Глава 3

В ванной у Джеймса пахло фиалками и еще какими-то цветами — так что, едва прикрыв дверь, Эрика оглушительно чихнула. Посмотрела в большое зеркало в минималистичной раме, висевшее на стене, и недовольно потрогала опухшую скулу.

Рэм порой грозился, что врежет ей — но до дела никогда не доходило. Он, как и все альфы, предпочитал не делать, а говорить.

Рэм при всех своих достоинствах — представленных по большей части в виде толстого кошелька и рельефных бицепсов, потому что характер был так себе, а знаменитый узел если кого и вдохновлял, то только омег — был до жути ревнив и болезненно любил контроль. Он мог набрать номер Эрики, находившейся в командировке, в три часа ночи и попросить показать постель через скайп. Или, например, позвонить в разгар деловых переговоров, чтобы выяснить, как идут дела — в этом случае следовало отвечать, иначе нежная душа альфы могла серьезно пострадать.

Поначалу он нравился Эрике — иначе, в конце концов, зачем бы пускать его в себя? И дело тут было не только в деньгах. Скорее в том, что она чувствовала за альфой силу, и сила эта зачаровывала.

— Это все первобытный инстинкт, — любила говорить ее омего-сестра, — беты должны подчиняться альфам, как в стаях в древнейшие времена.

— А омеги? — ядовито интересовалась Эрика.

— А омеги должны ложиться под них, — честно отвечала сестра, — так установила судьба.

Эрика не верила в судьбу, которая не уготовила в своих сетях места для нее. Альфы и омеги имели истинных, беты — никогда. Но все же должна была признаться самой себе, что не слишком-то любит управлять. Ей куда больше нравилось просто делать свое дело хорошо.

Эрике казалось, Рэм может дать ей то, чего она хотела. Но с каждым днем становилось все более ясно, что ничто в жизни не дается легко. В комплексе с респектабельным ухажером, которому завидовала вся семья, Эрика получила домашнего деспота, настолько неудержимого в постели, что порой хотелось уползти от него под кровать.

Рэм был у Эрики не первым альфой, но самым долгим. Мощь его не шла ни в какое сравнение с главарем школьной банды, который согнул ее пополам, едва ей исполнилось шестнадцать. На Бена, кавалера на втором курсе, который каждую неделю заводил себе новых омег, Рэм тоже не походил. И хотя он был лучше этих двоих — и всех других, — с ним же и приходилось тяжелее всего, потому что только он мог доставить Эрике настоящую, не телесную, но душевную боль.

Порвать с ним, казалось, означало вырвать кусок себя. Но Эрика знала, что есть вещи, которые нельзя терпеть, и есть грани, которые нельзя переступить.

Что делать дальше, она не представляла — оставалось надеяться, что Рэм не наберется наглости сунуться в банк, где она работала последние несколько лет, и что-нибудь про нее наплести. Секс с клиентами, само собой, никто не поощрял.

Эрика вздохнула и принялась раздеваться, больше не глядя на свое потрепанное лицо.

Стянув мокрую одежду, ощутила, что все тело покрылось гусиной кожей, и поспешила забраться под душ, но воду включить не успела: дверь приоткрылась, и в проеме показался Джеймс со стопкой махровых квадратов в руках.

Глаза его невольно скользнули по бедрам Эрики: для девушки довольно узким и даже немного угловатым. Потом продвинулись вверх. Мягкие холмики маленькой груди были открыты взору, и острые башенки сосков делали их беззащитными на вид.

Джеймс поднял глаза, румянец выступил на щеках, но вместо того, чтобы прокомментировать свой приход, он выпалил только:

— Вот! — бухнул полотенца на стиральную машину и поспешно скрылся за дверью.

Эрика не совсем поняла, что произошло, но сделала вывод, что впечатление все-таки произвела.

Джеймс пожалел о своем неожиданном решении пригласить Эрику через минуту после того, как вошел в квартиру. Дом был пустым, но он насквозь пропах Рене, так что Джеймс не представлял, как уложит угловатую незнакомку на почти супружескую кровать.

«Почти супружескую кровать», — покатал он в голове странную мысль. С первой их встречи с Рене прошел почти год, хотя около половины этого времени Джеймс потратил на то, чтобы ее добиться.

— Омеги любят внимание, — так говорила его мама-омега, и Джеймс привык считать, что это действительно так. В конце концов, это же разумно: каждый человек любит, когда к нему относятся хорошо.

Выходило, что все-таки не так.

Джеймс мотнул головой, отгоняя бесполезные мысли. Включил свет во всей квартире, поставил чайник на кухне и тут только вспомнил, что единственный халат в ванной принадлежал Рене — и та, скорее всего, забрала его с собой.

Он отправился в спальню, порылся в вещах и отыскал кое-что, что могло его заменить, а потом заглянул в ванную, решив, что если гостья и успела раздеться, то, наверное, заперла дверь.

И снова с тоской подумал, что психолог из него никакой. Подумал очень быстро, потому что, когда увидел узкие бедра… и маленькие холмики груди… думать перестал.

Торопливо бросив свою ношу на стиральную машину, ретировался в коридор, провел пятерней по волосам и подумал: «Недотрах? Или что?»

Ответа он не знал. В постели Рене исправно подставляла нужные места, так что жаловаться было бы грех. Далеко не каждый альфа мог позволить себе таких хорошеньких омег.

И все же…

Мысли о Рене стремительно улетучивались, а член тяжелел. Голая Эрика стояла перед глазами как наяву, и рука опять потянулась к ручке ванной, чтобы ее повернуть.

«Я все равно скоро буду ее трахать!» — пульсировало в голове, но в ходе долгого сражения крепко вбитая в сознание вежливость победила, и Джеймс отправился готовить чай.

Когда дверь закрылась, Эрика застонала. Казалось, взгляд Джеймса все еще скользит по телу, исследуя каждый уголок, нежно касаясь кожи.

Эрика закрыла глаза. Пустила горячую воду и представила, что это гладят ее пальцы Джеймса.

Все это было странно. Но ей нравилось получать удовольствие от того, что происходило здесь и сейчас.

«Чтоб тебе пусто было, Рэм!» — подумала она и принялась тщательно растирать себя мочалкой.

Когда обмотанная полотенцем Эрика появилась на кухне, ей ненадолго показалось, что перед ней все-таки альфа — и сейчас ее съедят. Но уже в следующее мгновение Джеймс отвел глаза и, глядя куда-то в стену за ее плечом, сказал:

— Чай готов. Сахар или что-нибудь еще?

Эрика молчала. Она не могла определиться до конца, что ей сейчас нужно. Изначальный план предполагал просто переночевать и немножко перетерпеть, но теперь холодность Джеймса определенно ее задевала.

В конце концов, они пришли трахаться или… пить чай?

«Будь я омегой, он не посмел бы мне отказать, — подумала Эрика с тоской. — И будь я омегой, уже набросилась бы на него».

Но Эрика так не могла. И хотя одноразовый секс ее не пугал, все же она ожидала, что активность будет проявлять альфа. Вожак.

Она опустилась на стул, скомканно поблагодарила и, налив в чашечку ароматный чай, принялась неторопливо пить.