25 сентября
Единственным местом, куда теперь выходила Кирстин, стали занятия с Марко Грава. Рей не запрещал ей каких-либо иных прогулок, просто Кирстин не знала, куда ещё можно пойти. Все красоты европейских городов, не виденные ею до сих пор, теперь казались просто скоплениями почерневших камней. К галереям и выставкам она тоже потеряла интерес, хотя и продолжала лепить. Лепка осталась последним, что вызывало у Кирстин интерес.
В отличие от Бастьена, Марко не мучил её эскизами, а сразу предложил испробовать новую технику в работе с камнем. Занятия проходили в общей студии, так что Кирстин не чувствовала на себе пристального внимания мастера, хотя оборотной стороной подобной практики стало то, что и брать работу на дом она не могла. То и дело Кирстин задерживалась допоздна, вытачивая очередную деталь. Заканчивать едва начатое изображение Рея она не хотела, и потому занималась всякой мелкой ерундой: слепила и перенесла в камень ветку кипариса, которая нависала над окном
5 октября—Помните, вы как-то сказали мне, что не остановили бы меня, если бы я захотела сбежать?Охранник медленно кивнул. Теперь Кирстин знала его имя— Кристер Блум.Кирстин отвернулась и прошлась по скверу туда-сюда. Здесь, в Милане, всё так же накрапывал дождь. Когда Кирстин представляла себе Италию до этой поездки, этот край всегда казался ей солнечной страной, а теперь ей даже некого было спросить, бывает ли так всегда. Кирстин ни с кем не общалась в студии Гравы, даже с самим наставником предпочитала говорить только о камне.Хотя работы её неизменно притягивали к себе взгляды, и если бы она оглянулась— то увидела бы, что не одна пара глаз обращена на её труд. В начале октября Кирстин даже получила первый, неловкий заказ: одна из девушек, занимавшаяся в студии по средам, как и она, просила её сделать каменный цветок, похожий на тот, что Кирстин вырезала в первые дни.—Только не такой страшный,&n
14 октябряВечер, казалось, тянулся бесконечно долго. Рей опасался и на шаг отпустить Кирстин от себя. Сердце начинало гулко биться в груди, стоило только от неё отвернуться. Было страшно до колик, что что-нибудь произойдёт.Рей соврал— вернее, как любил делать, сказал не всё. Он не стал уточнять, что сейчас, после всего, что произошло между ними, не хочет появляться здесь один. Боится, что не вынесет этих хлещущих со всех сторон волн вожделения— которые создал сам.То и дело он оглядывался на девушку, идущую с ним плечом к плечу. за последний год Кирстин изменилась. Выкрашенные на Тодосе волосы отросли, но она не стала возвращать им изначальный цвет или отстригать. Напротив, сейчас они оказались собраны в в высокий хвост, и Кирстин то и дело проводила пальцами по непривычно гладким вискам. В эти мгновения Рей видел тонкую руку совсем близко от своего лица и сходил с ума от желания прикоснуться к ней губами— но сдерживал себя.
24 октября—Ты знал, кто именно хочет меня купить?Кирстин наносила удар за ударом, и при всей своей сноровке Рею с трудом удавалось их отбивать. Спортивный зал— в этой небольшой квартире единственный на двоих— крутился перед глазами, как карусель. Рею давно уже хотелось пить, но Кирстин оставалась неутомима.—Нет, не знал! —Рей заблокировал очередной удар.Два дня назад Кирстин высказала желание тренироваться вместе с ним. Это был явный прогресс в отношениях, и Рей поспешил согласиться, потому что в последнее время они видели друг друга настолько редко, что он согласен был уже на всё.Только теперь, оказавшись в спортзале с Кирстин один на один, он понял, что это был просто повод, чтобы получить возможность его избить.Кирстин дралась плохо, но Рей не мог решиться нанести ей ответный удар, опасаясь причинить боль. Стоило замахнуться и сфокусировать взгляд на слишком тонкой&md
25 октябряНа некоторое— совсем недолгое— время Реймонду показалось, что между ним и Кирстин протянулась незримая нить. Та не оттолкнула его и не забыла, когда могла бы это сделать, и Рей почувствовал, что в сердце зарождается подобие надежды.Оставшись в одиночестве после отъезда брата, он тщательно обдумывал всё, что произошло, и пытался разобраться в том, что хотя бы недолго позволило ему ощущать подбородок Кирстин на своём плече.Кирстин не волновали подарки— она принимала ровно то, что требовалось, чтобы жить. Но тогда, полтора года назад, когда они ещё не виделись лицом к лицу, Кирстин не уставала спрашивать Рея обо всём, что касается его самого. Рей избегал ответов, потому что не мог позволить их себе. Но теперь ему нечего больше было скрывать. Всё, о чём Рей так боялся говорить, Кирстин уже знала.Именно сейчас, как никогда, Рей хотел бы рассказать ей о себе и своей семье. Но именно теперь просто позвать к себе
25 ноябряСнега не было. Серость, царившая за окном, навевала на Кирстин тоску и заставляла вспоминать о том, как год назад, почти в то же время, они с друзьями готовились отмечать Рождество. Это было странное чувство— когда рядом нет никого родного, и в то же время ты ощущаешь себя частью одного целого, собравшегося в стенах дома. Ты можешь не говорить и даже не слушать, тебе не надо притворяться или быть сильной— тебя принимают такой, как есть.«Вспомнил ли кто-то из них обо мне?»— думала Кирстин. Она пробовала заходить на фейсбук, но за прошедшие полтора года никто ей так и не написал— только Линдси извинялась за неудавшуюся встречу с отцом, но Кирстин лежала в больнице, когда пришло её сообщение, и потому разговор заглох.Ещё несколько раз Диего Торрес пытался выйти на связь, но с молчаливого одобрения Кирстин Рей усилил контроль. Теперь всё, что получала Кирстин по почте или через курьеров&md
26 декабряК концу декабря о том, как в дом попал букет от Корреса, по-прежнему было понятно мало. Йонас сообщил, что охранники приняли цветы у курьера, потому что тот нёс заказ самого Мерсера. Даже на взрывчатку проверили лишь поверхностно— опасаясь гнева нанимателя и прекрасно зная его бескомпромиссный нрав. Цветы были оставлены в спальне Кирстин согласно сопровождавшей букет карточке с инструкциями.Кирстин выполнила своё обещание— однако делать новую скульптуру не стала. У неё была одна, которая очень хорошо подходила для подарка Рею— и, попросив Жанет сделать красивую упаковку, она отправила стюарда с коробкой в другую часть квартиры.—Как будто тяжело сделать по коридору десять шагов,— пробормотала та, изрядно уставшая от того, что не только выполняет в миланской квартире работу за весь обычный загородный персонал, но ещё и вынуждена курсировать между двумя спальнями, передавая туда-сюда пис
25 декабряКак ни хотелось просто спрятать тело Валидэ, по настоянию Йонаса Рей сообщил о случившемся в полицию.—Еще не хватало, чтоб нам приписали кроме убийства и сокрытие трупа,— сказал Йонас. —Тот, кто это сделал, с удовольствием доложит сам и покажет, куда мы дели тело. Больше чем уверен, что установлена слежка, и наши действия под наблюдением.Все две последующие недели шли допросы, так что Рею оставалось радоваться только тому, что никаких планов на рождественские каникулы он и раньше не имел.Если сам он к окопной войне с полицией давно привык, то Кирстин основательно выматывали бесконечные повестки. Возвращаясь домой с очередного допроса, она даже не пыталась добраться до своей комнаты— бросала вещи где-нибудь в гостиной и сидела там до самого вечера, не обращая внимания ни на что из происходившего вокруг. Если Рей подходил к ней и присаживался рядом, слегка обнимал и шебуршил волосы,
Прошла неделя. Кирстин приняла решение больше не появляться на занятиях, но заключение в квартире сводило её с ума. Она больше не могла находиться в одиночестве и в отсутствие других собеседников— охрану она в числе последних не считала— норовила подгадать время для столкновения с Реем на кухне.Злость исчезла совсем. Что бы ни хотел доказать мексиканец, его выходка лишь подтолкнула Кирстин к и без того уже понятному для неё решению: она хотела вернуться. Она не представляла себе, как будет жить с человеком, который зарабатывает деньги на продаже таких же, как она сама, но и жизни без Рея представить себе не могла. Рей на фоне всего случившегося уже не воспринимался как враг— напротив, он казался единственной опорой в окружившем Кирстин безумном мире.Рей рассказал страшные вещи про мексиканские картели— то, о чем не говорят в основном по новостям. Как оказалось, в Мексике идет настоящая война между наркобаронами и правит
Корпуса, которые Кирстин видела издалека, оказались бараками, носившими официально красивое название «лагеря для беженцев». Люди Торренса эвакуировали оттуда шестьдесят человек, которых планировали продать в Америку, и, судя по наличию внутри зданий специфического оборудования— в качестве доноров для пересадки органов. Обвинения Диего Корресу были предъявлены посмертно, а все, кого успели схватить в оцепленной долине, были представлены к суду по обвинению в пособничестве похищению людей. Торренс ликовал. Даже тот факт, что его старый противник Реймонд Мерсер остался на свободе, не мог испортить ему удовольствия от получения награды и последующего повышения. Полковник Эшвил публично принёс Честеру Торренсу свои извинения и признал его заслуги перед отделом по борьбе с трафиком людей. Человек, обеспечивший ему возвращение в полицию, никак не выразил своего отношения к случившемуся. Какое-то время Торренс ждал, что тот захочет встретиться с ним, но этого т
Минут через пятнадцать полёта Кирстин завязали глаза, и сам вертолёт сделал крутой разворот. Хотя Кирстин и сомневалась, что смогла бы каким-либо образом восстановить проделанный путь в голове.Мексиканец больше с ней не разговаривал. Только через некоторое время после того как на глазах Кирстин оказалась повязка, спросил:—Ты не выглядишь удивлённой той «работой», которую я намереваюсь тебе предложить.—Я поняла, зачем я тебе, ещё когда мы говорили в кафе,— соврала Кирстин.—Да? Я думал, что произвёл на тебя лучшее впечатление.—Впечатление ты определенно произвёл,— мрачно констатировала Кирстин, и на том разговор угас.Кирстин чувствовала, как в груди её нарастает страх. Он поднимался от живота вверх, заполняя собой лёгкие, так что становилось трудно дышать.Кирстин тщетно убеждала себя, что не пробудет здесь долго— все эти самоуверения в
—Продавщица в супермаркете,— повторила Кирстин, потому что эта мысль не давала ей покоя все последние дни. —Старше тебя на… сколько там лет? Ты серьёзно, Рей?Они сидели в вертолёте, который Рей взял напрокат, и до места встречи на побережье лёту оставалось полчаса. Умом Кирстин понимала, что должна сейчас думать о том, что её ждёт— или хотя бы о том месте, куда они летят, но вместо этого раз за разом прокручивала в голове недавний рассказ Рея.—Тебе смешно? —мрачно поинтересовался Рей, уже не в первый раз слышавший этот вопрос.—Нет…. Я просто не могу представить тебя и… —Кирстин сделала неопределённый жест в воздухе рукой, видимо, очерчивая силуэт невидимой соперницы. —Продавщицу из Восточной Европы,— пояснила она.Рей отвернулся к окну, но рукой подтянул Кирстин к себе, прижимая плотней. Они сидели на соседних сид
Кирстин стояла и молча смотрела на монитор. Она отлично помнила, где и когда была сделана эта запись, но только теперь поняла, как её молчание может выглядеть со стороны.—Знаешь,— сказал Рей тихо,— когда мне было шестнадцать лет, у меня была девушка. Никто не знал о ней и обо мне. Отец никогда бы не принял тот факт, что я встречаюсь с такой как она.—С такой как она? —растерянно повторила Кирстин и перевела взгляд на Рея. Тот встал и, отступив к окну, остановился, глядя сквозь стекло на крыши домов. Далеко внизу деревья трепал ветер, и, не долетая до асфальта, таял в воздухе мокрый снег.—Да. Ей было тридцать пять. Мы с ней познакомились… случайно, скажем так. Она работала продавщицей в супермаркете, где я покупал сигареты тайком от отца… и не была англичанинкой. В общем… это, наверное, был довольно странный выбор партнёрши для парня, который имел всё. Но я сходил по не
Рей попытался отстраниться, и, поколебавшись, Кирстин решила не удерживать его.Рей отошёл к окну. Кирстин осталась стоять, теперь она обняла руками собственные локти так, будто стала замерзать, как только Рей оставил её.Рей медленно провёл пятернёй по волосам.—Кристи, как ты себе это представляешь? —тихо спросил он.—Я не знаю,— Кирстин легко улыбнулась.— Я не пытаюсь на тебя давить, Рей. Я за тебя боюсь. И за себя, если честно, тоже боюсь.—За себя… —Рей подумал, что будь он поглубже погружён в этот бизнес, наверняка знал бы сейчас, где и как надавить, чтобы Кирстин не решился тронуть вообще никто. Но вслух только спросил:— И когда ты хочешь, чтобы я это сделал? Сейчас? Когда нам угрожают со всех сторон?—Да, Рей, именно сейчас,— Кирстин подошла к нему со спины и поймала его опущенные ладони.—
Прошла неделя. Кирстин приняла решение больше не появляться на занятиях, но заключение в квартире сводило её с ума. Она больше не могла находиться в одиночестве и в отсутствие других собеседников— охрану она в числе последних не считала— норовила подгадать время для столкновения с Реем на кухне.Злость исчезла совсем. Что бы ни хотел доказать мексиканец, его выходка лишь подтолкнула Кирстин к и без того уже понятному для неё решению: она хотела вернуться. Она не представляла себе, как будет жить с человеком, который зарабатывает деньги на продаже таких же, как она сама, но и жизни без Рея представить себе не могла. Рей на фоне всего случившегося уже не воспринимался как враг— напротив, он казался единственной опорой в окружившем Кирстин безумном мире.Рей рассказал страшные вещи про мексиканские картели— то, о чем не говорят в основном по новостям. Как оказалось, в Мексике идет настоящая война между наркобаронами и правит
25 декабряКак ни хотелось просто спрятать тело Валидэ, по настоянию Йонаса Рей сообщил о случившемся в полицию.—Еще не хватало, чтоб нам приписали кроме убийства и сокрытие трупа,— сказал Йонас. —Тот, кто это сделал, с удовольствием доложит сам и покажет, куда мы дели тело. Больше чем уверен, что установлена слежка, и наши действия под наблюдением.Все две последующие недели шли допросы, так что Рею оставалось радоваться только тому, что никаких планов на рождественские каникулы он и раньше не имел.Если сам он к окопной войне с полицией давно привык, то Кирстин основательно выматывали бесконечные повестки. Возвращаясь домой с очередного допроса, она даже не пыталась добраться до своей комнаты— бросала вещи где-нибудь в гостиной и сидела там до самого вечера, не обращая внимания ни на что из происходившего вокруг. Если Рей подходил к ней и присаживался рядом, слегка обнимал и шебуршил волосы,
26 декабряК концу декабря о том, как в дом попал букет от Корреса, по-прежнему было понятно мало. Йонас сообщил, что охранники приняли цветы у курьера, потому что тот нёс заказ самого Мерсера. Даже на взрывчатку проверили лишь поверхностно— опасаясь гнева нанимателя и прекрасно зная его бескомпромиссный нрав. Цветы были оставлены в спальне Кирстин согласно сопровождавшей букет карточке с инструкциями.Кирстин выполнила своё обещание— однако делать новую скульптуру не стала. У неё была одна, которая очень хорошо подходила для подарка Рею— и, попросив Жанет сделать красивую упаковку, она отправила стюарда с коробкой в другую часть квартиры.—Как будто тяжело сделать по коридору десять шагов,— пробормотала та, изрядно уставшая от того, что не только выполняет в миланской квартире работу за весь обычный загородный персонал, но ещё и вынуждена курсировать между двумя спальнями, передавая туда-сюда пис
25 ноябряСнега не было. Серость, царившая за окном, навевала на Кирстин тоску и заставляла вспоминать о том, как год назад, почти в то же время, они с друзьями готовились отмечать Рождество. Это было странное чувство— когда рядом нет никого родного, и в то же время ты ощущаешь себя частью одного целого, собравшегося в стенах дома. Ты можешь не говорить и даже не слушать, тебе не надо притворяться или быть сильной— тебя принимают такой, как есть.«Вспомнил ли кто-то из них обо мне?»— думала Кирстин. Она пробовала заходить на фейсбук, но за прошедшие полтора года никто ей так и не написал— только Линдси извинялась за неудавшуюся встречу с отцом, но Кирстин лежала в больнице, когда пришло её сообщение, и потому разговор заглох.Ещё несколько раз Диего Торрес пытался выйти на связь, но с молчаливого одобрения Кирстин Рей усилил контроль. Теперь всё, что получала Кирстин по почте или через курьеров&md