Ольга
В кафе они просидели до позднего вечера. Гэльсы много рассказывали об академии, Элиза дополняла байками, услышанными от старших братьев – оба учились здесь же, в АМН.
– У нас в Бриттии тоже отличная магическая академия, но таких лабораторий, как у доктора Курта, нет больше нигде! К тому же сейчас, когда вернулись драконы, открываются совершенно новые перспективы в исследованиях! – у Лиз горели глаза. – В отличие от наших консерваторов, доктор Курт поощряет любые исследования, лишь бы был обоснованный план. Мой отец именно здесь, вместе с Куртом, начала свое исследование… эм… думаю, у меня тоже получится, – опомнилась Лиз.
Если бы не такая резкая перемена темы, Ольга бы и внимания не обратила. Ну, исследования и исследования. Но от Элизы так явственно запахло тайной, что пропустить это было совершенно нереально. Так что Ольга сделала себе заметочк
О цветах жизни и полутора порциях успокоительного Людвиг Бастельеро– Какой еще отпуск?! Людвиг, ты с ума сошел!– Обыкновенный. За свой счет. На весь учебный год.– И как, по-твоему, Оранжерея будет справляться без тебя? Нет и еще раз нет! Неделя максимум.– Ну, если ты убедишь его величество, что княжна Ольга не нуждается в постоянном присмотре во время учебы в Академии, я скажу тебе большое человеческое спасибо. Мои зомби – куда более спокойная публика. Просто лапочки. Лежат себе, никого не трогают, через окна не сбегают, в исчезающие лестницы не проваливаются.Генерал Герман Энн, глава Кроненштутц, она же Оранжерея, страдальчески прикрыл лицо ладонью. От упоминания будущей королевы (Создатель, храни Астурию!) у него уже случались мигрень и нервный тик.– Такая была очаровательная, милая мефрау! Спокойная, разумная… Люци, ты уверен, что ее не подменили? Может, это опять козни Черного Карлика? Никак не
О дипломатии и Барготовых подштанникахОльгаОни не успели пересечь холл, как послышался запах озона, и в воздухе сгустилась темная энергия. Ольга резко развернулась, прижимая к груди Йорика, словно он мог ее защитить от гнева некроманта, вышедшего из портала за их спинами. И отчего она чувствует себя виноватой, а не жертвой?– Отличное начало учебного года. Поздр-равляю, – прозвучало резко и рычаще.Ольга невольно поежилась. Такого голоса у милейшего кузена Людвига она не слышала никогда. И не думала, что он вообще так умеет. Он же… он же лощеный аристократ, вежливый и галантный до тошноты! А тут вдруг – рычит, плюется ядом…И что это у него на скулах, чешуя?! Настоящая?! Кажется, она критически ошиблась в том, кто тут химера!– Герцог Бастельеро, а мы как раз говорили о вас, – ничуть не испугавшись, соврал Гектор: последние минут пять они молчали. Кажется, он чувствов
О нездоровой конкуренции с утра пораньшеОльгаПрошлым вечером Ольга даже не вскрыла письмо от его величества Гельмута. И предсмертную записку какой-то дуры не прочитала, а сломанный кулон просто бросила на стол. Сил не было. Никаких вообще. Они с Лиз до своей комнаты-то едва добрались – с помощью гэльсов. И, честное слово, Ольга чуть было не согласилась на любезное предложение рыжего посидеть с ними до утра. Просто чтобы девушки не боялись.Но она же маг Смерти, она не боится! Не боится, и все тут!Правда, снилась ей полнейшая дрянь. Она куда-то бежала и проваливалась, что-то горело, а еще она нашла что-то ужасно важное и тут же потеряла… В общем, не сон, а полное безобразие. Хоть проси у Элизы успокоительное.Мысль об успокоительном посетила ее вновь, когда не успели они налить себе по чашечке шамьета, сваренного Лиз, как явились франки. Две штуки. Сияющие, бодрые и довольные жизнью. За ними тянулась Фифа, разряженная, зев
О мышах, темных магах и прочих паразитахОльгаПосле завтрака задумчивая Элиза убежала на встречу с деканом целителей. А Ольга, заперев дверь, достала свою первую улику, чтобы в тишине и без свидетелей изучить подозрительный кулон и записку. Записка была до глупого банальной.«Коварный совратитель и обманщик. Люблю. Жить не могу. Вот умру, и будешь плакать».Дура! Лучше бы прокляла кобеля на бездетность, чем травиться. Записку Ольга брезгливо отложила в сторону, но выбрасывать не стала, заложила в новенький учебник по некромантии, который еще пах типографской краской. Стопки учебников ждали их с Элизой под дверью, когда они вернулись с завтрака.На удивление милого, спокойного и приятного завтрака. Гельмут показал себя с неожиданной стороны. Для начала – он явился почти без охраны, сам вел шикарный черный мобиль с хромированными крыльями. Ни разу не заговорил о текущей политике, зато засыпал обеих девушек комплиме
О кумирах, злодеях и жабахОльгаСледующее утро началось с неприятного сюрприза.Кулон исчез. Бесследно. И Ольга понятия не имела, когда – вчера днем, пока она в вынужденном союзе с Д`Амарьяками приводила кухню в порядок, или уже ночью, пока она спала без сновидений. Потому что проклятая отработка выпила из нее все силы и все нервы. А попробуйте на ходу преобразовать несколько темных заклинаний в бытовые, при этом ничего не разрушив и не подняв десяток скелетов! И все это – не упуская из виду двух темных магов, так и мечтающих воткнуть тебе нож в спину!В общем, Ольга вымоталась так, что еле доползла до своей комнаты и рухнула в кровать, не раздеваясь. Даже укрывала ее уже Лиз – но самого процесса Ольга не помнила.Ей вообще показалось, что едва она упала в постель, как ее тут же поднял отвратительно жизнерадостный голос тролля Зямы из-за двери:– Утро! Утро! Вставать пора! – сопровождаемый грохотом к
О книгах, крысах и проблемах недоверияОльга«Именно так был заложен краеугольный камень первой международной академии магии, в которой женщины учились и занимались наукой наравне с мужчинами, и в которую принимали по дару и способностям, а не по положению. Здесь творил великий Даэли, здесь механику превратили в науку, именно здесь был испытан первый в мире полноприводной мобиль, здесь до сих пор совершают открытия и познают неизведанное».Перечитав последний абзац своего эссе, Ольга сдула упавшую на лоб прядь и удовлетворенно улыбнулась.Эссе получилось поэтично-пафосное, но ей нравилось. Гордость предками – замечательно чувство. Законное. Полезное для собственного развития. И то, что Ольга учится в АМН, основанной ее прабабкой – правильно. Конечно же, основала АМН не только Матильда. На самом деле подобные идеи были у Бастельеро, Курта и Мессера, но именно Матильда сделала самое важное: объединила их и подвигла к
О времени, которое деньги, и проклятых костяхРенарВ талмуде по истории мобилестроения и в самом деле кое-что нашлось. Кое-что такое, что сложно было бы пропустить.Кстати, в отличие от Ольги он прекрасно заметил, что половинки кулона пропитаны не какой-то там абстрактной темной магией, а магией крови. Собственно, ради того, чтобы в этом убедиться, он и забрал вторую половинку у Ольги.Короче говоря, кто-то очень хотел, чтобы половинки оказались вместе. Иначе с чего бы ему пришло в голову тащить с собой в АМН безделушку, всей ценности в которой – крохотный осколок драконьей слезы? Честно говоря, он вообще слабо помнил, откуда у него взялась эта вещица. Просто была всегда, периодически попадаясь на глаза в самые неподходящие моменты. В детстве они с Морисом даже игру придумали. Один прячет, другой находит. Как-то братцу пришлось лезть за половинкой кулона на крышу – Рене поручил его спрятать сороке, которая свила гнездо рядом с ками
О злом зайке и тонкостях родовых проклятийРенар– Ты?!– Нет, Молчаливая Сестра, – отозвался едва видимый в свете луны силуэт.– Не велика разница, – пробормотал Рене неслышно.Слушая приближающиеся шаги, он лежал на спине и смотрел на дыру в потолке. Подняться сил не было. Даже сдвинуться, чтобы уменьшить боль в искалеченных проклятием костях – и то не было. И магический резерв почти на нуле.Хорош грозный темный маг! Валяется тут и ждет, чтобы его добили. Беспомощный и беззащитный калека, вот он кто сейчас.И какой демон его дернул снова спасать эту невыносимую девчонку?! Подумаешь, упала бы на Олье люстра. Ему же меньше проблем. Род Волковых прервется, проклятие – вместе с ним. Отец с удовольствием приехал бы на ее похороны, похвалил бы Рене за отлично устроенную месть.Почему-то от этой мысли стало совсем тошно. И совершенно некстати вспомнилось ощущение ее губ на
Генрих Ренар Морис Д`АмарьякДва года спустя. Владимир, храм Единого— Нарекаю тебя, дитя человеческое, Андреем, княжичем Волковым-Мортале. Во славу бога Единого, Истинного, — провозгласил Всерадетель Русийский и окропил малыша освященной водой.Малыш на руках у профессора Бастельеро недовольно заорал.— Во славу твою, Молчаливая Сестра. Во славу твою, Баргот, — тихо сказал профессор и поцеловал малыша в нахмуренный лобик; тот немедленно разгладился, а малыш заинтересованно цапнул профессора за нос.Всерадетель, отлично все расслышавший, и виду не подал, что в Первопрестольном храме творится мерзкое богохульство. Единый, что характерно, тоже не покарал богопротивного некроманта, ныне духовного отца не менее богопротивного некромантеныша Андре. Благостная улыбка Всерадетеля осталась такой же благостной, а уж когда он перевел взгляд на господина Ашша во всем его драконьем великолепии, и вовсе стала выражать н
О девичьих разговорах и пользе темной магии для дружбы народовАнриБудущее континента его безусловно волновало, а то, что он внезапно оказался одним из немногих, решающих это будущее — льстило и пугало безмерной ответственностью.Однако едва ли не сильнее его волновало состояние Олье, которую он оставил наедине с ее светлостью. Хоть та и не маг, но противник крайне опасный. Дай-то боже, чтобы они с Олье сумели как-то помириться и договориться. Анри сделал для этого все, что мог, но будет ли этого достаточно?— Спокойствие, только спокойствие. Наедине дамы договорятся куда проще, — ободряюще шепнул ему Бастельеро.Хотелось бы верить.Но еще больше хотелось быть рядом с Олье.Но Анри прекрасно понимал, что покинь он сейчас переговоры, и о Большой Игре можно забыть надолго, если не навсегда. А вместе с Игрой — и о влиянии, и о безопасности семьи…Оставалось только надеяться, что Олье пойм
О демонах, сокровищах и дружбе народовЛюдвиг— Отдавай ты.— Нет, ты.— Нет, ты.Мальчишки перешептывались и пихались локтями за спинами дракона, доктора Курта и Черного Карлика, пока те церемонно здоровались.— Трус.— Слабак.— Ты нашел, тебе и отдавать, — припечатал Отто неоспоримым аргументом.— Ладно, вместе, — хмуро согласился Фаби под насмешливым взглядом Людвига.— Идите уже, герои, — отвесил ласковый подзатыльник маленькому дракончику дракон большой, он же биологический папа.— Отто? — покончив с приветствиями, вопросительно поднял бровь Гельмут.— Э… мы тут нашли кое-что, — неохотно проворчал Фаби, приближаясь к Ольге.— Кажется, это ваше, — старательно не глядя Ольге в глаза, вздохнул Отто.— Вот, — совершенно трагическим тоном завершил Фаби и у
О кино, научных задачах и торговлеОльга— Олье, сердце мое, — сказал незнакомец, спускаясь к ней и глядя такими знакомыми разноцветными глазами. — Позволь сопроводить тебя к завтраку.Он церемонно подал руку. Ольга ее приняла, продолжая разглядывать… Рене? Мориса? В нем было что-то и от того, и от другого. И уж точно не было никаких горбов, родимых пятен, искривленных костей и прочих следов проклятия. Самый обыкновенный мужчина. Довольно высокий и атлетически сложенный, русоволосый и… нормальный. Не сногсшибательный красавец, как Морис, и не уродливая химера, как Рене. Вот только глаза — колдовские, разноцветные, и улыбка такая знакомая и теплая, и голос…— Ты Рене или Морис? — непослушными губами спросила она.— Анри. Мы тут посовещались… и я решил зваться Анри. По нашему… моему первому имени: Генрих Ренар Морис Д`Амарьяк. Надеюсь, тебе нравится это имя,
О мамах, сквозняках и монстрахОльга— Нет, не смей, слышишь, не смей! Отпусти их!..Она очнулась резко, словно ее ударили.В ушах все еще звучало недовольное бормотание монстра, требующего не орать на него, а выбрать…Выбрать…Кто умрет, Рене или Морис? Морис или Рене?Ольга села, схватившись за голову и озираясь.Было темно. Только в окно заглядывала луна. Никаких монстров, паутин и прочей приснившейся ей дряни не было. А была обычная комната: кровать, на которой она проснулась, окно, смутные очертания какой-то мебели.И тишина.Так все же это был сон? Они добрались до замка «Обсидиан», зашли в дверь… и она свалилась с бредом и лихорадкой. Наверняка. Не мог же этот кошмарный монстр быть на самом деле!Ольга вздрогнула, вспомнив свой ужас, когда она увидела трехголовое чудище и обоих Д`Амарьяков рядом, спутанных паутиной. Приснится же такое! Бредятина!
О мегамозге, процентах и чистоте экспериментаРенар— Хм… настоящий Д`Амарьяк, какая прелесть! — послышался ниоткуда мурлыкающий голос, от которого жуть пробирала до самых костей.Рене даже не сумел по достоинству оценить двойную иронию: прелестью назвали мало того что горбуна, еще и Д`Амарьяка. Ну и извращенец ему попался… то есть он. Он попался извращенцу. Голодному.— И тебе не хворать, — хрипло, с трудом выдавил из себя Рене, пытаясь понять, где он оказался.А для этого хоть зрение сфокусировать, а не вот эти вот разноцветные пятна, от которых глаза слезятся.— Что ж вы, людишки, такие слабенькие. Не можете выдержать моего истинного великолепия! Дикая, совершенно дикая цивилизация, — вздохнул все тот же мурлыкающий голос, и ослепительное великолепие слегка угасло. — Ладно, так уж и быть. Можешь полюбоваться в доступном твоим жалким органам спектре.Проморгавшись, Р
Об утре простой студентки темного факультетаОльгаУтро началось с хриплого рыка и голодного воя.— Лиззи, ну и будильник у тебя, — пробормотала Ольга, не желая открывать глаз и вылезать из теплого одеяльного кокона. Ее так уютно обнимали, так удобно и…Обнимали?Она резко села, одновременно распахивая глаза, уперлась взглядом в дырявую сводчатую крышу — и с ужасом поняла, что кошмар, превратившийся под конец в сумасшедше прекрасную эротическую грезу, был вовсе не сном.— Чудное утречко. Олье, сердце мое, иди сюда, — хриплым со сна, но от того не менее чарующим голосом позвал ее…Морис.Морис с голосом Рене. Как это? Может быть, проклятие исчезло, и братья стали одним целым? Поцелуи любви были, даже брак по любви – вот он, и… это же здорово, да?Правда, почему-то от мысли, что Рене просто исчез, отдав Морису всю свою гениальность и что там еще полагается
О богах, которые слышатОльгаТак они и сидели, глядя на огонь.— Расскажите о себе, — попросила Ольга через несколько минут. — Какая у вас семья? Вас любили? Какими вы были маленькими, так же дрались и ругались, как сейчас?— Впервые мы подрались в колыбели, — хмыкнул Рене. — Я его выбросил на пол, а он наябедничал маме.— У нас замечательная мать, — Морис вздохнул. – Любящая, нежная и понимающая. Даже удивительно, как ей это удается.— Потому что любит отца.— Да ну, — не поверила Ольга. — Если бы любовь была взаимной, на вас не было бы никакого проклятия.— Если бы все было так просто… — покачал головой Рене. — Наш прадед Жорж женился по любви. Взаимной. Ты знаешь, что он полюбил Жозефину намного раньше, чем познакомился с Матильдой? Лет на шесть или семь.— Но… — Ольга удивленно перевел
О памяти дорогой бабушки и прогулках на свежем воздухеОльга— Обсидиан и Пустоши, — повторила Ольга, глядя на пустую ладонь, в которой только что был круг-портал. Тепло все еще ощущалось, самого круга – не было. Исчез.— Странное местечко выбрала Матильда. А ты продул, братец-красавчик. — Рене криво усмехнулся. — Никакого тебе белого песочка, пальм и отдельного бунгало.— Надеюсь, ты рад выигрышу, братец-уродец.— Не очень-то. И не уверен, что это местечко выбирала именно Матильда. Может, наша дорогая бабушка Жозефина?— Ха. Ха. Ха.— Мальчики, ваши семейные разборки без сомнения очень важны. Но что делать-то будем? Для пикника тут не слишком живописно. Да и воет оно как-то…— Доберемся до Обсидиана, там наверняка кто-то есть, — спокойно ответил Рене, оглядывая пересеченную местность под холмом, на который их выбросило. — Хоть