Ольга
Студенческое общежитие находилось здесь же, на территории АМН. Только сейчас, выйдя из главного корпуса и толком оглядевшись, Ольга оценила размеры академгородка. Это в самом деле был целый город внутри города: с садами и парками, оранжереями, конюшнями, мастерскими, жилыми и научными корпусами. По дороге к строгому пятиэтажному зданию, окруженному садом, они прошли даже вольеры с какими-то диковинными животными, не факт, что родившимися в этом мире.
В самом общежитии ничего выдающегося Ольга не заметила, ну, не считая разнообразных и разноцветных растений, сплошняком оплетающих фасад. Кое-какие из них походили на синий и оранжевый виноград, другие – на металлически позвякивающий плющ, кое-где торчали крупные цветы с зеркальной сердцевиной, поворачивающие головки за солнцем…
– Ой, это же драконий сон! – позабыв о манерах, внезапно заверещала Элиза и бросилась к какому-то невзрачному к
О колбасе и путанице в показанияхОльгаДорогие однокурсники в количестве трех штук явились, когда Элиза со всей бриттской педантичностью доказывала, что ее смерть совершенно не выгодна ровным счетом никому. На конспирацию касательно своей настоящей фамилии она наплевала, как, впрочем, и Ольга. Когда речь идет о сохранности собственной жизни, подобные мелочи как-то отходят на задний план.– Вкусно пахнет! – первым делом заявил Морис и непринужденно уселся на ближайшую кровать.Один из бутербродов с лучшей бриттской колбасой тут же оказался у него в руке. Темным магам, в отличие от магов Смерти, бытовые чары прекрасно давались.– Отлично пахнет, – согласился горбун. – Вот это я понимаю – военный совет и никаких истерик. Ольга, я в восхищении.Прихватив единственный в комнате свободный стул, он поставил его рядом с ней. И, прежде чем Фифа успела сделать последний шаг – уселся на стул сам.
О братской любви и семейных традицияхРенар– Дорогуша, прелесть, милая, богиня, прелестница… серьезно? – скривился Ренар, едва захлопнув за собой дверь их с Морисом комнаты. – Ты прямо как дедуля на столетнем юбилее свадьбы с бабулей. Не удивительно, что гэльские варвары имеют у некры успех, а тебе достаются жалящие проклятия. Меня и то чуть не стошнило, а ведь я за двадцать-то лет привык к твоему идиотизму.– У тебя просто несварение, мой дорогой братец-уродец. Слабое здоровье, разлитие желчи от зависти, смотри, не помри во цвете юных лет, – Морис завалился на кровать, не снимая сапог.– Не дождешься, – фыркнул Рене, сбрасывая надоевшую обувь и босиком проходя к раковине: ему срочно требовалось освежиться.– Язык русичей пафосный и велеречивый, – не унимался Морис. – И вообще, она – княжна, а не одна из этих твоих девок. Впрочем, кроме продажных девок, на тебя все
О романтике, пари и супружеском долгеОльгаПрогулка по городу началась с посещения банка. По просьбе Ольги. Ведь наличных у нее было совсем мало, а платья и необходимые для учебы материалы надо было на что-то покупать. В Астурии, в отличие от родного Владимира, у нее не было неограниченного кредита в любом магазине. Вообще ни в каком не было.Конечно, она могла бы отправлять все счета королевскому казначею, на правах почти официальной невесты Гельмута. Но сбежать от жениха и присылать ему счета за свои наряды было бы как-то нелогично. И глупо. И унизительно. И вообще, у нее достаточно своих средств.Так ей казалось ровно до того момента, как управляющий банком вместо денег выдал ей тысячу извинений.– Доступ к счетам вашей светлости заблокирован, – с видом идущего на казнь сообщил герр Штольц. – Мне очень жаль.Ольга опешила. И заодно порадовалась, что зашла в банк одна, оставив гэльсов и Элизу в ближайшем откры
О безголовых скелетах и веселье на свежем воздухеОльгаВ кафе они просидели до позднего вечера. Гэльсы много рассказывали об академии, Элиза дополняла байками, услышанными от старших братьев – оба учились здесь же, в АМН.– У нас в Бриттии тоже отличная магическая академия, но таких лабораторий, как у доктора Курта, нет больше нигде! К тому же сейчас, когда вернулись драконы, открываются совершенно новые перспективы в исследованиях! – у Лиз горели глаза. – В отличие от наших консерваторов, доктор Курт поощряет любые исследования, лишь бы был обоснованный план. Мой отец именно здесь, вместе с Куртом, начала свое исследование… эм… думаю, у меня тоже получится, – опомнилась Лиз.Если бы не такая резкая перемена темы, Ольга бы и внимания не обратила. Ну, исследования и исследования. Но от Элизы так явственно запахло тайной, что пропустить это было совершенно нереально. Так что Ольга сделала себе заметочк
О цветах жизни и полутора порциях успокоительного Людвиг Бастельеро– Какой еще отпуск?! Людвиг, ты с ума сошел!– Обыкновенный. За свой счет. На весь учебный год.– И как, по-твоему, Оранжерея будет справляться без тебя? Нет и еще раз нет! Неделя максимум.– Ну, если ты убедишь его величество, что княжна Ольга не нуждается в постоянном присмотре во время учебы в Академии, я скажу тебе большое человеческое спасибо. Мои зомби – куда более спокойная публика. Просто лапочки. Лежат себе, никого не трогают, через окна не сбегают, в исчезающие лестницы не проваливаются.Генерал Герман Энн, глава Кроненштутц, она же Оранжерея, страдальчески прикрыл лицо ладонью. От упоминания будущей королевы (Создатель, храни Астурию!) у него уже случались мигрень и нервный тик.– Такая была очаровательная, милая мефрау! Спокойная, разумная… Люци, ты уверен, что ее не подменили? Может, это опять козни Черного Карлика? Никак не
О дипломатии и Барготовых подштанникахОльгаОни не успели пересечь холл, как послышался запах озона, и в воздухе сгустилась темная энергия. Ольга резко развернулась, прижимая к груди Йорика, словно он мог ее защитить от гнева некроманта, вышедшего из портала за их спинами. И отчего она чувствует себя виноватой, а не жертвой?– Отличное начало учебного года. Поздр-равляю, – прозвучало резко и рычаще.Ольга невольно поежилась. Такого голоса у милейшего кузена Людвига она не слышала никогда. И не думала, что он вообще так умеет. Он же… он же лощеный аристократ, вежливый и галантный до тошноты! А тут вдруг – рычит, плюется ядом…И что это у него на скулах, чешуя?! Настоящая?! Кажется, она критически ошиблась в том, кто тут химера!– Герцог Бастельеро, а мы как раз говорили о вас, – ничуть не испугавшись, соврал Гектор: последние минут пять они молчали. Кажется, он чувствов
О нездоровой конкуренции с утра пораньшеОльгаПрошлым вечером Ольга даже не вскрыла письмо от его величества Гельмута. И предсмертную записку какой-то дуры не прочитала, а сломанный кулон просто бросила на стол. Сил не было. Никаких вообще. Они с Лиз до своей комнаты-то едва добрались – с помощью гэльсов. И, честное слово, Ольга чуть было не согласилась на любезное предложение рыжего посидеть с ними до утра. Просто чтобы девушки не боялись.Но она же маг Смерти, она не боится! Не боится, и все тут!Правда, снилась ей полнейшая дрянь. Она куда-то бежала и проваливалась, что-то горело, а еще она нашла что-то ужасно важное и тут же потеряла… В общем, не сон, а полное безобразие. Хоть проси у Элизы успокоительное.Мысль об успокоительном посетила ее вновь, когда не успели они налить себе по чашечке шамьета, сваренного Лиз, как явились франки. Две штуки. Сияющие, бодрые и довольные жизнью. За ними тянулась Фифа, разряженная, зев
О мышах, темных магах и прочих паразитахОльгаПосле завтрака задумчивая Элиза убежала на встречу с деканом целителей. А Ольга, заперев дверь, достала свою первую улику, чтобы в тишине и без свидетелей изучить подозрительный кулон и записку. Записка была до глупого банальной.«Коварный совратитель и обманщик. Люблю. Жить не могу. Вот умру, и будешь плакать».Дура! Лучше бы прокляла кобеля на бездетность, чем травиться. Записку Ольга брезгливо отложила в сторону, но выбрасывать не стала, заложила в новенький учебник по некромантии, который еще пах типографской краской. Стопки учебников ждали их с Элизой под дверью, когда они вернулись с завтрака.На удивление милого, спокойного и приятного завтрака. Гельмут показал себя с неожиданной стороны. Для начала – он явился почти без охраны, сам вел шикарный черный мобиль с хромированными крыльями. Ни разу не заговорил о текущей политике, зато засыпал обеих девушек комплиме
Генрих Ренар Морис Д`АмарьякДва года спустя. Владимир, храм Единого— Нарекаю тебя, дитя человеческое, Андреем, княжичем Волковым-Мортале. Во славу бога Единого, Истинного, — провозгласил Всерадетель Русийский и окропил малыша освященной водой.Малыш на руках у профессора Бастельеро недовольно заорал.— Во славу твою, Молчаливая Сестра. Во славу твою, Баргот, — тихо сказал профессор и поцеловал малыша в нахмуренный лобик; тот немедленно разгладился, а малыш заинтересованно цапнул профессора за нос.Всерадетель, отлично все расслышавший, и виду не подал, что в Первопрестольном храме творится мерзкое богохульство. Единый, что характерно, тоже не покарал богопротивного некроманта, ныне духовного отца не менее богопротивного некромантеныша Андре. Благостная улыбка Всерадетеля осталась такой же благостной, а уж когда он перевел взгляд на господина Ашша во всем его драконьем великолепии, и вовсе стала выражать н
О девичьих разговорах и пользе темной магии для дружбы народовАнриБудущее континента его безусловно волновало, а то, что он внезапно оказался одним из немногих, решающих это будущее — льстило и пугало безмерной ответственностью.Однако едва ли не сильнее его волновало состояние Олье, которую он оставил наедине с ее светлостью. Хоть та и не маг, но противник крайне опасный. Дай-то боже, чтобы они с Олье сумели как-то помириться и договориться. Анри сделал для этого все, что мог, но будет ли этого достаточно?— Спокойствие, только спокойствие. Наедине дамы договорятся куда проще, — ободряюще шепнул ему Бастельеро.Хотелось бы верить.Но еще больше хотелось быть рядом с Олье.Но Анри прекрасно понимал, что покинь он сейчас переговоры, и о Большой Игре можно забыть надолго, если не навсегда. А вместе с Игрой — и о влиянии, и о безопасности семьи…Оставалось только надеяться, что Олье пойм
О демонах, сокровищах и дружбе народовЛюдвиг— Отдавай ты.— Нет, ты.— Нет, ты.Мальчишки перешептывались и пихались локтями за спинами дракона, доктора Курта и Черного Карлика, пока те церемонно здоровались.— Трус.— Слабак.— Ты нашел, тебе и отдавать, — припечатал Отто неоспоримым аргументом.— Ладно, вместе, — хмуро согласился Фаби под насмешливым взглядом Людвига.— Идите уже, герои, — отвесил ласковый подзатыльник маленькому дракончику дракон большой, он же биологический папа.— Отто? — покончив с приветствиями, вопросительно поднял бровь Гельмут.— Э… мы тут нашли кое-что, — неохотно проворчал Фаби, приближаясь к Ольге.— Кажется, это ваше, — старательно не глядя Ольге в глаза, вздохнул Отто.— Вот, — совершенно трагическим тоном завершил Фаби и у
О кино, научных задачах и торговлеОльга— Олье, сердце мое, — сказал незнакомец, спускаясь к ней и глядя такими знакомыми разноцветными глазами. — Позволь сопроводить тебя к завтраку.Он церемонно подал руку. Ольга ее приняла, продолжая разглядывать… Рене? Мориса? В нем было что-то и от того, и от другого. И уж точно не было никаких горбов, родимых пятен, искривленных костей и прочих следов проклятия. Самый обыкновенный мужчина. Довольно высокий и атлетически сложенный, русоволосый и… нормальный. Не сногсшибательный красавец, как Морис, и не уродливая химера, как Рене. Вот только глаза — колдовские, разноцветные, и улыбка такая знакомая и теплая, и голос…— Ты Рене или Морис? — непослушными губами спросила она.— Анри. Мы тут посовещались… и я решил зваться Анри. По нашему… моему первому имени: Генрих Ренар Морис Д`Амарьяк. Надеюсь, тебе нравится это имя,
О мамах, сквозняках и монстрахОльга— Нет, не смей, слышишь, не смей! Отпусти их!..Она очнулась резко, словно ее ударили.В ушах все еще звучало недовольное бормотание монстра, требующего не орать на него, а выбрать…Выбрать…Кто умрет, Рене или Морис? Морис или Рене?Ольга села, схватившись за голову и озираясь.Было темно. Только в окно заглядывала луна. Никаких монстров, паутин и прочей приснившейся ей дряни не было. А была обычная комната: кровать, на которой она проснулась, окно, смутные очертания какой-то мебели.И тишина.Так все же это был сон? Они добрались до замка «Обсидиан», зашли в дверь… и она свалилась с бредом и лихорадкой. Наверняка. Не мог же этот кошмарный монстр быть на самом деле!Ольга вздрогнула, вспомнив свой ужас, когда она увидела трехголовое чудище и обоих Д`Амарьяков рядом, спутанных паутиной. Приснится же такое! Бредятина!
О мегамозге, процентах и чистоте экспериментаРенар— Хм… настоящий Д`Амарьяк, какая прелесть! — послышался ниоткуда мурлыкающий голос, от которого жуть пробирала до самых костей.Рене даже не сумел по достоинству оценить двойную иронию: прелестью назвали мало того что горбуна, еще и Д`Амарьяка. Ну и извращенец ему попался… то есть он. Он попался извращенцу. Голодному.— И тебе не хворать, — хрипло, с трудом выдавил из себя Рене, пытаясь понять, где он оказался.А для этого хоть зрение сфокусировать, а не вот эти вот разноцветные пятна, от которых глаза слезятся.— Что ж вы, людишки, такие слабенькие. Не можете выдержать моего истинного великолепия! Дикая, совершенно дикая цивилизация, — вздохнул все тот же мурлыкающий голос, и ослепительное великолепие слегка угасло. — Ладно, так уж и быть. Можешь полюбоваться в доступном твоим жалким органам спектре.Проморгавшись, Р
Об утре простой студентки темного факультетаОльгаУтро началось с хриплого рыка и голодного воя.— Лиззи, ну и будильник у тебя, — пробормотала Ольга, не желая открывать глаз и вылезать из теплого одеяльного кокона. Ее так уютно обнимали, так удобно и…Обнимали?Она резко села, одновременно распахивая глаза, уперлась взглядом в дырявую сводчатую крышу — и с ужасом поняла, что кошмар, превратившийся под конец в сумасшедше прекрасную эротическую грезу, был вовсе не сном.— Чудное утречко. Олье, сердце мое, иди сюда, — хриплым со сна, но от того не менее чарующим голосом позвал ее…Морис.Морис с голосом Рене. Как это? Может быть, проклятие исчезло, и братья стали одним целым? Поцелуи любви были, даже брак по любви – вот он, и… это же здорово, да?Правда, почему-то от мысли, что Рене просто исчез, отдав Морису всю свою гениальность и что там еще полагается
О богах, которые слышатОльгаТак они и сидели, глядя на огонь.— Расскажите о себе, — попросила Ольга через несколько минут. — Какая у вас семья? Вас любили? Какими вы были маленькими, так же дрались и ругались, как сейчас?— Впервые мы подрались в колыбели, — хмыкнул Рене. — Я его выбросил на пол, а он наябедничал маме.— У нас замечательная мать, — Морис вздохнул. – Любящая, нежная и понимающая. Даже удивительно, как ей это удается.— Потому что любит отца.— Да ну, — не поверила Ольга. — Если бы любовь была взаимной, на вас не было бы никакого проклятия.— Если бы все было так просто… — покачал головой Рене. — Наш прадед Жорж женился по любви. Взаимной. Ты знаешь, что он полюбил Жозефину намного раньше, чем познакомился с Матильдой? Лет на шесть или семь.— Но… — Ольга удивленно перевел
О памяти дорогой бабушки и прогулках на свежем воздухеОльга— Обсидиан и Пустоши, — повторила Ольга, глядя на пустую ладонь, в которой только что был круг-портал. Тепло все еще ощущалось, самого круга – не было. Исчез.— Странное местечко выбрала Матильда. А ты продул, братец-красавчик. — Рене криво усмехнулся. — Никакого тебе белого песочка, пальм и отдельного бунгало.— Надеюсь, ты рад выигрышу, братец-уродец.— Не очень-то. И не уверен, что это местечко выбирала именно Матильда. Может, наша дорогая бабушка Жозефина?— Ха. Ха. Ха.— Мальчики, ваши семейные разборки без сомнения очень важны. Но что делать-то будем? Для пикника тут не слишком живописно. Да и воет оно как-то…— Доберемся до Обсидиана, там наверняка кто-то есть, — спокойно ответил Рене, оглядывая пересеченную местность под холмом, на который их выбросило. — Хоть