На этом мы распрощались. Я прислушалась к себе, пытаясь понять, что чувствую по отношению к Давиду и разговору. Странно, но несмотря на его темную игру в начале, он все же казался нормальным. Возможно, ему удастся узнать хоть что-то, хотя, если честно, я мало в это верю. Жильцов относится к тем людям, которые, если хотят что-то скрыть, то уж сделают это так, что не подкопаешься.
Вскоре вернулись Катя с Тимой, последний сразу вознамерился куда-то слинять, но я успела утащить его в комнату. – Ты же понимаешь, что за тобой, наверняка, следят? – спросила мужчину. – Конечно, Вик, я большой мальчик. – Просто я волнуюсь... Флешка у тебя? Что на ней, не смотрел? – Глянул в школе, в основном документы, но есть несколько видео, содержания тебе лучше не знать. – А может, сдать Жильцова в полицию, его посадят... Тима обнял меня, смеясь. – Таких не сажают, Вик.– Простите? – спросила его.– Я убил твоего парня, втравил тебя в историю, поставил невыполнимые условия для дальнейшего существования. Ты меня ненавидишь?Я хлопала глазами. Это, что, разговор по душам? Он в своем уме? Может, перепил или, не знаю, узнал, что скоро умрет? С какого фига его тянет тут на философию, тем более, в моей компании? Но посмотрев на него и поймав изучающий взгляд, я вдруг разозлилась. Опрометчивый поступок, но почему-то в тот момент показалось: терять мне уже нечего.– Хотите знать, что я чувствую по отношению к вам? – перегнулась я через стол, глядя на него. – Нет, я вас не ненавижу. Потому что ненависть – это чувство, а по отношению к такому, как вы, любое чувство – слишком шикарный подарок. Если бы я могла, я бы вас убила, – на этих словах Жильцов склонил голову набок, продолжая смотреть непроницаемым взглядом, – но я не могу. Не потому, что не им
Но где гарантии, что с Тимой все будет в порядке? Я их получу. Выбью из Влада. Словно опомнившись, бросилась в комнату за документами. Тут появилась Катька.– Я все слышала, – хмуро сказала она, – кто этот парень, Вика?– Неважно. Я уезжаю.– С ним? Из-за его слов о Тиме... Это глупо.– Я не могу рисковать, Кать, – я посмотрела на нее, – ты его не знаешь. Пожалуйста, только не звони Тиме.– Я уже позвонила. – Я застыла, глядя на нее чуть ли не с ужасом, но сестра нехотя добавила. – Номер недоступен.Кивнув, я поспешила к дверям. Обулась под растерянным Катькиным взглядом.– Вика, ты вернешься?Вопрос застал врасплох.– Я не знаю, Кать, – ответила честно, – но постараюсь дать о себе знать. Чуть позже. Ты не думай, ничего плохого Влад мне не сделает.«Просто запрет дома и будет изма
Порой все в один момент становится с ног на голову. Поезд, минуту назад мерно идущий по рельсам, с них сходит и несется в чертову пропасть, разрушая все на своем пути. Остаются только эмоции: непонимание, боль, растерянность, страх. Примерно это я чувствовал, сидя в своей квартире и слушая Катю.Встреча с Жильцовым прошла более, чем хорошо. Я и сам не ожидал. Он, конечно, был изумлен, когда я ему флешку выложил. Сказать честно, я испытал даже дурацкое наслаждение, наблюдая за ним в тот момент. Молчание длилось недолго. Осознав, что лежит на столе, Жильцов, наконец, отмер.– Я должен все проверить, – заметил, тянясь к флешке. Я только пожал плечами. Он вышел ненадолго, минут на десять. Досконально не изучил, но оценить содержимое успел. Вернувшись, снова сел за свой стол. Ожидая мужчину, я осмотрелся. Встречались мы в его загородном доме, рискованно, но я пошел на это сознательно, понимая, что возиться с просмотром флешки в общественном месте мы будем долго. Жильцов
Жильцов продолжал меня разглядывать. Неприятный тип, но стоит признать – сила в нем чувствуется. Иначе бы он не пробился так высоко.– Хочешь на чистоту? – вдруг спросил он и продолжил, не дожидаясь ответа, подтверждая мои мысли, высказанные Вике. – Я не рассчитывал на то, что флешка всплывет. Этот мальчишка, курьер, клялся, что спрятал ее в чертовом дупле, он был напуган, и сколько его ни обрабатывали, твердил, как заведенный, что флешка должна быть там. В конце концов, я ему поверил, решил, какой-нибудь подросток нашел флешку. Как идиот, ждал информации в сети, но ничего не произошло, и я успокоился. Пацан мертв, купивший компромат тоже. Флешку, скорее всего, почистили, особенно не вникая. Но парнишка оказался хитрее всех нас. Тут принесли заказ, я молча ждал, пока официантка удалится. – Тем не менее, раскрывать информацию о компромате – рискованно, – заметил, сделав глоток кофе. –
Сказать, что я обалдел, значило не сказать ничего. Даже матные синонимы не отразили бы моего состояния на тот момент. Слов не было, я просто смотрел на Грачева огромными глазами. Он снова вздохнул.– Была история... Мы пацанами еще были, он как раз разборки вел, и я с ним. Потом быстро соскочил, не мое это. В общем, – перебил он сам себя, – нужно было передать ему кое-что, встречались мы на въезде в город, он из пригорода ехал. Выпихнул из машины девчонку, забрал у меня, что хотел, и свалил. А мне ее жалко стало... Понятно вроде, что к чему, но время позднее, а до города надо как-то добраться. Думал, поссорились, вот он ее и выставил. Предложил подвезти, она согласилась, села в машину. И только в дороге я внимание обратил, что у нее одежда разорвана, а сама она напугана. И не девчонка уже, ну к тридцати ей было... В общем, свел в уме все, и так пакостно стало. И за себя, и за Андрюху... Довез до дома, посмотрел, где живет. Потом денег сунул в почтовый ящ
Я смотрела на девушку в растерянности, которую тут же попыталась скрыть, надеясь, что охранник не заметит изменений в моем лице. А потом, как обухом по голове…— Вы Ангелина? – вопрос сам сорвался с губ, девушка кивнула, а я уставилась в ее лицо, словно пытаясь заново разглядеть. Тимина любовь. Та, кто будет жить всегда в его сердце. Вот она какая. Ангелина улыбалась, отвечая простым ясным взглядом. Наконец, я опомнилась.— Тима в городе? – спросила еле слышно. Девушка кивнула.— Кирилл ищет пути отступления, – сказала мне, – хотя Тима, по-моему, готов выкрасть тебя вместе с забором, – тут она снова рассмеялась, добавляя, – песня такая есть: спрячь за высоким забором девицу, выкраду вместе с забором, – напела она. А я против воли ей любовалась, забыв на мгновенье о ситуации. — Влад держит меня под замком, с охраной, – сказала, наконец. Ангелина снова кивнула.— Они что-нибу
Волны набегают на песчаный берег, а откатываясь, оставляют после себя гладкую, почти блестящую поверхность песка. Мне кажется, я могу часами смотреть на океан. На самом деле, в Индии самое прекрасное – природа. В этом маленьком поселке штата Керала почти не бывает туристов, местные берегут его для себя. И я стараюсь придерживаться этого правила. Отправляю Катьке открытки, когда мы куда-нибудь выезжаем. Тима показал мне всю Индию, но жить мы предпочитаем уединенно, и в этом плане наш поселок просто находка. Повернув голову, я вижу приближающегося Тиму, тащит ананас и бутылку воды. Одет в шорты и майку. Усевшись рядом со мной под пальму, тоже смотрит на воду, пристроив провизию рядом. Я улыбаюсь. Ничего не могу поделать. Я всегда улыбаюсь, когда он рядом, внутри как цветок распускается. Люблю его. С каждым днем все больше. Я даже не думала, что сумею так полюбить. Поворачиваю к нему голову, Тима, щурясь, смотрит в ответ, я тянусь за поцелуем, и мы ненадолго увлекаемся, пока он с
Если бы я только знала, чем закончится этот день, я бы даже из кровати не стала вставать. Лежала бы, пила чертов коньяк, курила в потолок, точно как сейчас, только не было бы всего этого ада, который свалился на мою голову за пару часов. Я перестала хоть что-то понимать. Но между всеми событиями и словами, хаотично бродящими в голове, пробивались мысли, за которые я начинала себя ненавидеть. Говорят, на чужом несчастье счастья не построишь. Да и чужого несчастья как такового пока нет...На мгновенье я увидела их вместе, и подумала: это был бы прекрасный финал моей истории. Я так долго пыталась погубить себя, кажется, бог услышал мои молитвы. Потому что, как бы не хотелось признавать, меня тянет непонятной силой к тому, кто никогда не будет моим. Этот гад влез под кожу, стал частью мыслей, как гребанный коньяк, оставленный им в нашей квартире: он везде, неприметно, почти привычно. И вся беда в том, что, отказываясь признаться в этом самой себе, я допустила то