути, мне и бежать-то особо некуда, даже второй дом, где сейчас все мои вещи, принадлежит Тхай-Лао. А Тхай-Лао целиком и полностью на его стороне, в этом я сегодня убедилась. Воля Эрика для него закон, вот уж кто наверняка подчиняется по полной!— Когда я соглашалась на обучение, — сжала кулаки. — Я доверилась тебе. Ты говоришь о доверии, но о каком доверии может идти речь, когда я не знаю, чего от тебя ждать?! Что тебе взбредет в голову
ЭрикШарлотта ушла, и сразу стало пусто. Настолько пусто, насколько вообще способен чувствовать пустоту тот, кто сам ею является. В его жизни слишком долго не было места тому, что он испытывал сейчас, возможно, именно поэтому подобрать этому определение не получалось. В том, что на любовь не способен, Эрик убедился окончательно и бесповоротно. Страсть, наваждение, болезненное помешательство — возможно, но только не любовь. Столько света не найдется даже в этой девочке. Столько света, чтобы развеять бесконечную тьму, клубящуюся внутри.А ведь вчера ночью он почти поверил в то, что это возможно. Почти поверил, когда прижимал ее к себе: спящую, безумно прекрасную и еще более желанную даже после такой неистовой умопомрачительной близости. Казалось невозможным хотеть ту, которую только что получил (как бы мерзко это ни звучало), но он хотел. Хотел еще больше, чем до того, как по-настоящему прикоснулся к
— Не представляю, каким нужно быть идиотом, чтобы такое написать, — Джон отшвырнул газету в сторону, а Ричард тактично кашлянул. Молодой человек взглянул на меня и слегка покраснел. — Прости, Шарлотта.В нашей художественной мастерской мы еще вчера договорились называть друг друга по именам, и, признаться честно, это мне нравилось. Никаких тебе официальных «мисс Руа», «мистер Фард» и «мистер Рэнгхольм», никаких отстраненных взглядов, каменных лиц и напускной вежливости, за которой непонятно что скрывается. Все просто и легко.Если бы все было так просто и легко.— Ничего страшного, — я махнула рукой и тыльной стороной запястья заправила выбившуюся из прически прядь за ухо. — Что там написали-то?Джон скривился.— Очередное дерь… Прости, Шарлотта.Ричард расхохотался.— Джонни у нас известный сквернослов, но кажется, ему придется справляться с эт
Впрочем, когда появился мистер Стейдж, думать стало особо некогда. Под его руководством мы продолжали работу над эскизом, и честно говоря, я даже не представляла, сколько всего еще не знала о том, чем мне предстояло заниматься. Что уж говорить о магии.Хотя о магии сейчас точно лучше не думать.Погрузившись в работу, я сама не заметила, как пролетело время до обеда. Мужчины снова усадили меня с собой за стол, как я ни пыталась этого избежать и сбежать на улицу, в небольшую хлебопекарную лавочку неподалеку, где можно было купить пирожков.— Зачем покупать пирожки, когда пирожки уже есть? — задал резонный вопрос Ричард.— Потому что мне стыдно. Я второй день подряд вас объедаю…Джон хохотнул, но Ричард посмотрел на него так, что он плотно сжал губы и сделал вид, что оценивает доработки в своей части эскиза и за что браться в первую очередь.— Вообще-то, чтобы нас объесть, тебе придется сильно потрудиться, &
Эрик слово сдержал, и во время занятий мы ни разу не возвращались к теме, которая не давала мне покоя вот уже несколько дней. Мы не только не говорили о наказаниях, он даже ни разу не попытался меня приобнять, взять за руку или еще как бы то ни было обозначить наши с ним отношения. Эрик действительно превратился в учителя, объясняющего теорию магии. Если поначалу это казалось немного странным, то потом я полностью погрузилась в учебу и забыла обо всем. Потому что мир магии оказался невероятен.Сама магия концентрировалась в человеке, но поскольку каждая сила имела под собой ту или иную основу (стихию, исцеление, жизнь или смерть), маги становились сильнее вблизи определенных мест. Так, например, магия жизни в городе ослабевала из-за того, что города закованы в камень и удалены от природы. Обратиться к смерти проще всего было в местах массовых захоронений или в непосредственной близости от них, либо от умершего человека (там, где грань особенно истончалась). Строгой зависимост
Комнату согревал артефакт, лежащий в самом центре. По форме он напоминал выпуклый диск, излучающий солнечный свет, вот только расходящееся от него тепло духоты не создавало. В кои-то веки мне не пришлось тереть мокрые волосы полотенцем до сухих спутанных прядей (решение искупаться пришло внезапно, когда я очутилась в небольшой, но очень уютной ванной). В этом доме все было небольшое и уютное, не в пример холодному роскошному особняку Эрика в Дэрнсе. Вчера мне было не до того, но сегодня я поняла, что этот дом действительно мог бы стать мне домом.Два этажа, небольшой холл и лестница, уводящая на второй этаж. Здесь было несколько комнат, одну из которых отвели мне, и, надо признаться, она мне очень понравилась. Теплые персиковые обои становились еще теплее от света артефактов. Огромная кровать из орехового дерева, зеркало, комод и стул: вот и вся нехитрая обстановка. Хотя, в стену еще встроили гардероб, но он так и остался пустым, складывать туда мне было нечего.Поплот
Я чихала и смеялась: пыльца оседала на волосы, рассыпающая солнце ранняя осень искрилась на лепестках аламьены. Меня подхватывали на руки, подбрасывали в воздух и ловили на лету. Я чувствовала льющееся сквозь широкие ладони тепло, льнула к нему и тянулась крохотными пальчиками за огненно-рыжими, совсем как язычки костра, прядями. День сменялся ночью, и язычки костра тоже мельтешили перед глазами, они взлетали в ночное небо россыпью золотых искр.— Ты когда-нибудь чувствовала себя настолько счастливой? — низкий мужской голос рокотом отдавался во мне.Я уже засыпала на широкой мужской груди, взлетающей и опадающей, как качели.— Нет, никогда, — в женском голосе звучала улыбка. — Только с тобой. С вами…Мужчина приподнимался, поддерживая меня, тянулся к губам сидевшей рядом женщины. Я запрокидывала голову, сонно моргая, и ее лицо…— Шарлотта, просыпайся.Прикосновение пальцев к щеке вышло невыно
В главном зале художественной галереи Вилль д’Оруа было не протолкнуться, а на меня было устремлено столько взглядов, что я не сразу услышала голос распорядителя, обращающегося ко мне:— Ваша светлость… кхм, ваша светлость!Когда он чуть повысил голос, я обернулась. Высокий лысеющий мужчина во фраке вырос рядом, как многолетнее дерево под влиянием магии жизни: быстро и очень неожиданно.— Ваша светлость, одна мадемуазель спрашивает, можно ли с вами переговорить. Я бы, конечно, сразу ее отправил, но вы просили сообщать, если это по поводу искусства, и…— Жиль, вы все правильно сделали, — ответила я. — Пригласите ее.— Сию минуту.Распорядитель исчез так же быстро, как появился, а я снова повернулась к картине. Над ней я работала чуть дольше, чем над остальными (временами приходилось прерываться, потому что слезы текли сами собой), но я все-таки закончила ее к откры
— А я скоро стану тетей! — с гордостью заявила Миралинда, обнимая меня ну очень осторожно и заглядывая в глаза.— Уже совсем скоро, — подтвердила я, обнимая сестренку в ответ.О том, что леди Ребекка пересекла границу Вэлеи вместе с ней, и пропала тоже вместе с ней, мне не сказали, чтобы не волновать. Оказывается, маме пришлось буквально выкупить Миралинду у виконта Фейбера: то есть отдать большую часть наследства за то, чтобы тот отказался от дочери и позволил ее увезти. Бывший муж не мелочился и не отобрал у мамы все исключительно потому, что сам не представлял размеры ее наследства (дед был страшным скрягой и даже когда давал за нее приданное, весьма поскупился, ссылаясь на неважное положение дел). В итоге у мамы остались деньги только чтобы восстановить дом и на первое время после, именно поэтому она нанялась на работу в той деревушке.Когда я узнала об этом (узнала, надо сказать, весьма специфически: в тот самый знаковый день примире
Места, по которым мы ехали, нельзя было назвать живописными. Их можно было еще назвать прекрасными, и то с большим приближением, потому что они были невероятными, волшебными, невозможными! Несмотря на то, что я жила здесь уже несколько месяцев, налюбоваться красотой Лавуа не могла. Мы переехали в Вэлею сразу после того, как состоялась премьера спектакля. Я позволила себе немного оживить декорации, после чего дикий виноград с картонного фасада с моей помощью пришлось пересаживать на фасад театра. Луиза в обиде не осталась, наоборот, пришла от этого в восторг: в истории про элленари стремительно разрастающиеся вьюны, наливающиеся цветом и ягодами, были очень кстати.С герцогиней мы расстались очень тепло, да и вообще, можно сказать, сдружились: после праздников она много времени проводила в театре вместе с Хлоей, присутствовала на репетициях, наблюдала за тем, как проходит подготовка к спектаклю, но почти никогда не вмешивалась. Позволяла актерам импровизировать, а всем сотрудн
Сюин помогала мне с прической. Иньфаянка появилась здесь в тот же день, что я пришла в себя, на этом настоял Эрик, и за ней тут же послали. Нам пришлось задержаться в Мортенхэйме: целитель не рекомендовал меня куда-либо перевозить, и Эрик решил остаться. Что касается случившегося той ночью, он мне все рассказал. Рассказал довольно отстраненно, избегая лишних деталей, но теперь я знала гораздо больше, чем мне хотелось бы.О том, что Мортенхэйм должен был стать ловушкой вовсе не для меня, и о том, что де Мортен использовал приглашение, чтобы заманить нас. К моему великому облегчению, Луиза ни о чем не догадывалась. Разочаровываться в этой удивительной женщине не хотелось, а впрочем, мои чувства вряд ли можно было назвать разочарованием. Скорее, они заставили меня о многом задуматься и сделать соответствующие выводы. В частности, о том, что иногда подлость идет рука об руку с благородством (и речь здесь, как ни странно, не о титулах, что даны от рождения).— Д
В миг, когда Эрик упал, мое сердце остановилось. Только что я слышала его биение под глухие шаги и хруст каменной пыли под ногами, а сейчас нет. Даже хриплое, сбивающееся дыхание виконта, бормочущего себе под нос, что мы должны отсюда вырваться, стало тише. Я больше ничего не видела и не слышала, и уж точно не представляла, что могу сжать руку в кулак и изо всех сил ударить Майкла в лицо.Он взвыл, пошатнулся, удерживающие меня пальцы разжались.А я бросилась к Эрику. Пролетев разделяющее нас расстояние, упала рядом с ним, переворачивая на спину, судорожно рванула жилет, затем рубашку: он не дышал.Сердце под моими ладонями не билось.— Нет, — прошептала я сдавленно и беззвучно, не слыша собственных слов, задыхаясь, глотая вместо воздуха пустоту. — Нет… нет, нет…Сковавший тело лед напоминал небытие или дикий, первобытный ужас. Этот ужас захватил меня с головой, липким потом плеснул в ладони, дрожью прокатился по спи
ЭрикШарлотта исчезла. Как сквозь землю провалилась: последнее, что он видел — это мелькнувший за углом краешек подола, а дальше только стремительно удаляющиеся шаги. Она бежала от него, его Лотте от него бежала, как от самого страшного чудовища, изо всех сил. Позднее, отслеживая каждый фут пройденного пути, Эрик заметил, где она могла спрятаться. Демонов рыцарь так надежно укрывал нишу, что заметить ее в такой спешке просто не представлялось возможным. Разумеется, когда он обнаружил это укрытие, Шарлотты там уже не было, не было и нигде поблизости, его встречали лишь распахнутые двери музыкального салона и тишина.Если бы он знал, к чему приведет поганый язык братца, выдрал бы его с корнем. Сейчас это желание только возросло, равно как и желание побить Анри головой о стену: сильно и методично, с толком, с расстановкой. Чтобы в его светлую голову наконец-то закралась мысль, что чувства людей &mdash
Я бежала, не разбирая дороги. Светильники и стены сливались перед глазами в смазанную пелену, пока за спиной не раздался его голос:— Шарлотта!Только тогда я метнулась в сторону, в первый попавшийся переулок коридора, из него — в первую попавшуюся дверь, а потом — в следующую сквозную. Отдернув спасительный полог ниши, укрылась за портьерами и стоявшим перед ним латником. Сердце колотилось как сумасшедшее, стучало в ушах, не желая униматься. Хлопнула дверь, шаги Эрика прозвучали совсем близко, и я зажала руками рот, чтобы не выдать рвущееся из груди дыхание и всхлип.Камилла.Камилла его жена.Я не могла поверить в то, что услышала, но я слышала это своими ушами. Его брат сказал, что…— Шарлотта!В голосе Эрика звучало отчаяние, но я только зажмурилась.Нет, нет, нет.Не хочу его сейчас видеть. Не хочу его больше знать!Как можно было лгать мне в глаза, как можно было делать мне пре
ЭрикЭрик обернулся, провожая взглядом Шарлотту с Терезой: пока она с ней, он будет спокоен.— Ты что творишь? — повторил свой вопрос уже жестче. — Я не собираюсь возвращать себе титул.— Это я уже слышал, — хмыкнул Анри.Цепляющиеся за его брата взгляды словно отражались от невидимого щита. Сколько лет прошло с тех пор, когда он увидел его впервые, но этого, нового Анри, Эрик почти не знал. Взгляд графа де Ларне стал жестким и резким, обворожительная мягкость, от которой млели все женщины, растворилась за прожитыми годами без следа.Глава Комитета, и этим все сказано.— Со слухом у тебя все в порядке, но явно не с последовательностью.— С последовательностью тоже, — Анри едва уловимо кивнул. — Обрати внимание.Эрик так же незаметно взглянул в сторону, куда указал брат. Равнодушно, походя, словно рассматривал залу, выхватывая взглядом
Мортенхэйм возвышался над снегами, выступал из темноты огромной, переливающейся огнями величественной скалой. Приникнув к окну, я не сводила глаз с этого замка, обещающего самый незабываемый и удивительный вечер в моей жизни. Вечер с мужчиной, которого я люблю.Перевела взгляд на Эрика — он сидел напротив меня, глядя совершенно в другую сторону. Казалось, его вовсе не волнует ни предстоящая ночь, ни замок, от которого я не могла отвести глаз вот уже десять минут: с той самой поры, как экипаж чуть-чуть поднялся в гору, оставляя за спиной дорогу и неожиданную поломку. На полпути колесо угодило в глубокую яму, припорошенную снегом, и надломилось. Если бы не Эрик, наверное, мы бы не двинулись с места.— Я ничего не смогу поделать, — воскликнул кучер, указывая на колесо: оно действительно выглядело ужасно. — Прощу прощения, мистер, но нам…— Снять его, вы, по меньшей мере сможете?— Зачем это? — кучер подозрител