В то утро я даже не мог вспомнить, как доехал до работы. Включил стерео в машине на полную громкость, открыл окна. Ветер трепал мои волосы, приводя в щенячий восторг. Уровень счастья зашкаливал. У меня было желание поделиться своими чувствами со всем миром. Уже припарковав машину около офиса, я вдруг понял, что одет в брюки и рубашку с двумя оторванными пуговицами. Черт! Вот идиот! Собирался же заехать домой. И так времени в обрез.
Выскочив из машины, я забежал в здание. Хорошо, что не пришлось ждать лифта — ещё не хватало, чтобы кто-нибудь увидел меня в таком разнузданном виде.
Рита, увидев меня, даже приоткрыла рот. Сняла очки.
— С вами все в порядке, Никита Антонович?
Я изо всех сил старалась не испортить своим подругам вечер — смеялась нарочито громко, болтала. Пила пиво. Много. Этого-то как раз мне делать не стоило. Смотрела через стекло стакана, сквозь медово-желтую жидкость на патио. Мой любимый мужчина и эта мерзкая Лидия сидели там за одним из столиков. Что между ними? Почему он с ней? Я попыталась посмотреть на Лидию глазами Никиты. Старше его всего лет на пять, ухоженная, полный рот, роскошная грудь. Это для меня она была мерзкой, отвратительной бабой, а для мужчин Лидия вполне привлекательна. — Велька, ты чего? — Магда ткнула меня в бок. — Сидишь как пришибленная. То хохочешь, а то молчишь. Это что, последствия аварии? Я отшутилась, заказала подошедшему официанту ещё пива. — Слушай, Мэгги, похоже нам придётся Вельку грузит
Она заснула, а я ещё долго лежал без сна. Давно так меня никто не злил. Дерзкая своенравная девчонка! Я облизнул укушенную ей губу. Невольно улыбнулся. Это надо ж так напиться! Но ничего, завтра я ей покажу кузькину мать. Я чуть подвинулся, ослабил хватку — не хватало ещё задушить Эвелину. Сейчас она спала, мирно посапывая, и ничем не напоминала ту дикую фурию, которая буквально полчаса назад царапалась, кусалась и кричала в мой адрес грязные ругательства. Усмехнулся. Какая же дурочка... Я чувствовал, что где-то внутри поднимаются незнакомые мне доселе чувства. Какое-то щемящее томление, нежность. Почему, отчего? У меня не было такого никогда. Може
Я кусала и кусала это проклятое яблоко, и не могла остановиться. Даже когда услышала громкий хлопок двери. Словно гвозди в крышку гроба. Из глаз у меня текли слезы, но не было сил вытереть их. Буквально через пять минут я услышала, как завёлся двигатель, затем визг покрышек, и тишина. Пустота. Не знаю, что на меня нашло. Упрямая дурацкая гордость. Просто не хотела стоять в одном ряду с моими предшественницами. Пусть лучше будет так. Все равно рано или поздно это должно было случиться. А мне пора возвращаться. Изгнание Евы из рая. Недолгого и сладкого. Я с трудом поднялась с кровати. Надо привести себя в порядок. И прибраться. Обвела взглядом комнату, остановив взор на разобранной кровати, на ещё
Не помню, как доехал до дома. Ввалился в квартиру и, как был в одежде и туфлях, рухнул на кровать. Казалось, попади мне кто-нибудь под горячую руку, и от него места бы живого не осталось. Ненавижу! Ненавижу ее! Уж и не знаю, сколько бы я так валялся, проклиная весь женский род, но неожиданный телефонный звонок заставил меня подскочить с кровати. Она! Нет. На дисплее высветился незнакомый номер. Брать, не брать? Нажал кнопку. — Никита Антонович? — эта Галина Королева.
Мама что-то делала на кухне. Я слышала ее шаги. Не знаю почему, но мне не хотелось разговаривать с ней этим утром. Как ни старалась, но я не смогла заставить себя почувствовать любовь к этой женщине. Может, должно пройти какое-то время, прежде чем я искренне смогу назвать ее мамой. Я быстро надела босоножки, схватила сумочку и уже открыла дверь, когда мама вышла из кухни. Ее брови удивлённо приподнялись. — Веля, ты куда? — Мне нужно по делам. — Почему ты ничего не сказала? Я же должна знать, куда ты идёшь. Меня аж передернуло. С какой ст
Последующие три дня я корпел над документами у себя в офисе. Выходил оттуда только для того, чтобы принять участие в судебных заседаниях. Дома появлялся затемно. Быстро перекусывал тем, что находил в холодильнике, принимал душ и ложился спать. Мне даже стало казаться, что я начал потихонечку приходить в себя. Не было уже той острой душевной боли, чувства незаслуженной обиды, разочарования. И я наконец-то решился съездить на дачу. Надо было прибраться, забрать кое-какие вещи. В душе я понимал, что спокойно мог нанять уборщиц, и они бы сами все там почистили. Но меня тянуло в это место так, что к середине недели я еле дождался окончания рабочего дня. Заехав домой, я быстро переоделся в джинсы и футболку и, прихватив на всякий случай несколько больших пластиковых пакетов, отправился на дачу.
Не знаю почему, но я ужасно нервничала перед встречей с Ярославом. Даже спросила себя, не влюбилась ли в него. Потратила целый час на примерку одежды. Интересно, что бы ему понравилось? Скромный брючный костюм или более откровенное темно-бордовое платье. Мне хотелось шикарно выглядеть. Если уж он готов к браку со мной, то должен гордиться выбором своей невесты. Я позвонила в салон и записалась на укладку. Сидя в кресле мастера, я видела в отражении зеркала, как в салон входили и выходили люди. Почему-то мне казалось, что вот-вот дверь отворится, и появится Никита. Напрасные дурацкие ожидания. Вместо этого я увидела Зою, его мать. Она выходила из своего кабинета. В руках у женщины были ключи от машины. Наши взгляды встретились. Твёрдо выстукивая своими каблуками
Рука у неё оказалась сильная. Пока я отходил от удара, от которого у меня брызнули из глаз искры, Эвелине удалось сбежать. Я было рванул за ней. В приемной сидела только притихшая Рита с округлившимися глазами. Увидев мое лицо с багровым отпечатком пятерни на нем, она привстала со своего стула. — Никита Антонович... я могу чем-то помочь? — Тут уж никто не поможет... — пробормотал я вполголоса, но секретарша услышала. — Бывшая? — спросила она. — Настоящая. Я подошел к холодильнику. Неплохо бы приложить к щеке что-нибудь холодное. — У меня на сегодня все. Я ухожу. Ты тоже можешь идти домой.