9

Глава 9

Утро началось плохо. Накануне я так устала, что уснула на жестком топчане, не заботясь о наличии насекомых или мелких грызунов. Возможно, отдохнув, я нашла бы повод покапризничать, но проснулась я от меча, прижатого к горлу. Хитрости моего Хранителя не помогли, нас нашли! Я дернулась и услышала грубый хохот:

— А она милашка, парни! Кто первый?

Приподняв голову, я увидела лорда Дормиша в одном белье, окровавленного, связанного, брошенного на пол у печки. Три грубых деревенских парня шарились в наших котомках, а один уже расстегивал штаны, размахивая своим «достоинством» перед моим лицом. Я испугалась! И выпустила свою магию! Дурацкую магию воплощений!

Не помню, чего мне хотелось в тот момент, но… мужской орган наглеца раздулся и лопнул под его истошный крик. Того, кто залез в мой дорожный мешок, тяпнула змея! Он с криком вытащил руку и затряс ею, пытаясь оторвать рептилию от своей конечности! Третий, успевший залезть в горшок с кашей, получил рой шершней в лицо и с криком бегал по домику, наступая на лорда, натыкаясь на воющих приятелей, пока не выскочил в дверь. За ним последовал укушенный, а тот, который тыкал в меня неприличным, сумел добраться только до порога. Я же сидела на разворошенной постели и тряслась.

— Леди Фарина, леди Фарина! – лорд Натан похоже уже несколько минут пытался до меня докричаться.

— Да, сейчас! – я сообразила, что мужчине нужна моя помощь.

Сползла с кровати, на цыпочках подбежала к Хранителю и разрезала сыромятные ремни каким-то тесаком, брошенным на полу. К его чести надо сказать, лорд не стал меня ругать. Просто крепко обнял и шепотом сказал:

— Они застали меня на рассвете, когда я вышел за водой. Огрели дубиной, связали, судя по словам этих деревенщин, они не знали, что на заимке кто-то есть. Просто хотели переждать здесь облаву. Я планировал задержаться на несколько дней, но теперь, боюсь, придется ехать.

Я все еще стучала зубами и боялась оставаться одна, поэтому мы вместе собрали наши вещи, выпили остывший отвар и двинулись к двери. На кашу я даже смотреть не могла, как и на лежащий в дверях труп. Лорд Дормиш просто перенес меня через тело, вывел во двор и отправил к лошадям:

— Почистите пока коней, леди Фарина, а я уберу падаль, — сказал он таким тоном, что я не посмела возражать.

Лучше уж чистить коней, чем таскать тела!

Хранитель уволок разбойников в кусты, стер ветошью кровь с досок и снова запер заимку. Потом оседлал коней, и мы двинулись дальше. Меня знобило, так что вскоре с дерева спланировало тяжелое одеяло из верблюжьей шерсти. Лорд Натан подобрал его, хмыкнул и накинул мне на плечи:

— Вы очень практичная, юная леди, в таком одеяле можно на снегу спать!

Я лишь пожала плечами: моя магия не могла сделать ничего незнакомого или непонятного мне. Поэтому матушка водила меня на кухню, заставляя учить рецепты и смотреть за приготовлением пищи, отец однажды взял в кузню, чтобы показать, каким трудом куются клинки, а няня учила вязать, прясть и ткать, приговаривая, что эти знания пригодятся любой девице. А такое одеяло в замок однажды привозил восточный купец и долго нахваливал, объясняя, как женщины его племени вычесывают рыжих великанов-верблюдов, а потом валяют войлок и расшивают его узорами.

Мы ехали довольно долго и наконец выбрались к реке. Широкая и медленная, если я правильно помнила карту, она находилась на границе владений моей семьи. Суда по ней ходили только плоскодонные, зато отлично ловилась рыба, а глинистые берега давали материал для небольшого кирпичного заводика. Отец умел и любил использовать местные материалы для строительства и какого-либо производства.

Лорд Дормиш оставил в стороне несколько рыбацких деревушек, затем мы осторожно пересекли королевский тракт, стараясь никому не попадать на глаза, и, наконец, поднялись вверх по течению, удаляясь от обжитых людных мест. В пути лорд Натан со мной разговаривал как с мальчиком, приучая к обращению «Фар», и просил говорить о себе в мужском роде. Мне это казалось забавным, и я следовала его просьбе.

Про утреннее происшествие Хранитель не вспоминал, лишь утешил меня тем, что заимки в лесу давно облюбованы браконьерами, мелкими разбойниками и беглецами.

— Они точно не были хорошими людьми, миледи, считайте, что выполнили долг владетельницы и свершили скорый и правый суд.

Я промолчала, но понятливо кивнула. Отец еще лет в шесть объяснил мне про долг лорда. Раз в месяц он устраивал судный день в нашем замке. Некоторые слуги решили, что просьба дочери смягчит гнев владетеля, и подговорили меня просить за них. Отец выслушал меня, потом взял за руку и повел к служебным помещениям. Там показал гнилое полотно, которое испортилось, потому что не была вовремя переложена крыша. Велел при нас перемерить все до локтя, а затем привел меня в ткацкую мастерскую и посадил на скамейку рядом с мастерицей:

— Ты будешь сидеть здесь, пока почтенная Карыля не наткет столько полотна, сколько испортилось по милости Михая. Затем ты пойдешь к прядильщицам и будешь сидеть рядом с ними, пока одна из них не напрядет столько ниток, сколько нужно для того, чтобы выткать это полотно. После отправишься в поле, где растят лен, и будешь там, пока женщины не обработают столько льна, сколько нужно, чтобы выткать полотно. А потом придешь и скажешь мне, какое наказание я должен назначить человеку, который не выполнил свою работу и испортил работу других.

Это были очень долгие два года. Все свое свободное время я проводила в ткацкой. Меня не заставляли перебрасывать тяжелые челноки, дергать берда или мотать новые нитки. Но никуда не выпускали из душного помещения и разрешали только смотреть на работу ткачих или читать им вслух. Ткала Карыля всю осень и часть зимы. Потом меня отдали под опеку бабушке Дарисе. Она была старшей в комнате прях и нередко под журчание веретена рассказывала мне дивные сказки. Прясть я научилась, а также разбираться в качестве шерсти и льна, наслушалась женских историй, а еще убедилась в том, что любая работа – это тяжелый труд.

Весной меня вывезли в поле и оставили под присмотром одной из работниц. Мужчины пахали поле, женщины сеяли лен, пололи, рыхлили под жарким солнцем, потом дергали и ставили сушить. Осенью я получила передышку, а весной отец сам отвез меня на реку, туда, где «топили» лен, и предложил шагнуть босой ногой в ледяную вешнюю воду. Когда стебли стали волокнами, годными для пряжи, мне захотелось всыпать разгильдяю Михаю пятьдесят плетей! Однако отец предвидел и это. Он отправил меня с мастеровым чинить крышу. Дал увидеть, насколько это непростая работа, потом познакомил с семьей Михая, с его женой и детьми и, наконец, спросил:

— Ты просила милости для этого человека, я дал ему отсрочку, какое теперь будет для него наказание?

Я задумалась и… на следующий день Михай крыл крышу на доме ткачих. Б*******о. С той поры для меня слова «долг владетеля» — не пустой звук.

К полудню мы добрались до интересного места. Когда-то река вильнула со своего прежнего русла, образуя старицу. Рукав обмелел, зарос рогозом, но ключики еще питали его, сохраняя воду свежей. За старицей стоял просторный потемневший от времени дом с большим сараем. На воде чинно плавали гуси и утки, а берега щедро украшали перья. Лорд Дормиш спешился, медленно, как-то особенно осторожно подошел к домику и стукнул в толстую доску:

— Ирмен, это я, Натан, открывай!

Где-то что-то стукнуло, скрипнуло и дверь медленно и бесшумно растворилась. На пороге стоял довольно молодой мужчина, у которого не было одной ноги! От колена торчала аккуратно обточенная деревяшка, частично прикрытая подкатанными штанами.

Пока хозяин дома и мой Хранитель здоровались, я с любопытством оглядывалась.  Никаких заборов и оград, как в деревне. Дом просторный, высокий. Не избушка в лесу. Стены сложены из огромных бревен и тщательно оштукатурены. К нему примыкают хозяйственные постройки, собранные под одну крышу. Похоже, зимой хозяин запирает эти широкие ворота, и его дом становится крепостью, защищенной от зверей и лихих людей. А пока створки открыты, на старице гогочут гуси, а за плечом мужчины прячется невысокая веснушчатая женщина в просторном платье. Она мило улыбается и внимательно смотрит на наши лица.

Лорд Натан уже покончил с приветствиями, подошел ко мне, помог спешиться и повел знакомить со своими друзьями.

— Леди Фарина, позвольте вам представить моего сокурсника магистра Ирмена и его супругу госпожу Тару.

Я вежливо улыбнулась, хотя пристальный взгляд мужчины мне совсем не понравился. Сокурсник? Значит ровесник лорда Натана? А уже магистр и ногу потерял. Понятно, отчего этот мужчина выглядит старше! Его супруга улыбнулась в ответ, точнее засияла, чуть тряхнув головой, и поманила меня в дом. Только следуя за ней через чистые сени в просторную кухню, я поняла, что жена магистра ничего не слышит. Она читала по губам, но сама не говорила, даже не смеялась, только улыбалась.

Вычистив наших коней и помывшись от дорожной пыли в маленькой купальне, мужчины уселись за стол, на который Тара быстро выставила холодное мясо, хлеб, кувшин с квасом и раннюю зелень с огорода. Меня же она поманила за собой, желая, видимо, показать комнаты. Я недовольно поддернула юбку, которую пришлось надеть после быстрого купания, и последовала за хозяйкой.

Дом внутри был красив. Нарочито простая кухня с хозяйственными приспособлениями и огромной печью переходила в светлую комнату, обставленную вполне привычной глазу «городской» мебелью. Резное бюро, большие пяльцы у окна, мягкое кресло со скамеечкой для ног, ковер на полу. Тут же стояли шкафы с книгами, столик с чайным прибором и большой магический шар на подставке. Похоже магистр не просто пас гусей в лесу! Интересно, мой отец знает, что на его земле поселился незарегистрированный маг? Или мы уже пересекли границу? Припомнила карту и поняла, что не знаю!

Тара потянула меня к столику, предложила чашку чая и печенье. Потом показала свою вышивку – очень тонкую и красивую, затем нашла на полках альбом с гравюрами, она старалась меня развлечь, а я, припомнив свои детские проказы, наколдовала чуткое ухо и сделала вид, что задремала в кресле. Мужчины вели очень интересный разговор.

— Ир, дай мне накопителей, сколько есть, и подавители тоже, — просил друга лорд Натан, делая глоток из кружки.

— Зачем тебе? – удивленно спрашивал друг, — аура цела, сам выглядишь здоровым.

— Мне пустые накопители нужны, — с усилием отвечал лорд Дормиш, — девчонка  фонит, как лампа на сеновале, нас легко найдут по остаточной магии.

— Пустых целая коробка до зимы лежит, забирай, — махнул рукой сокурсник, — а почему прячетесь? Увез невесту? Мала вроде еще?

— Нет, — мой Хранитель тяжело вздохнул, — отец потребовал, чтобы я стал кандидатом на роль Хранителя для проявительницы. Пообещал, что даст приданое для Мойры. Я согласился, а эта пигалица выбрала меня!

Я так обиделась на «пигалицу», что даже дернулась от негодования, но потом все же вспомнила, что я «сплю», и продолжила подслушивать.

— Так зачем ты ее глушишь? Если я правильно помню, девочки должны развивать свой дар.

— Должны, только леди Фа хлещет магией, как река в половодье, а потом лежит пластом. Нам же нужно убраться подальше, хотя бы до Безликих пустошей, а там уж пусть магичит сколько влезет.

Магистр почему-то неприятно хохотнул:

— Ну ты чудак, думаешь, благородная леди выдержит на пустошах хоть один день?

— Она же проявитель, — пожал плечами Хранитель, — если ей чего-то не хватит, всегда сможет создать.

— Сурово. Ладно, накопители и подавители дам, но я надеюсь, вы хотя бы переночуете? Малышка совсем утомилась.

— Если не стесним, заночуем, — сказал Натан.

— Не стесните, детская пустая еще, туда твою леди и положим, а для тебя есть гостевая комната. Здесь, думаю, можешь расслабиться и не держать магию, многие знают, что я магистр, да и эксперименты провожу часто.

— Утешил, — хмыкнул лорд Дормиш и щелкнул пальцами.

 У меня вдруг ужасно зачесалась левая ладонь, и я вспомнила, что она так же чесалась, когда я создавала для Мюриэл разноцветные леденцы. Легкий шум заставил открыть глаза. Тара стояла передо мной и, широко раскрыв глаза, смотрела на гору разноцветных леденцов, в которой она утонула примерно по колено. На звук в гостиную заглянули мужчины. Один присвистнул, второй со вздохом сказал:

— Видишь?

— Вижу! Я, пожалуй, еще и вторую коробку принесу, тебе нужнее! – добавил магистр.

Леденцы Ирмен и Тара со смехом сгребли в корзины, с благодарностью уверяя меня, что сахар в этих краях — редкое лакомство, и я сполна расплатилась за их короткое гостеприимство.  Поскольку до вечера было еще долго, нас повели показывать невеликое магическое хозяйство. Заодно я узнала, почему выпускник столичной Академии магии очутился в таком глухом месте.

Оказалось, на курсе Ирмен был в числе лучших и невольно перешел дорожку одному из высокопоставленных сынков, рожденных с золотой ложкой во рту. Тот и подговорил небольшую шайку уличных грабителей подлить рассеянному студенту сонного зелья, а потом встретить его в темном переулке. Причем сообщил главарю, что скромно одетый юноша на самом деле перевозит на теле контрабандные магические кристаллы. Ослабевшего от зелья Ирмена затащили в подворотню, обшарили и, не найдя ничего, кроме книг и свитков, в злобе размозжили ему ногу и выбросили в канаву.

Нашли его слишком поздно. Даже маги Академии не смогли остановить гангрену. Зато в лечебнице молодой маг познакомился с Тарой – девушкой из хорошей семьи, имеющей небольшой лекарский дар. Она проходила практику и ей чем-то понравился угрюмый от перенесенных бед парень.

К возмущению знатных семей, глава Академии, лорд и граф Блэйхевен не оставил нападение на лучшего студента без расследования. Мастера довольно быстро вышли на оболтуса, «заказавшего» конкурента, и он с треском вылетел из Академии. Ирмену позволили закончить курс экстерном после выздоровления и предложили то самое место в королевском магическом конклаве, из-за которого был весь сыр-бор. Но к тому времени маг перегорел. Ему уже не хотелось славы. Хотелось тихого семейного счастья со своей Тарой, научной работы в лаборатории да жизни подальше от столичных интриг. Так что, получив магистерскую мантию, он уехал в эту глушь.

— Не жалеешь? – негромко спросил лорд Дормиш, рассматривая устроенный по всем правилам обширный птичник.

— Нет, — отмахнулся Ирмен, — Тара со мной, лаборатория у меня тут лучше, чем в столице, и ни один упертый пень работать не мешает. Студенты вот на практику приезжают, магистры заглядывают…

Лорд Натан неожиданно посветлел лицом:

— Я-то думал, ты совсем отшельником заделался, а ты точку силы оседлал?

— Именно! – усмехнулся в ответ магистр.

Я осмелилась шепотом спросить у Хранителя, что такое «точка силы», и он объяснил мне, что бывают такие места, где очень легко колдует любой, даже самый слабый маг. Эти места и зовутся точками силы. Иногда они располагаются под большими храмами или королевскими дворцами, а иногда вот в таком глухом месте. Конечно, оставлять такие места без присмотра нельзя, вот и нанимают для этого магов, платят им жалование, помогают обустроить лабораторию, установить портал. Только бы никто не воспользовался дармовой силой во зло.

— Так что здесь, леди Фарина, можете колдовать, сколько угодно, всплеск силы спишут на колебания точки, — подмигнул мне магистр Ирмен.

Я чуть смутилась, но расслабилась. Раз можно, значит нужно обязательно потренироваться!

После прогулки по окрестностям, мы вернулись в дом, поужинали жареной птицей и ягодным пирогом, а потом меня проводили в пустую комнату. С одной стороны помещения прямо на полу лежал тюфяк с подушкой и одеялом, а с другой — доски, ящик с инструментами и какие-то чертежи.

— Вот, леди Фарина, — чуть смущенно сказал магистр, — это будущая детская, пристроить успели, а вот внутри еще не закончили. Надеюсь, вам будет удобно.

Я заверила хозяина, что все хорошо, и с удовольствием вытянула ноги. Жаль тюфяк не такой, как у меня дома: набитый конским волосом, с прослойкой из мягкой шерсти. Няня однажды мне показала его, чтобы я потихоньку сделала ей такой же, оберегая ее больную спину. Не успела я закончить мысль, как рядом бумкнулся тюфяк. Такой же, как мой! Я привстала и с удовольствием его оглядела. Надо же, получилось! Еще бы кровать к нему! И полог! И подушки из гусиного пуха! А раз это детская, то и колыбельку резную, как у Мюриэль! Предметы посыпались с потолка, едва меня не зашибив.

 На шум тотчас прибежал лорд Натан в одном нижнем белье. Я покраснела и спряталась под одеяло, лорд же обвел взглядом наколдованную мебель, усмехнулся и ушел.

Вздохнув с облегчением, я вспомнила, что детская в замке была изолирована от шума. Я даже помнила, как рабочие натягивали на каменные стены войлок, а уже поверх него — тканые обои из плотного хлопка. Здесь стены не каменные, но защита от шума тоже не повредит. Прикрыв глаза, старательно вспомнила, как все было сделано, и вскоре любовалась точно такими же нежными букетами и бабочками на стенах, как дома! Остались мелочи: пушистый ковер на полу, кресло-качалка для няни, манеж с игрушками… Уснула уставшая, но довольная.

Утром Тара, восторженно улыбаясь, гладила чуткими пальцами колыбель, а мужчины оценили покрытие стен и длинноворсовый ковер на полу. В благодарность наши дорожные мешки наполнились копченой птицей, утиным жиром и еще теплыми лепешками. Помахав рукой на прощание, лорд Натан закинул меня в седло, и мы двинулись дальше.